Когда сумма на кону достигла трех миллионов драхм (это порядка девятисот тысяч в пересчете на земные марки), а ставка выросла до восьмидесяти тысяч, к нам приблизился менеджер в сопровождении двух сотрудников Службы безопасности. Он не вмешивался в игру, а молча встал позади крупье, как бы предостерегая своим присутствием от всевозможных эксцессов с чьей бы то ни было стороны.
После некоторых раздумий Оганесян поставил на кон ровно сто тысяч. Превысить эту сумму я не могла и в ответ выложила столько же. В арцахском покере это равнозначно предложению открыться. Оганесян, разумеется, принял его и предъявил мне свои четыре дамы. Ну а я под изумленные вздохи присутствующих высветила четыре туза.
Оганесян стоически принял свое поражение, даже нашел в себе силы поздравить меня с выигрышем и выразил надежду, что завтра я предоставлю ему возможность отыграться, после чего с притворно-невозмутимым видом покинул казино, утешая себя тем, что «эта сучка» (в смысле я) не успеет потратить его деньги.
Признаться, он меня здорово разочаровал. Я была уверена, что теперь Оганесян передумает убивать меня. В конце концов, он ведь не «бескрышный» бандит, а деловой человек, который прежде всего радеет об интересах своего бизнеса — пусть и преступного. Он прекрасно понимал, что после сегодняшней игры мое имя будет прочно связано с ним, и в случае моей смерти у полиции появится достаточно оснований, чтобы считать его главным подозреваемым. Разумеется, ему не составит большого труда «отмазаться», воспользовавшись своими связями в правительстве, однако расследование, независимо от своего исхода, нанесет его делам ощутимый урон — как в финансовом плане, так и в политическом. Оганесян был отнюдь не дурак и сразу просчитал все негативные последствия своего решения, но все же не отказался от мысли расправиться со мной. Уж больно я ему не нравилась.
В казино я задержалась ровно настолько, чтобы оформить выигрыш и перечислить его на свой банковский счет. Вежливый менеджер, заведению которого досталось пятнадцать процентов денег Оганесяна, самолично провел меня до стоянки флайеров на крыше здания и предупредительно распахнул передо мной дверцу лимузина. Мы распрощались, весьма довольные друг другом, менеджер вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей, а я приказала водителю лететь в космопорт. Как и на всех других планетах, на Арцахе я избегала пользоваться транспортом с автоматическим управлением — в людях я разбиралась гораздо лучше, чем в компьютерах, и чувствовала себя спокойнее, когда моя жизнь зависела от них, а не от бездушных машин.
Шофер моего лимузина никаким образом не был связан с Оганесяном, поэтому в ближайшие полчаса мне ничего не угрожало. К тому же мой противник рассчитывал, что из казино я вернусь в свой гостиничный номер, и собирался послать туда парочку киллеров с поручением инсценировать убийство при ограблении.
Воспользовавшись своим комлогом, я связалась с администрацией отеля, сообщила, что выселяюсь из номера, поскольку завтра покидаю планету, и попросила доставить мои вещи в порт. Если и теперь Оганесян не откажется от своей идеи прикончить меня, он будет трижды идиотом. Ведь одно дело — устраивать разборки в гостинице, а совсем другое — в космопорту, где так и кишат вооруженные охранники, кроме того там много всевозможных следящих устройств.
Лимузин доставил меня к ангару, где стояли на приколе небольшие частные корабли. Я прошла через контрольный пункт, где полдюжины вооруженных охранников внимательно изучили мой пропуск, сравнили отпечаток большого пальца и рисунок сетчатки глаза с записями в базе данных, а затем пропустили меня через детектор, настроенный на выявление всевозможных видов оружия, взрывчатки, наркотиков и радиоактивных материалов. Такая тщательная процедура проверки подействовала на меня успокаивающе, я позволила себе немного расслабиться и уже без всякой опаски направилась в дальний конец ангара, к своей яхте «Звездный Скиталец».
