..
— Ну, — спросил недовольный Клюгенштейн, когда они уселись на деревянную лавочку в придорожной шашлычной. — И что, блин, случилось?
Молодцов печально вздохнул.
— Ты, блин, не молчи, а рассказывай, — молвил Аркадий и посмотрел тяжелым взглядом на подскочившего к столику носатого и черноволосого хозяина заведения. — По сотке водочки, соку апельсинового и двойной шашлык моему другу...
— «Арзамасскую» или «Кремлевскую»? — осторожно поинтересовался толстенький даргинец.
— Ты б, блин, еще «Буратино» предложил! — рассердился Глюк. — Выпил — почувствуй себя дровами... Я чё, у тебя тут в первый раз? Ты не помнишь, что я пью?
— «Синопскую», кажется, — испугался владелец шашлычной. — Но ее сейчас нэт...
— Почему нет? — деловито осведомился заслуженный браток.
— Кончилась, — потупился даргинец.
— А другая, блин, не кончилась, — язвительно изрек Клюгенштейн. — Ты еще скажи, блин, что всю выпили, а ты не успел купить новую партию...
Шашлычник уставился себе под ноги.
— Вот смотри, — Аркадий ткнул перстом в стоящий напротив заведения огромный рекламный щит. — Чё там написано?
— «“Ли-виз” — по-ра, мой друг, по-ра!» — по складам прочитал коммерсант.
— Ага... А ниже, там, где стрелочка?
— Двэсти мэтров, — прошептал даргинец.
— Вот! — Глюк взял шашлычника за пуговицу рубахи. — Только не «мэтров», а метров. Тут, блин, мэтров сотнями не выкладывали, чтобы расстояние определить... Ты, блин, работаешь в двухстах метрах от складов, я бы даже сказал — от волшебных пещер с амброзией, и не можешь, блин, обеспечить своё заведение нормальной водкой? Кто у тебя «крыша»?
— Ма-ма-мага, — от волнения владелец харчевни начал заикаться.
— Какой Мага? — грозно насупился Клюгенштейн.
— Рыжий, — еле слышно прошелестел даргинец.
— Который на «феррари» ездит? — уточнил Аркидий.
Шашлычник молча кивнул.
— Так, — браток отпустил пуговицу провинившегося коммерсанта, достал серебристую «Nokia 8310» и набрал номер. — Алё! Мага?.. Здорово, Глюк это... Да ничего, житуха нормальная... Я чё тебе звоню вот... Мы тут с приятелем в твоей шашлычной сидим, около «Дюн». Так, блин, выпить хочется, а моей любимой нет... В натуре... Говорит, нэту, — Клюгенштейн передразнил побледневшего даргинца. — Кончилась... Да, такие, блин, дела... А сам-то как?.. О чем вопрос, конечно, посидим! Давай на завтра, часиков на двенадцать... У меня, в «Чекушке», — Аркадий назвал один из любимых своих ресторанчиков. — Лады, договорились... Рад был слышать... Ну, блин, и тебе того же... — Глюк протянул трубку шашлычнику. — Это тебя...
Разговор бизнесмена и опекавшего его бригадира дагестанской группировки был короток и содержателен. Барыга четко отвечал только «да» и «будет исполнено», словно примерный прапорщик в кабинете командира дивизии, минимум — двухзвездного генерала.
Через минуту к складам «Ливиза» на «москвиче-каблучке» рванул сам хозяин шашлычной, дабы успеть доставить живительный напиток до отъезда дорогих гостей.
— Нас прервали, — Глюк повернулся к Вазелинычу. — Так что ж, блин, случилось-то? Вроде все мирно должно пройти было...
— Должно было, да не прошло, — нахохлился Молодцов.
— Давай по порядку, с самого начала, — Аркадий прикурил сигарету.
— Ну, приехал я к нему к двум часам... Перетёрли его торговлю компьютерами, как ты мне и говорил, дал ему список фирм, куда надо машины поставить. Он взял, прикинул сумму, обрадовался даже...
— Так, — кивнул Клюгенштейн. — Начало нормальное...
