Матушки-царицы никакой властью не были, ибо на престол они подымались на штыках какого-нибудь Измайловского полка и эти же штыки были реальной властью в стране. Гвардия в те времена состояла исключительно из дворянства».
Иван Солоневич
Засилье дворянской элиты
1722 . – Пётр I, после известного столкновения с царевичем Алексеем, упразднил традиционный порядок престолонаследия, основывавшийся на первородстве, и предоставил каждому монарху право самому выбирать себе преемника. Но сам он его назвать не успел, а к Екатерине, хоть и венчанной императрицей, к концу жизни охладел – и это было всем известно.
1725 . – Смерть Петра I. 28 января Всю оставшуюся часть XVIII века русская монархия была выборной, вплоть до вступления на престол Павла I (в 1796), но правителей избирал не народ, и даже не большинство дворян, а высшие сановники по соглашению с офицерами гвардейских полков. Поскольку придворная знать делилась на группировки по семейному признаку, «назначение на должность» императора сопровождалось ожесточённой борьбой между этими верховниками , и манипуляцией мнением низовых столичных дворян, примыкающих к той или иной группе, через обман и подкуп. Помимо политического разврата, изменение Петром закона о престолонаследии принесло России череду дворцовых переворотов; за 37 лет (!) из шести императоров четверо оказались на престоле в результате переворота.
Назначенный узким элитарным кругом император (чаще императрица), естественно, в своём правлении учитывал интересы прежде всего круга, обеспечившего его (её) власть, – а целью верховников было всемерное обогащение, не более того. В итоге самые богатые ещё более богатели, а остальные, будь они простые дворяне или крестьяне, стремительно беднели. Проблема здесь в том, что ограничения в экономическом взаимодействии между различными составляющими совокупного населения – богатой элитой и бедным народом, всегда приводят к негативным последствиям. Они, пользуясь одной территорией и внешне оставаясь в рамках одной культуры, имеют совершенно разные виды на будущее и своих семей, и всей страны.
Если все средства у богатых, то они формируют саму государственную власть в своих интересах, государство теряет устойчивость и не может уже в полной мере обеспечивать свои интересы.
…Итак, с 1725 года страна вступила на путь «проживания» наследства Петра I. Ещё тело усопшего императора лежало не погребённым, а вельможи завели толк о том, кто будет над ними царствовать. Ни одного из пятерых сыновей императора не было в живых; его внуку Петру, сыну казнённого царевича Алексея, исполнилось всего девять лет. Призыв его на трон означал бы возвращение из монастыря первой жены покойного императора, Евдокии (Авдотьи) Лопухиной, а вслед за ней и всего былого боярства.
Естественно, перспектива реставрации боярского правления и передела собственности, а также возможного изменения правительственного курса популяцию высшей знати, воспарившей при Петре, никак не устраивала. Тем более, что перед семейством Лопухиных пришлось бы отвечать за казнь Алексея, ведь в этой истории были замешаны многие сподвижники покойного царя, и речь пошла бы о потере не только имущества и влияния, но и жизни.
Поэтому Меншиков, Толстой и Апраксин, не колеблясь и не испытывая особого пиетета перед «правами крови», указали на Екатерину (Марта Скавронская, 1684–1727) как на личность, которая по воле самого Петра носила уже императорскую корону, – хотя по крови она не имела к династии Романовых никакого отношения!
Зато она в былые годы благоволила тем, кто теперь избрал её. В официозном издании «Государи дома Романовых», вышедшем к 300-летию династии, говорится: «Екатерина со своей стороны со всеми старалась быть очень приветливой и всем обращавшимся к ней охотно оказывала заступничество. А таких в грозное правление Петра было немало. Ей приводилось помогать и фельдмаршалу Шереметеву, и гр. Матвееву, и особенно часто Меншикову, который исключительно ей был обязан сохранением своей головы».
