Старлей горестно разводил руками и кричал, что у него «из закуси один картофан», но это не смущало перемигивавшихся друг с другом ментов, для которых и этот корнеплод был роскошью в еде.
Распрощавшись с дежурной сменой, сплоченная кучка алкоголиков, тупиц и взяточников поймала попутный микроавтобус и прибыла на место.
Когда все пришли, сели и разлили по стаканам отобранное и изъятое за день спиртное, в захламленную комнатенку торжественно вошел Самобытный, несущий в руках тарелку с одной-единственной вареной картофелиной.
— Я же предупреждал, что у меня один картофан, — грустно сказал старший лейтенант, успевший всего за два года работы в РОВД обрести цирроз печени и начать страдать провалами в памяти.
Для полноты картины следует отметить, что синдром умственной отсталости, по причине которого он не поступил в Политехнический институт, но зато был с распростертыми объятиями принят в питерскую Школу Милиции, обнаружился у него еще в детстве.
— Фигня, прорвемся, — бодро выдохнул Балаболко и все накатили по первой...
Прорвались так, что на следующее утро в тридцать пятом РОВД наблюдалась острая нехватка личного состава.
А к полудню в отдел прибыли сразу трое полковников из Управления собственной безопасности Главка с известием о том, что одна группа районных стражей порядка, возглавляемая капитаном Опоросовым, задержана экипажем вневедомственной охраны при попытке сдать в пункт приема цветных металлов бронзовый памятник Пушкину, свернутый ими с постамента на площади перед Русским музеем.
Вторая же группа, более многочисленная и наглая, с вожаком в лице майора Балаболко, проникла на территорию ликеро-водочного завода «Ливиз», имитируя преследование опасного преступника — бисексуального маньяка, которого изображал дознаватель Палиндромов, и забаррикадировалась там в разливочном цехе, захватив в качестве заложников двух грузчиков из ночной смены. Был вызван ОМОН, но, к счастью, охрана «Ливиза» еще до приезда автоматчиков справилась с оборзевшими налетчиками. Пока несколько невооруженных охранников отвлекали засевших между отключенных конвейров ментов, трое здоровяков из подчиняющейся лично директору завода спецгруппы зашли с тыла и выбили Балаболко и компанию из цеха, облив их водой из пожарных шлангов...
* * *
— Аркаша, тебя Мизинчик, — Ортопед бросил Клюгенштейну свой мобильный телефон «Siemens SL45». — У тебя, блин, труба не отвечает...
— Как не отвечает? — удивился Глюк и проверил свое средство связи. — Блин, разрядилась... Да, Паша, слушаю...
Пока Аркадий болтал с Мизинчиком, Грызлов и Стоматолог проследили, чтобы банкир правильно подписал все бумаги по передаче имущества секретарю Светочке и поставил свою закорючку на платежных документах, отправляя свои семнадцать миллионов долларов и три с половиной миллиона «бакинских» мадам Стульчак на счета ста сорока девяти детских домов по всей России.
Приглашенные в кабинет нотариус и начальник операционного отдела банка вежливо сделали вид, что не замечают обвивавшей Моисея Львовича веревки и того, что у него свободна всего одна рука. Правая, которой он расписывался.
Покончив с формальностями, посетители удалились, а неожиданно разулыбавшийся Глюк повернулся к братанам, подмигнул им и распрощался с Мизинчиком.
— Чего там Паша хочет? — поинтересовался Стоматолог.
— Предлагает, блин, в гонках участвовать, — Аркадий задумчиво посмотрел в окно.
— Гонки — это хорошо, — обрадовался Ортопед. — На чем гонять будем?
— Главное — не на чем, а с кем...
— Так с кем? — осведомился Стоматолог.
— С мусорками, — хмыкнул Клюгенштейн. — Ща всё объясню, только, блин, жене позвоню, предупрежу, что задержусь...
* * *
Ведущий телепередачи «Угнать и продержаться!» Николай Хаменко пристал к мирно кушавшему в кабаке отеля «Невский палас» Мизинчику совершенно случайно — просто звезду экрана подсадили к братану по причине отсутствия свободных столиков.
