ноздри его жадно раздулись; он сделал глоток и закатил глаза; глоток за глотком опустошил бокал и опустил его на столик, хотел вновь наполнить, но не стал; решил дождаться, когда Мич закончит купаться.
— На брудершафт, — пришла ему в голову свежая мысль; Порнов не смог усидеть и зашагал по комнате. — Что же еще пить на брудершафт, как не такую прелесть? Что за вкус, что за букет...
Он скосил глаз на одинокий бокал; тут же поймал себя на желании отпить малюсенький глоточек; силой воли заставил себя отвернуться и думать о чем-то другом.
К его счастью, Мич решила процесс купания не растягивать; шум воды стих, хлопнула вторая дверь, за стеной прошлепали босые ноги.
— Ну, как вино? — спросила Мич, на секунду заглянув к нему. — Правда, вкусное?
— Не то слово! — восхитился Порнов, взял бокал, бутылку и двинулся к двери. — У меня есть предложение...
— Заходи, обсудим, — сказала Мич, исчезая в своей комнате.
Там царила темнота; иллюминаторы были плотно зашторены, свет потушен. «Интимный полумрак», — пришло на ум Порнову. Прямо по курсу он обнаружил широченную кровать.
Мич сидела в дальнем углу перед трюмо; что она там в такой темноте в зеркале видит, Порнов спрашивать не стал. Мич поправляла прическу, очевидно, парик; Порнову совсем не хотелось вторично наступить на грабли в такой интересный момент.
«Крепкое вино, однако», — подумал он; желание запустить руки под халат Мич и ощутить еще чуть влажные, горячие бедра ощущалось им совершенно явственно.
— Вкус просто потрясающий! — заявил он, опуская бутылку и бокалы на столик.
— Вообще-то, его положено с лимоном пить, — сказала Мич, крутя шиньон на голове вправо-влево. — Очень интересный результат получается...
Порнов хотел возразить, что и без лимона совсем неплохо, но не успел.
— Лимона, увы, я не нашла, — сказала Мич. — Но эта твоя плитка, она такая кислая оказалась; я попробовала — аж челюсть свело.
Порнов почувствовал себя дурно.
— Я бросила тебе половинку, — закончила Мич просто. — Правда, вкусно?
— Скоко, скоко? — чуя смертный час, просипел Порнов.
— Половинку, — ответила Мич, прекратив крутить парик. — Совсем ведь малюсенькая пластиночка. Что, много?!
— Е-мое; антидот, живее! — воскликнул Порнов и, видя, что Мич его не понимает, прямиком ринулся в туалет; сунул пальцы в рот, чтобы вызвать рвоту; не тут-то было — гортань уже онемела и ничего не чувствовала. Холод растекался по желудку и пищеводу; зато внизу живота вовсю полыхал сумасшедший огонь.
Проскочив через ванную, Порнов оказался у себя, метнулся к тумбочке и рассыпал по поверхности остатки пилюль; безнадежно покатал круглые капсулки, ничего подходящего не нашел; упал на свою кровать и попытался расслабиться.
Вышло с точностью до наоборот, тело стало жарким и твердым; везде, и особенно внизу; и если можно представить себе жажду путника в пустыне, то это было нечто похожее; никаких мыслей, кроме одной, в голове Порнова не осталось.
— Сама виновата! — объявил он, сел на постели и содрал с себя полотенце. — Я здесь не при чем; сама виновата!
Глава 5
Новый экспонат в коллекции
Он подскочил к двери и рывком распахнул ее. Мич, пригорюнясь, сидела прямо перед ним; уткнув локти в колени и опустив подбородок на ладошки, она разглядывала пол.
— Я хотела, как лучше, — она подняла виноватые глаза на Порнова и осеклась; тихо взвизгнула и распрямилась.
Больше ничего она сделать не успела.
Порнов, как гепард, прыжком приземлился на корточки прямо перед ней; молниеносно просунул голову между женских ножек и быстрым рывком двинул ее вверх в устье бедер; Мич слабо вскрикнула от сильного удара и опрокинулась на спину. Руки Порнова одним плавным длинным движением скользнули от коленей к бедрам и выше, к груди. Халат, с треском теряя пуговки, разлетелся на две половины. Ноздри Порнова жадно задрожали; он с шумом потянул в себя запах женской плоти; урча совсем по-звериному, он вывалил язык и прошелся им через все тело Мич; от лобка — через пупок, живот, между дрогнувших грудей — к шее.