Обстановку избрания 28 января 1725 года Екатерины I (1725–1727) преемницей власти и политики своего мужа подробно описал архиепископ Феофан Прокопович:
«…Вчера ввечеру Синод и Сенат приговорили, что ежели Божиим изволением толико отца лишитися случится, тотчас бы на едино место в палатах царских собратися и всё, что ни надобе к безопаству и тишине народной, первое бы усмотреть и устроить, нежели народу о смерти государевой извещено будет. Так и сделалось: тотчас после оной печальной ведомости сенаторы вси, и от Синода четыре персоны, сколько на тот час во дворце ночевало, а кроме тех и генералитет и нецыи (некоторые, – Авт .) из знатнейшего шляхетства в едину комнату в палатах собрались, и прежде всего о наследнице произошло слово. Многие говорили, что скипетр никому иному не надлежит, кроме её величеству государыне, как и самою вещию её есть, по силе совершившейся недавно её величества коронации (в 1724 году, – Авт.). Нецыи же рассуждать почали, подаёт ли право такое коронация, когда и в прочих народах царицы коронуются, а для того наследницами не бывают? Но тогда некто воспомянул, с каким намерением государь супругу свою короновал… Открыл он (Пётр I, – Авт .) мысль свою четырём из министров, двоим из Синода персонам, здесь присутствующим, и говорил, что тая нужда короновать ему супругу свою (которого обычая прежде в России не бывало), что аще бы каким случаем его не стало, праздный престол тако без наследника не остался бы, и всякая вина (угроза, – Авт .) мятежей и смущений благовременно пресечена быть могла бы.
О таком намерении покойного… императора оный некто (сам Феофан Прокопович, – Авт .)… сослался на свидетельство слышавших оное государево слово, и зде присутствующих; что един первое ясно подтвердил, тоже и прочие засвидетельствовали. И тако без всякого сумнительства явно показалося, что государыня императрица державу российскую наследовала, и что не елекция (не выбор, провозглашение, – Авт .) делается, понеже прежде уже наследница толь чинно и славно поставлена; чего для, дабы и конгресс тот не елекциею, но декларациею назван был, согласно все приговорили. Тотчас и декларация, которую бы всенародно публиковать и по провинциям разсылать, написана и всего конгресса руками закреплена, в которой, известив о смерти государевой, от Сената и от Синода, такожде и от генералитета объявляется, что Екатерина императрица владеет, и что вси её величеству верность и всякое послушание чинити должны. И тако вси к поздравлению её величества, в комнату телу умершего государя близкую пришли: куды когда такожде и государыня изволила выйтить; просили её величество дабы бремя государственного владения, которое Бог и супруг ей вручили, действительно принять изволила. Но государыня сокрушённа печалию, и неутомимо плачущая, не могла почти словесно ответствовать; только не возбраняя руки целующим, соизволение своё показала. И так всё дело великого и всещедрого Бога милостию в едином часе совершилось. Скоро и день настал. Полки, сколько их ни было в Санкт-Петербурге, от своих командиров, по разным в городе местам, известие о смерти государевой с великим воплем и плачем получили; и тогож дня указом императрицы государыни заслуженное жалование им выдано…»
(См Прокопович Ф. Краткая повесть о смерти Петра Великого. СПб., 1831, стр. 15–19).
Екатерина, ставшая императрицей благодаря сомнительным свидетельствам и поддержке гвардии, первым делом заявила, что малолетний внук усопшего императора (будущий Пётр II) получит власть после её смерти. Этим она сняла проблему прямого столкновения с родовой аристократией. Одновременно императрица не препятствовала сосредоточению реальной власти в руках А. Д. Меншикова, согласившись даже на брак его дочери с царевичем Петром.
И дальше всеми делами заправлял Меншиков, а с ним те вельможи, которые старались ему угождать, – поэтому правление Екатерины I было только по имени её правлением. Однако нужно заметить, что Меншиков был всё-таки незаурядным политическим деятелем, сделавшим много полезного для страны, – хоть и воровал безбожно. Он пожелал сделаться курляндским герцогом с тем, чтобы Курляндия, находившаяся в отношениях ленной зависимости от польской короны, попав ему во власть, перешла бы в ленную зависимость от России. Он, правда, потерпел неудачу, но этот факт, как и некоторые другие факты последних лет его жизни, показывает, что петровская политика подбора кадров всё-таки работала. (Для справки: Курляндское, или Земгальское герцогство образовалось на юго-западе современной территории Латвии после распада Ливонского ордена. С 1617 года – зависимая от Польши дворянская республика, с 1710 под протекторатом России. Герцога избирал сейм Курляндии, а утверждал польский король, с учётом мнения России. Столица – Митава, ныне Елгава в Латвии.)
