Я, криво ухмыляясь, вбил в поиск слово «пустышка». Мне хотелось побольше узнать о своей незавидной социальной роли.
В итоге я узнал, что пустышками назывались все тела без личности, которую либо стерли, либо просто переместили в другое тело. Так же к пустышкам относились тела, выращенные искусственно, но это не было широкой практикой – процесс был сравнительно долгим и дорогим. К тому же эти тела не обладали моторной памятью, их приходилось «учить» ходить и говорить, поэтому популярностью они не пользовались.
Использовались же пустышки главным образом так называемыми рацио-туристами. Это был самый дешевый способ посетить отдаленные планеты. Куда проще было переписать сознание в находящееся в пункте назначения тело, чем лететь туда самому. Выходило и дешевле, и гораздо быстрее.
Получалось, в этом теле кто-то сейчас мог бы проводить свой отпуск или командировку, если бы не произошел тот непонятный сбой.
В попытке отвлечься от дурных мыслей, я задал поиск на слово «Осирис». Хотелось проверить, кто из нас знает больше о древних богах и прочих легендарных личностях – я или всемогущая сеть…
Я икнул от удивления, узрев первую же строку результатов.
– Освежающий напиток «Осирис». Богом быть легко!
Мое сознание так глубоко увязло в сети, что я даже не услышал шипение двери, когда дройд вернулся. Заметил, только когда она зашипела второй раз – закрываясь. Остаток моей реплики пришлось вводить вручную – за этот час я неплохо освоил голосовые команды, но мне не хотелось посвящать дройда в наш с Амалией диалог. Хорошо, что бывший владелец тела не пренебрегал таким способом общения с терминалом – пальцы так и порхали над мягким экраном планшетки: «Да, гипертимно! А если бы еще фонтан брызг прямо из середины… Розовых, естественно…»
Я добавил пару эмоциональных маркеров и даже представил, как клубы розового дыма вырываются из форсунок, окутывая ее комнату… Если я не прекращу ставить маркеры так часто, она там задохнется от разноцветных клубов, передающих мои эмоции… Хотя все это, конечно, больная фантазия – нарисованным дымом задохнуться невозможно.
– Почему не в вирте, Тим? Ныряй!
У Амалии был на удивление нежный голос… И что ей ответить? Не говорить же, что робот не пускает меня в вирт, потому что мой мозг еще не оправился после встречи с мемо-грабителями. Или «пиявками», как их здесь называли… Черт, а я хорошенько пополнил словарный запас за свое первое погружение в МИСС. Я улыбнулся про себя.
– Думаю, милорд Тим, на сегодня этого хватит.
Робот подошел ближе, и экран планшетки погас. От неожиданности и обиды я потерял дар речи. Впервые за две недели я глотнул свежего воздуха, интересно провел время, завел свое первое виртуальное знакомство – к тому же с красивой девушкой… И тут приходит эта хамоватая железка и лезет своим грязным радиодиалом…
– Эй… Со мной все в порядке. У меня не болит голова, я не потерял сознание… Наоборот – это был самый прекрасный час в моей жизни. Какого черта ты меня вырубил?
– Потому что для первого раза три с половиной часа вполне достаточно.
– Но я… Сколько ты сказал? Три с половиной? Но я был уверен, что… Постой, какая разница? Мне нужно было закончить разговор.
– С кем?
– С Амалией! Мы только что познакомились – она…
– Программа.
– Что?
– Я думаю, вы прекрасно меня поняли, милорд Тим.
– Она живет на Бифасте, центр города, седьмой плод на двести сорок седьмом дереве. Синие мягкие стены, вид на Облако Радости… Какая, к черту…
Робот не отреагировал. Он не считал все это весомыми аргументами.
– Милорд Тим, она обратилась к вам сразу, как вы вошли, не так ли? Была весьма рада вас видеть, спросила, не первый ли раз вы в сети. Потом предложила стать вашим гидом, много рассказывала о прелестях какого-нибудь портала и все время призывала к полному погружению в виртуальность – посмотреть на все изнутри, пропустить стаканчик в ближайшей барной вкладке…
Он говорил спокойным, примирительным тоном, мол, с кем не бывает… Меня это злило еще больше.
