Авиабилетов туда у него не было.
— В Денвер, — ответила Холли, и в ее голосе звучали почти лирические интонации. — Кали посылает меня в Денвер.
— Полетишь как турист, — сказал Бен Сар Дин. — У меня нет билетов в Денвер.
По дороге в аэропорт Холли Роден, сидя в такси, напевала про себя: “Убивай для Кали”. Ожидая своего рейса на аэровокзале “Джаст Фолкс”, она все еще мурлыкала эту фразу. Народу было предостаточно. Всюду плакаты с цветами компании “Джаст Фолкс” — красный, белый, голубой — рекламировали компанию как “самую безопасную и дружелюбную”. В зале ожидания непрерывно работающие громкоговорители приводили статистику, убедительно показывавшую, насколько безопаснее летать на самолетах “Джаст Фолкс” по сравнению с “Интернэшнл Мид-Америка Эйрлайнс”.
Радиотреп раздражал Холли. Режущий ухо голос мешал сконцентрироваться на молении, но она все же не прекращала попыток. “Убивай для Кали”, — медленно произнесла она, стараясь сосредоточиться. “Убивай из любви к Кали”.
— Эй, малышка! — рявкнул ей кто-то в ухо. Зычный голос принадлежал мужчине среднего возраста в плаще.
Холли подняла на него глаза. Неужели ради этого человека она пустилась в путешествие? Кали нужно, чтобы она убила его?
— Может, вы тот, кто мне нужен, — сказала она.
— Не сомневайся, крошка, — ответил мужчина, распахнув плащ. Под плащом он был абсолютно голый, дряблое тело собралось складками.
Хотя он тут же убежал, Холли еще долго била дрожь.
— Это испытание, — сказала она себе. — Мне действительно надо ехать в Денвер. Таково желание Кали. А Ей известно все.
В самолете ее соседкой оказалась пожилая женщина. Холли спросила, не может ли она быть той чем-нибудь полезной. Женщина пихнула ее локтем в живот. Потом, когда они выходили в Денвере из самолета, Холли послала ослепительную улыбку красивому молодому человеку и предложила подвезти его.
— Заигрывания агрессивных гетеросексуальных женщин всегда казались мне просто омерзительными, — ответил молодой человек.
— О, простите.
— Чтобы заполучить мужчину, вы ведь на все готовы?
— Я всего лишь предложила...
— Да уж. Видно, вы щедро расточаете такие предложения. Лучше пройдитесь расфуфыренная и надушенная — какая вы есть — по барам. Но знайте, что некоторые мужчины предпочитают чистую, одухотворенную красоту собственного пола.
— Гомик паршивый, — бросила, отходя, Холли.
— Самка! — крикнул ей вслед молодой человек. — И разит от тебя какой-то дрянью.
На аэровокзале к ней пристал подросток с волосами, выкрашенными в красно-голубую полоску.
— Ты что ли тот, кто мне нужен? — в отчаянии спросила она.
— Тот-тот, — заверил ее подросток. — Самый настоящий супермен, могу заниматься любовью всю ночь. Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет. За деньги я творю чудеса. Тот я, тот.
Тревога Холли рассеялась.
— Спасибо, Кали, — сказала она. — Значит, я могу стать твоей подружкой?
— Конечно, — ответил он. — Гони монету, и я буду твоим другом навсегда. — Открыв складной нож, он приставил его к горлу Холли, оттесняя ее в темное местечко. — А теперь дай мне полюбоваться на зелененькие баксы.
Холли добралась до Денвера без цента в кармане, несчастная и разочарованная. Миссия ее провалилась. Кали избрала ее для особого служения, а Холли все испортила.
— Может, я вообще ни на что не гожусь, — с горечью сказала она себе. Когда девушка входила в построенный на разных уровнях родительский особняк на окраине города, на ее глазах стояли слезы. Мать бросилась к ней со словами утешения.
— Бедная девочка, — заговорила миссис Роден. — Для нас с тобой пробил час испытаний.
— Да, уймись ты, мама. Где отец?
— Он умер. Разве ты не помнишь?
— Ах, да. Самое время для него.
— Хочешь запеченного тунца?