Подхватил девушку за талию и легко, всю, без остатка, закинул на кровать; подавленная бьющей из Порнова животной силой, та даже не пыталась сопротивляться; лишь попыталась высвободить спутанные халатом руки. Порнов понял ее движение по-своему и в течение секунды изодрал халат в клочья; крепко удерживая руки Мич своими, вновь, урча, припал ртом к лобку Мич; лишь убедившись, что все вокруг стало мягким и податливым, одним точным рассчитанным движением своего тела вверх овладел женщиной; та вздрогнула, вскинула голову и впилась ногтями в порновские предплечья; ни вскрика, ни гримасы боли Порнов не дождался.
Бедра его били мерно и сильно, отлаженному ритму их позавидовал бы любой метроном; другая женщина давно бы уже забилась в пароксизме страсти; Мич же только сильнее погружала ногти в порновскую кожу. Нисколько не задумываясь о какой-то там морали, Порнов, удовлетворив первый острый позыв, властным рывком перевернул девушку на живот; достигший, казалось бы, невозможной величины каменный молот вернулся на свое место; вбивая девушку во вздрагивающую кровать, оживший свайный копр загремел кувалдой, заколотил вновь. Девушка разметала руки, распластавшись крестом; вжимаясь щекой в простыню, она вдруг что-то гортанно вскрикнула на незнакомом языке; голова ее мотнулась, перекинулась на другой бок, затем обратно; каким-то чудом удержавшийся до сих пор парик улетел прочь; влажно блеснула гладко выбритая кожа; судорога страсти выгнула смуглое тело, и Мич тонко и жалобно закричала.
Порнов обратил на оргазм подруги мало внимания; разве что ненадолго ослабил напор, чтобы уже через минуту обрушить на девушку новые удары своего горячего молодого тела, грохочущую орудийную канонаду; подвластный одному лишь Эросу, он ваял из женского тела те скульптуры, которые только мог придумать его взбесившийся разум; час сменялся часом, а он продолжал брать ее сверху и снизу, стоя и сидя.
Как столяр-краснодеревщик видит в простой дощечке будущий шедевр, так он различал в отдающемся ему теле все новые и новые горизонты; стальной рубанок неутомимо вгрызался в мякоть и ходил взад-вперед, вырывая из горла Мич все новые и новые стоны.
Наконец, к исходу третьего часа, Мич взмолилась о пощаде; нервы ее были напряжены до предела; Порнов шестым чувством понял, что еще немного, и она сойдет с ума. Однако разрывающий его изнутри зверь не полностью утолил свой голод; оставив женское тело в покое, Порнов одним махом перенес себя к другому краю кровати, уселся рядом с бессильно запрокинутой головой Мич и властно поднял ее за подбородок.
— Поцелуй меня в живот, — сказал он, с силой притягивая девичью головку к себе. — Ниже; ниже... Вот-вот-вот!
— Ты что, забыл, кто я? — попыталась было воспротивиться Мич, но он положил руки ей на голову и властно опустил ее вниз; так воин нанизывает на шест череп поверженного врага; прижал голову девушки к себе; повинуясь мерному напору его кистей, новый челнок пустился в свой ритмичный бег; и шаг за шагом Порнов все более приближался к финалу своего долгого пути.
Внезапно глаза его широко распахнулись, из высоко поднявшейся груди вырвался полукрик-полустон болезненного блаженства; заливая лицо Мич пряным клейким соком любви, Порнов крупно задрожал всем телом; плавно перетек набок, еще несколько раз конвульсивно вздрогнул; глаза его медленно закрылись, мышцы обмякли, растеклись киселем; ему показалось, что он заполнил собой все впадины разоренной постели. Сил не было не то, что слово сказать; даже сменить коркой пристывшую маску блаженства он был не в состоянии. Если бы Мич захотела сейчас прикончить его, она могла бы, никуда не торопясь, сесть ему на грудь; не спеша, найти у него на шее сонную артерию; уткнуть в нее, словно в кнопку лифта, большой палец; и спокойно дождаться прихода кабины — то бишь медленной порновской смерти.
«Тьфу ты, какая чушь в голову лезет», — вяло подумалось ему. Потом в голову пришло, что это не такая уж и чушь: ни рукой, ни ногой двинуть он был просто физически не в состоянии; напрочь забыл, как это делается. «Скрутит лоскут халата в жгут, накинет на шею и удавит, — расслабленно текли в голове черные мысли. — И на все сто будет права. Изнасиловал, дьявол, девчонку. Урод; ох, урод; м-м-ммм...».
Порнову стало стыдно, ужасно стыдно; неприязнь к самому себе разом переполнила его; ожившие челюсти захрустели зубами так, что казалось, эмаль фонтаном полетела изо рта; слезы натуральными ручьями хлынули из глаз. «Правильно, пусть видит, что я раскаиваюсь», — откуда-то из дальних глубин сознания одобрительно заметило хитрое «эго».