Сначала Хаменко немного покоробило то, что верзила его не узнал, но после пары рюмок «Петра Великого» огорчение прошло и Николай осторожно забросил удочку насчет участия братка в его шоу, суть которого заключалась в том, что герой программы должен был тридцать минут удирать от патрулей ДПС на оснащенной маячком радиопоиска машине и, если ему это удавалось, получал в собственность четырехколесное средство передвижения.
Сам Мизинчик от гонок отказался, ибо на вечер у него была назначено очень важное дело, а именно — встреча в аэропорту прилетавших из Германии друзей, однако помог своему сотрапезнику и позвонил Глюку, который после короткого обсуждения принял предложение Хаменко.
Николай потер потные ладошки, назначил время приезда героев на место съемок и тут же связался с Москвой, радостно сообщив владельцам телеканала, что договорился об участии в передаче настоящих питерских бандюганов и что цену за рекламу в этой программе можно задрать процентов на пятьдесят. Телемагнаты похвалили оборотистого Хаменко и пожелали ему успехов...
* * *
— Так, — Клюгенштейн обошел вокруг маленького универсала «Kia Rio» серо-голубого цвета, бросил взгляд на стоявшие в ряд милицейские седаны «Ford Crown Victoria», задумчиво пожевал нижнюю губу и наклонился к невозмутимому Пыху, сидевшему за рулем своей «BMW 540». — Коля, какая ширина у «Виктории»?
— Сейчас, — Николай Раевский перелистнул страницу автокаталога. — Тысяча девятьсот восемьдесят шесть миллиметров...
— А разгон и моща двигателя?
— До сотки — секунд за десять, мошность — двести двадцать три силы...
— Так, — Аркадий оглянулся на Хаменко, суетившегося возле автобуса с огромной тарелкой спутниковой связи на крыше и снова склонился к Пыху. — Теперь то же самое по «Киа».
— Ширина — тысяча шестьсот семьдесят пять, разгон — четырнадцать и две десятых секунды, движок — девяносто восемь сил, — Раевский нахмурился. — Менты, конечно, козлы. И Хаменко — козел. У них, блин, запас мощности в два раза выше...
— Война, Коля, это не кто кого перестреляет, — Глюк процитировал главного героя полюбившегося ему кинофильма «А зори здесь тихие», — а кто кого передумает... Есть у меня одна мыслишка, блин. Значит, так, сделаем следующее...
* * *
— Ну и на фига ты согласился? — спросил Ортопед, когда уселся рядом с Клюгенштейном на штурманское переднее кресло. — Блин, да как же здесь уместиться-то? — Грызлов попытался устроиться поудобнее, но у него это плохо получилось — маленький универсал калининградской сборки не был рассчитан на габариты как у Михаила.
— Не скажи, Мишель, — Глюк хитро прищурился. — Дело, блин, в принципе... Ментов укатать — святое...
— Так то оно так, — согласился Ортопед. — Но как мы, блин, их уделаем?
— Братва уже на местах, — спокойно сказал Аркадий, в последние полчаса обзвонивший половину братанского коллектива. — Общими усилиями придавим мусорков. Жаль, блин, Дини нет... Он бы еще чего придумал, — Клюгенштейн высунулся в окно и громко сообщил членам съемочной группы. — Мы, блин, пробный кружок сделаем, чтобы к тачке привыкнуть!
Прокатившись по микрорайону, откуда предстояло стартовать, Глюк и Ортопед пришли к выводу, что универсальчик не так плох, как это сначала показалось привыкшим к огромным джипам бугаям. Калининградское изделие бодро шныряло по дороге и легко вписывалось в повороты.
— А чё, нормально, блин, — Грызлов провел ладонью по пластику торпеды, когда они остановились на светофоре. — Хорошо идёт. Только вот, блин, салон узковат...
— Это нам как раз на руку, — хитроумный еврей Клюгенштейн предвкушающе улыбнулся.
