Она презрительно сжала рот.
– Ты прошел через Пулиндред, не так ли? Все люди там одинаковы. Они думают, что жизнь нужно созерцать, а не жить ею. Теперь, раз ты собираешься в Ифдон, тебе придется изменить свои представления.
– Иди, лови эту рыбу, – ответил он насупившись.
Широкие чистые воды текли мимо них со стороны гор, вздымаясь волнами. Ошикс опустилась на колени на берегу и пристально вглядывалась в глубину. Вдруг взгляд ее стал напряженным и сосредоточенным, она запустила руку в воду и вытащила какое-то маленькое чудище. Оно больше походило на рептилию, чем на рыбу, со своими зубами и чешуйчатым панцирем. Она швырнула его на землю, и оно начало ползать вокруг. Неожиданно она всю свою волю направила в сорб. Существо подскочило в воздух и упало замертво.
Она подобрала кусочек сланца с острым краем и с его помощью удалила чешую и внутренности. При этом она выпачкала руки и одежду светлой алой кровью.
– Найди друд, Маскалл, – сказала она с ленивой улыбкой. – Он был у тебя прошлой ночью.
Он поискал камень. Найти его было непросто, поскольку на солнце лучи его стали тусклыми и слабыми, но наконец он его отыскал.
Ошикс поместила камень внутрь чудища и оставила тушку лежать на земле.
– Пока он готовится, я немного смою кровь, раз она так тебя пугает. Ты что, никогда раньше не видел крови?
Маскалл смотрел на нее в недоумении. Вернулся прежний парадокс – контрастирующие половые признаки в ее личности. Ее решительные, умелые, самоуверенные мужские манеры казались абсолютно несовместимыми с волнующей женственностью ее голоса. Поразительная мысль мелькнула у него.
– Мне говорили, в твоей стране есть акт воли, называемый «поглощением». Что это такое?
Она отвела красные руки, с которых капало, подальше от одежды и рассмеялась, восхитительно и звонко.
– Ты думаешь, что я наполовину мужчина?
– Отвечай на мой вопрос.
– Я женщина в высшей степени, Маскалл – до мозга костей. Но это не значит, что я никогда не поглощала мужчин.
– И это значит…
– Новые струны для моей арфы, Маскалл. Более широкий диапазон страстей, более неистовое сердце…
– Для тебя да – но для них?
– Не знаю. Жертвы не описывают своих ощущений. Возможно, какого-то рода несчастье – если они вообще что-то осознают.
– Какой ужас! – воскликнул он, мрачно глядя на нее. – Можно подумать, что Ифдон страна дьяволов.
Ошикс мило усмехнулась и подошла к реке.
– Гораздо лучшие люди, чем ты – лучшие во всех отношениях – разгуливают с чужими волями в себе. Ты можешь быть сколь угодно высоконравственным, Маскалл, но факт остается фактом, звери созданы, чтобы быть съеденными, а простые натуры – чтобы быть поглощенными.
– И права человека не имеют никакого значения?
Она склонилась над рекой и мыла руки, но оглянулась, чтобы ответить на его замечание.
– Они имеют значение. Но мы считаем человека человеком лишь до тех пор, пока он может постоять за себя.
Вскоре поспела рыба, и они молча позавтракали. Время от времени Маскалл бросал на свою спутницу тяжелые, полные сомнений взгляды. То ли из-за странного вкуса пищи, то ли из-за долгого воздержания еда производила на него тошнотворное впечатление и даже казалась людоедством. Он ел мало и, встав, почувствовал себя оскверненным.
– Давай я закопаю этот друд где-нибудь, где я смогу его потом, при случае, найти, – сказала Ошикс. – Хотя в следующий раз со мной не будет Маскалла, которого я шокирую… А теперь пойдем рекой.
Они сошли с суши на воду. Она неторопливо текла им навстречу, но сопротивление, вместо того чтобы мешать им, оказывало обратное действие – оно заставляло их напрягать силы, и они двигались быстрее. Таким образом они несколько миль поднимались вверх по реке. Движение понемногу улучшило кровообращение Маскалла, и он стал смотреть на вещи гораздо веселее. Жаркое солнце, ослабший ветер, изумительное зрелище облаков, тихие хрустальные леса – все успокаивало и восхищало. Они подходили ближе и ближе к весело раскрашенным высотам Ифдона.
Что-то загадочное было в этих ярких стенах. Они влекли его, но все же он ощущал какой-то трепет. Они выглядели реальными и в то же время сверхъестественными. Если бы кому-то довелось увидеть портрет привидения, нарисованный четким твердым контуром, яркими красками, ощущения, вызванные таким зрелищем, в точности совпадали бы с впечатлениями Маскалла, изучавшего стены Ифдона.
