“Но народ Мой не слушал гласа Моего… Потому Я оставил их упорству сердца их, пусть ходят по своим помыслам” (Пс. 80:12,13). Когда кто-нибудь ясно видит свой долг, он не должен обращаться с молитвой к Богу, чтобы Тот освободил от исполнения этого долга. Напротив, он должен покорно и смиренно просить Божественной мудрости, чтобы выполнить все возложенное на него.
Моавитяне были опустившимся языческим народом, однако в соответствии с тем светом, который они получили, их вина была не так велика в глазах Неба, как вина Валаама, поскольку его считали пророком Божьим, и все, сказанное им, могло восприниматься как воля Бога. Поэтому ему не было позволено говорить то, что ему хотелось, но он должен был сказать то, что повелел ему Бог. “Делай то, что Я буду говорить тебе”, – гласило Божественное повеление.
Валаам получил разрешение отправиться вместе с послами из Моава, если они придут утром и позовут его с собой. Но раздосадованные его первым отказом и предвидя второй, они отправились в обратный путь, не обратившись к нему. Таким образом, больше не было повода, чтобы удовлетворить просьбу Валака. Но Валааму очень хотелось получить подарки, и он, взяв ослицу, на которой обычно ездил, отправился в путь. Он боялся, что Бог даже теперь может запретить ему, и спешил вперед, опасаясь, чтобы желанные богатства как-нибудь не ускользнули от него.
Но “стал Ангел Господень на дороге, чтобы воспрепятствовать ему”. Ослица увидела Божественного вестника, не видимого для Валаама, и свернула с дороги в поле. Жестокими побоями Валаам заставил ее вернуться на тропу, но в узком проходе между стенами опять показался Ангел, и животное, пытаясь уклониться от устрашающей фигуры, прижало к стене ногу своего господина. Валаам не видел Ангела и не знал, что путь перед ним закрыл Бог, он был вне себя от гнева и, жестоко избивая ослицу, понукал ее двигаться вперед.
Снова “в тесном месте, где некуда своротить, ни направо, ни налево”, появился Ангел, грозный, как и прежде. Несчастное животное, дрожа от ужаса, остановилось и легло на землю. Ярость Валаама не знала предела, и с еще большей жестокостью он начал избивать ее посохом. Тогда Бог отверз ослице уста, и “бессловесная ослица, проговоривши человеческим голосом, остановила безумие пророка” (2 Петр. 2:16). “Что я тебе сделала, что ты бьешь меня вот уже третий раз?”
Не помня себя от ярости, безумно раздосадованный возникшим препятствием, Валаам ответил ослице как разумному существу: “За то, что ты поругалась надо мною; если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя”. Мнимый заклинатель, собиравшийся проклясть целый народ, чтобы лишить его силы, не мог убить даже животное, на котором ехал!
Теперь глаза Валаама открылись, и он увидел стоящего с мечом Ангела Божьего, готового сокрушить его. В ужасе он “преклонился, и пал на лице свое”. Ангел сказал ему: “За что ты бил ослицу твою вот уже три раза? Я вышел, чтобы воспрепятствовать тебе, потому что путь твой не прав предо Мною. И ослица, видев Меня, своротила от Меня вот уже три раза. Если бы она не своротила от Меня, то Я убил бы тебя, а ее оставил бы живою”.
Своей жизнью Валаам был обязан несчастному животному, с которым обошелся так жестоко. Человек, называвший себя пророком Господним, говоривший, что “его глаза открыты” и что он видел “видение Всевышнего”, был настолько ослеплен алчностью и честолюбием, что не смог разглядеть Ангела Божьего, которого видело животное. “У которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет” (2 Кор. 4:4). Как много таких же ослепленных! Ринувшись на запретную территорию, они нарушают Закон Божий и не видят ни Господа, ни Его ангелов, противодействующих им. Подобно Валааму, они негодуют на тех, кто желает предотвратить их гибель.
Обращение Валаама с ослицей обнажило дух, который владел им. “Праведный печется и о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко” (Притч. 12:10). Только немногие понимают, как грешно плохо обращаться с животными или оставлять их страдать без всякого присмотра. Тот, Кто сотворил человека, создал и животных. “Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его” (Пс. 144:9). Животные созданы, чтобы служить человеку, но это не дает ему права причинять им страдания, сурово и жестоко обращаясь с ними.