Запиликал телефон.
— Да! — Аркадий поднес трубку к уху. — Ага... Так... Так... И где?.. Понятно... А потом куда можно?.. Так... Так... Не вопрос... И оттуда направо?.. Угу... Понял... Давай! — браток отдал мобильник Ортопеду. — Всё пучком, пацаны готовы...
* * *
Паниковский, поставивший свой черный «Peugeot 607» на самом краю откоса, за которым начинался огромный пустырь, повернулся к расслабленно курящему Ди-Ди Севену:
— Ну, блин, и вот... Открываю тетрадку сына, читаю — «Я представляю его себе узкоглазым, желтолицым всадником, с визгом и улюлюканием скачищего на своем низкорослом взмыленном коне. Живет он обычно в юрте, в Юго-восточной Азии. До революции семнадцатого года он был совершенно неграмотным, а после революции русские научили его читать, писать, пользоваться зубной щеткой, строить каменные дома и носить джинсы...». И дальше, блин, в том же духе. Но стоит «два».
— Странно, хорошее ж сочинение, — удивился Ди-Ди Севен.
— Так и я о том же! — Паниковский легонько стукнул по оплетке руля. — Но, блин, тема была не «Как я представляю себе татарина», а «Как я представляю себе Гагарина»... Лёшка просто не расслышал.
— Бывает, — философски заметил коллега. — Кстати, скоро они начнут?
— Минут через десять, — Паниковский посмотрел на часы. — Даже через восемь... Так вот, пошел я к той крысе-училке в школу, чтобы побазарить. Предупредил заранее, естественно, не быдло ж какое... Так она в кабинете заперлась. Ну, дверь то я быстро высадил...
* * *
— Правила просты, — освещенный прожекторами Хаменко заметался по маленькой сцене, украшенной огромной надписью «Угнать и продержаться!». Телепередача началась. — Наши участники на голубом «Киа Рио» должны будут тридцать минут удирать от умудренных опытом экипажей дорожно-патрульной службы! Скажу вам по секрету, уважаемые зрители, что шансов у них немного!
— Это мы еще посмотрим, — буркнул Клюгенштейн, слушая вводный текст ведущего.
— Возглавляет милицейское подразделение известный вам по прошлым программам подполковник Жигулёвский! — Хаменко приобнял за плечи зардевшегося толстого гаишника. — На его счету сотни реальных задержаний угонщиков и два десятка — в нашей передаче!
— Знаю я этого Жигулёвского, — зевнул Ортопед. — На Попова в кабинете сидит, капусту шинкует... Никогда, блин, ни на какие задержания не ездил.
— Это телевидение, — пожал плечами Аркадий.
— У наших участников-угонщиков будет три минуты форы! — продолжил ведущий. — Когда они истекут, вслед за ними на этих прекрасных мощных машинах бросятся наши доблестные милиционеры! Кстати, седаны «Форд» — лучшие полицейские седаны в мире! Просторный салон, мощный двигатель, комфортная подвеска — это всё «Форд»! И это не реклама, а реальность!
— Ага, кому другому, блин, расскажи, — проворчал Ортопед. — «Не реклама»...
— Итак! — Хаменко поднял руку с зажатым в ней красным флажком. — Мы начинаем! На старте готовы?
— Готовы, готовы, — Глюк высунул руку из окна и показал ментам выставленный средний палец.
Инспектора задохнулись от ярости.
— Ну, я вижу... — телеведущий поперхнулся. — Что наши участники действительно готовы! Что ж, объявляю гонку начавшейся!..
* * *
Первые два бело-синих «форда» пристроились к неспешно катящей по Каменоостровскому проспекту «киа» минуты через четыре после начала телетрансляции.
— А вот и наши орёлики, — сказал Глюк и ухмыльнулся.
Взревели сирены и все три машины набрали скорость.
Калининградский универсал свернул на Большую Монетную улицу, чуть притормозил, давая возможность экипажу первой машины увидеть, куда братки поедут дальше, и нырнул под арку сквозного двора, выходящего на соседнюю улицу Мира.
