Однако хитрый монгол просто подкинул мяч, и в штрафную с двух сторон ворвались его конные партнеры. Один, как оказалось, делал это для отвлечения внимания, зато второй ловко принял на грудь летевший каучуковый снаряд, потом скинул его себе под удар, не позволяя мячу коснуться земли, и мощно врезал ногой. Ловкость, с которой он при этом управлялся с конем, поражала. Еще бы!..
Монголы учатся ездить верхом едва ли не раньше, чем начинают ходить.
К счастью, мяч угодил прямо в набрюшник Поджо и отскочил. Воевода Вавила бросился к нему, чтобы выбить в поле, но из-за спин «дионнамовских» игроков выскочил Сартак и мгновенным касанием переправил мяч в сетку. Зазвенели цепи.
Раздался дикий рев тридцати тысяч монголо-татарских глоток. Сам хан Батый победно вскинул руки. Счет сравнялся.
Следующие полчаса стали кошмаром для «Дионнамо». Сартак и его партнеры всецело хозяйничали на поле, полностью переигрывая Эллера и всю команду. Сопротивляться им было невозможно. С конями, без коней, но они выглядели увереннее и подготовленнее. Пелисье было попытался повозиться с мячом в центре поля и технично обыграть двух монголов, однако его тут же повалили и едва не затоптали в прямом смысле этого слова.
Рог главного судьи промолчал. Вспомогательные судьи-лучники тоже никак не откликнулись на этот игровой эпизод.
Если бы не Поджо, не миновать града голов и поражения уже в первом тайме (монгольский тайм – время, пока горит факел между стягов команд, около часа). Толстяк-дион стал несомненно лучшим игроком «Дионнамо» в первом тайме, вытащив несколько «мертвых» мячей. Афанасьев подумал, что если б Поджо сбросить полцентнера веса, он украсил бы дубль любого европейского футбольного клуба. А там, глядишь, и в основу пробился.
Несмотря на геройство Поджо, монголы забили еще три гола. Два из них были обеспечены конными наскоками, против которых «дионнамовцы» никак не могли найти противоядия. Особенно красив был второй гол, когда «сартаковский» футболист влетел на коне в штрафную, продев левую ногу в правое стремя, придерживаясь рукой за седло, а правой ногой блестяще замкнул пас своего капитана, Сартака, выданный через все поле.
Поджо и дернуться не успел.
На голы татаро-монгольской рати команда из Святой Руси сумела ответить одним корявым, вымученным голом, забитым центральным защитником, воеводой Вавилой. Эллер невесть как продрался сквозь двух монголов и отпасовал назад, набегающему Вавиле Андреичу. Тот вложил в удар всю злость на Батыя и монголов. Мяч попал в лицо одному из защитников, потом отскочил в спину второго… Правда, уже после того, как тяжелый каучуковый шар после нескольких рикошетов влетел в ворота, Оленец взвыл и, схватившись обеими руками за отбитую ногу, запрыгал по полю:
– У-у, Вседержитель, святые угодники! У-у, больна-а-а!!
На этом первый тайм завершился. Красно-бело-черный стяг «Сартака» грозно реял на две зарубки выше «дионнамовского» триколора. Итог первого тайма дружина Эллера и Жени Афанасьева едва ли могла занести себе в актив.
«САРТАК» (Золотая Орда) – «ДИОННАМО» (Святая Русь) – 4:2.
2
– Ну что, Аймак-багатур, выйдешь на поле, покажешь удаль? – спросил довольный хан Батый, склоняясь к зятю.
Колян Ковалев, облаченный в свой неизменный халат с «манчестеровскими» письменами, недовольно скривился:
– Великий хан, а есть ли смысл? Они и так играют отлично. Нет ничего хуже, чем менять состав выигрывающей команды, – принялся хитрить Колян. – Это непреложный закон игры «футэбэ».
– Ну-ну, – проворчал хан Батый. Что-то в выражении его лица определенно не понравилось Ковалеву.
