Ларину стало скучно и он тихо ушел обратно к сантехникам…
* * *
Плахову снилось, что он остался наедине с секретарем депутата ЗАКСа Вислоусова, в избирательный штаб к которому его внедряли в прошлом году, и длинноногая блондинка пытается его соблазнить…
В реальной жизни всё было, увы, с точностью до наоборот.
С самого начала замысленная начальником ГУВД Курицыным, подполковником Петренко и их коллегами с Чайковского операция по выявлению связей Вислоусова, а также — его подельников-депутатов Толстикова, Тюльпанчикова, Анисова и Перешитова, с узбекскими наркобаронами пошла наперекосяк.
Публично «изгнанного» из милиции Плахова внедрили, во-первых, не к нужному депутату, а к ни в чем, вроде, серьезном не замешанному спикеру ЗАКСа «голубому врунишке» Тарасевичу. У спикера Игорь проболтался в помощниках почти месяц, пока его руководство лихорадочно решало проблему перевода. Опер вкусно ел, пил хорошую ливизовскую водку, недоступную ему по уровню ментовской зарплаты, парился с Тарасевичем в саунах, дремал на встречах с избирателями, посетил почти все питерские музеи и обогатился садо-мазохистским опытом, побывав однажды вместе с патроном в закрытом секс-клубе.
Во-вторых, Плахова из соображений секретности не ввели в курс расследуемых дел, а только приказали «держать ушки на макушке», так что старший лейтенант и после перемещения в штаб к Вислоусову плохо понимал свою задачу и снабжал назначенного «связным» Дукалиса совершенно бесполезными сведениями, самыми ценными из которых были хронометражи перемещений депутата по офису и количество выпитых им чашек кофе.
В-третьих, оперу так понравилась беззаботная жизнь помощника народного избранника, что Петренко стоило огромных трудов вернуть Плахова на службу после окончания операции. Игоря приманили в РУВД лишь известием о присвоении ему звания «полковник милиции» и награждении его орденом «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Радостный старлей быстро явился в приемную к Мухомору, где спрятавшиеся за дверью Чердынцев и Соловец накинули на голову Плахову бумажный мешок из-под цемента, связали, пока новоиспеченный «полковник» отплевывался и пытался проморгаться, дали по репе и бросили на сутки охладиться в «обезьянник».
В-четвертых, будучи еще внедренным, оперативник принялся ухлестывать за секретарем Вислоусова, получил от ворот поворот и тяжело запил, страшно переживая неудачу на любовном фронте и перестав выходить на связь с Дукалисом…
* * *
Сквозь сон Рогов почувствовал, как ему под ремень брюк лезет чья-то настойчивая потная ладонь.
— Папа, отвалите. — не до конца проснувшийся Васятка отпихнул приставалу, подумав, что это опять его тесть, знатный бухарик и мастер перегонки турнепса, перепутал спальни их трехкомнатной квартиры и пытается пристроиться под бочок своей жены.
Ладонь на секунду остановилась, затем продолжила свое поступательное движение.
— Ну, папа! — рявкнул Рогов и открыл глаза.
— Я хочу тебя, — жарко зашептал голос разгоряченного эротическими сновидениями Плахова.
Васятка в ужасе вскрикнул и откатился в сторону:
— Ты чего?!!
— Что?.. — Игорь очнулся и сел. — Чё орешь?
— Ты… это… не шали…, — испуганно забормотал Рогов. — Не, я нормально к «голубым» отношусь… пусть развлекаются… Но я — не «голубой»!
— И что? — тупо спросил Плахов.
— Ну… ты это… ты только не подумай… мы друзья…
— Ты за этим меня разбудил? — зло поинтересовался старший лейтенант, нащупывая обломок доски покрепче и подлиннее. — Сообщить, что ты не «голубой»?
— Не, ты ж сам.., — Васятка крепко зажмурился и выпалил. — Меня не касается, что ты педик! Ясно?!
— Я — педик?!! — потрясенный хамским заявлением напарника Плахов одним прыжком вскочил на ноги, широко размахнулся подхваченным с пола сучковатым двухметровым бревнышком и…
Позади старлея раздался тупой удар и на бетон рухнуло тучное тело.
Подполковника Петренко уже в четвертый раз за прошедшие пол-суток подвела его привычка тихо ходить и подкрадываться к подчиненным — березовое полено засветило ему точно в подбородок, отправив Мухомора в глубокий нокаут.