Из-за грехопадения человека “вся тварь совокупно стенает и мучится доныне” (Рим. 8:22). Страдания и смерть стали уделом не только человеческого рода, но и животных. Поэтому человек должен стремиться облегчить, а не увеличить бремя страданий, которые легли на все творение Божье в результате его грехопадения. Тот, кто мучает животных потому, что они находятся в его власти, – тиран и трус. Склонность причинять боль своим близким или животным содержит в себе нечто сатанинское. Многие думают, что их жестокое обращение с животными останется тайной, так как те не умеют говорить. Но если бы глаза этих людей открылись, как у Валаама, они увидели бы Ангела Божьего, стоящего, чтобы свидетельствовать против них в небесных дворах. Этот грех будет записан, и грядет тот день, когда всем, плохо обращающимся с Божьим творением, будет вынесен приговор.
Когда Валаам увидел вестника Божьего, он воскликнул в ужасе: “Согрешил я, ибо не знал, что Ты стоишь против меня на дороге; итак, если это неприятно в очах Твоих, то я озвращусь”. Господь разрешил ему продолжать путь, но дал понять, что Валаам будет говорить только то, что повелит ему Он. Бог хотел доказать Моаву, что евреи находятся под защитой Неба, что Он и сделал с большим успехом, показав бессилие Валаама проклясть их без Божественного разрешения.
Когда моавитского царя известили о приближении Валаама, он, окруженный пышной свитой, выехал к границам своего царства встретить его. Выслушав изумленные слова царя по поводу того, что он, Валаам, отклонил его предложение, невзирая на ценность предложенных подарков, пророк ответил: “Вот, я и пришел к тебе, но могу ли я что от себя сказать? что вложит Бог в уста мои, то и буду говорить”. Валаам весьма сожалел об этом ограничении. Он опасался, что не сможет выполнить своего намерения, ибо Господь наблюдал за ним неотступно.
С величайшей пышностью царь в сопровождении именитых сановников царства проводил Валаама на “высоты Вааловы”, откуда он мог увидеть все ополчение евреев. Пророк стоял на возвышенном месте и смотрел на стан избранного народа Божьего. Как мало, в самом деле, знал Израиль о том, что происходило вокруг него! Как скупо они представляли себе заботу Божью, окружавшую их денно и нощно! Сколь бедно воображение народа Божьего! Сколь медлительны во все времена дети Его в постижении Его любви и милости! Если бы люди могли видеть чудесную силу Божью, постоянно изливающуюся над ними, разве их сердца не исполнились бы благодарности за Его любовь и благоговейного трепета при мысли о Его величии и могуществе?
Валаам кое-что знал о жертвоприношениях евреев и надеялся, благодаря значительному превосходству своих даров, получить благословение Божье и осуществить свои греховные намерения. Устремления моавитян одержали верх над его разумом. Его мудрость превратилась в безумие, его прозорливость затмилась, и, поддавшись влиянию сатаны, он сам ослеп.
Валаам повелел воздвигнуть семь жертвенников, и на каждом из них принес жертвы. Затем он удалился на “возвышенное место”, чтобы встретиться с Господом, и пообещал Валаку сказать о том, что откроет Бог.
Окруженный моавитскими князьями и знатными людьми своего царства, царь стоял подле места всесожжения, а вокруг теснилась любопытная толпа, ожидавшая возвращения пророка. Наконец он появился, и народ предвкушал, что он произнесет слова, которые раз и навсегда парализуют ту необыкновенную силу, которая помогала до сих пор ненавистному им Израилю. Валаам сказал:
“Из Месопотамии привел меня Валак, царь Моава, от гор восточных: "приди, прокляни мне Иакова, приди, изреки зло на Израиля!" Как прокляну я? Бог не проклинает его.
Как изреку зло? Господь не изрекает на него зла.
С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него: вот, народ живет отдельно, и между народами не числится. Кто исчислит песок Иакова и число четвертой части Израиля? Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их!”
