— Никогда не называй меня этим именем. Никогда. Даже здесь я запрещаю произносить его вслух!
— Но никто не может…
— Даже здесь!
Что-то в голосе Красуса заставило его собеседника молча согласиться, он кивнул и поспешил исчезнуть в окружавшей их пустоте.
Колдун в задумчивости смотрел на то место, где секунду назад стоял его друг. Все разговоры — пустая трата времени. Если бы у них было хоть немного здравого смысла! Объединившись, они бы обрели надежду. Порознь они почти ни на что не способны… их разобщённость только на руку их врагам.
— Дураки… — пробормотал Красус. — Безмозглые кретины…
4
Рыцари препроводили их в замок, который и оказался тем самым поселением, о котором недавно говорила Вериса. Замок не произвёл впечатления на Ронина. За высокими каменными стенами укрывались простенькие строения, где, не позволяя себе никаких излишеств, сосуществовали рыцари, эсквайры и простой люд. На главной башне развевались флаги братства и Альянса Лордаэрон, верными союзниками которого всегда были и оставались рыцари ордена Серебряной Руки. Здесь все подчинялось законам священного ордена, и если бы не горожане, Ронин решил бы, что попал в военный лагерь.
С эльфийкой рыцари обращались крайне учтиво, а те, кто помоложе, даже пытались заигрывать с девушкой. С обществом колдуна они мирились как с вынужденной необходимостью, и даже когда он поинтересовался, сколько же всё-таки времени займёт дорога до Хасика, никто не обратил на него внимания. И Верисе пришлось повторить вопрос. Как бы там ни было, они, конечно же, не были пленниками рыцарей, но маг определённо был изгоем в их обществе. Рыцари соблюдали минимум приличий, и то лишь потому, что поклялись королю Теринасу не относиться к колдунам враждебно. В остальном же Ронин оставался парией.
— Мы заметили появление дракона, а за ним и грифонов, — громовым голосом поведал лидер рыцарей по имени Данкан Сентерес. — Честь и долг повелели нам без промедления выступить и узнать, какую помощь мы можем оказать в борьбе со злом.
Мысль о том, что все сражение происходило в воздухе и, следовательно, им там просто нечего было делать, явно не приходила им в головы и ни капельки не отразилась на их святом энтузиазме, раздражённо подумал Ронин. В этом смысле рыцари были самой подходящей компанией для эльфа. Странно, но теперь, когда он больше не был вынужден общаться с Верисой один на один, Ронин вдруг почувствовал, что не хочет ни с кем делиться её обществом. В конце концов, ей предписано сопровождать меня до Хасика, её долг — быть моим верным проводником.
К великому неудовольствию мага, Данкан Сентерес тоже намеревался отправиться в Хасик. Когда они прибыли в замок и спешились с лошадей, широкоплечий предводитель паладинов подал девушке руку и заявил:
— С нашей стороны было бы просто непростительно, если бы мы не проследили за тем, чтобы вы кратчайшим путём, в целости и сохранности добрались до нужного вам порта. Я понимаю, миледи, таково полученное вами задание, но согласитесь — это провидение позаботилось о том, чтобы наши пути пересеклись. Нам хорошо известна дорога до Хасика, и завтра утром маленький отряд под моим руководством тронется в путь.
Это заявление, казалось, обрадовало Верису, но совсем не вдохновило Ронина. Все в замке смотрели на него так, будто он в одночасье превратился в гоблина или в орка. Маг достаточно натерпелся, когда от него отвернулись его бывшие товарищи, и не желал стать объектом насмешек паладинов.
— Это очень великодушно с вашей стороны, — перебил он Данкана, — но Вериса — отличный проводник, и мы в состоянии самостоятельно вовремя добраться до Хасика.
Ноздри Сентереса вздрогнули, словно он учуял что-то противное, но благожелательная улыбка не исчезла с его лица, и он продолжил:
— Позвольте мне лично сопровождать вас в ваши покои. — Взглянув на одного из своих подчинённых, он коротко бросил: — Мерик! Найди, куда уложить колдуна…
— Сюда, — буркнул высокий неуклюжий рыцарь с густыми, пышными усами.
Казалось, этот громила готов потащить Ронина за руку, даже если это грозит магу переломом конечности. Ронин вполне мог бы поставить глупого рыцаря на место, но ради выполнения возложенной на него миссии и сохранения мира между народами Альянса он не стал этого делать и, быстро поравнявшись со своим провожатым, молча пошёл рядом.
