Спустя секунду она глубоко вдохнула их аромат. — О Джим… — Она оборвала фразу на полуслове, но теперь уже с совсем другой интонацией. Опять опустила голову и глубоко вдохнула аромат цветов, потом снова обняла Джима и крепко прижала к себе. — Черт тебя побери! — прошептала она мужу в ухо, потом опять поцеловала его — одновременно и сердито, и с любовью. Затем они разомкнули объятия и отступили друг от друга.
— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты держала палец во рту…
— А, я обожглась об этот чайник, — раздраженно сказала Энджи. — Не могла поверить, что он кипит, хотя его не подогревают. Глупо! Но, Джим… как получилось, что ты вернулся именно в этот момент? Ты пользовался магией?
— Я не возвращался именно в этот момент, — возразил Джим. — А почему вернуться именно в этот момент было так важно?
— Потому что чайник тоже только что появился здесь и хочет с тобой поговорить!
— Чайник? — переспросил Джим и перевел взгляд на посудину, которая продолжала, стоя на столе, пускать пар и петь. — Чайник хочет поговорить со мной?
— Да! Разве ты не слышишь? — спросила Энджи. — Послушай!
Джим прислушался.
Чайник продолжал напевать тихим грудным голосом, и вблизи, где теперь стоял Джим, можно было разобрать слова. Песня состояла из коротенького куплета, который повторялся снова и снова.
Немедленно брось все другие дела.
Скорее, Джим Эккерт, меня выручай.
Отчаянно помощь твоя. мне нужна!
Скорее, Джим Эккерт, меня выручай!
Когда чайник вновь вернулся к первой строчке и начал повторять все четверостишие, Джим заморгал. Он опять наполовину прослушал песенку, прежде чем стряхнул с себя изумление.
— Я здесь, — сказал он чайнику. — Это Джим Эккерт. Я здесь. Что ты хочешь мне сказать?
Чайник тут же сменил песенку.
Он запел:
Ты, Джим, Каролинусу нужен быстрей.
Его выручать тебе надо скорей!
Он болен и ныне как будто в аду — Знахарки две лечат его на беду!
Две «мудрые» бабы пришли из селенья, Не столько умны, сколь сильны от рожденья.
От их врачеванья совсем ему плохо.
Спеши, чтоб успеть до последнего вздоха!
Спасай Каролинуса!
Спасай Каролинуса!
Спасай Каро…
— Хорошо! Я уже все понял! — огрызнулся Джим, так как чайник, похоже, собирался бесконечно петь: «Спасай Каролинуса!»
Чайник затих. Уже после того как он замолчал, небольшое облачко пара вырвалось из его носика, но совершенно беззвучно. Медные бока чайника, казалось, засветились — с извинением и немым укором. Непонятно почему, Джим почувствовал себя виноватым перед чайником за свою вспышку.
— Извини, — не задумываясь, сказал он.
— Дурачок! — Энджи снова с чувством обняла его. — Это всего лишь чайник. Ему не понять твоих извинений.
— Наверное, ты права. — Джим почувствовал холодок в желудке. — Но, похоже, Каролинус болен, и его лечат шарлатаны, которые думают, что помогают ему встать на ноги. Этому вполне можно поверить, такое постоянно происходит то тут то там. Я должен прямо сейчас отправиться к нему.
— Мы оба отправимся к нему прямо сейчас! — сказала Энджи. — И разве чайник не пропел, что эти женщины сильны? Я думаю, нам стоит взять с собой нескольких вооруженных людей. Теолаф!
Оруженосец Джима отделился от стены и вышел вперед:
— Да, миледи? Милорд?
Теолаф являлся самым необычным оруженосцем — до того как Джим возвел его в этот ранг, он был всего лишь латником и командовал стражей замка. Над броней доспехов, закрывавших его тело, возвышалось темное лицо, увенчанное копной седеющих волос, хотя ему было немногим за тридцать, а шрам на лице придавал ему вид бывалого человека.
— Подбери восемь латников, вы поедете с нами, — приказала Энджи. — Проследи также за лошадьми и прочими приготовлениями. Мы выезжаем немедленно. — Энджи взглянула мимо него. — Соланж! — позвала она. Кухарка замка, высокая женщина, которой было далеко за сорок и в которой имелось фунтов пятьдесят лишнего веса, хотя, похоже, большая часть этого веса приходилась на мускулы, отошла от стенки. Ей с трудом удавался реверанс, и она изобразила нечто вроде книксена:
— Да, миледи?
