К огромному огорчению Евы, Прон Гран подтвердил ее догадки.
– Советую закрыться в вашей каюте и не высовываться оттуда, пока все не закончится, – предостерег их капитан, продолжая отдавать приказы.
– Но вы же говорили, что сезон штормов закончился, и мы дойдем до Кармансена без проблем, – усилившийся ветер вынуждал девушку повышать голос.
Капитану явно было не до нее, приближавшийся шторм не сулил ничего хорошего, а тут еще и она со своими укорами.
– Сударыня, я ведь уже сказал, где вы должны находиться в данную минуту, – резко бросил Прон Гран. – Так что попрошу без промедления покинуть палубу.
Шторм налетел с грохотом и завываниями. Потоки воды обрушились на «Летящую звезду», стараясь раздавить ее своей мощью. Сидя в каюте, прижавшись к эльфу, Ева с замиранием сердца встречала очередной удар волн. Им с Конэ-Элем приходилось прикладывать все усилия, чтоб не слететь с койки на пол. Корабль кувыркался на волнах, словно вагончик на «Американских горках», непрерывно звенел и гудел такелаж, вой ветра разрывал перепонки. Девушке стало страшно, по-настоящему страшно. Ей жутко было представлять, что творилось в данную минуту наверху. Каракку мотало из стороны в сторону, волны играли ею, словно мячиком для пинг-понга.
Большая волна с грохотом ударила по кораблю и разнесла капитанский мостик, оставив «Летящую звезду» без управления. Следующая за ней развернула корабль, и он встал бортом к волнам. Третья не заставила себя долго ждать и нанесла решающий удар.
Что произошло потом, Ева так и не поняла. За считанные минуты некогда гордая каракка превратилась в разбитое корыто. Вода хлынула отовсюду, сметая все на своем пути. Ева не могла понять – то ли это она кричит, то ли орет ветер. Не понимая, что происходит, эльф пытался добиться, чтоб Ева находилась все время рядом с ним. Цепляясь за мокрую одежду Конэ-Эля, отплевываясь от воды, девушка окончательно перестала воспринимать происходящее. Еве хотелось только одного – завершения кошмара. Ее желание словно услышали: над головой что-то резко затрещало, и сильный удар лишил девушку сознания.
Хлюп, хлюп, хлюп… Где-то далеко внизу волны бились о днище… Шмяк, хлюп, шмяк… Звуки пробивались сквозь вату, заполнившую все на свете. Первое, что пришло на ум – как же хочется пить… Соленая вода ударила в лицо, попала в нос и горечью прокатилась по горлу. Ева зашлась кашлем. Голова тупо гудела, затылок разламывало от боли. С трудом открыв глаза, первое, что увидела девушка – голову эльфа. В памяти пронеслись обрывки случившегося: шторм, грохот, вода, круговерть. Приподнявшись на локтях, Ева поняла, что лежит на каких-то обломках.
«Конэ-Эль!» – девушка дернулась – мысль об эльфе, словно электрический разряд обдала ее.
Эльф смотрел на Еву мутным, почти бесссмысленным взглядом. На импровизированном плоту ему не хватило места, и он держался за край досок, плавая рядом. Машинально вцепившись в его одежду, Ева попыталась затащить эльфа на доски, но руки не слушались, да и силы были не те.
– Пустое… – попытался улыбнуться эльф, – все равно ничего не получится…
– Давай, забирайся сюда, – прошептала девушка, горло раздирало от соленой воды.
Замерзшие пальцы Конэ-Эля безнадежно скребли по краю доски.
– Не выйдет, – горечь его слов резануло по сердцу Евы.
Тупая боль мешала ей сосредоточиться, сообразить, что надо сделать. На подсознательном уровне Ева понимала, что в силах изменить ситуацию, но никак не могла найти нужное решение.
– Уходи… Ты ведь умеешь… Забирай меч и уходи… – глаза эльфа ежеминутно закатывались, и он планомерно пытался уйти на дно.
– Ага, щаз! – скрюченными от холода пальцами девушка вцепилась еще сильней в рубаху эльфа. – Размечтался, Ди Каприо хренов!
Слезы текли по щекам, смешиваясь с водами океана. Страх, страх потери любимого мешал увидеть выход из ситуации. Он колотил изнутри, заставляя все тело трястись мелкой дрожью, туманя разум.
«Спокойно, ты справишься. – уговаривала себя Ева – Все поправимо, все будет хорошо!»
Заставляя себя успокоиться и прогоняя прочь липкий страх, закрыв глаза, она искала подсказку внутри себя. Порой страх потерять близкого и любимого человека делает нас уязвимыми, беспомощными. И с этим страхом надо бороться – всем сердцем, всей душой. Рисовать для себя картинку будущего в радостных и светлых тонах, ту картинку, которую хотим увидеть и фиксировать ее.