Между тем матч возобновился. На поле команды вышли без замен. Правда, у воеводы Вавилы и Афанасьева отчаянно ныли ноги, а прижженное плечо не давало покоя Эллеру, но все это были мелкие неприятности. Гораздо больших следовало ожидать в случае, если матч будет проигран.
В перерыве игроки «Дионнамо» тщательно обсудили первый тайм и пришли к выводу, что в игре против монголов ставку следует делать на четкий отбор. Если мяч отобран чисто, то монголы на несколько секунд впадали в легкий ступор. Было время развернуться. Но в том-то все и дело, что отнять мяч было практически невозможно!
– Тебе, Эллер, лучше вообще не фолить, – сказал Пелисье, – у тебя уже есть предупреждение, а без головы даже тебе не выжить. Так?
– Так, – угрюмо буркнул отпрыск Перуна.
– Надо задействовать лошадей, – продолжал Пелисье. – Мы их почти не используем, к тому же лошади у нас какие-то дохловатые, не то что у этих «сартаковцев»! Кто умеет хорошо ездить верхом?
– Я, – откликнулся воевода Вавила. – Воин обязан умело вступать в злат стремень и держаться верхом…
– Понятно, – перебил его Пелисье. – Я вот не умею. Эллер и Поджо тоже. Женька, ты?
– Нет.
– Я, – сказал Гринька. – Я умею.
– Отлично, – подытожил Афанасьев. – Видели, что делали монголы? Им накидывали мяч, они обрабатывали его в воздухе и с коня били в ворота. Если удар получался хорошим, отразить – практически нереально. Вот Поджо не даст соврать.
Поджо, в перерыве подкрепившийся питательным бульоном с бараниной, кивнул. Он выглядел бодро и свежо. Афанасьев продолжал:
– Тогда Вавила Андреич и Григорий переводятся в нападение. Пелисье играет в центре поля, хавбека защитного плана, я – под нападающими, а уж ты, уважаемый Эллер, отрабатывай в защите. Главное, чтобы усвоить новую тактику. Лошади у нас хреновые, но должно сработать, В общем, разберемся на поле. Ну, с богом!
Игра возобновилась. Наверное, Пелисье и Афанасьев подали не самую плохую идею относительно использования коней. Потому что она сработала на первой же минуте: Жан-Люк, ловко просунув ногу между двух монголов, завладел мячом, отклонился от костедробительного силового приема и отпасовал мчавшемуся по флангу Гриньке. Тот с ловкостью фокусника подкинул мяч и, вскочив на лошадь, умудрился не уронить его на землю. Конный дружинник промчался по флангу, ногой прижимая мяч к боку коня. Татаро-монголы с воем и вскинутыми кулаками ринулись за ним. Когда б не суровые правила, не миновать членовредительства…
С угла поля Гринька навесил мяч на штрафную, ловко остановив и развернув при этом коня. Эллер подставил голову, зажмурив глаза, мяч срикошетировал от шлема диона и вылетел прямо к скачущему Вавиле Андреичу.
Мяч ударился о землю, упруго отскочил, и тут траектория его движения пересеклась с ногой воеводы. Молодецкий русич засадил мяч прямо в «девятку» монголо-татарских ворот. 4:3!!! И – дубль Вавилы Андреича!
Зрители зашумели. Кое-где блеснула сталь клинков. Кажется, аудитория начинала перегреваться. Впрочем, хан Батый навел порядок одним мановением руки. По его знаку из толп болельщиков вывели несколько особо отличившихся буянов и… Женя даже зажмурился. Ничего себе обращеньице с фанатами футбола! Словом, их удалили…
Неудивительно, что почва на поле и вокруг него – странного красновато-бурого цвета. «Дионнамовцы» приободрились. Самонадеянный Пелисье обнаглел до такой степени, что позволил себе небольшой эстетический дриблинг в центре поля а-ля Зидан. При этом археолог столь удачно увернулся от двух набежавших на него игроков соперника, что те врезались друг в друга и повалились, обрушившись двумя снопами сена. Пелисье навесил на Гриньку, скакавшего на лошади по флангу, и тот довольно умело сыграл головой, отбив тяжеленный снаряд. Правда, выражение лица у него было при этом такое, что наблюдавший эпизод Афанасьев вспомнил анекдот-страшилку, известный в конце XX века: «Дети пошли на экскурсию на стройку. Марь Иванна говорит: „Дети, наденьте защитные каски. А то на прошлой неделе был такой случай. Мальчик не надел каску, а девочка надела. Упали им сверху на головы два кирпича. Мальчик без каски сразу умер, а девочка, которая была в каске, засмеялась и пошла“. Выходит Вовочка и говорит: „Марь Иванна, а я знаю эту девочку. Она до сих пор ходит в каске и смеется“.