– Да… Ну и что? Может, ты все это подслушивал… В смысле следил за мной – ты же можешь подключиться к любому терминалу со своим радиодиалом…
– Милорд Тим, мне жаль вас расстраивать, но то, что я перечислил, – стандартная тактика рекламных программ. Их цель – вытащить вас в вирт и заставить потратить как можно больше во вкладках портала, к которым они прикреплены. Мне жаль, что я не предупредил заранее…
Я молча хлопал глазами. Он снова надо мной издевается. Я три часа флиртовал с рекламной программой?
Вообще-то, если учесть, что это она со всем соглашалась и говорила, что ей до жути со мной интересно, весело, гипертимно… Со мной, которому от роду две недели и который ни черта не знает. Ни о себе, ни об окружающем мире, ни о том, как здесь проводят таких простаков… Черт.
– Ты хочешь сказать, что меня охмурил робот? Откуда ты так хорошо знаешь эти приемы? Все роботы этим подрабатывают?
Дройд молчал. Видимо, ждал, пока я успокоюсь и понижу тон. Черта с два!
– Милорд Тим, это была программа. Разница между программой и техноидом примерно такая же, как между одноклеточными организмами и человеком.
Несмотря на то, что я проигрывал ему раз за разом, сдаваться я не собирался.
– Значит, мне нужно вернуться и разыскать кого-нибудь настоящего. Мне надоело общаться с… машинами.
– На сегодня хватит, милорд Тим. Вам лучше поспать.
Не дожидаясь ответа, дройд забрал у меня планшетку и выключил свет.
Второй раз за день я воспылал к машине чувствами, предназначенными для людей. На этот раз – ненавистью.
Когда зубная щетка пискнула и выползла изо рта, я сплюнул раствор в раковину и посмотрел в зеркало. Неплохо. Можно отрастить бородку, а то подбородок несколько вялый, а так… Глаза красивые, оранжевые, волосы… волосы черные, лохматые – а мне даже нравится. Нос великоват, но хотя бы прямой. И на том спасибо. Мускулатура достойная, живота нет, с остальным… Остальное тоже ничего. В общем, красавец мужчина, можно в свет выходить…
– Доброе утро, милорд Тим.
– Доброе, железяка. Я выздоровел и теперь могу наконец отправляться на подвиги. Будешь ли ты сопровождать меня, мой кибернетический Санчо Панса?
– Послушайте меня, милорд. Послушайте внимательно…
Я осекся. Оказывается, роботы умеют говорить твердо и безапелляционно, а беспамятные хамоватые милорды – внимательно слушать.
– По праву «человека за бортом» – статья 153 Галактической хартии – вам было предоставлено медицинское обслуживание, базовый мемо-блок и каюта среднего-прим класса. Также вы имеете право пользоваться всеми услугами данного космолайнера вплоть до высадки на любой планете, входящей в маршрут. До этого вам предложено разместиться в каюте «5782»…
Дройд сделал многозначительную паузу.
– Я терпел ваши выходки и оскорбительное обращение, пока вы были моим пациентом, теперь же… Теперь же я хотел бы довести до вашего сведения, что роботы уже давно не являются слугами. Мы – свободная раса, поэтому настоятельно советую вам в будущем не называть никого из представителей нашего вида «железяками», «калькуляторами», «пищалками» и особенно – «тостерами». Наиболее подходящим в этом случае будет обращение «техноид» или «уважаемый техноид». Хотя последнее не обязательно. Мы не злопамятны, не вспыльчивы и не обращаем внимания на пустяки.
С этими словами «уважаемый техноид» развернулся и вышел… закрыв автоматическую дверь вручную, отчего она несколько погнулась и, похоже, ее намертво заело.
Что ж, у них и впрямь стоит поучиться выдержке.