Валаам сознался, что он пришел проклясть Израиля, но произнесенные им слова резко противоречили его чувствам. Он вынужден был произнести благословение, в то время как сердце его наполняло проклятие.
Глядя с вершины на стан Израиля, Валаам созерцал свидетельства их процветания. Ему говорили об Израиле как об отсталом, беспорядочном народе, наводнившем страну разбойничьими бандами, как о людях, которые были язвой и ужасом для всех окружающих племен, но их внешний вид противоречил этим словам. На всем, что предстало взору пророка, лежала печать безукоризненной дисциплины и порядка. Ему было явлено благоволение, с которым Бог относится к Израилю, и особый характер Его избранного народа Их нельзя было сравнить с другими народами, ибо они стояли выше всех остальных “Народ живет отдельно, и между народами не числится” В то время, когда были сказаны эти слова, Израиль скитался с места на место, и его особенности, обычаи и нравы не были знакомы Валааму Но как поразительно сбылось это пророчество в последующей истории народа' В течение всех лет плена, на протяжении всех веков рассеяния они оставались особым народом. Так народ Божий, истинный Израиль, рассеянный между всеми народами, является на земле только пришельцем, чье жительство на небесах.
Валааму была показана история еврейского народа не только как нации, – он видел развитие и процветание истинного Израиля Божьего до конца времени. Он видел особенную милость Всевышнего к тем, кто любит и боится Его. Он видел, как Его рука поддерживает их, идущих долиной смертной тени. Он видел их выходящими из могил, увенчанных славой, честью и бессмертием. Он видел искупленных, наслаждающихся немеркнущей славой новой земли Созерцая эту картину, он воскликнул. “Кто исчислит песок Иакова и число четвертой части Израиля?” Взирая на венец славы на каждом челе, на лучи радости на каждом лице и проникаясь бесконечностью жизни неомраченного счастья, он произнес торжественную молитву: “Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их”
Если бы Валаам пожелал принять посылаемый Богом свет, он поступил бы согласно своим словам. Он порвал бы всякую связь с моавитянами. Он не шутил бы больше благодатью Божьей, но пришел бы к Нему с искренним раскаянием. Но он больше возлюбил “мзду неправедную” и был полон решимости получить ее
Валак с уверенностью ожидал услышать проклятие, которое, подобно сокрушающему удару, должно было разразиться над Израилем, и при словах пророка запальчиво воскликнул: “Что ты со мною делаешь? я взял тебя, чтобы проклясть врагов моих, а ты, вот, благословляешь?” Валаам, стремясь оправдаться, заявил, что под воздействием не зависящей от него Божественной силы он вынужден говорить слова Божьи Он ответил “Не должен ли я в точности сказать то, что влагает Господь в уста мои?”
Даже и теперь Валак не отказался от своего намерения. Он подумал, что это многолюдный стан евреев произвел на Валаама такое сильное впечатление, и запуганный пророк не осмелился произнести свои заклинания. Царь решил поставить его в таком месте, откуда была видна только небольшая часть ополчения Если бы удалось убедить Валаама проклясть хотя бы часть Израиля, думал царь, тогда весь стан обречен на погибель. На вершине горы Фасги была предпринята еще одна попытка. Снова соорудили семь жертвенников, на которых, как и прежде, были принесены жертвы. Царь и князья остались у всесожжения, а Валаам удалился, чтобы узнать, что скажет Господь. Опять ему доверялась Божественная весть, которую он был бессилен изменить или скрыть.
Когда он вернулся к нетерпеливо ожидавшим людям, его спросили: “Что говорил Господь?”, – и его ответ, как и прежде, поразил ужасом сердце царя и князей:
“Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. Он ли скажет, и не сделает? будет говорить, и не исполнит? Вот, благословлять начал я, ибо Он благословил, и я не могу изменить сего. Не видно бедствия в Иакове,
и не заметно несчастия в Израиле; Господь, Бог его, с ним, и трубный царский звук у него”.