Мяч, отыгранный Гринькой в штрафную площадку перед воротами «Сартака», попал в самую гущу борьбы. Вавила Андреич и набежавший Пелисье сражались с двумя защитниками, каждый из которых, верно, весил столько же, сколько оба игрока «Дионнамо», вместе взятые. Выиграли монголы. Увидев, что игрок «Сартака» завладел мячом, Женя Афанасьев бросился под ноги монголу, стараясь выбить мяч. Подкат получился не совсем чистым: две афанасьевские ноги въехали в колено «сартаковца», вместо того чтобы попасть в мяч, проклятый каучуковый шар!! Жирный монгол выпучил глаза и рыбкой нырнул вперед, готовясь шарахнуться о землю. На его беду, мимо проскакал фланговый полузащитник Гринька на вздыбленной коняге. Вышло так, что она взбрыкнула и принялась бить задки, выкидывая задние ноги. Татаро-монгольский защитник, подрезанный Афанасьевым, попал прямо в копыта взбрыкнувшей лошадки.
Контакт вышел впечатляющий. По всему полю пошел звон от столкнувшихся подков лошади и шлема на голове несчастного игрока Золотой Орды. Наверное, у вздорной кобылки оказались поврежденными задние ноги, потому что она повалилась, увлекая за собой Гриньку…
Монгольский защитник сидел на земле, глупо улыбаясь. С первого взгляда было видно, что косметический ремонт тут не поможет и требуется серьезное вмешательство лекаря. Сам игрок идти не мог, только мычал и слабо двигал плечами.
Женя растерянно оглядывался по сторонам, понимая, что он невольно стал виной всему этому. Кара последовала незамедлительно. С небес спустился сам главный судья Колынэ-тушимэл и, окинув мизансцену суровым оком, предъявил Жене «желтую карточку».
Боль в обожженном плече была дикой. Афанасьев даже взвизгнул, но быстро подавил крик в прикушенных губах и только дернулся. Впрочем, в нем с новой силой разгоралась ярость. Он даже не думал, что может случиться с ним в случае второго предупреждения.
При счете 4:3 в пользу Золотой Орды в командах были сделаны первые вынужденные замены. За «Сартак» на поле вышел сам Аймак-багатур, встреченный единогласным приветственным ревом болельщиков. Аймак-багатур, великий Укротитель Змеев, снял свое привычное одеяние и облачился в красно-белый халат команды «Сартак». Правда, этой процедуре предшествовала весьма неприятная беседа с ханом Батыем. Когда воевода Вавила забил третий гол, хан с неприятной улыбкой на тонких губах повернулся к зятю и спросил:
– Ну что, и теперь состав выигрывающей команды не меняют?
– Так ведь выигрывают, – не очень уверенно ответил Колян. – Четыре гола против трех!
– Аа-а! – воскликнул зловредный хан. – Думаешь, я не знаю, что ты таишь за своим малодушием? Думаешь, Бату не умеет провидеть сердца? За кого болеешь душой, Аймак-багатур? Думаешь, мне неизвестно, что некоторые из этих пришлецов – твои соплеменники?! А, клянусь Ясой! Ты говорил с ними вчера вечером!
– Я знаю, ты велик и мудр, хан… – принялся выдавливать из себя Колян, за три года жизни в Орде насобачившийся в самой сладкой и непритязательной лести.