Когда мне удалось все-таки открыть проклятую дверь, я шагнул за порог медблока с легким сердцем и пустой головой. Хотя не такой уж и пустой по сравнению с тем, какой она была, когда я сюда попал… А, к черту, к этому их, как его, – к Великому и Бездумному Гну. Я вышел. Ну, мир, где ты там? Встречай Тима-пустышку.
Через час я понял, что знакомство не состоится. Новорожденный человек впервые касается руками гладких серых стен, первый раз смотрит в глаза другим людям, вдыхает новые, неизведанные запахи, слышит незнакомые и оттого такие притягательные звуки…
И не чувствует ничего.
Я постучал костяшками по серому пластику, словно извиняясь, потом пожелал доброго здравия нескольким встречным, улыбнулся в ответ на недоумевающий взгляд, даже отвесил легкий поклон какой-то девушке…
Наверное, все дело в памяти или в подсаженных знаниях или в обещанном дройдом шоке, но… я не мог удивляться, не плясал от восторга, не пожирал глазами каждый встречный атом… Я просто сунул руки в карманы больничной пижамы и пошел искать свою каюту.
Лайнер проектировали с учетом того, чтобы в нем мог ориентироваться не только беспамятный новорожденный пустышка, но и шарообразный тирдоянин, от рождения лишенный чувства пространства, зрения, осязания и всех конечностей заодно.
В общем, я справился. Пару раз перепутал этажи, посмотрев на схему не с той точки (кто ж знал, что людям на схему нужно смотреть под одним углом, вингсдорцам, с их плоским квадратным глазом, – под другим, чуй-чаям предписывается ее нюхать, а пси-хоттунцам хватает одного осознания факта существования этой схемы). Потом я спросил совета не у того, у кого нужно, потом зашел в чужую каюту, потом вышла неприятная история с одним…
Да ладно. Нашел же в конце концов…
Каюта мне понравилась. Аскетично, мило, внушает спокойствие и толкает на самопознание. Каюта была восхитительно пуста. Бледно-желтые, мягко светящиеся стены… и все.
Я так и стоял перед открытой дверью, не решаясь войти в этот лифт в Нирвану. За спиной раздался знакомый голос… С незнакомыми ироническими нотками.
– Как давно милорд заинтересовался бытом пси-хоттунцев? Или милорд решил примкнуть к секте Осознания-и-Разрушения?
– Нет, я решил их изучать. Целиком и полностью погружаясь в их мироощущение.
– И давно?
– По дороге. Встретил, поговорил, осознал.
– Что осознал – верю. Голова болит? Может, обратно, в медблок… милорд?
– Нет! Боюсь, обратной дороги я не выдержу.
Я дотронулся до раскалывающейся головы в том месте, где ее коснулся пси-хоттунец – легонько так, тонкой прозрачной лапкой. Боль не унималась.
– Что милорд ему сказал?
– Я спросил, как пройти…
– Понятно. Пси-хоттунцы считают вопросы оскорблением, ставящим под сомнение опустошенность их разума. А уж вопросы, начинающиеся с «как», – это вообще крайность. Но ничего, минут через сорок пройдет, они не вспыльчивые…
– Ага, как техноиды.
Робот чем-то мигнул, потом коснулся сенсоров на стене. На этот раз я запомнил правильную кнопку. Дверь закрылась, потом открылась снова, и я увидел вполне нормальные условия: кровать, стол, два стула и тапочки. Я обернулся к роботу. Видимо решив, что процесс издевательства успешно завершен, он собирался уходить.
– Уважаемый техноид…
Он внимательно посмотрел на меня своей безглазой головой.
– Слушай, я правда виноват, извини.
– Извинения приняты.
– Дройд, я никого, кроме тебя, здесь не знаю… Не пропадай, ладно?
– Ладно… Кстати, меня зовут Эммади.
Он вежливо втолкнул меня внутрь, вошел и закрыл дверь. Я никак не мог понять, что творится в этой приплюснутой серебреной голове.