— Потом стали за видеотехнику базарить...
— Не «за», а «про», — поправил Глюк, памятуя о грамматике русского языка, которую он очень любил обсудить с Денисом Рыбаковым. — Говорить «за что-то», блин, нельзя... Это некультурно и показывает, что ты хреново в школе учился.
— Ну, про, — пожал плечами Вазелиныч. — В общем, у него заказ образовался, от киностудии одной. «Акын-фильм» называется.
— Не знаю такой, — покачал головой Клюгенштейн.
— Частная студия, — Павел вытащил из кармана рубашки четвертинку бумаги и сверился со своими записями. — Сняли телесериалы: «Инспектор Непутевый» — начало века, царская охранка и другая ботва, — и «Мойдодырчики», о каких-то типа спецназовцах. Сейчас снимают какой-то фильм про террористов, к трехсотлетию города, и еще сериалы... Директора зовут Никодим Авдеевич Подмышкин.
— Так, — кивнул Аркадий. — И чё с этой студией?
— Хотят закупить видеокамеры и кое-что из оборудования...
— Дело хорошее, — браток откинулся на спинку скамьи.
— Хорошее, да не очень...
— Поясни...
— Я тут пробил этого Подмышкина, — скривился Молодцов. — Барыга, блин, еще тот. Любимое развлечение — кинуть тех, кто с ним со стороны работает. Причем не впрямую, а обойти... Ну, например, договаривается о поставке чего-нибудь с посредником, выясняет, у кого тот что берет и напрямую выходит. А тем, кто ему наводку дал, ни копейки не платит и еще вид делает, что поссорился... Типа, они слишком много хотят, работать не умеют и прочее в том же духе.
— Нехорошо, — согласился Клюгенштейн.
— Ну, наш торговец, судя по всему, в этот же капкан и лезет, — Паша отпил сок из высокого тонкостенного стакана, принесенного предупредительным родственником убывшего за водкой даргинца. — Я ему, блин, объяснить попытался, а он, зараза, уперся и крутить начал... Видать, Подмышкин ему уже успел наобещать золотые горы.
— Нет, ну что за люди! — Аркадий положил пудовые кулаки на стол. — Объясняешь им, объясняешь, а они, блин, всё равно крысятничать пытаются!
— В том-то и дело, — грустно закивал Молодцов. — Но дальше — больше... У меня вообще сложилось мнение, что наш барыга решил собственный бизнес с этим Подмышкиным открыть. И переключить на того наши связи по аппаратуре. Типа, он будет по-тихому из первых рук закупать и с нашим барыгой делиться. А мы, блин, в стороне...
— Даже так? — возмутился Глюк.
— Угу.
— Ты его, блин, просветил, к чему это приведет?
— Так с этого вся бодяга и началась, — Вазелиныч взял сигарету. — Только начал ему мозги на место ставить, смотрю — он как-то подобрался. Типа, ждет кого-то...
— Так-так, — прищурился Клюгенштейн.
— Ну, я, блин, не прекращая разговора, к окну перешел, — оно приоткрыто было, второй этаж, фигня, — но базара не прекращаю... Правда, впрямую ему ничего не грузил, так, общими словами... Что в бизнесе надо себя порядочно вести и другую лабуду. Но он-то понял, о чем речь...
— Молодец, — похвалил Аркадий.
— Чувствую, его такие расклады мало удовлетворяют. Начал мне вопросики разные задавать, с подтекстом... Типа, а чё будет, если он того условия не выполнит, сего... Точняк на угрозу вытягивал, всё ждал, когда я на него наезжать начну.
— А ты?
— Ну я, как учили, — улыбнулся Вазелиныч. — Типа, не понимаю, чё он хочет и свою линию гну. Про порядочность в бизнесе, про взаимоотношения между партнерами и остальное...
— Писал он тебя? — риторически спросил Глюк.
— Однозначно.
— Вот придурок...
— Так вот, — продолжил Молодцов. — Минут через десять он напрягся совсем... Вижу — всё, сейчас что-то будет. Ждать не стал, через подоконник перемахнул и вниз... Сзади — грохот, крики «Стоять, милиция!», барыга верещит. Ну, я ноги в руки, в тачку прыгнул и мотанул. Те за мной. Я на трассу вырвался и газу! Еле ушел...