Но Батый дернул себя за косичку и рявкнул:
– Балды! (Хватит!) Оставь эту дурацкую лесть! Ты думаешь, что твой сговор за моей спиной пройдет тебе просто так? Не-э-эт!! Ступай сейчас же на поле и принеси мне головы этих пришлецов, иначе я увижу, как твоя отрубленная голова лижет пыль у ног моих!
Ковалев побледнел. Хан был не Жванецкий и шутить не любил. Потому Ковалев стиснул зубы и вышел на поле под восторженные вопли татаро-монгольского воинства:
– Да славится Аймак-багатур!
– Хвала Укротителю!!
– Сартак и Аймак – вперед, во славу Орды!
– Ничихабай! Дарубай! Мухудаджу!
– Монго-о-о-ол, нужен го-о-о-ол!!
– «Сартак» – народная команда!!!
– Хей-хей, Аймак-багатур, гол забей!!
Помертвевший Колян вышел на поле вместо выбывшего из строя защитника. Последнего водрузили натравку рядом с полем, где он продолжил глупо и бессмысленно улыбаться, а потом завел какую-то дурацкую песенку о любви благородного монгольского юноши к своей кобыле.
У команды «Дионнамо» тоже произошла замена. Вместо выбывшей из строя лошадки в игру вступил… козел Тангриснир. Рогатого подопечного Эллера даже не стали гримировать под лошадь. На него просто надели попону «дионнамовских» цветов, а на голову напялили огромный шлем, чтобы он не изувечил кого своими ужасными рогами.
– Ну что, Колян? – вполголоса сказал Ковалеву Женя Афанасьев, подойдя к нему вплотную. – Трус не играет… в футбол?
– ТРУП не играет в футбол, – не самым оптимистическим тоном доправил Аймак-багатур. – Не знаю, что тебе и сказать, Женек. Придется играть против вас. Я должен выиграть, потому что Батый, узкоглазая скотина, кажется, решил меня под нож пустить. Тещу он уже казнил, что ему стоит еще и зятя казнить? Так что играть буду всерьез.
– Но если мы не выиграем… нас казнят? – спросил подошедший Пелисье.
– Это если…
Колян не успел ответить. Протрубил в рог главный судья Колынэ-тушимэл, кружащийся над полем на Горыныче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Монголы учатся ездить верхом едва ли не раньше, чем начинают ходить.
К счастью, мяч угодил прямо в набрюшник Поджо и отскочил. Воевода Вавила бросился к нему, чтобы выбить в поле, но из-за спин «дионнамовских» игроков выскочил Сартак и мгновенным касанием переправил мяч в сетку. Зазвенели цепи.
Раздался дикий рев тридцати тысяч монголо-татарских глоток. Сам хан Батый победно вскинул руки. Счет сравнялся.
Следующие полчаса стали кошмаром для «Дионнамо». Сартак и его партнеры всецело хозяйничали на поле, полностью переигрывая Эллера и всю команду. Сопротивляться им было невозможно. С конями, без коней, но они выглядели увереннее и подготовленнее. Пелисье было попытался повозиться с мячом в центре поля и технично обыграть двух монголов, однако его тут же повалили и едва не затоптали в прямом смысле этого слова.
Рог главного судьи промолчал. Вспомогательные судьи-лучники тоже никак не откликнулись на этот игровой эпизод.
Если бы не Поджо, не миновать града голов и поражения уже в первом тайме (монгольский тайм – время, пока горит факел между стягов команд, около часа). Толстяк-дион стал несомненно лучшим игроком «Дионнамо» в первом тайме, вытащив несколько «мертвых» мячей. Афанасьев подумал, что если б Поджо сбросить полцентнера веса, он украсил бы дубль любого европейского футбольного клуба. А там, глядишь, и в основу пробился.
Несмотря на геройство Поджо, монголы забили еще три гола. Два из них были обеспечены конными наскоками, против которых «дионнамовцы» никак не могли найти противоядия. Особенно красив был второй гол, когда «сартаковский» футболист влетел на коне в штрафную, продев левую ногу в правое стремя, придерживаясь рукой за седло, а правой ногой блестяще замкнул пас своего капитана, Сартака, выданный через все поле.