Во дворе Аркадий втопил педаль газа и помчался вперед.
За ним с воем устремились машины ДПС.
«Киа рио» вылетел на газон, спрыгнул с невысокого поребрика, впритирку прошмыгнул между двумя бетонными тумбами, поставленными Кабанычем, Эдиссоном и Нефтяником на строго определенном расстоянии друг от друга в неосвещенном проезде у стены дома, и остановился.
Спустя три секунды позади братков раздались жуткие грохот и скрежет.
Первый «форд» наполовину въехал между тумбами, сминая бока, и застрял. Второй седан не успел остановиться и вмазал ведущему в зад.
Трудно вписать машину почти двухметровой ширины в ставосьмидесятисантиметровый промежуток, ограниченный заботливо пристроенными трехтонными надолбами...
Клюгенштейн мстительно расхохотался:
— Два — ноль, блин!
Из покореженных «фордов» высыпали разъяренные менты.
Глюк нажал на газ и «киа» устремилась прочь...
Третью машину гаишники потеряли минут через десять, когда преследуемые проехали по уложенным поперек глубокой канавы доскам, а, только колеса «форда» въехали на импровизированные мостки, спрятавшийся под кустом в двадцати метрах от места события Паниковский дернул за веревку и выдернул одну доску. «Краун Виктория», разумеется, сверзился в вязкую жижу и застрял в вертикальном положении.
Особый сюрприз поджидал преследователей и на самом пустыре.
«Киа рио» скользнула в огромную, непонятного предназначения трубу почти пятиметрового диаметра и длиной метров в двести, одиноко лежавшую посреди поля и подпертую с одной стороны тремя бульдозерами.
Милиционеры устремились следом.
Когда же универсал, значительно опережавший «форды», покинул трубу, бульдозеры, за рычагами которых сидели Армагеддонец, Комбижирик и Телепуз, внезапно сдвинулись с места и переместили выходное отверстие трубы на пару метров вбок, аккурат к краю песчаного отвала, с которого пять американских седанов благополучно спрыгнули в карьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Распрощавшись с дежурной сменой, сплоченная кучка алкоголиков, тупиц и взяточников поймала попутный микроавтобус и прибыла на место.
Когда все пришли, сели и разлили по стаканам отобранное и изъятое за день спиртное, в захламленную комнатенку торжественно вошел Самобытный, несущий в руках тарелку с одной-единственной вареной картофелиной.
— Я же предупреждал, что у меня один картофан, — грустно сказал старший лейтенант, успевший всего за два года работы в РОВД обрести цирроз печени и начать страдать провалами в памяти.
Для полноты картины следует отметить, что синдром умственной отсталости, по причине которого он не поступил в Политехнический институт, но зато был с распростертыми объятиями принят в питерскую Школу Милиции, обнаружился у него еще в детстве.
— Фигня, прорвемся, — бодро выдохнул Балаболко и все накатили по первой...
Прорвались так, что на следующее утро в тридцать пятом РОВД наблюдалась острая нехватка личного состава.
А к полудню в отдел прибыли сразу трое полковников из Управления собственной безопасности Главка с известием о том, что одна группа районных стражей порядка, возглавляемая капитаном Опоросовым, задержана экипажем вневедомственной охраны при попытке сдать в пункт приема цветных металлов бронзовый памятник Пушкину, свернутый ими с постамента на площади перед Русским музеем.
Вторая же группа, более многочисленная и наглая, с вожаком в лице майора Балаболко, проникла на территорию ликеро-водочного завода «Ливиз», имитируя преследование опасного преступника — бисексуального маньяка, которого изображал дознаватель Палиндромов, и забаррикадировалась там в разливочном цехе, захватив в качестве заложников двух грузчиков из ночной смены. Был вызван ОМОН, но, к счастью, охрана «Ливиза» еще до приезда автоматчиков справилась с оборзевшими налетчиками. Пока несколько невооруженных охранников отвлекали засевших между отключенных конвейров ментов, трое здоровяков из подчиняющейся лично директору завода спецгруппы зашли с тыла и выбили Балаболко и компанию из цеха, облив их водой из пожарных шлангов...