– Слушай, ты точно робот? Может, у тебя внутри чье-то сознание, неупокоенный дух, неразложившийся мозг?
Я прислонился к стене, осматривая новое жилище. Робот неторопливо вышагивал по каюте, изредка замирая и поворачивая голову в мою сторону.
– А что ты знаешь о роботах, Тим?
– Ну, люди были созданы сайлонами. Или наоборот…
Он усмехнулся.
– По-твоему, мы должны пищать, говорить двоичным кодом и решать логарифмические уравнения без линейки? Не стесняйся, куча людей так считает…
– Да нет, конечно. Просто я разговариваю с тобой… Ну, как с человеком. Я слышал, как ты вздыхаешь, иронизируешь, сочувствуешь…
В коллекцию тут же добавился экспонат «усмешка дройда».
– Это твои критерии человечности? Вингсдорцы иронизируют в обязательном порядке – относиться к чему-либо серьезно им запрещают религия и врожденное безумие. Пси-хоттунцы так прилежно добиваются опустошенности самих себя, что сочувствие – это единственный способ хоть что-то пережить. Они сочувствуют всему в радиусе световой секунды, что абсолютно не мешает им убивать… Это люди?
Я вздохнул и уселся на узкую кровать. В медблоке кровать была мягче…
– Ты понимаешь, что я имею в виду. Ты ведешь себя как человек. Даже эмоции… Причем именно те, которые я и ждал бы от человека.
Эммади придвинул к кровати стул и уселся, закинув ногу за ногу. Пластик под ним изрядно прогнулся.
– Это всего лишь имитация. Я говорю так, чтобы ты мог понять. Подшучиваю над тобой, потому что ты любишь шутить, чтобы заинтересовать тебя, не сделать слова сухими и неинтересными, не упускать твое внимание. Я присел, чтобы ты не чувствовал неловкости, разговаривая снизу вверх… Но внутри меня – металл, как ты неоднократно говорил, кристаллы и пластик… Все это может имитировать человеческое поведение, но это ведь просто форма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
В итоге я узнал, что пустышками назывались все тела без личности, которую либо стерли, либо просто переместили в другое тело. Так же к пустышкам относились тела, выращенные искусственно, но это не было широкой практикой – процесс был сравнительно долгим и дорогим. К тому же эти тела не обладали моторной памятью, их приходилось «учить» ходить и говорить, поэтому популярностью они не пользовались.
Использовались же пустышки главным образом так называемыми рацио-туристами. Это был самый дешевый способ посетить отдаленные планеты. Куда проще было переписать сознание в находящееся в пункте назначения тело, чем лететь туда самому. Выходило и дешевле, и гораздо быстрее.
Получалось, в этом теле кто-то сейчас мог бы проводить свой отпуск или командировку, если бы не произошел тот непонятный сбой.
В попытке отвлечься от дурных мыслей, я задал поиск на слово «Осирис». Хотелось проверить, кто из нас знает больше о древних богах и прочих легендарных личностях – я или всемогущая сеть…
Я икнул от удивления, узрев первую же строку результатов.
– Освежающий напиток «Осирис». Богом быть легко!
Мое сознание так глубоко увязло в сети, что я даже не услышал шипение двери, когда дройд вернулся. Заметил, только когда она зашипела второй раз – закрываясь. Остаток моей реплики пришлось вводить вручную – за этот час я неплохо освоил голосовые команды, но мне не хотелось посвящать дройда в наш с Амалией диалог. Хорошо, что бывший владелец тела не пренебрегал таким способом общения с терминалом – пальцы так и порхали над мягким экраном планшетки: «Да, гипертимно! А если бы еще фонтан брызг прямо из середины… Розовых, естественно…»
Я добавил пару эмоциональных маркеров и даже представил, как клубы розового дыма вырываются из форсунок, окутывая ее комнату… Если я не прекращу ставить маркеры так часто, она там задохнется от разноцветных клубов, передающих мои эмоции… Хотя все это, конечно, больная фантазия – нарисованным дымом задохнуться невозможно.