Изначально ничего не было, только черная пустота. Но потом постепенно перед ее внутренним взором нарисовался ответ на вопрос. Ева потянулась к увиденному плоту, и тот реально закачался на волнах. Таких больших предметов ей доселе не приходилось материализовать, первая попытка оказалась удачной. Вот он – самый настоящий, всего в каком-то полуметре от них с Конэ-Элем, но эти пятьдесят сантиметров надо еще преодолеть и каким-то образом забраться на него и умудриться затащить эльфа.
– Помогите, пожалуйста… кто-нибудь… – голос девушки срывался.
Из-за шлюпки показалась рыжеволосая голова.
– Помогите, – обратилась к ней Ева.
Голова исчезла под водой, а через пару секунд рядом вынырнул один из матросов-триншей, рыжий Теч. Не говоря ни слова, он подхватил эльфа и помог ему забраться на плот. Рядом с Евой откуда-то вынырнул еще одни тринш.
– Давай, помогу уж, – хрипатый голос Гресса заставил Еву вздрогнуть.
Плот вышел большой, и вчетвером они свободно разместились на нем. Девушка подползла к Конэ-Элю:
– Ты как?
– Нормально, жить буду, – честно пообещал эльф.
Холод продирал до костей, мокрая одежда противно прилипала к телу, и зубы сами стали отплясывать лезгинку. Раскрываться перед триншами Еве очень не хотелось, но и мерзнуть тоже. Впрочем, те не особо отреагировали на появление из воздуха горы одежды. Поняв и без слов Еву, они спокойно выбрали себе необходимые вещи и тут же переоделись.
– Что с нами будет? – помогая переодеться эльфу, поинтересовалась Ева у Теча.
– А кто его знает, – пожал плечами тринш. – Вообще-то ребята поплыли к берегу, и если доберутся без проблем, то смогут найти помощь. Придется только ждать и надеяться.
– А парусник или бот тебе слабо организовать? – в свою очередь спросил Теч.
– Не знаю, не пробовала.
– Так попробуй, в чем же дело. На плоту оно как-то не очень по океану…
Закрыв глаза и сосредоточившись, Ева постаралась увидеть парусник, но он почему-то все время исчезал, оставляя вместо себя шлюпку. Девушка протянула к ней руку, звонкий «шмяк» и брызги воды ознаменовали появление шлюпки.
– И на том спасибо, – прохрипел Гресс.
Перебравшись с плота на шлюпку, они стали ждать помощи. Ни голод, ни жажда им страшны не были, Ева обеспечивала всем необходимым. К исходу третьего дня скитания по океану они наконец-то разглядели вдали паруса.
– Ну, вот и подмога, – облегченно выдохнул Теч.
Глава 32
НА ПОРОГЕ
Огромный детина ворошил компостную кучу массивными вилами. Амбре, источаемое данной кучей, нисколечко его не смущало. Перемешав все, как следует, он довольно крякнул и, воткнув вилы в землю, направился в сарай. Подобранная им в кювете псина не подавала признаков жизни ровно сутки. Но это как-то не очень волновало Олли, он пока еще сам не решил, для чего сгодится этот пес. Если все же сдохнет, то тут два варианта – или пойдет в качестве добавки к удобрению, или из него выйдет отличное чучело. Уж что-что, чучела Олли делал превосходные, они отлично продавались на ярмарке в городе. Вся округа знала имя Олли-чучельника.
Ну, а если фортуна окажется на стороне пса и он оклемается, то будет кому помогать таскать мешки с компостом. Удобрения «От Олли» также неплохо расходились на ярмарке, как и его чучела. Свой рецепт приготовления чудесного компоста чучельник хранил в строжайшем секрете. Любое растение, будь то комнатный цветок или помидоры на грядках, или пальма в кадушке – не важно, каждое из них, обильно поливаемое Оллиным удобрением, росло с удивительной скоростью, плодоносило или радовало глаз буйством соцветий. Дела у Олли шли весьма неплохо, но таскать мешки с удобрением одному было делом утомительным, а помощников он брать не решался, опасаясь, что разнюхают секрет приготовления компоста.
Олли ехал из города домой, когда его внимание привлек бредущий по обочине пес. Когда же тот свалился в кювет, парень решил забрать его с собой. Кинув пса на телегу, Олли довез его до дома и отнес в сарай. В течение нескольких часов парень проверял – оклемался тот или нет, а потом плюнул и перестал заходить в сарай. Прошли сутки, и он вновь зашел проведать состояние псины.