Не исключено, что светлейший князь всерьёз задумывался над судьбой Бориса Годунова, сумевшего стать царём.
1725 , март . – Екатерина даёт аудиенцию французскому посланнику Кампредону, предлагая заключить союз России и Франции, который был бы скреплён браком её дочери Елизаветы Петровны и короля Людовика XV. Этого не сбылось. Июнь . – Брак между старшей дочерью императрицы Анной Петровной и Карлом Фридрихом, герцогом Голштейн-Готторпским.
Помимо проблем династических и внешних, правительство Екатерины плотно занималось и делами внутреннего устройства.
В 1725 году отношения с многочисленными сибирскими народами были, в целом, мирными. Однако приходилось держать воинские контингенты между собственно Россией и Сибирью. Это была Закамская оборонительная линия крепостей: Ставрополь (ныне Тольятти) – Мензелинск; по реке Каме до устья Чусовой (Пермь); далее линия шла чуть южнее Чусовой (Кунгурские городки) до Исети. Затем по Исети вниз (Екатеринбург, Колчедан, Катайск, Шадринск, Исетск, Ялуторовск) до Тобола. Несколько крепостей на реке Тоболе (Тобольск, Царёво Городище = Курган), также по Ишиму (Петропавловск), Иртышу (Омск) и Таре. Имелась ещё военная база в Уфе.
Правительство было озабочено тем, чтобы привести башкиров в истинное подданство. Но для этого на границах с Башкирией нужны дополнительные войска. А вот и подтверждение остроты вопроса, – фрагменты доношения В. Геннина императрице Екатерине I от 15 марта 1725 года:
«Всемилостивейшей нашей государыне императрице нижайшее доношение. Понеже моё, нижайшего, мнение о опасности от башкиров, ежели совокупятся вместе с Казачьей ордой и с каракалпаками, и с контаишиными людми, и с другими ордами, то они могут великой вред России учинить, и в то время, ежели когда с других сторон, а наипаче от турок, воина будет, то чего храни Боже, то великая опасность быть имеет от оных домашних мятежников. Того ради по своей ревности, хотя оное у меня не спрашивается, однако должно мне о таком деле объявить нижеписанное.
1. Для охранения сибирских заводов и пограничного рубежа, чтоб всеконечно определено было несколко полков по сибирской границе от Екатеринбурха по Исецким, Тоболским и Ишимским слободам до Тары, как в прежних моих доношениях к его императорскому величеству было объявлено пространно.
2. Наипаче в нынешних времянах другие полки надлежит определить по Каме-реке и при них доброго и искусного командира, которой бы мог иметь и на оборот глаз опасной, как шпагой, так и пером, а корыстей и прихотей бы своих ко исполнению не искал, но самой бы совестию доброй и правдивой человек, которой может не токмо чрез страх и кроволитие, но чрез доброе и ласковое обхождение и правдивой порядок привести непокорной народ в подлинное подданство, и чтоб тот командир не токмо над Камским и Казанским граничными рубежами имел команду, но имел бы такую ж команду и надзирание над сибирским рубежным чертежем и над Уфою…
5. Которые горотки по реке Каме от устья вверх огорожены деревянными фортификации, оные надлежит всеконечно починить и исправить, и снабдить доволною артиллериею и аммунициею, и пушкарями, и ко оному определить одного артиллериста, которой бы все оные ведал, и что повредтца исправлял.
6. Тако ж надлежит поступать с кунгурскими рубежными острожками и с теми слободами, которые от устья Чюсовои Сибирью до Иртыша и до Тары, как выше сего объявлено, понеже Господь Бог под своею десницею Сибирь до сего времяни хранит от таких спокойных соседей, которые силны и многолюдны…»
Однако строительство Ново-Закамской линии началось только при Анне Иоанновне, о чём мы поведаем в своё время.