– Почему не в вирте, Тим? Ныряй!
У Амалии был на удивление нежный голос… И что ей ответить? Не говорить же, что робот не пускает меня в вирт, потому что мой мозг еще не оправился после встречи с мемо-грабителями. Или «пиявками», как их здесь называли… Черт, а я хорошенько пополнил словарный запас за свое первое погружение в МИСС. Я улыбнулся про себя.
– Думаю, милорд Тим, на сегодня этого хватит.
Робот подошел ближе, и экран планшетки погас. От неожиданности и обиды я потерял дар речи. Впервые за две недели я глотнул свежего воздуха, интересно провел время, завел свое первое виртуальное знакомство – к тому же с красивой девушкой… И тут приходит эта хамоватая железка и лезет своим грязным радиодиалом…
– Эй… Со мной все в порядке. У меня не болит голова, я не потерял сознание… Наоборот – это был самый прекрасный час в моей жизни. Какого черта ты меня вырубил?
– Потому что для первого раза три с половиной часа вполне достаточно.
– Но я… Сколько ты сказал? Три с половиной? Но я был уверен, что… Постой, какая разница? Мне нужно было закончить разговор.
– С кем?
– С Амалией! Мы только что познакомились – она…
– Программа.
– Что?
– Я думаю, вы прекрасно меня поняли, милорд Тим.
– Она живет на Бифасте, центр города, седьмой плод на двести сорок седьмом дереве. Синие мягкие стены, вид на Облако Радости… Какая, к черту…
Робот не отреагировал. Он не считал все это весомыми аргументами.
– Милорд Тим, она обратилась к вам сразу, как вы вошли, не так ли? Была весьма рада вас видеть, спросила, не первый ли раз вы в сети. Потом предложила стать вашим гидом, много рассказывала о прелестях какого-нибудь портала и все время призывала к полному погружению в виртуальность – посмотреть на все изнутри, пропустить стаканчик в ближайшей барной вкладке…
Он говорил спокойным, примирительным тоном, мол, с кем не бывает… Меня это злило еще больше.
– Да… Ну и что? Может, ты все это подслушивал… В смысле следил за мной – ты же можешь подключиться к любому терминалу со своим радиодиалом…
– Милорд Тим, мне жаль вас расстраивать, но то, что я перечислил, – стандартная тактика рекламных программ. Их цель – вытащить вас в вирт и заставить потратить как можно больше во вкладках портала, к которым они прикреплены. Мне жаль, что я не предупредил заранее…
Я молча хлопал глазами. Он снова надо мной издевается. Я три часа флиртовал с рекламной программой?
Вообще-то, если учесть, что это она со всем соглашалась и говорила, что ей до жути со мной интересно, весело, гипертимно… Со мной, которому от роду две недели и который ни черта не знает. Ни о себе, ни об окружающем мире, ни о том, как здесь проводят таких простаков… Черт.
– Ты хочешь сказать, что меня охмурил робот? Откуда ты так хорошо знаешь эти приемы? Все роботы этим подрабатывают?
Дройд молчал. Видимо, ждал, пока я успокоюсь и понижу тон. Черта с два!
– Милорд Тим, это была программа. Разница между программой и техноидом примерно такая же, как между одноклеточными организмами и человеком.
Несмотря на то, что я проигрывал ему раз за разом, сдаваться я не собирался.
– Значит, мне нужно вернуться и разыскать кого-нибудь настоящего. Мне надоело общаться с… машинами.
– На сегодня хватит, милорд Тим. Вам лучше поспать.
Не дожидаясь ответа, дройд забрал у меня планшетку и выключил свет.
Второй раз за день я воспылал к машине чувствами, предназначенными для людей. На этот раз – ненавистью.