— Поступил ты правильно, — Клюгенштейн задумчиво посмотрел вдаль. — Пользы от сидения в камере никакой, один, блин, вред здоровью... Значит, наш барыжка ментов подготовил? Интере-е-есно. Не ожидал.
— Менты — от Подмышкина. У него крыша мусорская, — поведал Вазелиныч. — Я это еще раньше пробил. Потому и подстраховался...
— А чё еще про этого Подмышкина известно? — спросил Аркадий и опрокинул в пасть стакан соку.
— Когда Никодим был маленький, его в темечко укусил клещ, — усмехнулся Молодцов. — Да так неудачно, что, когда его вынимали, чё-то там повредили и сильно застопорили рост Подмышкина. Короче, он сейчас от горшка два вершка, метр шестьдесят где-то. И сильно от этого комплексует...
— Полезная информация, — призадумался Глюк. — Диня из Германии вернется, надо будет, блин, с ним обсудить...
К столику подбежал запыхавшийся шашлычник с двумя бутылками «Синопской» в руках:
— Вот! Привез!
— Прямо спринтер, — добродушно осклабился Клюгенштейн. — Ставь водку сюда и мясо подавай... Мне тоже порцайку, а то я что-то проголодался...
* * *
Помимо клещевого укуса в темечко, притормозившего физическое развитие гражданина Подмышкина, в его жизни происходило еще немало случаев, так или иначе влиявших на становление владельца частной кинокомпании.
Например, Никодим Авдеевич совершенно не умел пить, но тем не менее всё время изнурял организм дозами горячительного на разных банкетах и презентациях. В связи с чем он то ночевал в вытрезвителе, подобранный на улице мрачными пэпээсниками, то получал травмы различной степени тяжести.
Хуже всего ему пришлось на даче заместителя генерального директора ОРТ, куда он был приглашен для обсуждения нового проекта.
Недавно отстроенная дача обладала всеми признаками элитного жилья — там имелись и зимний сад, и флигелек для прислуги, и бассейн, и баня. Но, как это обычно бывает, присутствовали и мелкие огрехи в виде неубранных строителями штабеля досок у забора и огромной кучи застывшего цемента неподалеку от двери бани.
Обсуждение телесериала, посвященного полумистическим приключениям двух алкоголиков в отдаленной сибирской деревне и совмещенного с исконно русской мелодрамой в виде пресловутого любовного треугольника, прошло успешно, высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу, выпили по рюмашке охлажденного виски и пошли париться в баньку. Там Подмышкин разомлел окончательно, заказал девок из столичного эскорт-агентства и, в ожидании красавиц, решил немного остыть в снегу.
Выбравшись из жарко натопленной парной на улицу, Никодим Авдеевич поводил жалом, узрел отличнейший сугроб, разбежался и ласточкой попытался в него занырнуть, дабы произвести впечатление на стоявших рядом замдиректора ОРТ и своего режиссера, так же принимавшего участие в решении судьбы проекта.
Едва припорошенная снежком окаменевшая куча цемента радостно приняла Подмышкина в свои объятия. Раздалось мощное «Дзынь!» и владелец частной кинокомпании, со сломанной ключицей и разбитой башкой, весело отскочил метра на полтора.
Когда у наблюдавших сию картину прошел первый шок, они попытались оказать пострадавшему первую помощь. А именно — положить стонущее тело на доску и отнести в дом.
Доски оказались узкими, поэтому Никодима лицом вниз взгромоздили на две, положенные встык, и аккуратно развернули голову вбок, чтобы ненароком не зажать нос между досками.
Но санитары-инициативники не учли того, что у мужчин спереди обычно выпирает не только нос.
По пути к крыльцу доски чуть разошлись, мужское достоинство елозившего от боли Подмышкина скользнуло в образовавшуюся щель и, когда режиссер и замдиректора ОРТ встряхнули импровизированные носилки, дабы поправить разъезжающиеся деревяшки, Никодимушка взревел так, что переполошил весь поселок.