Честная и добрая половина Порнова хотела было уже уличить его в скотинизме, бессердечии и ста прочих смертных грехах; но тут Порнов сообразил, что в темноте, пожалуй, никто его слез не увидит; поборов раздрызг в мыслях, стал просто лежать и ждать реакции со стороны Мич; сдался, скажем так, на милость побежденного; самому ему искать выход из этого кошмара было абсолютно невмоготу.
— У вас на Земле, что, все такие... бойцы ? — вопрос этот смутил Порнова донельзя; больше его могло бы удивить лишь предложение Мич продолжить их любовную схватку. Что угодно ожидал он от девушки сейчас: слез, негодования, упреков; но только не этого.
Даже не сами слова изумили Порнова, а та интонация, с которой был задан вопрос — позитивная, любознательная; даже одобрительная какая-то.
Не веря своим ушам, он краем глаза глянул в сторону Мич. Та ничком смирно лежала рядом и так же, как он, изучала потолок. «Зеркальный, кстати», — мелькнула мимоходом мысль. Белое пятно наверху шевельнулось — Порнов протянул руки и осторожно коснулся гладкого плеча Мич. Та не вздрогнула, не отодвинулась.
— Через одного, — сказал он, чтобы что-то сказать.
— Завидую вашим женщинам, — все в той же легкомысленной манере продолжила Мич. — У нас мужики все больше какие-то слабенькие. Как менталы — ничего; а как до постели дойдет...
Тут она сочла нужным добавить:
— По крайней мере, мне так Броу говорила... давно. Она у нас в семье большой любитель мужчин; прямо-таки коллекционер.
Порнов все еще не верил своим ушам. В хороводе мыслей не было ни одной, за которую можно было бы зацепиться. Осторожно, чтобы не спугнуть забрезжившую надежду, самым краешком пальца провел по плечу Мич.
— Ты на меня не сердишься? — с превеликим трудом выдавил он из себя. Язык был чужой, губы были чужие; слова, соответственно, выходили тоже совсем не такие, как ему хотелось бы; пустые, безликие вышли слова.
— За что? — так искренне, что Порнова аж передернуло, спросила Мич, — Ты сделал все, что мог.
Сумбур, сплошной сумбур воцарился в мыслях. Порнов, не надеясь уже на слова, ластясь, легонько тронул ушко Мич. Рядом под тонкой кожей горячей ртутью пульсировал висок. Рука Порнова нежно скользнула по гладкой коже.
— Что это?
Пальцы его внезапно коснулись шрама или рубца; Мич отдернула голову.
— Порезалась, — сказала она. — Брила голову и — вот.
Приподнявшись на руках, она села; маленькие круглые груди ее качнулись.
— От твоих восточных пряностей у меня горло пересохло, — объявила она. — Надо выпить. Ты не против ?
Порнов перевалил голову влево-вправо; мол, нет, не против. Мич молодой козочкой спрыгнула с постели и, задорно покачивая загорелой попкой, сбегала до столика и обратно.
— Давай садись, — скомандовала она. Держа в одной руке бутылку, а в другой стаканы, Мич на коленках прошествовала к трупиком лежавшему Порнову.
— Я это... ослаб совсем, — только и смог просипеть наш герой.
— Это дело поправимое, — Мич по-особенному, по-своему глянула из темноты на Порнова. Кровь прилила к его рукам, и они легко вытолкнули его тело вверх.
— На брудершафт? — как о само собой разумеющемся, спросила девушка.
— Так точно! — заметно приободрясь, радостно согласился Порнов.
Мич разлила вино по бокалам; они сплелись руками, выпили и поцеловались; бокалы полетели через плечо. Фужер Мич благополучно приземлился на край постели, Порнов же сил не рассчитал и от избытка чувств запулил свой сосуд прямо в стену; тот лишь брызнул осколками.
— Теперь придется в тапках ходить, — расстроился Порнов.
— Ерунда, — успокоила его Мич. — Немножко магии, и будет, как новый; только сбегаю вымоюсь сперва...
«По уму-то их оба разбить стоило», — зашептал в порновское ухо оживший бес противоречия.
«По уму-то девушек сначала поят вином, потом целуют и уж только потом в постель тащат, — тут же огрызнулся сторожевой пес морали и рассудка. — Ты, урод, лучше давай молчи в тряпочку; радуйся, что так легко отделался. Могли и убить, между прочим; и вряд ли потом бы воскресили. Я бы, на месте Мич, тебе эту штуку по крайней мере раза в два укоротил... Ухарь-купец!»
«Да ладно, чего там, — оправдывался наглый бес, — ей, похоже, понравилось... Хотя, с другой стороны, странно мне все это...»
«Вот-вот; странно — не то слово, — согласно уточнил голос разума, — может, у них тут физиология другая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39