В феврале 1726 года Екатерина учредила Верховный тайный совет, отобравший ряд полномочий у Сената. В её указе, в частности, говорилось:
«За благо мы рассудили и повелели с нынешнего времени, при дворе нашем, как для внешних, так и для внутренних государственных важных дел, учредить Верховный Тайный Совет, при котором мы будем сами присутствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Иван Солоневич
Засилье дворянской элиты
1722 . – Пётр I, после известного столкновения с царевичем Алексеем, упразднил традиционный порядок престолонаследия, основывавшийся на первородстве, и предоставил каждому монарху право самому выбирать себе преемника. Но сам он его назвать не успел, а к Екатерине, хоть и венчанной императрицей, к концу жизни охладел – и это было всем известно.
1725 . – Смерть Петра I. 28 января Всю оставшуюся часть XVIII века русская монархия была выборной, вплоть до вступления на престол Павла I (в 1796), но правителей избирал не народ, и даже не большинство дворян, а высшие сановники по соглашению с офицерами гвардейских полков. Поскольку придворная знать делилась на группировки по семейному признаку, «назначение на должность» императора сопровождалось ожесточённой борьбой между этими верховниками , и манипуляцией мнением низовых столичных дворян, примыкающих к той или иной группе, через обман и подкуп. Помимо политического разврата, изменение Петром закона о престолонаследии принесло России череду дворцовых переворотов; за 37 лет (!) из шести императоров четверо оказались на престоле в результате переворота.
Назначенный узким элитарным кругом император (чаще императрица), естественно, в своём правлении учитывал интересы прежде всего круга, обеспечившего его (её) власть, – а целью верховников было всемерное обогащение, не более того. В итоге самые богатые ещё более богатели, а остальные, будь они простые дворяне или крестьяне, стремительно беднели. Проблема здесь в том, что ограничения в экономическом взаимодействии между различными составляющими совокупного населения – богатой элитой и бедным народом, всегда приводят к негативным последствиям. Они, пользуясь одной территорией и внешне оставаясь в рамках одной культуры, имеют совершенно разные виды на будущее и своих семей, и всей страны.
Если все средства у богатых, то они формируют саму государственную власть в своих интересах, государство теряет устойчивость и не может уже в полной мере обеспечивать свои интересы.
…Итак, с 1725 года страна вступила на путь «проживания» наследства Петра I. Ещё тело усопшего императора лежало не погребённым, а вельможи завели толк о том, кто будет над ними царствовать. Ни одного из пятерых сыновей императора не было в живых; его внуку Петру, сыну казнённого царевича Алексея, исполнилось всего девять лет. Призыв его на трон означал бы возвращение из монастыря первой жены покойного императора, Евдокии (Авдотьи) Лопухиной, а вслед за ней и всего былого боярства.
Естественно, перспектива реставрации боярского правления и передела собственности, а также возможного изменения правительственного курса популяцию высшей знати, воспарившей при Петре, никак не устраивала. Тем более, что перед семейством Лопухиных пришлось бы отвечать за казнь Алексея, ведь в этой истории были замешаны многие сподвижники покойного царя, и речь пошла бы о потере не только имущества и влияния, но и жизни.
Поэтому Меншиков, Толстой и Апраксин, не колеблясь и не испытывая особого пиетета перед «правами крови», указали на Екатерину (Марта Скавронская, 1684–1727) как на личность, которая по воле самого Петра носила уже императорскую корону, – хотя по крови она не имела к династии Романовых никакого отношения!
Зато она в былые годы благоволила тем, кто теперь избрал её. В официозном издании «Государи дома Романовых», вышедшем к 300-летию династии, говорится: «Екатерина со своей стороны со всеми старалась быть очень приветливой и всем обращавшимся к ней охотно оказывала заступничество. А таких в грозное правление Петра было немало. Ей приводилось помогать и фельдмаршалу Шереметеву, и гр. Матвееву, и особенно часто Меншикову, который исключительно ей был обязан сохранением своей головы».