Когда зубная щетка пискнула и выползла изо рта, я сплюнул раствор в раковину и посмотрел в зеркало. Неплохо. Можно отрастить бородку, а то подбородок несколько вялый, а так… Глаза красивые, оранжевые, волосы… волосы черные, лохматые – а мне даже нравится. Нос великоват, но хотя бы прямой. И на том спасибо. Мускулатура достойная, живота нет, с остальным… Остальное тоже ничего. В общем, красавец мужчина, можно в свет выходить…
– Доброе утро, милорд Тим.
– Доброе, железяка. Я выздоровел и теперь могу наконец отправляться на подвиги. Будешь ли ты сопровождать меня, мой кибернетический Санчо Панса?
– Послушайте меня, милорд. Послушайте внимательно…
Я осекся. Оказывается, роботы умеют говорить твердо и безапелляционно, а беспамятные хамоватые милорды – внимательно слушать.
– По праву «человека за бортом» – статья 153 Галактической хартии – вам было предоставлено медицинское обслуживание, базовый мемо-блок и каюта среднего-прим класса. Также вы имеете право пользоваться всеми услугами данного космолайнера вплоть до высадки на любой планете, входящей в маршрут. До этого вам предложено разместиться в каюте «5782»…
Дройд сделал многозначительную паузу.
– Я терпел ваши выходки и оскорбительное обращение, пока вы были моим пациентом, теперь же… Теперь же я хотел бы довести до вашего сведения, что роботы уже давно не являются слугами. Мы – свободная раса, поэтому настоятельно советую вам в будущем не называть никого из представителей нашего вида «железяками», «калькуляторами», «пищалками» и особенно – «тостерами». Наиболее подходящим в этом случае будет обращение «техноид» или «уважаемый техноид». Хотя последнее не обязательно. Мы не злопамятны, не вспыльчивы и не обращаем внимания на пустяки.
С этими словами «уважаемый техноид» развернулся и вышел… закрыв автоматическую дверь вручную, отчего она несколько погнулась и, похоже, ее намертво заело.
Что ж, у них и впрямь стоит поучиться выдержке.
Когда мне удалось все-таки открыть проклятую дверь, я шагнул за порог медблока с легким сердцем и пустой головой. Хотя не такой уж и пустой по сравнению с тем, какой она была, когда я сюда попал… А, к черту, к этому их, как его, – к Великому и Бездумному Гну. Я вышел. Ну, мир, где ты там? Встречай Тима-пустышку.
Через час я понял, что знакомство не состоится. Новорожденный человек впервые касается руками гладких серых стен, первый раз смотрит в глаза другим людям, вдыхает новые, неизведанные запахи, слышит незнакомые и оттого такие притягательные звуки…
И не чувствует ничего.
Я постучал костяшками по серому пластику, словно извиняясь, потом пожелал доброго здравия нескольким встречным, улыбнулся в ответ на недоумевающий взгляд, даже отвесил легкий поклон какой-то девушке…
Наверное, все дело в памяти или в подсаженных знаниях или в обещанном дройдом шоке, но… я не мог удивляться, не плясал от восторга, не пожирал глазами каждый встречный атом… Я просто сунул руки в карманы больничной пижамы и пошел искать свою каюту.
Лайнер проектировали с учетом того, чтобы в нем мог ориентироваться не только беспамятный новорожденный пустышка, но и шарообразный тирдоянин, от рождения лишенный чувства пространства, зрения, осязания и всех конечностей заодно.
В общем, я справился. Пару раз перепутал этажи, посмотрев на схему не с той точки (кто ж знал, что людям на схему нужно смотреть под одним углом, вингсдорцам, с их плоским квадратным глазом, – под другим, чуй-чаям предписывается ее нюхать, а пси-хоттунцам хватает одного осознания факта существования этой схемы). Потом я спросил совета не у того, у кого нужно, потом зашел в чужую каюту, потом вышла неприятная история с одним…
Да ладно. Нашел же в конце концов…
Каюта мне понравилась. Аскетично, мило, внушает спокойствие и толкает на самопознание. Каюта была восхитительно пуста. Бледно-желтые, мягко светящиеся стены… и все.