* * *
— Аркаша, тебя Мизинчик, — Ортопед бросил Клюгенштейну свой мобильный телефон «Siemens SL45». — У тебя, блин, труба не отвечает...
— Как не отвечает? — удивился Глюк и проверил свое средство связи. — Блин, разрядилась... Да, Паша, слушаю...
Пока Аркадий болтал с Мизинчиком, Грызлов и Стоматолог проследили, чтобы банкир правильно подписал все бумаги по передаче имущества секретарю Светочке и поставил свою закорючку на платежных документах, отправляя свои семнадцать миллионов долларов и три с половиной миллиона «бакинских» мадам Стульчак на счета ста сорока девяти детских домов по всей России.
Приглашенные в кабинет нотариус и начальник операционного отдела банка вежливо сделали вид, что не замечают обвивавшей Моисея Львовича веревки и того, что у него свободна всего одна рука. Правая, которой он расписывался.
Покончив с формальностями, посетители удалились, а неожиданно разулыбавшийся Глюк повернулся к братанам, подмигнул им и распрощался с Мизинчиком.
— Чего там Паша хочет? — поинтересовался Стоматолог.
— Предлагает, блин, в гонках участвовать, — Аркадий задумчиво посмотрел в окно.
— Гонки — это хорошо, — обрадовался Ортопед. — На чем гонять будем?
— Главное — не на чем, а с кем...
— Так с кем? — осведомился Стоматолог.
— С мусорками, — хмыкнул Клюгенштейн. — Ща всё объясню, только, блин, жене позвоню, предупрежу, что задержусь...
* * *
Ведущий телепередачи «Угнать и продержаться!» Николай Хаменко пристал к мирно кушавшему в кабаке отеля «Невский палас» Мизинчику совершенно случайно — просто звезду экрана подсадили к братану по причине отсутствия свободных столиков.
Сначала Хаменко немного покоробило то, что верзила его не узнал, но после пары рюмок «Петра Великого» огорчение прошло и Николай осторожно забросил удочку насчет участия братка в его шоу, суть которого заключалась в том, что герой программы должен был тридцать минут удирать от патрулей ДПС на оснащенной маячком радиопоиска машине и, если ему это удавалось, получал в собственность четырехколесное средство передвижения.
Сам Мизинчик от гонок отказался, ибо на вечер у него была назначено очень важное дело, а именно — встреча в аэропорту прилетавших из Германии друзей, однако помог своему сотрапезнику и позвонил Глюку, который после короткого обсуждения принял предложение Хаменко.
Николай потер потные ладошки, назначил время приезда героев на место съемок и тут же связался с Москвой, радостно сообщив владельцам телеканала, что договорился об участии в передаче настоящих питерских бандюганов и что цену за рекламу в этой программе можно задрать процентов на пятьдесят. Телемагнаты похвалили оборотистого Хаменко и пожелали ему успехов...
* * *
— Так, — Клюгенштейн обошел вокруг маленького универсала «Kia Rio» серо-голубого цвета, бросил взгляд на стоявшие в ряд милицейские седаны «Ford Crown Victoria», задумчиво пожевал нижнюю губу и наклонился к невозмутимому Пыху, сидевшему за рулем своей «BMW 540». — Коля, какая ширина у «Виктории»?
— Сейчас, — Николай Раевский перелистнул страницу автокаталога. — Тысяча девятьсот восемьдесят шесть миллиметров...
— А разгон и моща двигателя?
— До сотки — секунд за десять, мошность — двести двадцать три силы...
— Так, — Аркадий оглянулся на Хаменко, суетившегося возле автобуса с огромной тарелкой спутниковой связи на крыше и снова склонился к Пыху. — Теперь то же самое по «Киа».