Обстановку избрания 28 января 1725 года Екатерины I (1725–1727) преемницей власти и политики своего мужа подробно описал архиепископ Феофан Прокопович:
«…Вчера ввечеру Синод и Сенат приговорили, что ежели Божиим изволением толико отца лишитися случится, тотчас бы на едино место в палатах царских собратися и всё, что ни надобе к безопаству и тишине народной, первое бы усмотреть и устроить, нежели народу о смерти государевой извещено будет. Так и сделалось: тотчас после оной печальной ведомости сенаторы вси, и от Синода четыре персоны, сколько на тот час во дворце ночевало, а кроме тех и генералитет и нецыи (некоторые, – Авт .) из знатнейшего шляхетства в едину комнату в палатах собрались, и прежде всего о наследнице произошло слово. Многие говорили, что скипетр никому иному не надлежит, кроме её величеству государыне, как и самою вещию её есть, по силе совершившейся недавно её величества коронации (в 1724 году, – Авт.). Нецыи же рассуждать почали, подаёт ли право такое коронация, когда и в прочих народах царицы коронуются, а для того наследницами не бывают? Но тогда некто воспомянул, с каким намерением государь супругу свою короновал… Открыл он (Пётр I, – Авт .) мысль свою четырём из министров, двоим из Синода персонам, здесь присутствующим, и говорил, что тая нужда короновать ему супругу свою (которого обычая прежде в России не бывало), что аще бы каким случаем его не стало, праздный престол тако без наследника не остался бы, и всякая вина (угроза, – Авт .) мятежей и смущений благовременно пресечена быть могла бы.
О таком намерении покойного… императора оный некто (сам Феофан Прокопович, – Авт .)… сослался на свидетельство слышавших оное государево слово, и зде присутствующих; что един первое ясно подтвердил, тоже и прочие засвидетельствовали. И тако без всякого сумнительства явно показалося, что государыня императрица державу российскую наследовала, и что не елекция (не выбор, провозглашение, – Авт .) делается, понеже прежде уже наследница толь чинно и славно поставлена; чего для, дабы и конгресс тот не елекциею, но декларациею назван был, согласно все приговорили. Тотчас и декларация, которую бы всенародно публиковать и по провинциям разсылать, написана и всего конгресса руками закреплена, в которой, известив о смерти государевой, от Сената и от Синода, такожде и от генералитета объявляется, что Екатерина императрица владеет, и что вси её величеству верность и всякое послушание чинити должны. И тако вси к поздравлению её величества, в комнату телу умершего государя близкую пришли: куды когда такожде и государыня изволила выйтить; просили её величество дабы бремя государственного владения, которое Бог и супруг ей вручили, действительно принять изволила. Но государыня сокрушённа печалию, и неутомимо плачущая, не могла почти словесно ответствовать; только не возбраняя руки целующим, соизволение своё показала. И так всё дело великого и всещедрого Бога милостию в едином часе совершилось. Скоро и день настал. Полки, сколько их ни было в Санкт-Петербурге, от своих командиров, по разным в городе местам, известие о смерти государевой с великим воплем и плачем получили; и тогож дня указом императрицы государыни заслуженное жалование им выдано…»
(См Прокопович Ф. Краткая повесть о смерти Петра Великого. СПб., 1831, стр. 15–19).
Екатерина, ставшая императрицей благодаря сомнительным свидетельствам и поддержке гвардии, первым делом заявила, что малолетний внук усопшего императора (будущий Пётр II) получит власть после её смерти. Этим она сняла проблему прямого столкновения с родовой аристократией. Одновременно императрица не препятствовала сосредоточению реальной власти в руках А. Д. Меншикова, согласившись даже на брак его дочери с царевичем Петром.
И дальше всеми делами заправлял Меншиков, а с ним те вельможи, которые старались ему угождать, – поэтому правление Екатерины I было только по имени её правлением. Однако нужно заметить, что Меншиков был всё-таки незаурядным политическим деятелем, сделавшим много полезного для страны, – хоть и воровал безбожно. Он пожелал сделаться курляндским герцогом с тем, чтобы Курляндия, находившаяся в отношениях ленной зависимости от польской короны, попав ему во власть, перешла бы в ленную зависимость от России. Он, правда, потерпел неудачу, но этот факт, как и некоторые другие факты последних лет его жизни, показывает, что петровская политика подбора кадров всё-таки работала. (Для справки: Курляндское, или Земгальское герцогство образовалось на юго-западе современной территории Латвии после распада Ливонского ордена. С 1617 года – зависимая от Польши дворянская республика, с 1710 под протекторатом России. Герцога избирал сейм Курляндии, а утверждал польский король, с учётом мнения России. Столица – Митава, ныне Елгава в Латвии.)