— Предпочла бы чего-нибудь выпить.
— Хорошо, дорогая. Похороны через час. Я привела в порядок твое лучшее черное платье.
— Я не пойду на похороны.
— Дорогая, но ведь он твой отец.
— Я приехала сюда не из-за каких-то идиотских похорон. У меня важные дела.
— Да, дорогая. Понимаю, — сказала миссис Роден.
Холли бесцельно бродила по улицам Денвера, размышляя о таинственной миссии, доверенной ей Кали. Статуя желала, чтобы она покинула Ашрам, это несомненно, — значит, должна быть тому причина, и причина серьезная. Никто ей так и не встретился на пути. Она хотела послужить Кали, принеся той жертву, но все складывалось неудачно.
— Знак, — произнесла она вслух. — Мне нужен какой-нибудь знак.
И знак был ей дан. Национальная ассоциация ссуд и сбережений горных народов торжественно отмечала свое открытие, которое ознаменовалось вооруженным нападением на банк. Грабитель выскочил из дверей банка с пистолетами наготове. Недрогнувшей рукой он выстрелил и убил полицейского, затем пальнул пару раз в толпу зевак и бросился к бежевому “линкольну”, припаркованному неподалеку. Холли стояла как раз рядом с передней дверцей. Страшно ругаясь, грабитель отбросил девушку в сторону, прямо на проезжую часть, и распахнул дверцу.
Уже забравшись в автомобиль, он, как бы что-то вспомнив, обернулся и нацелил пистолет на Холли.
И тут случилось чудо. Худощавый молодой человек с широкими запястьями встал между ними. Холли как зачарованная смотрела, как перестала вдруг существовать передняя дверца. Затем руль, как по мановению волшебной палочки, закрутился на месте и полностью вошел в живот грабителя.
Повернувшись, молодой человек остановил уже начавшийся двигаться автомобиль, поставив каблук на бампер в пяти дюймах от головы лежавшей на дороге Холли.
Насаженный на руль грабитель беспомощно следил за ним, чувствуя, как его внутренности превращаются в кашу. Потом он осознал, что худощавый молодой человек, который двигался так быстро, что движения его казались смазанными, поднял его в воздух. Пролетая через улицу обратно к банку, грабитель слышал, как ветер свистит в его ушах. Он рухнул прямо посередине сбежавшихся полицейских, которые тут же прижали его к земле. Последнее, что видел грабитель в своей жизни, было отражение в зеркальной витрине мужчины, помешавшего ему бежать.
Холли лежала на мостовой, сжавшись в комочек, ее длинные волосы разметались по лицу, словно золотые водоросли.
— С вами все в порядке? — спросил Римо, нагнувшись над ней.
Взглянув в его лицо, Холли в изумлении раскрыла рот.
— Это ты? — сказала она.
— О, нет.
Выпрямившись, Римо резко отпрянул от девушки, ударившись спиной о телеграфный столб. У него перехватило дыхание, а где-то в животе возникло омерзительное чувство страха.
— Пошла прочь, — прошептал он, когда Холли Роден, поднявшись, направилась к нему.
— Нет. — В голосе Холли звучало ликование. — Теперь мне ясно. Ты — причина. Она послала меня сюда. Но не убивать. А вернуть тебя. Вернуть Ей. Кали.
— Убирайся! Я не понимаю тебя. От тебя разит скотным двором.
— Это запах Кали. Он — на моих волосах, — сказала Холли. — Вдохни его поскорей.
— Тебе место в городской тюрьме, там и запах твой подойдет, — сказал Римо, отодвигаясь от нее.
— Не бойся, — проговорила Холли, нежно улыбаясь. — Я все знаю о тебе. Знаю, кто ты.
— Знаешь? — переспросил Римо.
Вот теперь, возможно, у него хватит сил убить ее. Слишком сильна причина. Если она знает слишком много, если она представляет опасность для КЮРЕ, для страны... Тогда, может быть, он убьет ее.
— Так кто же я? — спросил он.
— Возлюбленный Кали. Она избрала тебя и послала меня за тобой, — ответила Холли.