— Ширина — тысяча шестьсот семьдесят пять, разгон — четырнадцать и две десятых секунды, движок — девяносто восемь сил, — Раевский нахмурился. — Менты, конечно, козлы. И Хаменко — козел. У них, блин, запас мощности в два раза выше...
— Война, Коля, это не кто кого перестреляет, — Глюк процитировал главного героя полюбившегося ему кинофильма «А зори здесь тихие», — а кто кого передумает... Есть у меня одна мыслишка, блин. Значит, так, сделаем следующее...
* * *
— Ну и на фига ты согласился? — спросил Ортопед, когда уселся рядом с Клюгенштейном на штурманское переднее кресло. — Блин, да как же здесь уместиться-то? — Грызлов попытался устроиться поудобнее, но у него это плохо получилось — маленький универсал калининградской сборки не был рассчитан на габариты как у Михаила.
— Не скажи, Мишель, — Глюк хитро прищурился. — Дело, блин, в принципе... Ментов укатать — святое...
— Так то оно так, — согласился Ортопед. — Но как мы, блин, их уделаем?
— Братва уже на местах, — спокойно сказал Аркадий, в последние полчаса обзвонивший половину братанского коллектива. — Общими усилиями придавим мусорков. Жаль, блин, Дини нет... Он бы еще чего придумал, — Клюгенштейн высунулся в окно и громко сообщил членам съемочной группы. — Мы, блин, пробный кружок сделаем, чтобы к тачке привыкнуть!
Прокатившись по микрорайону, откуда предстояло стартовать, Глюк и Ортопед пришли к выводу, что универсальчик не так плох, как это сначала показалось привыкшим к огромным джипам бугаям. Калининградское изделие бодро шныряло по дороге и легко вписывалось в повороты.
— А чё, нормально, блин, — Грызлов провел ладонью по пластику торпеды, когда они остановились на светофоре. — Хорошо идёт. Только вот, блин, салон узковат...
— Это нам как раз на руку, — хитроумный еврей Клюгенштейн предвкушающе улыбнулся.
Запиликал телефон.
— Да! — Аркадий поднес трубку к уху. — Ага... Так... Так... И где?.. Понятно... А потом куда можно?.. Так... Так... Не вопрос... И оттуда направо?.. Угу... Понял... Давай! — браток отдал мобильник Ортопеду. — Всё пучком, пацаны готовы...
* * *
Паниковский, поставивший свой черный «Peugeot 607» на самом краю откоса, за которым начинался огромный пустырь, повернулся к расслабленно курящему Ди-Ди Севену:
— Ну, блин, и вот... Открываю тетрадку сына, читаю — «Я представляю его себе узкоглазым, желтолицым всадником, с визгом и улюлюканием скачищего на своем низкорослом взмыленном коне. Живет он обычно в юрте, в Юго-восточной Азии. До революции семнадцатого года он был совершенно неграмотным, а после революции русские научили его читать, писать, пользоваться зубной щеткой, строить каменные дома и носить джинсы...». И дальше, блин, в том же духе. Но стоит «два».
— Странно, хорошее ж сочинение, — удивился Ди-Ди Севен.
— Так и я о том же! — Паниковский легонько стукнул по оплетке руля. — Но, блин, тема была не «Как я представляю себе татарина», а «Как я представляю себе Гагарина»... Лёшка просто не расслышал.
— Бывает, — философски заметил коллега. — Кстати, скоро они начнут?
— Минут через десять, — Паниковский посмотрел на часы. — Даже через восемь... Так вот, пошел я к той крысе-училке в школу, чтобы побазарить. Предупредил заранее, естественно, не быдло ж какое... Так она в кабинете заперлась. Ну, дверь то я быстро высадил...
* * *
— Правила просты, — освещенный прожекторами Хаменко заметался по маленькой сцене, украшенной огромной надписью «Угнать и продержаться!». Телепередача началась. — Наши участники на голубом «Киа Рио» должны будут тридцать минут удирать от умудренных опытом экипажей дорожно-патрульной службы! Скажу вам по секрету, уважаемые зрители, что шансов у них немного!