Маг ожидал, что его поселят в самом сыром, самом зловонном месте замка, но вместо этого обнаружил, что ему отвели комнату, практически ничем не отличающуюся от тех, где ночевали сами рыцари. В сухой и чистой келье с голыми каменными стенами и тяжёлой деревянной дверью Ронин чувствовал себя неплохо. Узкая, аккуратно застеленная деревянная кровать и небольшой стол — вот и вся обстановка. В комнате не было окон, и единственным источником света служила хорошо отлаженная масляная лампа. Ронин хотел было попросить переселить его в комнату с окнами, но потом решил, что рыцари просто не могут предложить ему ничего лучше. К тому же у комнаты без окон есть одно достоинство — никто не сможет следить за тобой.
— Сойдёт, — сказал он, но его молодой провожатый уже закрывал за собой дверь.
Ронин попытался припомнить, есть ли на двери снаружи засов или какой-нибудь замок, но паладины вряд ли зашли бы так далеко. Хотя колдун и был для них проклятой душой, но при этом он оставался одним из их союзников. Мысль о том, насколько тяжело рыцарям святого ордена смириться с этим фактом, немного развеселила мага. Эти люди всегда представлялись ему сборищем ханжей.
Вынужденные быть гостеприимными, хозяева не тревожили своего нежеланного постояльца до ужина. Его место за столом оказалось далеко от Верисы, которая, желая того или нет, целиком завладела вниманием предводителя паладинов. За трапезой никто, кроме эльфийки, не сказал Ронину больше двух-трёх слов, и так бы все и осталось, если бы речь не зашла о драконах. А заговорил о них не кто иной, как Данкан Сентерес.
— За последние недели налёты стали обычным делом, — заявил бородатый рыцарь. — Их нападения участились и стали ещё более бессмысленными в своей жестокости. Орки знают, что скоро наступит их судный день, время их на исходе, и потому торопятся оставить после себя опустошённые земли и разрушенные селения. — Он отпил немного вина из своего бокала и продолжил: — Не далее как три дня назад драконы сожгли дотла селение Джарун, более половины горожан погибло в огне, ниспосланном дьяволом. Тогда эти твари и их хозяева успели улизнуть до того, как наездники грифонов прибыли на место.
— Ужасно, — тихо вздохнула Вериса.
Данкан кивнул, его тёмно-карие глаза засверкали, в голосе послышались железные нотки:
— Скоро этому наступит конец! Мы займём земли Хаз Модн и маршем войдём в сам Грим Батл! Мы покончим с остатками поганой Орды! Прольётся кровь орков!
— И погибнут хорошие люди, — чуть слышно добавил Ронин.
По всей видимости, слух у предводителя рыцарей был не хуже, чем у эльфа, потому что он тут же обернулся в сторону мага:
— Да, хорошие люди погибнут! Но мы поклялись избавить Лордаэрон и все остальные земли от этой чумы, и мы это сделаем, чего бы это нам ни стоило!
Речь рыцаря не произвела впечатления на мага.
— Но сначала вы должны что-то сделать с драконами, не так ли? — спокойно заметил он.
— Они исчезнут с лица земли, заклинатель, отправятся туда, где им самое место — в преисподнюю. А если ваше дьявольское отродье…
Вериса коснулась руки пожилого рыцаря и одарила его такой улыбкой, что Ронин почувствовал лёгкий укол ревности.
— Лорд Сентерес, — спросила она, — как давно вы стали паладином?
Ронин с изумлением наблюдал за тем, как рейнджер превращается в одну из тех очаровательных и обворожительных молоденьких женщин, каких ему доводилось встречать при дворе в королевстве Лордаэрон. Её превращение, в свою очередь, преобразило Данкана Сентереса. Она ловила каждое сказанное им слово, поддразнивала седеющего рыцаря и открыто флиртовала с ним. Её нрав изменился настолько, что маг не мог поверить в то, что это та самая женщина, которая последние несколько дней охраняла его жизнь и служила ему проводником.
Данкан в мельчайших подробностях поведал о том, каким непростым был путь отпрыска богатого рода, решившего сделать себе имя, вступив в монашеский орден. И хотя его сотрапезники наверняка уже знали эту историю наизусть, все они с интересом прислушивались к словам предводителя, надеясь, что его история поможет им проложить свой путь к славе. Ронин внимательно вглядывался в их лица и с некоторой тревогой заметил, что молодые рыцари практически не моргали и едва дышали, впитывая каждое слово, сказанное их лидером.