— Опять этот мужик в кителе, — Рогов ощупал упавшего. — Не отстаёт…
Забывший о нанесенном Васяткой оскорблении Плахов покачал головой:
— Сматываем-ка отседова… Берем флаконов, сколько сможем унести, и валим. Чувствую, неспроста всё это…
* * *
На втором этаже здания РУВД ничего не изменилось.
Всё так же гудел и подрагивал компрессор, виртуозы вантузов сидели рядком у стены и перекуривали, а вода стояла в унитазах на том же уровне, что и час, и два назад.
Ларин почесал в затылке.
— Чё пришел? — нелюбезно спросил старший сантехник. — Топай-ка ты, паря, до хаты. Ты тут не помощник…
Сие наглое заявление возмутило оперативника, и он пожалел о том, что его потертый ПМ лежит в кабинете. А то бы выстрелил поверх голов водопроводчиков, да потом погонял бы их кругами по туалету, а затем заставил бы их отжаться раз по сто от кафельного пола, и…
«Нет, так нельзя, — одернул себя Андрей. — Стрелять — это лишнее. Дубинкой, разве что… Но и это непродуктивно. Лучше покажу им, как надо по уму всё делать…»
В голову капитана пришла простая до гениальности мысль.
Ларин молча спустился в подвал, размотал пожарный шланг, подсоединил конец брандспойта к вентилю стояка, надежно обмотал получившуюся конструкцию проволокой, открыл заглушку на трубе и полностью открутил кран подачи воды.
В шланге заурчало.
Минут пять ничего не происходило.
Давление в системе медленно росло, а капитан сидел возле гидранта на корточках и курил, ожидая, когда напор воды вышибет засор, и Ларин сможет принять поздравления от восхищенных товарищей по оружию.
Плотный ком из ушанки сержанта Крысюка, шарфа Казановы, подтяжек Васи Рогова, спущенных в унитаз Удодовым и К протоколов допросов, бюстгальтера восьмого размера, принадлежавшего заместительнице начальника паспортного стола, нескольких десятков стрелянных гильз от патронов к автомату Калашникова, трех вязанных шапочек залетных собровцев и многих других нужных и ненужных вещей неторопливо продвигались вверх по стояку, пока, наконец, не миновал пресловутую крестовину фановой трубы и не освободил проход бурлящему потоку.
* * *
Первым рационализацию Ларина ощутил на себе заместитель прокурора района, случайно зашедший в РУВД утром, да так и оставшийся в гостеприимных стенах до самого вечера, мигрируя по кабинетам, в каждом из которых ему наливали рюмочку.
Сильный гидродинамический удар приподнял младшего советника юстиции над толчком и швырнул головой вперед в дверцу кабинки. Зампрокурора лбом пробил хлипкую фанерку и долетел почти до рукомойника, схватившись обеими руками за отбитый мокрый зад.
Позади прокурорского работника в потолок ударил пенящийся фонтан…
Дукалис успел дойти лишь до половины чтения приговора, когда дверь в туалет справа от «обезьянника» распахнулась и под ноги собравшимся полилась мутная жижа…
Стоявшего враскоряку над унитазом сантехника снесло к писсуарам, он зацепился за дребезжащий компрессор и опрокинул стоявшую на умывальнике сумку с инструментом…
Выходящую из уборной на четвертом этаже паспортистку струя догнала уже у двери, окатила с ног до головы и визжащая толстая капитанша навзничь вывалилась в коридор…
Из десятков глоток одновременно вырвался дикий крик.
Протрезвевшие от запаха алкоголики стали биться в решетку, правоохранители нестройными рядами бросились на выход, смешавшись с толпой зажимавших нос посетителей.
А пожарный гидрант продолжал нагнетать в систему воду, вымывая из недр канализации всё новые и новые порции всякой дряни.
На чердаке сорвало заглушку стояка, мощная струя снесла лист ржавого кровельного железа и забила вверх.
Героический Чердынцев, стоя по колено в прибывающей жиже, принял мужественное решение и отпер «обезьянник», откуда на свободу устремились семеро бухариков, два квартирных вора, один растлитель малолетних, три хулигана-тинейджера и участковый Пуччини.
Спустя несколько минут на улице перед зданием РУВД собралась толпа покинувших его сотрудников вперемешку с посетителями и зеваками и кто с ужасом, а кто и с явным одобрением, взирали на текущий из дверей центрального входа вонючий поток и вздымающийся над крышей желто-коричневый фонтан.