— Это мы еще посмотрим, — буркнул Клюгенштейн, слушая вводный текст ведущего.
— Возглавляет милицейское подразделение известный вам по прошлым программам подполковник Жигулёвский! — Хаменко приобнял за плечи зардевшегося толстого гаишника. — На его счету сотни реальных задержаний угонщиков и два десятка — в нашей передаче!
— Знаю я этого Жигулёвского, — зевнул Ортопед. — На Попова в кабинете сидит, капусту шинкует... Никогда, блин, ни на какие задержания не ездил.
— Это телевидение, — пожал плечами Аркадий.
— У наших участников-угонщиков будет три минуты форы! — продолжил ведущий. — Когда они истекут, вслед за ними на этих прекрасных мощных машинах бросятся наши доблестные милиционеры! Кстати, седаны «Форд» — лучшие полицейские седаны в мире! Просторный салон, мощный двигатель, комфортная подвеска — это всё «Форд»! И это не реклама, а реальность!
— Ага, кому другому, блин, расскажи, — проворчал Ортопед. — «Не реклама»...
— Итак! — Хаменко поднял руку с зажатым в ней красным флажком. — Мы начинаем! На старте готовы?
— Готовы, готовы, — Глюк высунул руку из окна и показал ментам выставленный средний палец.
Инспектора задохнулись от ярости.
— Ну, я вижу... — телеведущий поперхнулся. — Что наши участники действительно готовы! Что ж, объявляю гонку начавшейся!..
* * *
Первые два бело-синих «форда» пристроились к неспешно катящей по Каменоостровскому проспекту «киа» минуты через четыре после начала телетрансляции.
— А вот и наши орёлики, — сказал Глюк и ухмыльнулся.
Взревели сирены и все три машины набрали скорость.
Калининградский универсал свернул на Большую Монетную улицу, чуть притормозил, давая возможность экипажу первой машины увидеть, куда братки поедут дальше, и нырнул под арку сквозного двора, выходящего на соседнюю улицу Мира.
Во дворе Аркадий втопил педаль газа и помчался вперед.
За ним с воем устремились машины ДПС.
«Киа рио» вылетел на газон, спрыгнул с невысокого поребрика, впритирку прошмыгнул между двумя бетонными тумбами, поставленными Кабанычем, Эдиссоном и Нефтяником на строго определенном расстоянии друг от друга в неосвещенном проезде у стены дома, и остановился.
Спустя три секунды позади братков раздались жуткие грохот и скрежет.
Первый «форд» наполовину въехал между тумбами, сминая бока, и застрял. Второй седан не успел остановиться и вмазал ведущему в зад.
Трудно вписать машину почти двухметровой ширины в ставосьмидесятисантиметровый промежуток, ограниченный заботливо пристроенными трехтонными надолбами...
Клюгенштейн мстительно расхохотался:
— Два — ноль, блин!
Из покореженных «фордов» высыпали разъяренные менты.
Глюк нажал на газ и «киа» устремилась прочь...
Третью машину гаишники потеряли минут через десять, когда преследуемые проехали по уложенным поперек глубокой канавы доскам, а, только колеса «форда» въехали на импровизированные мостки, спрятавшийся под кустом в двадцати метрах от места события Паниковский дернул за веревку и выдернул одну доску. «Краун Виктория», разумеется, сверзился в вязкую жижу и застрял в вертикальном положении.
Особый сюрприз поджидал преследователей и на самом пустыре.
«Киа рио» скользнула в огромную, непонятного предназначения трубу почти пятиметрового диаметра и длиной метров в двести, одиноко лежавшую посреди поля и подпертую с одной стороны тремя бульдозерами.
Милиционеры устремились следом.
Когда же универсал, значительно опережавший «форды», покинул трубу, бульдозеры, за рычагами которых сидели Армагеддонец, Комбижирик и Телепуз, внезапно сдвинулись с места и переместили выходное отверстие трубы на пару метров вбок, аккурат к краю песчаного отвала, с которого пять американских седанов благополучно спрыгнули в карьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16