Так что, помимо ключицы и черепа, прибывшим врачам пришлось возиться и с мошонкой владельца кинокомпании, накладывая компрессы и извлекая из нее занозы.
В другой раз, будучи на той же даче, опытный Подмышкин сначала потыкал палкой в сугроб, убедился в том, что перед ним настоящий снег и с удовлетворенной улыбкой на глупом лице сел в него задом. Попав точнехонько в битое стекло, приготовленное строителями забора для обсыпания верха стены, но забытое по причине запоя и заваленное снегом.
Приехавшая та же бригада врачей подивилась невезучести Никодима Авдеевича, но виду не подала, лишь порекомендовав ему не злоупотреблять банькой и перейти на более безопасные способы расслабления.
К примеру, на массаж.
Подмышкин так и поступил.
И через месяц попал в больницу на пару с очаровательной массажисткой из интим-конторы, упав с кровати в кульминационный момент расслабления и сломав себе ногу...
Аналогичные неудачи преследовали Никодима и с его автомобилями.
То у него на большой скорости срывало шаровую опору на свежеприобретенном у «серого» дилера «Saab 9-5», то он защемлял пальцы в двери своего внедорожника «Opel Montero», то при резком торможении бился головушкой о спинку переднего сиденья, когда ехал на заднем диване купленного ради понтов черного «Lincoln Town Car».
Но самый замечательный случай настиг Подмышкина спустя неделю после обретения ярко-красного «Mercedes-Benz E320 4-matic». Не удовлетворившись слишком маленькой эмблемой на руле, Никодим Авдеевич нашел в магазине автозапчастей трехлучевую звезду пятнадцатисантиметрового диаметра, изготовленную из легированной стали и весом почти килограмм, и суперклеем налепил ее в центр баранки. А затем, задумавшись о чем-то своем, тюкнул в зад на светофоре огромный вседорожник «Ford Excursion». Особых повреждений «мерседес» «форду» не нанес, только царапнул хромированный бампер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Ну, — спросил недовольный Клюгенштейн, когда они уселись на деревянную лавочку в придорожной шашлычной. — И что, блин, случилось?
Молодцов печально вздохнул.
— Ты, блин, не молчи, а рассказывай, — молвил Аркадий и посмотрел тяжелым взглядом на подскочившего к столику носатого и черноволосого хозяина заведения. — По сотке водочки, соку апельсинового и двойной шашлык моему другу...
— «Арзамасскую» или «Кремлевскую»? — осторожно поинтересовался толстенький даргинец.
— Ты б, блин, еще «Буратино» предложил! — рассердился Глюк. — Выпил — почувствуй себя дровами... Я чё, у тебя тут в первый раз? Ты не помнишь, что я пью?
— «Синопскую», кажется, — испугался владелец шашлычной. — Но ее сейчас нэт...
— Почему нет? — деловито осведомился заслуженный браток.
— Кончилась, — потупился даргинец.
— А другая, блин, не кончилась, — язвительно изрек Клюгенштейн. — Ты еще скажи, блин, что всю выпили, а ты не успел купить новую партию...
Шашлычник уставился себе под ноги.
— Вот смотри, — Аркадий ткнул перстом в стоящий напротив заведения огромный рекламный щит. — Чё там написано?
— «“Ли-виз” — по-ра, мой друг, по-ра!» — по складам прочитал коммерсант.
— Ага... А ниже, там, где стрелочка?
— Двэсти мэтров, — прошептал даргинец.
— Вот! — Глюк взял шашлычника за пуговицу рубахи. — Только не «мэтров», а метров. Тут, блин, мэтров сотнями не выкладывали, чтобы расстояние определить... Ты, блин, работаешь в двухстах метрах от складов, я бы даже сказал — от волшебных пещер с амброзией, и не можешь, блин, обеспечить своё заведение нормальной водкой? Кто у тебя «крыша»?
— Ма-ма-мага, — от волнения владелец харчевни начал заикаться.
— Какой Мага? — грозно насупился Клюгенштейн.