Поджо и дернуться не успел.
На голы татаро-монгольской рати команда из Святой Руси сумела ответить одним корявым, вымученным голом, забитым центральным защитником, воеводой Вавилой. Эллер невесть как продрался сквозь двух монголов и отпасовал назад, набегающему Вавиле Андреичу. Тот вложил в удар всю злость на Батыя и монголов. Мяч попал в лицо одному из защитников, потом отскочил в спину второго… Правда, уже после того, как тяжелый каучуковый шар после нескольких рикошетов влетел в ворота, Оленец взвыл и, схватившись обеими руками за отбитую ногу, запрыгал по полю:
– У-у, Вседержитель, святые угодники! У-у, больна-а-а!!
На этом первый тайм завершился. Красно-бело-черный стяг «Сартака» грозно реял на две зарубки выше «дионнамовского» триколора. Итог первого тайма дружина Эллера и Жени Афанасьева едва ли могла занести себе в актив.
«САРТАК» (Золотая Орда) – «ДИОННАМО» (Святая Русь) – 4:2.
2
– Ну что, Аймак-багатур, выйдешь на поле, покажешь удаль? – спросил довольный хан Батый, склоняясь к зятю.
Колян Ковалев, облаченный в свой неизменный халат с «манчестеровскими» письменами, недовольно скривился:
– Великий хан, а есть ли смысл? Они и так играют отлично. Нет ничего хуже, чем менять состав выигрывающей команды, – принялся хитрить Колян. – Это непреложный закон игры «футэбэ».
– Ну-ну, – проворчал хан Батый. Что-то в выражении его лица определенно не понравилось Ковалеву.
Между тем матч возобновился. На поле команды вышли без замен. Правда, у воеводы Вавилы и Афанасьева отчаянно ныли ноги, а прижженное плечо не давало покоя Эллеру, но все это были мелкие неприятности. Гораздо больших следовало ожидать в случае, если матч будет проигран.
В перерыве игроки «Дионнамо» тщательно обсудили первый тайм и пришли к выводу, что в игре против монголов ставку следует делать на четкий отбор. Если мяч отобран чисто, то монголы на несколько секунд впадали в легкий ступор. Было время развернуться. Но в том-то все и дело, что отнять мяч было практически невозможно!
– Тебе, Эллер, лучше вообще не фолить, – сказал Пелисье, – у тебя уже есть предупреждение, а без головы даже тебе не выжить. Так?
– Так, – угрюмо буркнул отпрыск Перуна.
– Надо задействовать лошадей, – продолжал Пелисье. – Мы их почти не используем, к тому же лошади у нас какие-то дохловатые, не то что у этих «сартаковцев»! Кто умеет хорошо ездить верхом?
– Я, – откликнулся воевода Вавила. – Воин обязан умело вступать в злат стремень и держаться верхом…
– Понятно, – перебил его Пелисье. – Я вот не умею. Эллер и Поджо тоже. Женька, ты?
– Нет.
– Я, – сказал Гринька. – Я умею.
– Отлично, – подытожил Афанасьев. – Видели, что делали монголы? Им накидывали мяч, они обрабатывали его в воздухе и с коня били в ворота. Если удар получался хорошим, отразить – практически нереально. Вот Поджо не даст соврать.
Поджо, в перерыве подкрепившийся питательным бульоном с бараниной, кивнул. Он выглядел бодро и свежо. Афанасьев продолжал:
– Тогда Вавила Андреич и Григорий переводятся в нападение. Пелисье играет в центре поля, хавбека защитного плана, я – под нападающими, а уж ты, уважаемый Эллер, отрабатывай в защите. Главное, чтобы усвоить новую тактику. Лошади у нас хреновые, но должно сработать, В общем, разберемся на поле. Ну, с богом!