Вот она, почтенная старушка, способная развивать скорость лишь немногим более полутора парсек в час, что составляло почти половину от предельной скорости современных пассажирских лайнеров. Зато «Скиталец» целиком принадлежал мне, на нем я могла лететь, куда захочу, а надежный и простой в обращении автопилот позволял мне путешествовать в одиночку — благо еще с детства я увлекалась космическими кораблями, в школьные годы изучала азы астронавигации и неплохо разбиралась в технике. Яхту я приобрела через отцовскую фирму восемь лет назад, в день своего совершеннолетия, а спустя неделю покинула родную планету и все это время странствовала по обитаемой части Галактики. Мой папаша, у которого я «позаимствовала» деньги на покупку «Скитальца», в силу определенных причин не посмел обвинить меня в краже и объявить межпланетный розыск. Ему пришлось смириться и с потерей семи миллионов марок, и с бегством дочери; правда, еще некоторое время он пытался установить со мной контакт, но потом понял, что это безнадежно…
Поднимаясь по трапу, я размышляла о том, как поступить с выигранными на Арцахе деньгами. Как правило, я не держу при себе таких крупных сумм, обычно в моем корабельном сейфе лежит порядка пятидесяти тысяч европейских марок и примерно столько же североамериканских долларов — двух самых стабильных валют в Галактике, и этого мне вполне хватает на все предвиденные и непредвиденные расходы, связанные с эксплуатацией яхты. А на пропитание, отдых, развлечения, покупку шмоток и тому подобное я зарабатываю на месте: ведь там, где в ходу деньги, всегда есть азартные игры, а значит, от голода я не умру.
Я, конечно, думала о старости (хотя в двадцать шесть лет в ее наступление слабо верится) и думала о том дне, когда я перестану выигрывать (а вот это могло случиться в любой момент), поэтому взяла себе за правило переводить не менее половины выигранных сумм на свои счета в нескольких земных банках из-за отсутствия электронных средств межзвездной связи таковые переводы осуществлялись либо путем транспортировки наличности специальными курьерами, либо с помощью межбанковских зачетов. За восемь лет я скопила достаточно денег, чтобы обеспечить себе безбедное существование до конца своих дней, и сейчас испытывала сильный соблазн направить весь сегодняшний выигрыш на модернизацию ходовой части яхты. Четыре месяца назад на Земле Санникова, где я сорвала солидный куш в полмиллиона марок, мне предлагали усовершенствовать ц-привод «Скитальца», что позволило бы увеличить его скорость почти до трех парсек в час, но после недолгих раздумий я предпочла переслать триста тысяч на Материнскую Землю, а оставшиеся двести потратила на капитальный ремонт внешней обшивки, обновление корабельного интерьера и замену некоторых устаревших узлов в системе жизнеобеспечения. Теперь и снаружи и внутри яхта выглядела как новенькая, так что впору было подумать и об улучшении ее скоростных качеств.
Задраив за собой люк и поставив его на сигнализацию, я прошла в кают-компанию, где был установлен широкоэкранный видеофон, подключенный к планетарной сети. Я решила не медля ни минуты связаться со Степанакертским отделением Объединенного банка Арцаха (которое еще работало, поскольку находилось в другом часовом поясе) и распорядиться, чтобы весь мой выигрыш перевели в наличные марки или доллары и к утру доставили на таможню космопорта. Мне, конечно, попытаются всучить чеки Арцах вел весьма оживленную торговлю с остальной Ойкуменой, и на всех соседних планетах у Объединенного банка имелись корреспондентские счета. Однако я и сама еще не знала, куда полечу, а кроме того, не в моих привычках сообщать посторонним о своем маршруте, посему я предпочитала иметь дело исключительно с «живыми» деньгами, хотя при этом теряла от одного до трех процентов суммы в качестве таможенной пошлины за вывоз наличности.
Обдумывая предстоящий разговор с представителями банка, я вошла в освещенную кают-компанию, сделала несколько шагов по направлению к видеофону… и вдруг настороженно замерла, уловив краем глаза какое-то движение. В следующую секунду я резко повернулась и увидела широкоплечего русобородого и рыжеусого мужчину лет сорока, который сидел развалясь на мягком диване и глядел на меня с самодовольной ухмылкой, словно подтрунивая над моей беспечностью.
«Проклятый Оганесян! — с быстротой молнии промелькнуло у меня в голове. — Он все-таки перехитрил меня…»
— Здравствуйте, мисс, — произнес незваный гость почему-то по-английски. — Я вас давно жду.