— Рыжий, — еле слышно прошелестел даргинец.
— Который на «феррари» ездит? — уточнил Аркидий.
Шашлычник молча кивнул.
— Так, — браток отпустил пуговицу провинившегося коммерсанта, достал серебристую «Nokia 8310» и набрал номер. — Алё! Мага?.. Здорово, Глюк это... Да ничего, житуха нормальная... Я чё тебе звоню вот... Мы тут с приятелем в твоей шашлычной сидим, около «Дюн». Так, блин, выпить хочется, а моей любимой нет... В натуре... Говорит, нэту, — Клюгенштейн передразнил побледневшего даргинца. — Кончилась... Да, такие, блин, дела... А сам-то как?.. О чем вопрос, конечно, посидим! Давай на завтра, часиков на двенадцать... У меня, в «Чекушке», — Аркадий назвал один из любимых своих ресторанчиков. — Лады, договорились... Рад был слышать... Ну, блин, и тебе того же... — Глюк протянул трубку шашлычнику. — Это тебя...
Разговор бизнесмена и опекавшего его бригадира дагестанской группировки был короток и содержателен. Барыга четко отвечал только «да» и «будет исполнено», словно примерный прапорщик в кабинете командира дивизии, минимум — двухзвездного генерала.
Через минуту к складам «Ливиза» на «москвиче-каблучке» рванул сам хозяин шашлычной, дабы успеть доставить живительный напиток до отъезда дорогих гостей.
— Нас прервали, — Глюк повернулся к Вазелинычу. — Так что ж, блин, случилось-то? Вроде все мирно должно пройти было...
— Должно было, да не прошло, — нахохлился Молодцов.
— Давай по порядку, с самого начала, — Аркадий прикурил сигарету.
— Ну, приехал я к нему к двум часам... Перетёрли его торговлю компьютерами, как ты мне и говорил, дал ему список фирм, куда надо машины поставить. Он взял, прикинул сумму, обрадовался даже...
— Так, — кивнул Клюгенштейн. — Начало нормальное...
— Потом стали за видеотехнику базарить...
— Не «за», а «про», — поправил Глюк, памятуя о грамматике русского языка, которую он очень любил обсудить с Денисом Рыбаковым. — Говорить «за что-то», блин, нельзя... Это некультурно и показывает, что ты хреново в школе учился.
— Ну, про, — пожал плечами Вазелиныч. — В общем, у него заказ образовался, от киностудии одной. «Акын-фильм» называется.
— Не знаю такой, — покачал головой Клюгенштейн.
— Частная студия, — Павел вытащил из кармана рубашки четвертинку бумаги и сверился со своими записями. — Сняли телесериалы: «Инспектор Непутевый» — начало века, царская охранка и другая ботва, — и «Мойдодырчики», о каких-то типа спецназовцах. Сейчас снимают какой-то фильм про террористов, к трехсотлетию города, и еще сериалы... Директора зовут Никодим Авдеевич Подмышкин.
— Так, — кивнул Аркадий. — И чё с этой студией?
— Хотят закупить видеокамеры и кое-что из оборудования...
— Дело хорошее, — браток откинулся на спинку скамьи.
— Хорошее, да не очень...
— Поясни...
— Я тут пробил этого Подмышкина, — скривился Молодцов. — Барыга, блин, еще тот. Любимое развлечение — кинуть тех, кто с ним со стороны работает. Причем не впрямую, а обойти... Ну, например, договаривается о поставке чего-нибудь с посредником, выясняет, у кого тот что берет и напрямую выходит. А тем, кто ему наводку дал, ни копейки не платит и еще вид делает, что поссорился... Типа, они слишком много хотят, работать не умеют и прочее в том же духе.
— Нехорошо, — согласился Клюгенштейн.
— Ну, наш торговец, судя по всему, в этот же капкан и лезет, — Паша отпил сок из высокого тонкостенного стакана, принесенного предупредительным родственником убывшего за водкой даргинца. — Я ему, блин, объяснить попытался, а он, зараза, уперся и крутить начал... Видать, Подмышкин ему уже успел наобещать золотые горы.