Придвинувшись ближе, она обвила руками шею Римо. Запах ее волос волновал его и одновременно вызывал отвращение. Чресла его сладко заныли.
— Уходи, — хрипло проговорил он. — Уходи.
Холли провела рукой по его бедру, и сопротивление Римо стало ослабевать. Волосы девушки почти касались его лица, едкий запах манил и дразнил, напоминая о чем-то далеком, давно позабытом.
— Ты, наверное, ничего не понимаешь, — прошептала ему на ухо девушка. — Но доверься мне. Я знаю твое предназначение. Ты должен ехать со мной. Ехать к Кали.
Она подталкивала его вперед, к узкому извилистому проходу между двумя зданиями. У Римо не было сил сопротивляться.
— Как тебя зовут, возлюбленный Кали? — спросила она.
— Римо, — тупо проговорил он.
— Римо. — Девушка наслаждалась каждым звуком его имени. — Я гонец Кали, ее посыльный. Иди ко мне. Ты вкусишь со мной наслаждение, которое Она дарует тебе.
Холли поцеловала его. Тошнотворный приторный запах, сулящий острое, извращенное наслаждение, ударил ему в голову и зажег огонь в крови.
— Возьми меня, — просила Холли, глаза ее пылали, она явно находилась в трансе. — Возьми то, что дает тебе Кали. — Она тянула его вниз, на скользкие камни, загаженные птичьим пометом, гнилыми капустными листами и выплеснутой кофейной гущей. — Возьми меня здесь, в грязи. Так хочет Она.
Холли раздвинула ноги и судорожно глотнула воздух, почувствовав внутри себя обжигающую мужскую плоть.
Когда все было кончено, Римо отвернулся к стене дома. Его сжигал стыд, он ощущал себя оскверненным. Холли взяла его руку, но он тут же отдернул ее, словно от прокаженной.
— Совсем не в моих правилах — проделывать это в первое же свидание, сказала девушка.
— Уходи.
— Это была не моя идея. На меня что-то накатило, — оправдывалась Холли.
— Слушай, уходи поскорей.
— Я кое-что читала о приступах тоски после полового сношения, но то, что происходит с тобой, это уже чересчур.
Римо, пошатываясь, поднялся и побрел прочь от молодой женщины, оставив ее лежать на земле в грязном проулке. Он с трудом находил силы, чтобы двигаться. Запах, шедший от девушки, преследовал его, члены словно налились свинцом.
— И думаешь, тебе удастся сбежать, — услышал он голос Холли. Она разразилась резким, пронзительным смехом. — Ну, что ж, попробуй, только ты все равно вернешься. Кали хочет тебя. Она приведет тебя к Себе. Вот увидишь. Ты придешь к Кали.
По мере того, как Римо удалялся, голос девушки звучал все тише. Но, даже когда он затих совсем, запах не отпускал мужчину, он вился вокруг, словно невидимый дразнящий демон, и Римо понимал, что девушка права. Он не сможет не пойти за ней, хотя в глубине души понимал, что путь этот ведет к гибели.
Нет, он ошибся, когда хотел справиться с этой напастью сам. Ему нужна помощь.
Ему нужен Чиун.
Глава одиннадцатая
В гостиничном номере было темно. Комнату освещали только звезды, ярко блестевшие над горами в ночном небе.
Римо лежал на матрасе посредине комнаты со сложенными на животе руками — так уложил их Чиун. Старый кореец сидел в позе лотоса у изголовья.
— Теперь можешь говорить, — сказал Чиун.
— Не понимаю, что творится со мной, папочка. Я думал, что справлюсь сам, но у меня ничего не выходит.
— Говори, — мягко попросил Чиун.
— Я думал, что всему виной девушка.
— Всего лишь девушка?
— Необычная девушка, — продолжал Римо. — Исповедует какую-то дикую религию. Когда мы летали на “Джаст Фолкс” в Северную Каролину, я после полета поехал с ней, и двое ее друзей пытались меня убить.
— Ты их убил?