Устрашенный этим откровением, Валаам воскликнул: “Нет волшебства в Иакове и нет ворожбы в Израиле”. Великий заклинатель употребил все свое искусство волшебства, чтобы исполнить желание моавитского царя, но в данном случае он вынужден был сказать об Израиле: “Вот что творит Бог!” Пока они находились под Божественной защитой, никакой народ, никакая нация не могли победить их, даже если бы воспользовались сатанинской силой. Весь мир должен был изумляться чудесам, которые Бог совершил для Своего народа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Моавитяне были опустившимся языческим народом, однако в соответствии с тем светом, который они получили, их вина была не так велика в глазах Неба, как вина Валаама, поскольку его считали пророком Божьим, и все, сказанное им, могло восприниматься как воля Бога. Поэтому ему не было позволено говорить то, что ему хотелось, но он должен был сказать то, что повелел ему Бог. “Делай то, что Я буду говорить тебе”, – гласило Божественное повеление.
Валаам получил разрешение отправиться вместе с послами из Моава, если они придут утром и позовут его с собой. Но раздосадованные его первым отказом и предвидя второй, они отправились в обратный путь, не обратившись к нему. Таким образом, больше не было повода, чтобы удовлетворить просьбу Валака. Но Валааму очень хотелось получить подарки, и он, взяв ослицу, на которой обычно ездил, отправился в путь. Он боялся, что Бог даже теперь может запретить ему, и спешил вперед, опасаясь, чтобы желанные богатства как-нибудь не ускользнули от него.
Но “стал Ангел Господень на дороге, чтобы воспрепятствовать ему”. Ослица увидела Божественного вестника, не видимого для Валаама, и свернула с дороги в поле. Жестокими побоями Валаам заставил ее вернуться на тропу, но в узком проходе между стенами опять показался Ангел, и животное, пытаясь уклониться от устрашающей фигуры, прижало к стене ногу своего господина. Валаам не видел Ангела и не знал, что путь перед ним закрыл Бог, он был вне себя от гнева и, жестоко избивая ослицу, понукал ее двигаться вперед.
Снова “в тесном месте, где некуда своротить, ни направо, ни налево”, появился Ангел, грозный, как и прежде. Несчастное животное, дрожа от ужаса, остановилось и легло на землю. Ярость Валаама не знала предела, и с еще большей жестокостью он начал избивать ее посохом. Тогда Бог отверз ослице уста, и “бессловесная ослица, проговоривши человеческим голосом, остановила безумие пророка” (2 Петр. 2:16). “Что я тебе сделала, что ты бьешь меня вот уже третий раз?”
Не помня себя от ярости, безумно раздосадованный возникшим препятствием, Валаам ответил ослице как разумному существу: “За то, что ты поругалась надо мною; если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя”. Мнимый заклинатель, собиравшийся проклясть целый народ, чтобы лишить его силы, не мог убить даже животное, на котором ехал!
Теперь глаза Валаама открылись, и он увидел стоящего с мечом Ангела Божьего, готового сокрушить его. В ужасе он “преклонился, и пал на лице свое”. Ангел сказал ему: “За что ты бил ослицу твою вот уже три раза? Я вышел, чтобы воспрепятствовать тебе, потому что путь твой не прав предо Мною. И ослица, видев Меня, своротила от Меня вот уже три раза. Если бы она не своротила от Меня, то Я убил бы тебя, а ее оставил бы живою”.
Своей жизнью Валаам был обязан несчастному животному, с которым обошелся так жестоко. Человек, называвший себя пророком Господним, говоривший, что “его глаза открыты” и что он видел “видение Всевышнего”, был настолько ослеплен алчностью и честолюбием, что не смог разглядеть Ангела Божьего, которого видело животное. “У которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет” (2 Кор. 4:4). Как много таких же ослепленных! Ринувшись на запретную территорию, они нарушают Закон Божий и не видят ни Господа, ни Его ангелов, противодействующих им. Подобно Валааму, они негодуют на тех, кто желает предотвратить их гибель.
Обращение Валаама с ослицей обнажило дух, который владел им. “Праведный печется и о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко” (Притч. 12:10). Только немногие понимают, как грешно плохо обращаться с животными или оставлять их страдать без всякого присмотра. Тот, Кто сотворил человека, создал и животных. “Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его” (Пс. 144:9). Животные созданы, чтобы служить человеку, но это не дает ему права причинять им страдания, сурово и жестоко обращаясь с ними.