— Нет, ну что за люди! — Аркадий положил пудовые кулаки на стол. — Объясняешь им, объясняешь, а они, блин, всё равно крысятничать пытаются!
— В том-то и дело, — грустно закивал Молодцов. — Но дальше — больше... У меня вообще сложилось мнение, что наш барыга решил собственный бизнес с этим Подмышкиным открыть. И переключить на того наши связи по аппаратуре. Типа, он будет по-тихому из первых рук закупать и с нашим барыгой делиться. А мы, блин, в стороне...
— Даже так? — возмутился Глюк.
— Угу.
— Ты его, блин, просветил, к чему это приведет?
— Так с этого вся бодяга и началась, — Вазелиныч взял сигарету. — Только начал ему мозги на место ставить, смотрю — он как-то подобрался. Типа, ждет кого-то...
— Так-так, — прищурился Клюгенштейн.
— Ну, я, блин, не прекращая разговора, к окну перешел, — оно приоткрыто было, второй этаж, фигня, — но базара не прекращаю... Правда, впрямую ему ничего не грузил, так, общими словами... Что в бизнесе надо себя порядочно вести и другую лабуду. Но он-то понял, о чем речь...
— Молодец, — похвалил Аркадий.
— Чувствую, его такие расклады мало удовлетворяют. Начал мне вопросики разные задавать, с подтекстом... Типа, а чё будет, если он того условия не выполнит, сего... Точняк на угрозу вытягивал, всё ждал, когда я на него наезжать начну.
— А ты?
— Ну я, как учили, — улыбнулся Вазелиныч. — Типа, не понимаю, чё он хочет и свою линию гну. Про порядочность в бизнесе, про взаимоотношения между партнерами и остальное...
— Писал он тебя? — риторически спросил Глюк.
— Однозначно.
— Вот придурок...
— Так вот, — продолжил Молодцов. — Минут через десять он напрягся совсем... Вижу — всё, сейчас что-то будет. Ждать не стал, через подоконник перемахнул и вниз... Сзади — грохот, крики «Стоять, милиция!», барыга верещит. Ну, я ноги в руки, в тачку прыгнул и мотанул. Те за мной. Я на трассу вырвался и газу! Еле ушел...
— Поступил ты правильно, — Клюгенштейн задумчиво посмотрел вдаль. — Пользы от сидения в камере никакой, один, блин, вред здоровью... Значит, наш барыжка ментов подготовил? Интере-е-есно. Не ожидал.
— Менты — от Подмышкина. У него крыша мусорская, — поведал Вазелиныч. — Я это еще раньше пробил. Потому и подстраховался...
— А чё еще про этого Подмышкина известно? — спросил Аркадий и опрокинул в пасть стакан соку.
— Когда Никодим был маленький, его в темечко укусил клещ, — усмехнулся Молодцов. — Да так неудачно, что, когда его вынимали, чё-то там повредили и сильно застопорили рост Подмышкина. Короче, он сейчас от горшка два вершка, метр шестьдесят где-то. И сильно от этого комплексует...
— Полезная информация, — призадумался Глюк. — Диня из Германии вернется, надо будет, блин, с ним обсудить...
К столику подбежал запыхавшийся шашлычник с двумя бутылками «Синопской» в руках:
— Вот! Привез!
— Прямо спринтер, — добродушно осклабился Клюгенштейн. — Ставь водку сюда и мясо подавай... Мне тоже порцайку, а то я что-то проголодался...
* * *
Помимо клещевого укуса в темечко, притормозившего физическое развитие гражданина Подмышкина, в его жизни происходило еще немало случаев, так или иначе влиявших на становление владельца частной кинокомпании.
Например, Никодим Авдеевич совершенно не умел пить, но тем не менее всё время изнурял организм дозами горячительного на разных банкетах и презентациях. В связи с чем он то ночевал в вытрезвителе, подобранный на улице мрачными пэпээсниками, то получал травмы различной степени тяжести.
Хуже всего ему пришлось на даче заместителя генерального директора ОРТ, куда он был приглашен для обсуждения нового проекта.