— Друзей, да. Но не ее, — ответил Римо. При воспоминании о том дне Римо стала бить дрожь. Но Чиун, даже в темноте ощутив боль ученика, протянул руку и коснулся его плеча, и тело Римо вновь обрело спокойствие. — Я не мог ее убить. Хотя и хотел. Но, понимаешь, она сама жаждала смерти. И еще пела, они все пели, и это сводило меня с ума, мне не терпелось убежать оттуда. Вот почему я отправился в горы — хотел хорошенько все обдумать.
Чиун хранил молчание.
— И вот сегодня я встретился с ней снова, и мне показалось, что на этот раз я сумею ее уничтожить. Она как-то связана с убийствами в самолетах, и убить ее — мой прямой долг. Но я опять не смог. И все из-за ее запаха.
— Какого запаха? — спросил Чиун.
— Он похож... собственно, это не совсем запах, — слышался голос Римо во тьме. — Скорее ощущение.
— Ощущение чего?
Римо тщетно пытался найти подходящие слова. Он только покачал головой.
— Не знаю, папочка. Чего-то огромного. Пугающего. Более ужасного, чем смерть. Страшная вещь... Боже, я схожу с ума.
Он нервно потер руки, но Чиун перехватил их и снова уложил на солнечное сплетение.
— Ты говоришь, они пели? — напомнил Чиун. — А что? — осторожно выпытывал кореец.
— Что? Какой-то бред. Даже не знаю. “Да здравствует смерть. Да здравствует боль. Она возлюбила это”. Говорю тебе, они боготворят смерть, даже собственная смерть их не страшит. Тоже самое было и сегодня вечером. Она сказала, что я должен следовать за ней, и я знал, Чиун, я твердо знал, что убей я ее, она скажет перед смертью: “Убей меня, убей меня, убей, потому что так надо”. Я не смог ее убить — дал ей уйти.
— А почему ты должен следовать за ней? — спросил Чиун.
— Потому что я, вроде бы, чей-то возлюбленный. Кто-то хочет меня.
— И кто же? — спросил Чиун:
— Имя... Странное имя. Думаю, женское, — сказал Римо. — Как же?..
Он замолчал, пытаясь вспомнить.
— Кали? — тихо выдохнул Чиун.
— Вот-вот. Кали. Откуда ты знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— В Денвер, — ответила Холли, и в ее голосе звучали почти лирические интонации. — Кали посылает меня в Денвер.
— Полетишь как турист, — сказал Бен Сар Дин. — У меня нет билетов в Денвер.
По дороге в аэропорт Холли Роден, сидя в такси, напевала про себя: “Убивай для Кали”. Ожидая своего рейса на аэровокзале “Джаст Фолкс”, она все еще мурлыкала эту фразу. Народу было предостаточно. Всюду плакаты с цветами компании “Джаст Фолкс” — красный, белый, голубой — рекламировали компанию как “самую безопасную и дружелюбную”. В зале ожидания непрерывно работающие громкоговорители приводили статистику, убедительно показывавшую, насколько безопаснее летать на самолетах “Джаст Фолкс” по сравнению с “Интернэшнл Мид-Америка Эйрлайнс”.
Радиотреп раздражал Холли. Режущий ухо голос мешал сконцентрироваться на молении, но она все же не прекращала попыток. “Убивай для Кали”, — медленно произнесла она, стараясь сосредоточиться. “Убивай из любви к Кали”.
— Эй, малышка! — рявкнул ей кто-то в ухо. Зычный голос принадлежал мужчине среднего возраста в плаще.
Холли подняла на него глаза. Неужели ради этого человека она пустилась в путешествие? Кали нужно, чтобы она убила его?
— Может, вы тот, кто мне нужен, — сказала она.
— Не сомневайся, крошка, — ответил мужчина, распахнув плащ. Под плащом он был абсолютно голый, дряблое тело собралось складками.
Хотя он тут же убежал, Холли еще долго била дрожь.
— Это испытание, — сказала она себе. — Мне действительно надо ехать в Денвер. Таково желание Кали. А Ей известно все.
В самолете ее соседкой оказалась пожилая женщина. Холли спросила, не может ли она быть той чем-нибудь полезной. Женщина пихнула ее локтем в живот. Потом, когда они выходили в Денвере из самолета, Холли послала ослепительную улыбку красивому молодому человеку и предложила подвезти его.