Последним из родного управления выскочил Ларин, так и не сумевший завернуть обратно пожарный кран…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДИАГНОЗ — «МЕНТЯРКА»
ГЛАВА 1
НЕБО КОПТЯТ ПОЕЗДА, И ГУДЯТ ПРОВОДА, И С БЕНЗИНОМ ВОДА…
На следующее утро между стоящими напротив изгаженного здания двумя старыми автобусами «Икарус», внутрь которых временно переселились службы РУВД, метался юный и азартный корреспондент свежеиспеченного журнала «Крыминальный отделъ» и хватал проходящих милиционеров за рукава бушлатов и шинелей.
— Это теракт? — ныл прыщавый писака. — Ну, скажите, это теракт?
— Разбираемся, — важно бросил Чердынцев, проводящий развод нарядов ППС.
В здании РУВД работали согнанные со всего района сантехники и немногочисленный отряд МЧС, проводивший дегазацию помещений.
Корреспондент сунул нос в один из автобусов, был грубо послан невыспавшимся Дукалисом, и громогласно заявил, что уходит греться в припаркованные неподалеку синие «жигули-шестерку». Но на самом деле скрючился на корточках за урной.
Рядом с Анатолием сидел Ларин и курил, вполуха слушая наставления Соловца по методике работы с делом пропавшего писателя. У начальника ОУРа совершенно вылетело из головы, как он лично, правда — по указанию подполковника Петренко, принимал меры по трансформации заявления генерального директора «Фагот-пресса» в ничто, и проводил ударно-воспитательную работу с самим Дамским, его адвокатом и начальником охраны издательства.
На заднем сиденье «Икаруса» спал Казанова, проведший ночь в бесплодных попытках закадрить какую-нибудь даму из отряда МЧС и нарвавшийся в результате на пудовый кулак старшего группы, когда полез под куртку к супруге командира отряда…
К автобусам, поддерживая друг друга, подбрели бледные и шатающиеся Волков с Чуковым.
— Ого! — сказал Чердынцев. — Явились, голубки!
— И что здесь случилось? — тихо осведомился инспектор по делам несовершеннолетних, смотря на мир сквозь щелочки припухших глаз.
— Террористы, — свистящим шепотом поведал начальник дежурной части, которому очень понравилась мысль корреспондента «Крыминального отдела».
— А-а-а, — выдохнул дознаватель Чуков, с трудом разлепив намазанные противовоспалительной помадой губы. — Сейчас это сплошь и рядом…
Парочка недообмороженных постояла и двинулась к дверям автобуса, откуда неслись рубленные фразы Соловца.
Из-за урны выскользнул хитрый журналист и сунул под нос Чердынцеву маленький диктофон.
— Это жертвы теракта?
— Нет, — майор ладонью отодвинул диктофон. — Это наши сотрудники, пострадавшие во время задержания особо опасных преступников…
— Каких?
— Это вам знать не положено, — гордо ответил начальник дежурной части и повернулся спиной к корреспонденту.
— Ну, мне же надо о чем-то писать, — опять застенал собкор «Крыминального отдела».
— Пишите, что хотите, — отрезал Чердынцев, не поворачиваясь…
Этот ответ майора в дальнейшем привел к целой цепочке происшествий, хоть и не связанных напрямую с героями нашего повествования, но, тем не менее, оказавших значительное влияние на судьбу начальника РУВД подполковника Петренко.
* * *
Корреспондент «Крыминального отдела», обиженный нежеланием ментов сотрудничать с прессой, накропал гнусную, но немногим отличающуюся от суровой правды жизни статейку на первую полосу журнала, в которой представил коллектив РУВД как шайку тупиц, алкоголиков и взяточников. И, за отсутствием реальных историй придумал свои, не имеющие никакого касательства к подчиненным Мухомора, а похожие на случаи, происходившие с операми в другом районе, и несколько изменил фамилии героев передовицы.
Пухлощекий главный редактор «Крыминального отдела» Вадик Менделеев, более известный в журналистских кругах под псевдонимом «Дед Онаний», данный ему за излишнюю активность в выпуске множества почти порнографических изданий, с гиканьем статью одобрил и поставил ее не только в профильный журнал, но и в немного измененном виде — в три свои газетки с многообещающими названиями «Sex-Navigator», «Sex-Explorer» и «Sex-Commander». Изменения в материале коснулись, в основном, сексуальной ориентации сотрудников РУВД. Так, например, подполковник Петренко был изображен в роли старого гомосексуалиста, растлевающего подчиненных, а майор Чердынцев — как заядлый эксгибиционист.
Первыми стали бить Менделеева менты из Приморского РУВД, возмущенные намеками на «голубизну» своего начальника, чья фамилия по нелепому стечению обстоятельств оказалось созвучной придуманной журналистом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37