Я так и стоял перед открытой дверью, не решаясь войти в этот лифт в Нирвану. За спиной раздался знакомый голос… С незнакомыми ироническими нотками.
– Как давно милорд заинтересовался бытом пси-хоттунцев? Или милорд решил примкнуть к секте Осознания-и-Разрушения?
– Нет, я решил их изучать. Целиком и полностью погружаясь в их мироощущение.
– И давно?
– По дороге. Встретил, поговорил, осознал.
– Что осознал – верю. Голова болит? Может, обратно, в медблок… милорд?
– Нет! Боюсь, обратной дороги я не выдержу.
Я дотронулся до раскалывающейся головы в том месте, где ее коснулся пси-хоттунец – легонько так, тонкой прозрачной лапкой. Боль не унималась.
– Что милорд ему сказал?
– Я спросил, как пройти…
– Понятно. Пси-хоттунцы считают вопросы оскорблением, ставящим под сомнение опустошенность их разума. А уж вопросы, начинающиеся с «как», – это вообще крайность. Но ничего, минут через сорок пройдет, они не вспыльчивые…
– Ага, как техноиды.
Робот чем-то мигнул, потом коснулся сенсоров на стене. На этот раз я запомнил правильную кнопку. Дверь закрылась, потом открылась снова, и я увидел вполне нормальные условия: кровать, стол, два стула и тапочки. Я обернулся к роботу. Видимо решив, что процесс издевательства успешно завершен, он собирался уходить.
– Уважаемый техноид…
Он внимательно посмотрел на меня своей безглазой головой.
– Слушай, я правда виноват, извини.
– Извинения приняты.
– Дройд, я никого, кроме тебя, здесь не знаю… Не пропадай, ладно?
– Ладно… Кстати, меня зовут Эммади.
Он вежливо втолкнул меня внутрь, вошел и закрыл дверь. Я никак не мог понять, что творится в этой приплюснутой серебреной голове.
– Слушай, ты точно робот? Может, у тебя внутри чье-то сознание, неупокоенный дух, неразложившийся мозг?
Я прислонился к стене, осматривая новое жилище. Робот неторопливо вышагивал по каюте, изредка замирая и поворачивая голову в мою сторону.
– А что ты знаешь о роботах, Тим?
– Ну, люди были созданы сайлонами. Или наоборот…
Он усмехнулся.
– По-твоему, мы должны пищать, говорить двоичным кодом и решать логарифмические уравнения без линейки? Не стесняйся, куча людей так считает…
– Да нет, конечно. Просто я разговариваю с тобой… Ну, как с человеком. Я слышал, как ты вздыхаешь, иронизируешь, сочувствуешь…
В коллекцию тут же добавился экспонат «усмешка дройда».
– Это твои критерии человечности? Вингсдорцы иронизируют в обязательном порядке – относиться к чему-либо серьезно им запрещают религия и врожденное безумие. Пси-хоттунцы так прилежно добиваются опустошенности самих себя, что сочувствие – это единственный способ хоть что-то пережить. Они сочувствуют всему в радиусе световой секунды, что абсолютно не мешает им убивать… Это люди?
Я вздохнул и уселся на узкую кровать. В медблоке кровать была мягче…
– Ты понимаешь, что я имею в виду. Ты ведешь себя как человек. Даже эмоции… Причем именно те, которые я и ждал бы от человека.
Эммади придвинул к кровати стул и уселся, закинув ногу за ногу. Пластик под ним изрядно прогнулся.
– Это всего лишь имитация. Я говорю так, чтобы ты мог понять. Подшучиваю над тобой, потому что ты любишь шутить, чтобы заинтересовать тебя, не сделать слова сухими и неинтересными, не упускать твое внимание. Я присел, чтобы ты не чувствовал неловкости, разговаривая снизу вверх… Но внутри меня – металл, как ты неоднократно говорил, кристаллы и пластик… Все это может имитировать человеческое поведение, но это ведь просто форма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54