— Заигрывания агрессивных гетеросексуальных женщин всегда казались мне просто омерзительными, — ответил молодой человек.
— О, простите.
— Чтобы заполучить мужчину, вы ведь на все готовы?
— Я всего лишь предложила...
— Да уж. Видно, вы щедро расточаете такие предложения. Лучше пройдитесь расфуфыренная и надушенная — какая вы есть — по барам. Но знайте, что некоторые мужчины предпочитают чистую, одухотворенную красоту собственного пола.
— Гомик паршивый, — бросила, отходя, Холли.
— Самка! — крикнул ей вслед молодой человек. — И разит от тебя какой-то дрянью.
На аэровокзале к ней пристал подросток с волосами, выкрашенными в красно-голубую полоску.
— Ты что ли тот, кто мне нужен? — в отчаянии спросила она.
— Тот-тот, — заверил ее подросток. — Самый настоящий супермен, могу заниматься любовью всю ночь. Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет. За деньги я творю чудеса. Тот я, тот.
Тревога Холли рассеялась.
— Спасибо, Кали, — сказала она. — Значит, я могу стать твоей подружкой?
— Конечно, — ответил он. — Гони монету, и я буду твоим другом навсегда. — Открыв складной нож, он приставил его к горлу Холли, оттесняя ее в темное местечко. — А теперь дай мне полюбоваться на зелененькие баксы.
Холли добралась до Денвера без цента в кармане, несчастная и разочарованная. Миссия ее провалилась. Кали избрала ее для особого служения, а Холли все испортила.
— Может, я вообще ни на что не гожусь, — с горечью сказала она себе. Когда девушка входила в построенный на разных уровнях родительский особняк на окраине города, на ее глазах стояли слезы. Мать бросилась к ней со словами утешения.
— Бедная девочка, — заговорила миссис Роден. — Для нас с тобой пробил час испытаний.
— Да, уймись ты, мама. Где отец?
— Он умер. Разве ты не помнишь?
— Ах, да. Самое время для него.
— Хочешь запеченного тунца?
— Предпочла бы чего-нибудь выпить.
— Хорошо, дорогая. Похороны через час. Я привела в порядок твое лучшее черное платье.
— Я не пойду на похороны.
— Дорогая, но ведь он твой отец.
— Я приехала сюда не из-за каких-то идиотских похорон. У меня важные дела.
— Да, дорогая. Понимаю, — сказала миссис Роден.
Холли бесцельно бродила по улицам Денвера, размышляя о таинственной миссии, доверенной ей Кали. Статуя желала, чтобы она покинула Ашрам, это несомненно, — значит, должна быть тому причина, и причина серьезная. Никто ей так и не встретился на пути. Она хотела послужить Кали, принеся той жертву, но все складывалось неудачно.
— Знак, — произнесла она вслух. — Мне нужен какой-нибудь знак.
И знак был ей дан. Национальная ассоциация ссуд и сбережений горных народов торжественно отмечала свое открытие, которое ознаменовалось вооруженным нападением на банк. Грабитель выскочил из дверей банка с пистолетами наготове. Недрогнувшей рукой он выстрелил и убил полицейского, затем пальнул пару раз в толпу зевак и бросился к бежевому “линкольну”, припаркованному неподалеку. Холли стояла как раз рядом с передней дверцей. Страшно ругаясь, грабитель отбросил девушку в сторону, прямо на проезжую часть, и распахнул дверцу.
Уже забравшись в автомобиль, он, как бы что-то вспомнив, обернулся и нацелил пистолет на Холли.
И тут случилось чудо. Худощавый молодой человек с широкими запястьями встал между ними. Холли как зачарованная смотрела, как перестала вдруг существовать передняя дверца. Затем руль, как по мановению волшебной палочки, закрутился на месте и полностью вошел в живот грабителя.
Повернувшись, молодой человек остановил уже начавшийся двигаться автомобиль, поставив каблук на бампер в пяти дюймах от головы лежавшей на дороге Холли.