Из-за грехопадения человека “вся тварь совокупно стенает и мучится доныне” (Рим. 8:22). Страдания и смерть стали уделом не только человеческого рода, но и животных. Поэтому человек должен стремиться облегчить, а не увеличить бремя страданий, которые легли на все творение Божье в результате его грехопадения. Тот, кто мучает животных потому, что они находятся в его власти, – тиран и трус. Склонность причинять боль своим близким или животным содержит в себе нечто сатанинское. Многие думают, что их жестокое обращение с животными останется тайной, так как те не умеют говорить. Но если бы глаза этих людей открылись, как у Валаама, они увидели бы Ангела Божьего, стоящего, чтобы свидетельствовать против них в небесных дворах. Этот грех будет записан, и грядет тот день, когда всем, плохо обращающимся с Божьим творением, будет вынесен приговор.
Когда Валаам увидел вестника Божьего, он воскликнул в ужасе: “Согрешил я, ибо не знал, что Ты стоишь против меня на дороге; итак, если это неприятно в очах Твоих, то я озвращусь”. Господь разрешил ему продолжать путь, но дал понять, что Валаам будет говорить только то, что повелит ему Он. Бог хотел доказать Моаву, что евреи находятся под защитой Неба, что Он и сделал с большим успехом, показав бессилие Валаама проклясть их без Божественного разрешения.
Когда моавитского царя известили о приближении Валаама, он, окруженный пышной свитой, выехал к границам своего царства встретить его. Выслушав изумленные слова царя по поводу того, что он, Валаам, отклонил его предложение, невзирая на ценность предложенных подарков, пророк ответил: “Вот, я и пришел к тебе, но могу ли я что от себя сказать? что вложит Бог в уста мои, то и буду говорить”. Валаам весьма сожалел об этом ограничении. Он опасался, что не сможет выполнить своего намерения, ибо Господь наблюдал за ним неотступно.
С величайшей пышностью царь в сопровождении именитых сановников царства проводил Валаама на “высоты Вааловы”, откуда он мог увидеть все ополчение евреев. Пророк стоял на возвышенном месте и смотрел на стан избранного народа Божьего. Как мало, в самом деле, знал Израиль о том, что происходило вокруг него! Как скупо они представляли себе заботу Божью, окружавшую их денно и нощно! Сколь бедно воображение народа Божьего! Сколь медлительны во все времена дети Его в постижении Его любви и милости! Если бы люди могли видеть чудесную силу Божью, постоянно изливающуюся над ними, разве их сердца не исполнились бы благодарности за Его любовь и благоговейного трепета при мысли о Его величии и могуществе?
Валаам кое-что знал о жертвоприношениях евреев и надеялся, благодаря значительному превосходству своих даров, получить благословение Божье и осуществить свои греховные намерения. Устремления моавитян одержали верх над его разумом. Его мудрость превратилась в безумие, его прозорливость затмилась, и, поддавшись влиянию сатаны, он сам ослеп.
Валаам повелел воздвигнуть семь жертвенников, и на каждом из них принес жертвы. Затем он удалился на “возвышенное место”, чтобы встретиться с Господом, и пообещал Валаку сказать о том, что откроет Бог.
Окруженный моавитскими князьями и знатными людьми своего царства, царь стоял подле места всесожжения, а вокруг теснилась любопытная толпа, ожидавшая возвращения пророка. Наконец он появился, и народ предвкушал, что он произнесет слова, которые раз и навсегда парализуют ту необыкновенную силу, которая помогала до сих пор ненавистному им Израилю. Валаам сказал:
“Из Месопотамии привел меня Валак, царь Моава, от гор восточных: "приди, прокляни мне Иакова, приди, изреки зло на Израиля!" Как прокляну я? Бог не проклинает его.
Как изреку зло? Господь не изрекает на него зла.
С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него: вот, народ живет отдельно, и между народами не числится. Кто исчислит песок Иакова и число четвертой части Израиля? Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их!”
Валаам сознался, что он пришел проклясть Израиля, но произнесенные им слова резко противоречили его чувствам. Он вынужден был произнести благословение, в то время как сердце его наполняло проклятие.