Он нарушил долгое молчание.
– У этих гор совершенно необычные формы. Все линии прямые и перпендикулярные – никаких склонов или изгибов.
Она вернулась, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
– Это типично для Ифдона. Природа у нас как удары молота. Ничего мягкого и постепенного.
– Я слышу тебя, но не понимаю.
– Ты увидишь, как по всему Маресту участки почвы проваливаются вниз или устремляются вверх. Деревья растут быстро. Мужчины и женщины, прежде чем действовать, не думают дважды. Ифдон можно назвать местом быстрых решений.
Маскалл был потрясен.
– Какая новая, дикая, примитивная страна.
– А как там, откуда ты? – спросила Ошикс.
– О, мой мир дряхл, природе там требуется сто лет, чтобы передвинуть фут суши. Люди и животные ходят стадами. От оригинальности отвыкли.
– А женщины там есть?
– Как и здесь, и не очень отличаются внешне.
– Они любят?
Он рассмеялся.
– Так сильно, что это изменило одежду, речь и мысли целого пола.
– Они, наверное, красивее меня?
– Нет, мне кажется, нет, – сказал Маскалл.
И снова они довольно долго молчали, нетвердо продвигаясь дальше.
– Что за дело у тебя в Ифдоне? – вдруг спросила Ошикс. Он заколебался, прежде чем ответить.
– Ты можешь представить, что можно иметь перед собой цель такую большую, что целиком она не видна.
Она долго пытливо смотрела на него.
– Какого рода цель?
– Нравственная цель.
– Ты намереваешься исправить мир?
– Я ничего не намереваюсь – я жду…
– Не слишком долго жди, ведь время не ждет. Особенно в Ифдоне.
– Что-то произойдет, – сказал Маскалл. Ошикс едва заметно улыбнулась.
– Значит, у тебя в Маресте нет никакой конкретной цели?
– Нет, и если ты позволишь, я пойду с тобой в твой дом.
– Странный человек! – сказала она с коротким волнующим смешком. – Именно это я все время и предлагаю. А что касается Кримтифона…
– Ты упоминала это имя раньше. Кто он?
– О! Мой любовник или, как сказал бы ты, мой муж.
– Это не улучшает ситуацию, – сказал Маскалл.
– Оставляет ее такой, как она есть. Нам нужно просто удалить его.
– Несомненно, мы друг друга понимаем, – сказал изрядно напуганный Маскалл. – Неужели ты воображаешь, что я вступаю с тобой в сговор?
– Ты ничего не сделаешь против своей воли. Но ты пообещал идти со мной домой.
– Скажи, как вы в Ифдоне удаляете мужей.
– Или ты, или я должны его убить.
Он глядел на нее целую минуту.
– Теперь мы переходим от безрассудства к безумию.
– Вовсе нет, – ответила Ошикс. – Это, к сожалению, правда. И когда ты увидишь Кримтифона, ты это поймешь.
– Я знаю, что я на чужой планете, – медленно произнес Маскалл, – где могут происходить какие угодно неслыханные вещи и где сами нравственные законы могут быть иными. Но все же, что касается меня, убийство есть убийство, и я не хочу иметь никаких дел с женщиной, которая хочет воспользоваться мной, чтобы избавиться от мужа.
– Ты считаешь меня безнравственной? – ровно осведомилась Ошикс.
– Или безумной.
– Тогда тебе лучше покинуть меня, Маскалл – только…
– Только что?
– Ты хочешь быть последовательным, не так ли? Тогда покинь и всех остальных безумных и безнравственных людей тоже. Тогда ты обнаружишь, что исправить оставшихся намного легче.
Маскалл нахмурился, но ничего не сказал.
– Ну? – улыбаясь, спросила Ошикс.
– Я пойду с тобой и встречусь с Кримтифоном – хотя бы для того, чтобы предостеречь его.
Ошикс разразилась грудным женственным смехом, но Маскалл не знал, вызван ли он его последними словами или какой-то иной причиной.
На расстоянии пары миль от возвышавшихся теперь до неба скал река делала резкий поворот к западу под прямым углом, и прока в их путешествии по ней больше не было. Маскалл с сомнением смотрел вверх.
– Для жаркого утра восхождение трудновато.
– Отдохнем тут немного, – сказала она, указывая на гладкий плоский островок из черного камня, едва выступавший изводы посреди реки. И они направились туда. Маскалл сел, однако Ошикс, стоя прямо и грациозно, повернулась лицом к скалам и издала своеобразный пронзительный крик.
– А это зачем?