Вериса явно заинтересовалась рассказом и воспринимала любые мирские достижения этого пожилого человека как чудесные деяния и подвиги. А когда лорд Сентерес поинтересовался её собственными достижениями, девушка поспешила принизить свои достоинства. Но у мага не было абсолютно никаких сомнений в том, что во многих вопросах рейнджер с лёгкостью превзойдёт их хозяина.
Паладин был обезоружен манерами Верисы и пустился в воспоминания. Тут Ронин понял, что с него достаточно. Он извинился — извинения, конечно же, не привлекли ничьего внимания — и вышел из трапезной на свежий воздух, желая побыть в одиночестве.
Безлунная ночь укрыла колдуна черным одеялом. Он всей душой стремился поскорее добраться до Хасика и оттуда начать свой путь в Хаз Модн. Только тогда он, наконец, избавится от всех этих паладинов, рейнджеров и прочих недоумков, которые ни на что не способны и только мешаются под ногами. Лучше всего он работает в одиночку, именно это он пытался доказать перед последним провалом. Тогда его никто не послушал, и его вынудили сделать то, что он должен был сделать для успешного завершения операции. Остальные члены команды не обращали внимания на его предупреждения и не желали понять, насколько необходима и опасна его работа. Со свойственным всем бездарностям легкомыслием они оказались на линии его самого сильного заклинания… многие из них исчезли вместе с его истинной целью — банда орков-колдунов намеревалась поднять из мёртвых то, о чём демоны слагали легенды.
Ронин горько сожалел о каждом погибшем в той операции, но не мог позволить, чтобы его хозяева в совете Кирин Тор поняли, насколько сильно его раскаяние. Души погибших преследовали его, заставляли браться за самые опасные и невыполнимые задания, а что может быть опаснее, чем попытка в одиночку вызволить из плена Королеву Драконов? Он должен сделать это сам, без чьей-либо помощи не только для того, чтобы прославиться, но и чтобы успокоить души погибших товарищей, которые ни на минуту не оставляли его. Ронин держал это в тайне даже от Красуса, иначе тот усомнился бы в психическом здоровье и способностях своего подопечного, а, следовательно, его участие в операции было бы невозможно.
Пока маг прогуливался по стене, окружавшей главную башню замка, поднялся ветер. На стене несколько рыцарей несли караул. Видимо, слух о колдуне быстро распространился по замку — после того как первый постовой оглядел его, осветив фонарём, на Ронина больше не обращали внимания. Его это вполне устраивало, ему было плевать на рыцарей, так же как им плевать на него.
Тёмные силуэты деревьев за стеной замка придавали пейзажу таинственный вид. Ронину вдруг захотелось очутиться на воле и заночевать под каким-нибудь дубом. По крайней мере, тогда ему не придётся выслушивать благочестивые речи Данкана Сентереса, который, по мнению мага, проявлял к Верисе интерес куда больший, чем следовало рыцарю монашеского ордена. Конечно, у неё завораживающие глаза, а экипировка рейнджера подчёркивает…
Ронин ухмыльнулся и прогнал из головы образ эльфийки. Вынужденное затворничество во время понесённого им наказания подействовало на него гораздо сильнее, чем он предполагал. Магия — его повелительница и возлюбленная. А если ему захочется провести время с женщиной, он скорее предпочтёт более податливую девушку, какую-нибудь пухленькую придворную леди или даже симпатичную служаночку, которых он часто встречал в путешествиях. Но уж конечно не эту надменную и заносчивую Верису…
Сейчас надо сосредоточить все свои мысли на главном. Вместе со своим несчастным конём Ронин потерял и то, что дал ему Красус. Надо постараться найти с ним контакт и сообщить о случившемся. Молодому магу совсем не хотелось этого делать, но он понимал, что в долгу перед Красусом и должен умерить гордость. Вне всякого сомнения, если он отступит и решит вернуться, это поставит крест на всех его надеждах. Сдавшись, он не только никогда не сможет вернуть уважение своих собратьев, он сам себя перестанет уважать.
Ронин огляделся вокруг. Часовых видно не было, последний, мимо которого он прошёл, остался за угловой наблюдательной башней. Лучшего места не найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44