Преодолев оцепенение, я тотчас выхватила из своей сумочки парализатор. Незнакомец среагировал на это мгновенно: вскочил с дивана, будто подброшенный пружиной, проворно уклонился от выстрела и резким взмахом ноги выбил из моей руки оружие. Затем перешел от каратэ к вольной борьбе, повалил меня на пол лицом вниз, а сам уселся сверху, не позволяя мне подняться.
— Вот черт! — несколько растерянно пробормотал он все на том же английском. — Надо же, как нехорошо получилось… Что с вами, мисс? Разве вы не поняли, кто я?
— А как я могла понять? — ответила я, повернув голову вбок, чтобы в рот не забивался пушистый ворс ковра. — Вы же не представились.
— Но ведь… — Незнакомец осекся.
— Ага! Значит, Лайонел был прав!
Я понятия не имела, кто такой Лайонел и насчет чего он был прав. Я не знала даже такой элементарной вещи, как имя человека, который ткнул меня лицом в ковер. Ясно было только одно — он не киллер. Во-первых, незнакомец говорил по-английски с отчетливым британским акцентом, а киллер Оганесяна, если бы ему взбрело в голову заговорить на этом языке, наверняка говорил бы с акцентом армянским. Во-вторых, киллер вообще не стал бы балясничать со мной, а выстрелил бы сразу, как только я вошла. И в-третьих, в-последних, с Оганесяном я рассталась меньше часа назад, и тогда у него даже в мыслях не было посылать своего человека в космопорт. А чтобы пробраться в ангар, минуя бдительную охрану, и проникнуть в поставленную на сигнализацию яхту, требовалось достаточно много времени.
Так что мой таинственный посетитель не был посланцем Оганесяна. Кем он был и что здесь делал — оставалось загадкой. Но убивать меня он не собирался, иначе уже убил бы. Да и насиловать тоже — это я поняла и по его репликам, и по тому, как мягко, чуть ли не нежно, он сделал мне подсечку, а сейчас прижимал к полу очень бережно, стараясь не причинять лишнюю боль.
Убедившись, что моей жизни и чести ничто не угрожает, я почувствовала громадное облегчение. Хотя до полного спокойствия мне было далеко: ведь я по-прежнему находилась во власти незнакомца, который (и это было хуже всего) принадлежал к числу тех редких представителей рода человеческого, которых я не могла «прочитать», чьи мысли и намерения были для меня тайной за семью печатями. Таких людей я старалась избегать, ибо в их обществе чувствовала себя слепой и беспомощной. Лишь один-единственный раз я сумела близко сойтись с «нечитаемым» — но это было исключение, лишь подтверждающее общее правило.
— Сейчас я отпущу вас, и мы спокойно поговорим, — сказал незнакомец. — Прошу вас, не выкидывайте никаких фортелей. Ведь если бы я хотел причинить вам зло, то уже давно это сделал бы. Вы согласны?
— Да, — ответила я.
Его рука положила на ковер рядом с моим лицом прямоугольную пластиковую карточку, затем он поднялся, отступил на несколько шагов в сторону и подобрал с пола мой парализатор.
Я приподнялась на локтях и первым делом посмотрела на оставленную им карточку. Это было служебное удостоверение Интерпола, выданное на имя специального агента Генри Д. Янга, сотрудника Управления по борьбе с организованной преступностью. Бородатое лицо на фотографии в общих чертах совпадало с лицом стоявшего передо мной человека.
Первое, что пришло мне в голову при виде удостоверения: мой отец наконец-то решился обвинить меня в краже. Однако я сразу отбросила эту версию как несостоятельную. Я вовсе не хочу сказать, что мой родитель не способен засадить свою единственную дочь за решетку, еще как способен — хотя бы для того, чтобы наказать меня за «непослушание», заставить унижаться перед ним, просить прощения, клятвенно обещать ему, что я стану хорошей девочкой и больше не буду огорчать папочку. Но вряд ли ради этого он стал бы рисковать собственной свободой — а в своем прощальном письме я ясно дала ему понять, что его ожидает, если он вздумает преследовать меня. И он прекрасно знал, что это не пустые угрозы.
Впрочем, если даже допустить, что речь все-таки идет о тех семи похищенных миллионах, то в этом случае меня бы просто арестовали местные копы по ордеру Интерпола. Я слишком мелкая рыбешка, чтобы за мной посылали специального агента, тем более из Управления по борьбе с организованной преступностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56