— Проследи, чтобы приготовили провиант для седельных сумм всадников, а также для милорда и для меня, — сказала Энджи. — В мое отсутствие ты будешь распоряжаться слугами. Ив? Ив Морген! А, вот ты где! Как начальник стражи, ты остаешься главным в замке в наше отсутствие. Оба все поняли?
— Да, миледи, — ответил Ив.
И вместе с Соланж он развернулся и отошел в сторону. Соланж, несмотря на свое имя, была родом не из Франции, а с острова Гернси.
— Минутку! — воскликнула Энджи. — Кто у нас может что-нибудь знать про этих двух сестер из — как его там? — селенья?
— Марго, — сказала Соланж, обернувшись. — Она родом из тех мест.
— Марго! — позвала Энджи. Но, похоже, Марго среди собравшихся в зале не было. — Соланж, немедленно найди ее и пришли сюда!
— Сейчас, миледи, — ответила Соланж.
Марго появилась через несколько мгновений после того, как Соланж вошла в дверь главной башни, где на первом этаже находилась кухня. Очевидно, она занималась там каким-то делом или сидела просто так, а когда прибежал чайник, благоразумно решила держаться в сторонке.
— Да, миледи, — сказала она, делая реверанс. Она тоже была высокая, но худая, с большим ртом и седеющими светлыми волосами.
— Что ты знаешь о двух сестрах из местечка по соседству с домом Каролинуса, знахарках, которые помогают больным, несомненно за плату?
— О, это, наверное, Элли и Эльдра, миледи, — сказала Марго. — Они единственные дочери старого Тома Эльдреда, который был самым большим и сильным человеком в округе. Обе, и Элли, и Эльдра, пошли в него, я имею в виду, выглядят совсем как он, миледи. Вот ни один мужчина и не взглянул на них, боясь, что жена будет бить его, а не наоборот, как положено. Молодой Том Девли даже сбежал из дома, когда Эльдред сказал, что отдаст за него Элли, хочет тот того или нет…
— Спасибо, Марго, — решительно остановила ее Энджи, когда Марго перешла на мягкий, доверительный тон, который грозил тем, что она сейчас поведает всю историю окрестных мест. — Ты сказала нам все, что мы хотели знать. Можешь теперь вернуться к своим делам. — Она повернулась к Джиму: — Мне еще надо сделать кое-какие распоряжения, чтобы быть уверенной, что за время моего отсутствия замок не развалится на части, а ты лучше возьми-ка другого коня. Даже если ты и ехал шагом, Оглоед, как я понимаю, возил тебя несколько дней.
— Ты права, — сказал Джим. — Я прямо сейчас и займусь этим.
Они с Энджи разошлись в разные стороны. Джим вышел через главный вход большого зала, через который поспешно расходилась челядь, придерживаясь мудрого правила всех слуг: подальше от хозяйского глаза — меньше вероятность, что тебе придумают какую-нибудь работу.
И менее чем через полчаса экспедиция по вызволению Каролинуса верхом двигалась по направлению к цели. Джим и Энджи ехали впереди, за ними следовал Теолаф с восьмью своими лучшими латниками. Чайник же, выглядевший несколько обиженным, остался в большом зале. Обычно слуги постоянно сновали туда-сюда по этому обширному помещению, но мысль, что чайник все еще способен выкинуть какую-нибудь волшебную штучку, заставляла их держаться подальше от большого зала.
Джим и Энджи обменивались новостями о последних событиях. Рассказ Энджи ввел Джима в курс событий в замке и окрестностях. А она внимательно выслушала повествование о морском дьяволе, а потом о приключениях Джима на границе, которые произошли гораздо раньше. Это включало в себя рассказ о полых людях, которые были чем-то вроде привидений, и о приграничных жителях
— нортумбрийских рыцарях и других господах, живших по соседству с шотландской границей, и, наконец, — без конца — о маленьких людях.
Энджи восхитило, что маленькие люди так привязались к Дэффиду и хотели, чтобы он был их предводителем. И Джим под конец чуть не проболтался о том, о чем Дэффид взял с него клятву молчать: что лучник находится в родстве с древним королевским родом, о котором маленькие люди помнят, хотя все остальные уже давно забыли.
— Я рассказал тебе все, но у меня есть обязательства перед Дэффидом, — наконец сказал он.
— Все в порядке, — отозвалась Энджи. — Я знаю, что есть вещи, о которых ты не можешь мне рассказать. До тех пор пока они не касаются твоего здоровья и безопасности, меня это не беспокоит. Ты думаешь, маленькие люди — потомки народа, который жил здесь, когда строился старый римский вал?