Насаженный на руль грабитель беспомощно следил за ним, чувствуя, как его внутренности превращаются в кашу. Потом он осознал, что худощавый молодой человек, который двигался так быстро, что движения его казались смазанными, поднял его в воздух. Пролетая через улицу обратно к банку, грабитель слышал, как ветер свистит в его ушах. Он рухнул прямо посередине сбежавшихся полицейских, которые тут же прижали его к земле. Последнее, что видел грабитель в своей жизни, было отражение в зеркальной витрине мужчины, помешавшего ему бежать.
Холли лежала на мостовой, сжавшись в комочек, ее длинные волосы разметались по лицу, словно золотые водоросли.
— С вами все в порядке? — спросил Римо, нагнувшись над ней.
Взглянув в его лицо, Холли в изумлении раскрыла рот.
— Это ты? — сказала она.
— О, нет.
Выпрямившись, Римо резко отпрянул от девушки, ударившись спиной о телеграфный столб. У него перехватило дыхание, а где-то в животе возникло омерзительное чувство страха.
— Пошла прочь, — прошептал он, когда Холли Роден, поднявшись, направилась к нему.
— Нет. — В голосе Холли звучало ликование. — Теперь мне ясно. Ты — причина. Она послала меня сюда. Но не убивать. А вернуть тебя. Вернуть Ей. Кали.
— Убирайся! Я не понимаю тебя. От тебя разит скотным двором.
— Это запах Кали. Он — на моих волосах, — сказала Холли. — Вдохни его поскорей.
— Тебе место в городской тюрьме, там и запах твой подойдет, — сказал Римо, отодвигаясь от нее.
— Не бойся, — проговорила Холли, нежно улыбаясь. — Я все знаю о тебе. Знаю, кто ты.
— Знаешь? — переспросил Римо.
Вот теперь, возможно, у него хватит сил убить ее. Слишком сильна причина. Если она знает слишком много, если она представляет опасность для КЮРЕ, для страны... Тогда, может быть, он убьет ее.
— Так кто же я? — спросил он.
— Возлюбленный Кали. Она избрала тебя и послала меня за тобой, — ответила Холли.
Придвинувшись ближе, она обвила руками шею Римо. Запах ее волос волновал его и одновременно вызывал отвращение. Чресла его сладко заныли.
— Уходи, — хрипло проговорил он. — Уходи.
Холли провела рукой по его бедру, и сопротивление Римо стало ослабевать. Волосы девушки почти касались его лица, едкий запах манил и дразнил, напоминая о чем-то далеком, давно позабытом.
— Ты, наверное, ничего не понимаешь, — прошептала ему на ухо девушка. — Но доверься мне. Я знаю твое предназначение. Ты должен ехать со мной. Ехать к Кали.
Она подталкивала его вперед, к узкому извилистому проходу между двумя зданиями. У Римо не было сил сопротивляться.
— Как тебя зовут, возлюбленный Кали? — спросила она.
— Римо, — тупо проговорил он.
— Римо. — Девушка наслаждалась каждым звуком его имени. — Я гонец Кали, ее посыльный. Иди ко мне. Ты вкусишь со мной наслаждение, которое Она дарует тебе.
Холли поцеловала его. Тошнотворный приторный запах, сулящий острое, извращенное наслаждение, ударил ему в голову и зажег огонь в крови.
— Возьми меня, — просила Холли, глаза ее пылали, она явно находилась в трансе. — Возьми то, что дает тебе Кали. — Она тянула его вниз, на скользкие камни, загаженные птичьим пометом, гнилыми капустными листами и выплеснутой кофейной гущей. — Возьми меня здесь, в грязи. Так хочет Она.
Холли раздвинула ноги и судорожно глотнула воздух, почувствовав внутри себя обжигающую мужскую плоть.
Когда все было кончено, Римо отвернулся к стене дома. Его сжигал стыд, он ощущал себя оскверненным. Холли взяла его руку, но он тут же отдернул ее, словно от прокаженной.
— Совсем не в моих правилах — проделывать это в первое же свидание, сказала девушка.
— Уходи.
— Это была не моя идея. На меня что-то накатило, — оправдывалась Холли.
— Слушай, уходи поскорей.
— Я кое-что читала о приступах тоски после полового сношения, но то, что происходит с тобой, это уже чересчур.