Не исключено, что светлейший князь всерьёз задумывался над судьбой Бориса Годунова, сумевшего стать царём.
1725 , март . – Екатерина даёт аудиенцию французскому посланнику Кампредону, предлагая заключить союз России и Франции, который был бы скреплён браком её дочери Елизаветы Петровны и короля Людовика XV. Этого не сбылось. Июнь . – Брак между старшей дочерью императрицы Анной Петровной и Карлом Фридрихом, герцогом Голштейн-Готторпским.
Помимо проблем династических и внешних, правительство Екатерины плотно занималось и делами внутреннего устройства.
В 1725 году отношения с многочисленными сибирскими народами были, в целом, мирными. Однако приходилось держать воинские контингенты между собственно Россией и Сибирью. Это была Закамская оборонительная линия крепостей: Ставрополь (ныне Тольятти) – Мензелинск; по реке Каме до устья Чусовой (Пермь); далее линия шла чуть южнее Чусовой (Кунгурские городки) до Исети. Затем по Исети вниз (Екатеринбург, Колчедан, Катайск, Шадринск, Исетск, Ялуторовск) до Тобола. Несколько крепостей на реке Тоболе (Тобольск, Царёво Городище = Курган), также по Ишиму (Петропавловск), Иртышу (Омск) и Таре. Имелась ещё военная база в Уфе.
Правительство было озабочено тем, чтобы привести башкиров в истинное подданство. Но для этого на границах с Башкирией нужны дополнительные войска. А вот и подтверждение остроты вопроса, – фрагменты доношения В. Геннина императрице Екатерине I от 15 марта 1725 года:
«Всемилостивейшей нашей государыне императрице нижайшее доношение. Понеже моё, нижайшего, мнение о опасности от башкиров, ежели совокупятся вместе с Казачьей ордой и с каракалпаками, и с контаишиными людми, и с другими ордами, то они могут великой вред России учинить, и в то время, ежели когда с других сторон, а наипаче от турок, воина будет, то чего храни Боже, то великая опасность быть имеет от оных домашних мятежников. Того ради по своей ревности, хотя оное у меня не спрашивается, однако должно мне о таком деле объявить нижеписанное.
1. Для охранения сибирских заводов и пограничного рубежа, чтоб всеконечно определено было несколко полков по сибирской границе от Екатеринбурха по Исецким, Тоболским и Ишимским слободам до Тары, как в прежних моих доношениях к его императорскому величеству было объявлено пространно.
2. Наипаче в нынешних времянах другие полки надлежит определить по Каме-реке и при них доброго и искусного командира, которой бы мог иметь и на оборот глаз опасной, как шпагой, так и пером, а корыстей и прихотей бы своих ко исполнению не искал, но самой бы совестию доброй и правдивой человек, которой может не токмо чрез страх и кроволитие, но чрез доброе и ласковое обхождение и правдивой порядок привести непокорной народ в подлинное подданство, и чтоб тот командир не токмо над Камским и Казанским граничными рубежами имел команду, но имел бы такую ж команду и надзирание над сибирским рубежным чертежем и над Уфою…
5. Которые горотки по реке Каме от устья вверх огорожены деревянными фортификации, оные надлежит всеконечно починить и исправить, и снабдить доволною артиллериею и аммунициею, и пушкарями, и ко оному определить одного артиллериста, которой бы все оные ведал, и что повредтца исправлял.
6. Тако ж надлежит поступать с кунгурскими рубежными острожками и с теми слободами, которые от устья Чюсовои Сибирью до Иртыша и до Тары, как выше сего объявлено, понеже Господь Бог под своею десницею Сибирь до сего времяни хранит от таких спокойных соседей, которые силны и многолюдны…»
Однако строительство Ново-Закамской линии началось только при Анне Иоанновне, о чём мы поведаем в своё время.
В феврале 1726 года Екатерина учредила Верховный тайный совет, отобравший ряд полномочий у Сената. В её указе, в частности, говорилось:
«За благо мы рассудили и повелели с нынешнего времени, при дворе нашем, как для внешних, так и для внутренних государственных важных дел, учредить Верховный Тайный Совет, при котором мы будем сами присутствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66