Константин Григорьевич почувствовал, как что-то тычет его в бок. Он открыл глаза и первым делом увидел огромные ноги в сапогах. Этим самым сапогом его и толкали. Действие ягод прошло, оставив легкий след тошноты. Пес поднялся.
– Что ж, – Олли присел на корточки и принялся ощупывать пса. – Раз чучелом тебе не суждено стать, значит, будешь помогать мне по хозяйству.
Константина Григорьевича передернуло – не очень-то приятно, когда тебя ощупывают и тычут пальцами в различные места. Он сделал шаг назад, пытаясь освободиться от цепких рук детины.
– Ну-ну-ну, стой смирно, надо ведь осмотреть тебя, – Олли с силой ухватил его за загривок.
Пес оскалил зубы, за что тут же получил удар наотмашь по морде.
– А вот за такие дела будешь бит, предупреждаю первый и последний раз, – детина помахал кулаком возле носа собаки. – Запомни!
И чтоб закрепить урок, еще раз хорошенечко врезал псу. Поднявшись, Олли снял со стены веревку, и ловко смастерив петлю, накинул удавку собаке на шею. Накрепко привязав веревку к столбу, служившему опорой для крыши сарая, он еще раз многозначительно оглядел пса.
– Посмотрим, мож еще кое на что сгодишься. Бабы у меня нет, эти дуры нос воротят, запах им видите ли не нравится… Так что погляжу, мож и подружимся с тобой поближе, – он по-идиотски оскалился, подмигнул псу и вышел из сарая.
Константин Григорьевич дернулся было следом, но удавка тут же впилась ему в горло. Захрипев, он отступил на пару шагов назад к столбу, хватая пастью воздух. Веревка туго обхватила шею, ослабить ее у пса не получалось. Издавая гортанное посвистывание при каждом вдохе, Константин Григорьевич лег на пол и стал ждать.
Через некоторое время, с миской в руках, вернулся Олли. Запах горячей каши приятно защекотал нос пса. Расслабив впившуюся в шею собаки веревку, детина поставил миску прямо у самой морды пса.
– Ешь, глупая собака, ешь. Дам тебе на отдых пару часов, а после примемся за работу.
Проводив взглядом спину Олли, Константин Григорьевич без всяких церемоний принялся за кашу. Горячая пища приятно обволакивала желудок, возвращая утраченные силы. Мысли работали только в одном направлении – как можно скорее удрать отсюда. Константин Григорьевич решил, что надо наперво выбраться из сарая, а там видно будет.
Когда Олли водрузил самый первый мешок с компостом ему на спину, он чуть было не рухнул на землю вместе с поклажей. Детина повел пса за веревку, показывая дорогу, по которой ему предстоит таскать мешки. От компостной кучи по огороду, затем через двор к сараю, возле которого стояла телега, запряженная пегой кобылой. Во второй заход Олли вновь взвалил на спину пса мешок и пару закинул себе за плечи.
– Пошли, помощник, нам нужно загрузить всю телегу – утром в город поеду. Там, поди, заждались меня.
С вонючим мешком на спине – туда, рывком и на удавке – обратно. Туда – сюда, туда – сюда… От запаха компоста Константина Григорьевича мутило, мерзкая жижа, просачивающаяся сквозь мешковину, стекала с его боков. О том. чтоб сбежать, речь даже не заходила: лапы тряслись, голова шла кругом. Когда Олли вновь привязал его в сарае и ушел, Константин Григорьевич воспринял это как милость судьбы и рухнул на соломенную подстилку. Усталость всецело навалилась на него, мысли в голове отсутствовали, глаза слипались. Не прошло и минуты, как пес уснул.
Топот копыт и скрип отъезжающей телеги разбудили Константина Григорьевича рано-рано утром. Солнце только начало всходить, просверливая своими лучами дорожки сквозь щели сарая. Миска с похлебкой стояла недалеко от того места, где спал Смирнов. Как заходил Олли, как ставил эту миску, Константин Григорьевич не слышал. Может, спал крепко, а может, парень старался не будить его. Поев немного, пока каша не остыла, пес вновь заснул и проспал почти весь день.
Вечером вернулся Олли – довольный и изрядно пьяный. Зайдя в сарай, он подошел к псу, и, развалившись рядом на соломе, стал в деталях рассказывать Константину Григорьевичу, как удачно сегодня шла торговля, какие бабенки приходили за его товаром. Пуская слюни, он делился своими рассуждениями по поводу их задниц. Причмокивая губищами, красочно описывал их габариты и жестами показывал псу, что б он с ними сделал. Распалив себя собственными рассказами, Олли многообещающе посмотрел на собаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60