Игра возобновилась. Наверное, Пелисье и Афанасьев подали не самую плохую идею относительно использования коней. Потому что она сработала на первой же минуте: Жан-Люк, ловко просунув ногу между двух монголов, завладел мячом, отклонился от костедробительного силового приема и отпасовал мчавшемуся по флангу Гриньке. Тот с ловкостью фокусника подкинул мяч и, вскочив на лошадь, умудрился не уронить его на землю. Конный дружинник промчался по флангу, ногой прижимая мяч к боку коня. Татаро-монголы с воем и вскинутыми кулаками ринулись за ним. Когда б не суровые правила, не миновать членовредительства…
С угла поля Гринька навесил мяч на штрафную, ловко остановив и развернув при этом коня. Эллер подставил голову, зажмурив глаза, мяч срикошетировал от шлема диона и вылетел прямо к скачущему Вавиле Андреичу.
Мяч ударился о землю, упруго отскочил, и тут траектория его движения пересеклась с ногой воеводы. Молодецкий русич засадил мяч прямо в «девятку» монголо-татарских ворот. 4:3!!! И – дубль Вавилы Андреича!
Зрители зашумели. Кое-где блеснула сталь клинков. Кажется, аудитория начинала перегреваться. Впрочем, хан Батый навел порядок одним мановением руки. По его знаку из толп болельщиков вывели несколько особо отличившихся буянов и… Женя даже зажмурился. Ничего себе обращеньице с фанатами футбола! Словом, их удалили…
Неудивительно, что почва на поле и вокруг него – странного красновато-бурого цвета. «Дионнамовцы» приободрились. Самонадеянный Пелисье обнаглел до такой степени, что позволил себе небольшой эстетический дриблинг в центре поля а-ля Зидан. При этом археолог столь удачно увернулся от двух набежавших на него игроков соперника, что те врезались друг в друга и повалились, обрушившись двумя снопами сена. Пелисье навесил на Гриньку, скакавшего на лошади по флангу, и тот довольно умело сыграл головой, отбив тяжеленный снаряд. Правда, выражение лица у него было при этом такое, что наблюдавший эпизод Афанасьев вспомнил анекдот-страшилку, известный в конце XX века: «Дети пошли на экскурсию на стройку. Марь Иванна говорит: „Дети, наденьте защитные каски. А то на прошлой неделе был такой случай. Мальчик не надел каску, а девочка надела. Упали им сверху на головы два кирпича. Мальчик без каски сразу умер, а девочка, которая была в каске, засмеялась и пошла“. Выходит Вовочка и говорит: „Марь Иванна, а я знаю эту девочку. Она до сих пор ходит в каске и смеется“.
Мяч, отыгранный Гринькой в штрафную площадку перед воротами «Сартака», попал в самую гущу борьбы. Вавила Андреич и набежавший Пелисье сражались с двумя защитниками, каждый из которых, верно, весил столько же, сколько оба игрока «Дионнамо», вместе взятые. Выиграли монголы. Увидев, что игрок «Сартака» завладел мячом, Женя Афанасьев бросился под ноги монголу, стараясь выбить мяч. Подкат получился не совсем чистым: две афанасьевские ноги въехали в колено «сартаковца», вместо того чтобы попасть в мяч, проклятый каучуковый шар!! Жирный монгол выпучил глаза и рыбкой нырнул вперед, готовясь шарахнуться о землю. На его беду, мимо проскакал фланговый полузащитник Гринька на вздыбленной коняге. Вышло так, что она взбрыкнула и принялась бить задки, выкидывая задние ноги. Татаро-монгольский защитник, подрезанный Афанасьевым, попал прямо в копыта взбрыкнувшей лошадки.
Контакт вышел впечатляющий. По всему полю пошел звон от столкнувшихся подков лошади и шлема на голове несчастного игрока Золотой Орды. Наверное, у вздорной кобылки оказались поврежденными задние ноги, потому что она повалилась, увлекая за собой Гриньку…
Монгольский защитник сидел на земле, глупо улыбаясь. С первого взгляда было видно, что косметический ремонт тут не поможет и требуется серьезное вмешательство лекаря. Сам игрок идти не мог, только мычал и слабо двигал плечами.