Она не ответила. Подождав с минуту, она повторила зов. Теперь Маскалл увидел, как большая птица отделилась от вершины одной из скал и медленно плыла вниз, направляясь к ним. За ней следовали две других. Птицы летели чрезвычайно медленно и неуклюже.
– Что это?
Она вновь не ответила, но загадочно улыбнулась и уселась возле него. Вскоре он мог различить форму и цвет летящих чудовищ. Это были не птицы, а существа со змееподобным телом и десятью ногами, как у рептилий, которые заканчивались плавниками, выполнявшими роль крыльев. Тела были ярко-синими, а ноги и плавники желтыми. Они не торопясь летели прямо к ним, производя какое-то зловещее впечатление. Он различил длинный тонкий шип, торчащий из каждой головы.
– Это шроки, – наконец объяснила Ошикс. – Если хочешь знать их намерения, я скажу. Закусить нами. Сначала они пронзят нас своими шипами, а потом их рты, на самом деле это присоски, высосут из нас всю кровь – до самой последней капельки; намерения самые серьезные. Это беззубые звери, и плоть не едят.
– Поскольку ты демонстрируешь такое завидное самообладание, – сухо сказал Маскалл, – я делаю вывод, что особой опасности нет.
Тем не менее он инстинктивно попытался встать и не смог. Какой-то необычный паралич приковал его к земле.
– Ты пытаешься встать? – мягко осведомилась Ошикс.
– Ну да, эти проклятые рептилии, похоже, пригвоздили меня к камню своей волей. Могу я спросить, преследовала ли ты какую-то конкретную цель, когда будила их?
– Я уверяю тебя, Маскалл, что опасность вполне реальна. Вместо того, чтобы болтать и задавать вопросы, ты лучше бы попробовал сделать что-нибудь с помощью своей воли.
– К сожалению, у меня, похоже, не осталось воли.
Ошикс зашлась от смеха, который по-прежнему был грудным и красивым.
– Ясно, что героического защитника из тебя не выйдет, Маскалл. Похоже, мне придется играть роль мужчины, а тебе – женщины. От твоего большого тела я ожидала чего-нибудь получше. Знаешь, мой муж шутя заставил бы этих существ поплясать в небе, прежде чем разделаться с ними. А теперь следи за мной. Двоих из них я убью; на третьем мы полетим домой. Которого мы оставим?
Шроки продолжали свой медленный, вихляющий полет, направляясь к ним. Тела их были огромны. Они вызывали у Маскалла такое же отвращение, как насекомые. Он подсознательно понял, что раз они охотились с помощью своей воли, им не было необходимости двигаться быстро.
– Выбирай которого хочешь, – коротко бросил он. – Мне они одинаково неприятны.
– Тогда я выбираю лидера, поскольку это, видимо, самый энергичный зверь. Теперь смотри.
Она встала во весь рост, и вдруг ее сорб блеснул пламенем. Маскалл почувствовал, как в его мозгу что-то щелкнуло. Его конечности вновь стали свободными. Два задних чудовища зашатались и один за другим головой вниз камнем понеслись к земле. Он провожал их взглядом, пока они не рухнули на землю и не застыли там недвижно. Лидер по-прежнему двигался к ним, но Маскалл с удивлением заметил, что характер его полета изменился, он больше не был угрожающим, а стал послушным и покорным.
Ошикс направила его своей волей к берегу напротив их скалистого островка. Его огромное тело вытянулось там, ожидая ее распоряжений. Они незамедлительно пересекли реку.
Маскалл рассмотрел шрока вблизи. Он был длиной футов тридцать, с ярко окрашенной, блестящей скользкой эластичной кожей; грива черных волос покрывала длинную шею. Морда была ужасной и неестественной, с плотоядными глазами, устрашающим шипом и отверстием для сосания крови. На его спине и хвосте росли обычные плавники.
– У тебя удобное сиденье? – спросила Ошикс, похлопывая это существо по боку. – Поскольку мне придется править, дай я запрыгну первой.
Она подобрала платье, взобралась наверх и уселась верхом на зверя сразу позади гривы, уцепившись за нее. Между Ошикс и плавником оставалось как раз место для Маскалла. Двумя наружными руками он вцепился в бока зверя, а третья оказалась прижатой к спине Ошикс и для уверенности ему пришлось обнять Ошикс за талию.
Сделав это, он понял, что его провели, и эта поездка задумывалась с одной-единственной целью – воспламенить в нем желание.
У третьей руки было свое назначение, о котором он до сих пор не подозревал. Это был развитый магн, но передаваемый им поток любви не казался чистым и возвышенным – он был кипящим, страстным и мучительным. Он сжал зубы и молчал, но Ошикс не для того замыслила это приключение, чтобы оставаться в неведении относительно его чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40