Глядя с вершины на стан Израиля, Валаам созерцал свидетельства их процветания. Ему говорили об Израиле как об отсталом, беспорядочном народе, наводнившем страну разбойничьими бандами, как о людях, которые были язвой и ужасом для всех окружающих племен, но их внешний вид противоречил этим словам. На всем, что предстало взору пророка, лежала печать безукоризненной дисциплины и порядка. Ему было явлено благоволение, с которым Бог относится к Израилю, и особый характер Его избранного народа Их нельзя было сравнить с другими народами, ибо они стояли выше всех остальных “Народ живет отдельно, и между народами не числится” В то время, когда были сказаны эти слова, Израиль скитался с места на место, и его особенности, обычаи и нравы не были знакомы Валааму Но как поразительно сбылось это пророчество в последующей истории народа' В течение всех лет плена, на протяжении всех веков рассеяния они оставались особым народом. Так народ Божий, истинный Израиль, рассеянный между всеми народами, является на земле только пришельцем, чье жительство на небесах.
Валааму была показана история еврейского народа не только как нации, – он видел развитие и процветание истинного Израиля Божьего до конца времени. Он видел особенную милость Всевышнего к тем, кто любит и боится Его. Он видел, как Его рука поддерживает их, идущих долиной смертной тени. Он видел их выходящими из могил, увенчанных славой, честью и бессмертием. Он видел искупленных, наслаждающихся немеркнущей славой новой земли Созерцая эту картину, он воскликнул. “Кто исчислит песок Иакова и число четвертой части Израиля?” Взирая на венец славы на каждом челе, на лучи радости на каждом лице и проникаясь бесконечностью жизни неомраченного счастья, он произнес торжественную молитву: “Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их”
Если бы Валаам пожелал принять посылаемый Богом свет, он поступил бы согласно своим словам. Он порвал бы всякую связь с моавитянами. Он не шутил бы больше благодатью Божьей, но пришел бы к Нему с искренним раскаянием. Но он больше возлюбил “мзду неправедную” и был полон решимости получить ее
Валак с уверенностью ожидал услышать проклятие, которое, подобно сокрушающему удару, должно было разразиться над Израилем, и при словах пророка запальчиво воскликнул: “Что ты со мною делаешь? я взял тебя, чтобы проклясть врагов моих, а ты, вот, благословляешь?” Валаам, стремясь оправдаться, заявил, что под воздействием не зависящей от него Божественной силы он вынужден говорить слова Божьи Он ответил “Не должен ли я в точности сказать то, что влагает Господь в уста мои?”
Даже и теперь Валак не отказался от своего намерения. Он подумал, что это многолюдный стан евреев произвел на Валаама такое сильное впечатление, и запуганный пророк не осмелился произнести свои заклинания. Царь решил поставить его в таком месте, откуда была видна только небольшая часть ополчения Если бы удалось убедить Валаама проклясть хотя бы часть Израиля, думал царь, тогда весь стан обречен на погибель. На вершине горы Фасги была предпринята еще одна попытка. Снова соорудили семь жертвенников, на которых, как и прежде, были принесены жертвы. Царь и князья остались у всесожжения, а Валаам удалился, чтобы узнать, что скажет Господь. Опять ему доверялась Божественная весть, которую он был бессилен изменить или скрыть.
Когда он вернулся к нетерпеливо ожидавшим людям, его спросили: “Что говорил Господь?”, – и его ответ, как и прежде, поразил ужасом сердце царя и князей:
“Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. Он ли скажет, и не сделает? будет говорить, и не исполнит? Вот, благословлять начал я, ибо Он благословил, и я не могу изменить сего. Не видно бедствия в Иакове,
и не заметно несчастия в Израиле; Господь, Бог его, с ним, и трубный царский звук у него”.
Устрашенный этим откровением, Валаам воскликнул: “Нет волшебства в Иакове и нет ворожбы в Израиле”. Великий заклинатель употребил все свое искусство волшебства, чтобы исполнить желание моавитского царя, но в данном случае он вынужден был сказать об Израиле: “Вот что творит Бог!” Пока они находились под Божественной защитой, никакой народ, никакая нация не могли победить их, даже если бы воспользовались сатанинской силой. Весь мир должен был изумляться чудесам, которые Бог совершил для Своего народа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110