Недавно отстроенная дача обладала всеми признаками элитного жилья — там имелись и зимний сад, и флигелек для прислуги, и бассейн, и баня. Но, как это обычно бывает, присутствовали и мелкие огрехи в виде неубранных строителями штабеля досок у забора и огромной кучи застывшего цемента неподалеку от двери бани.
Обсуждение телесериала, посвященного полумистическим приключениям двух алкоголиков в отдаленной сибирской деревне и совмещенного с исконно русской мелодрамой в виде пресловутого любовного треугольника, прошло успешно, высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу, выпили по рюмашке охлажденного виски и пошли париться в баньку. Там Подмышкин разомлел окончательно, заказал девок из столичного эскорт-агентства и, в ожидании красавиц, решил немного остыть в снегу.
Выбравшись из жарко натопленной парной на улицу, Никодим Авдеевич поводил жалом, узрел отличнейший сугроб, разбежался и ласточкой попытался в него занырнуть, дабы произвести впечатление на стоявших рядом замдиректора ОРТ и своего режиссера, так же принимавшего участие в решении судьбы проекта.
Едва припорошенная снежком окаменевшая куча цемента радостно приняла Подмышкина в свои объятия. Раздалось мощное «Дзынь!» и владелец частной кинокомпании, со сломанной ключицей и разбитой башкой, весело отскочил метра на полтора.
Когда у наблюдавших сию картину прошел первый шок, они попытались оказать пострадавшему первую помощь. А именно — положить стонущее тело на доску и отнести в дом.
Доски оказались узкими, поэтому Никодима лицом вниз взгромоздили на две, положенные встык, и аккуратно развернули голову вбок, чтобы ненароком не зажать нос между досками.
Но санитары-инициативники не учли того, что у мужчин спереди обычно выпирает не только нос.
По пути к крыльцу доски чуть разошлись, мужское достоинство елозившего от боли Подмышкина скользнуло в образовавшуюся щель и, когда режиссер и замдиректора ОРТ встряхнули импровизированные носилки, дабы поправить разъезжающиеся деревяшки, Никодимушка взревел так, что переполошил весь поселок.
Так что, помимо ключицы и черепа, прибывшим врачам пришлось возиться и с мошонкой владельца кинокомпании, накладывая компрессы и извлекая из нее занозы.
В другой раз, будучи на той же даче, опытный Подмышкин сначала потыкал палкой в сугроб, убедился в том, что перед ним настоящий снег и с удовлетворенной улыбкой на глупом лице сел в него задом. Попав точнехонько в битое стекло, приготовленное строителями забора для обсыпания верха стены, но забытое по причине запоя и заваленное снегом.
Приехавшая та же бригада врачей подивилась невезучести Никодима Авдеевича, но виду не подала, лишь порекомендовав ему не злоупотреблять банькой и перейти на более безопасные способы расслабления.
К примеру, на массаж.
Подмышкин так и поступил.
И через месяц попал в больницу на пару с очаровательной массажисткой из интим-конторы, упав с кровати в кульминационный момент расслабления и сломав себе ногу...
Аналогичные неудачи преследовали Никодима и с его автомобилями.
То у него на большой скорости срывало шаровую опору на свежеприобретенном у «серого» дилера «Saab 9-5», то он защемлял пальцы в двери своего внедорожника «Opel Montero», то при резком торможении бился головушкой о спинку переднего сиденья, когда ехал на заднем диване купленного ради понтов черного «Lincoln Town Car».
Но самый замечательный случай настиг Подмышкина спустя неделю после обретения ярко-красного «Mercedes-Benz E320 4-matic». Не удовлетворившись слишком маленькой эмблемой на руле, Никодим Авдеевич нашел в магазине автозапчастей трехлучевую звезду пятнадцатисантиметрового диаметра, изготовленную из легированной стали и весом почти килограмм, и суперклеем налепил ее в центр баранки. А затем, задумавшись о чем-то своем, тюкнул в зад на светофоре огромный вседорожник «Ford Excursion». Особых повреждений «мерседес» «форду» не нанес, только царапнул хромированный бампер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16