Римо, пошатываясь, поднялся и побрел прочь от молодой женщины, оставив ее лежать на земле в грязном проулке. Он с трудом находил силы, чтобы двигаться. Запах, шедший от девушки, преследовал его, члены словно налились свинцом.
— И думаешь, тебе удастся сбежать, — услышал он голос Холли. Она разразилась резким, пронзительным смехом. — Ну, что ж, попробуй, только ты все равно вернешься. Кали хочет тебя. Она приведет тебя к Себе. Вот увидишь. Ты придешь к Кали.
По мере того, как Римо удалялся, голос девушки звучал все тише. Но, даже когда он затих совсем, запах не отпускал мужчину, он вился вокруг, словно невидимый дразнящий демон, и Римо понимал, что девушка права. Он не сможет не пойти за ней, хотя в глубине души понимал, что путь этот ведет к гибели.
Нет, он ошибся, когда хотел справиться с этой напастью сам. Ему нужна помощь.
Ему нужен Чиун.
Глава одиннадцатая
В гостиничном номере было темно. Комнату освещали только звезды, ярко блестевшие над горами в ночном небе.
Римо лежал на матрасе посредине комнаты со сложенными на животе руками — так уложил их Чиун. Старый кореец сидел в позе лотоса у изголовья.
— Теперь можешь говорить, — сказал Чиун.
— Не понимаю, что творится со мной, папочка. Я думал, что справлюсь сам, но у меня ничего не выходит.
— Говори, — мягко попросил Чиун.
— Я думал, что всему виной девушка.
— Всего лишь девушка?
— Необычная девушка, — продолжал Римо. — Исповедует какую-то дикую религию. Когда мы летали на “Джаст Фолкс” в Северную Каролину, я после полета поехал с ней, и двое ее друзей пытались меня убить.
— Ты их убил?
— Друзей, да. Но не ее, — ответил Римо. При воспоминании о том дне Римо стала бить дрожь. Но Чиун, даже в темноте ощутив боль ученика, протянул руку и коснулся его плеча, и тело Римо вновь обрело спокойствие. — Я не мог ее убить. Хотя и хотел. Но, понимаешь, она сама жаждала смерти. И еще пела, они все пели, и это сводило меня с ума, мне не терпелось убежать оттуда. Вот почему я отправился в горы — хотел хорошенько все обдумать.
Чиун хранил молчание.
— И вот сегодня я встретился с ней снова, и мне показалось, что на этот раз я сумею ее уничтожить. Она как-то связана с убийствами в самолетах, и убить ее — мой прямой долг. Но я опять не смог. И все из-за ее запаха.
— Какого запаха? — спросил Чиун.
— Он похож... собственно, это не совсем запах, — слышался голос Римо во тьме. — Скорее ощущение.
— Ощущение чего?
Римо тщетно пытался найти подходящие слова. Он только покачал головой.
— Не знаю, папочка. Чего-то огромного. Пугающего. Более ужасного, чем смерть. Страшная вещь... Боже, я схожу с ума.
Он нервно потер руки, но Чиун перехватил их и снова уложил на солнечное сплетение.
— Ты говоришь, они пели? — напомнил Чиун. — А что? — осторожно выпытывал кореец.
— Что? Какой-то бред. Даже не знаю. “Да здравствует смерть. Да здравствует боль. Она возлюбила это”. Говорю тебе, они боготворят смерть, даже собственная смерть их не страшит. Тоже самое было и сегодня вечером. Она сказала, что я должен следовать за ней, и я знал, Чиун, я твердо знал, что убей я ее, она скажет перед смертью: “Убей меня, убей меня, убей, потому что так надо”. Я не смог ее убить — дал ей уйти.
— А почему ты должен следовать за ней? — спросил Чиун.
— Потому что я, вроде бы, чей-то возлюбленный. Кто-то хочет меня.
— И кто же? — спросил Чиун:
— Имя... Странное имя. Думаю, женское, — сказал Римо. — Как же?..
Он замолчал, пытаясь вспомнить.
— Кали? — тихо выдохнул Чиун.
— Вот-вот. Кали. Откуда ты знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30