— Не знаю. Можно спросить у Дэффида, но я обещал забыть про его связь с ними, поэтому мне не хотелось бы задавать ему вопросы на эту тему. — Он склонился с седла, взял руку Энджи и сжал ее. Они посмотрели друг другу в глаза. — Ты знаешь, что ты великолепна? — спросил Джим.
— Конечно, знаю, — весело ответила Энджи. Она пожала руку Джима и отняла свою. И они очень благопристойно, бок о бок, поехали дальше.
Звенящая Вода, обитель Каролинуса, находилась недалеко, и они оказались там еще до того, как исчерпали темы для разговоров.
По крайней мере, трава, деревья и пруд не изменились. Это местечко всегда было мирной пустынной полянкой, поросшей травой и окруженной высокими вязами. Трава здесь всегда росла густая и сочная, без каких-либо признаков сорняков. Она, как ковер, окружала пруд и маленький домик с островерхой крышей, в котором, как знал Джим, было всего две комнаты — одна наверху и одна внизу.
К двери домика, вплоть до единственной ступеньки крылечка, вела усыпанная гравием дорожка, которая магическим способом поддерживалась всегда ровной и чистой. Рядом с дорожкой был маленький круглый пруд с прекрасной голубой водой, из самого центра которого в воздух на четыре-пять футов вверх била струя воды, наверху она рассыпалась на мелкие брызги, которые падали обратно в пруд, издавая звенящие звуки — будто ветер нежно играл какими-то восточными стеклянными колокольчиками. Именно эта особенность и дала название всему местечку — Звенящая Вода.
По мнению Джима, это местечко всегда было очаровательным. Но сейчас оно таковым не выглядело.
Причиной тому были тридцать-сорок человек, расположившихся табором вокруг домика. Ободранные пристанища — назвать их палатками было бы лестью для этих сооружений — были разбросаны по сочной зеленой траве лужайки. Мусор валялся повсюду, а люди, в основном мужчины, хотя были тут и женщины и несколько детей, выглядели необычайно оборванными и грязными даже для четырнадцатого столетия.
Было вполне понятно, что здесь происходит. Жилище Каролинуса окружила бродячая банда бездельников и воров, не имеющих никакого лорда или хозяина; они постоянно шлялись туда-сюда по дорогам, работая, когда приходилось, воруя, когда удавалось.
Было совершенно ясно: они, как стервятники, собрались здесь в надежде, что Каролинус не выживет и они смогут раздобыть что-нибудь ценное в доме или на подворье. Но сейчас они, конечно, просто весело ожидали развития событий.
Как заметил Джим, Энджи распознала, кто они такие, так же быстро, как и он сам; и он был уверен, что воины за его спиной поняли это еще быстрее. Он услышал легкое движение и бряцание металла о металл — Теолаф и его восемь воинов убедились, что оружие под рукой и готово к немедленному применению.
Не обращая ни на кого внимания, Джим продолжал двигаться сквозь толпу по гравиевой дорожке, заставляя бродяг рассыпаться и очистить путь. Затем он спешился, Энджи собралась сделать то же. В мрачном бормотании толпы слышались голоса, объяснявшие, что это дракон, который еще и рыцарь.
— Не надо, Энджи, — сказал он тихим голосом, достаточным для того, чтобы его слышала жена и не слышала окружавшая толпа. — Оставайся в седле. Так будет безопасней. Я войду один.
— Ты ни в коем случае не пойдешь один, — сказала Энджи. — Я хочу взглянуть на этих так называемых знахарок!
Она спешилась и пошла по гравиевой дорожке, Джиму оставалось только последовать за ней. Они подошли к двери, и Джим без стука распахнул ее.
Порыв спертого воздуха ударил им в лицо, и на мгновение полумрак ослепил их привыкшие к дневному свету глаза. Затем они разглядели, что Каролинус лежит на кровати, изголовье которой придвинуто к дальней стенке комнаты. Одна из женщин, сложив руки, стояла над кроватью, другая — в противоположном конце комнаты, обе с изумленными лицами обернулись к Джиму и Энджи.
Марго ничего не преувеличила в своем описании. Обе знахарки были на три-четыре дюйма выше Джима и, вероятно, превосходили его в весе фунтов на пятьдесят каждая. Они были широкоплечи в соответствии со своим ростом, а сложенные руки женщины, стоявшей у кровати Каролинуса, являли мускулы, не уступавшие мускулам кузнеца в замке Джима. Эта женщина первой и отреагировала на их появление.
— Кто такие? — рявкнула она баритоном. — В доме больной. Убирайтесь! Все убирайтесь! — И она махнула рукой, предлагая им убраться, будто отгоняла мух.
Джим почувствовал, как его отодвинули в сторону, и рядом с ним и Энджи появился Теолаф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54