Женя растерянно оглядывался по сторонам, понимая, что он невольно стал виной всему этому. Кара последовала незамедлительно. С небес спустился сам главный судья Колынэ-тушимэл и, окинув мизансцену суровым оком, предъявил Жене «желтую карточку».
Боль в обожженном плече была дикой. Афанасьев даже взвизгнул, но быстро подавил крик в прикушенных губах и только дернулся. Впрочем, в нем с новой силой разгоралась ярость. Он даже не думал, что может случиться с ним в случае второго предупреждения.
При счете 4:3 в пользу Золотой Орды в командах были сделаны первые вынужденные замены. За «Сартак» на поле вышел сам Аймак-багатур, встреченный единогласным приветственным ревом болельщиков. Аймак-багатур, великий Укротитель Змеев, снял свое привычное одеяние и облачился в красно-белый халат команды «Сартак». Правда, этой процедуре предшествовала весьма неприятная беседа с ханом Батыем. Когда воевода Вавила забил третий гол, хан с неприятной улыбкой на тонких губах повернулся к зятю и спросил:
– Ну что, и теперь состав выигрывающей команды не меняют?
– Так ведь выигрывают, – не очень уверенно ответил Колян. – Четыре гола против трех!
– Аа-а! – воскликнул зловредный хан. – Думаешь, я не знаю, что ты таишь за своим малодушием? Думаешь, Бату не умеет провидеть сердца? За кого болеешь душой, Аймак-багатур? Думаешь, мне неизвестно, что некоторые из этих пришлецов – твои соплеменники?! А, клянусь Ясой! Ты говорил с ними вчера вечером!
– Я знаю, ты велик и мудр, хан… – принялся выдавливать из себя Колян, за три года жизни в Орде насобачившийся в самой сладкой и непритязательной лести.
Но Батый дернул себя за косичку и рявкнул:
– Балды! (Хватит!) Оставь эту дурацкую лесть! Ты думаешь, что твой сговор за моей спиной пройдет тебе просто так? Не-э-эт!! Ступай сейчас же на поле и принеси мне головы этих пришлецов, иначе я увижу, как твоя отрубленная голова лижет пыль у ног моих!
Ковалев побледнел. Хан был не Жванецкий и шутить не любил. Потому Ковалев стиснул зубы и вышел на поле под восторженные вопли татаро-монгольского воинства:
– Да славится Аймак-багатур!
– Хвала Укротителю!!
– Сартак и Аймак – вперед, во славу Орды!
– Ничихабай! Дарубай! Мухудаджу!
– Монго-о-о-ол, нужен го-о-о-ол!!
– «Сартак» – народная команда!!!
– Хей-хей, Аймак-багатур, гол забей!!
Помертвевший Колян вышел на поле вместо выбывшего из строя защитника. Последнего водрузили натравку рядом с полем, где он продолжил глупо и бессмысленно улыбаться, а потом завел какую-то дурацкую песенку о любви благородного монгольского юноши к своей кобыле.
У команды «Дионнамо» тоже произошла замена. Вместо выбывшей из строя лошадки в игру вступил… козел Тангриснир. Рогатого подопечного Эллера даже не стали гримировать под лошадь. На него просто надели попону «дионнамовских» цветов, а на голову напялили огромный шлем, чтобы он не изувечил кого своими ужасными рогами.
– Ну что, Колян? – вполголоса сказал Ковалеву Женя Афанасьев, подойдя к нему вплотную. – Трус не играет… в футбол?
– ТРУП не играет в футбол, – не самым оптимистическим тоном доправил Аймак-багатур. – Не знаю, что тебе и сказать, Женек. Придется играть против вас. Я должен выиграть, потому что Батый, узкоглазая скотина, кажется, решил меня под нож пустить. Тещу он уже казнил, что ему стоит еще и зятя казнить? Так что играть буду всерьез.
– Но если мы не выиграем… нас казнят? – спросил подошедший Пелисье.
– Это если…
Колян не успел ответить. Протрубил в рог главный судья Колынэ-тушимэл, кружащийся над полем на Горыныче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50