Судя по всему, майсирские колдуны организованы по военному образцу. У нас в Нумантии на это больше всего походило Чарское Братство, но и оно по сути было не более чем обществом взаимной помощи. Верховный маг Майсира, окруженная покровом тайны личность, известен под названием «азаз», то есть церемониймейстер. Никто не знает даже его имени, не говоря о возможностях.
Что касается армии, отзывы о ней в изучаемых мною материалах были весьма противоречивы. Майсирское войско численностью вдвое превосходит наше. Однако это еще не повод для беспокойства. Большинство воинских частей не могут покинуть места своей дислокации, так как они поддерживают порядок в областях или защищают границы. По преданию, в далеком прошлом Майсир был завоеван государствами, лежащими к востоку и западу от него, до сих пор не известными Нумантии; поэтому майсирцы до смерти боятся новых нашествий.
Конница и гвардия, элитные части, набираются из дворян, но их мало, и используются они преимущественно для парадов. Пехотой командуют некомпетентные офицеры, относящиеся к простым солдатам как к быдлу. Малограмотные и необразованные, эти офицеры не знают другой тактики, кроме как массированная атака в лоб. В сражении майсирцы или сражаются храбро, или обращаются в бегство и сдаются в плен.
Я мысленно отметил это обстоятельство.
Другой загадкой была их боевая магия. Вот уже много десятилетий Майсир не вел крупных войн, так что информация на этот счет носила полулегендарный характер. Но зато с избытком хватало самых жутких преданий, позволявших предположить, что майсирские маги имели власть даже над более могущественными силами, чем те, которыми повелевал император Тенедос.
Между Нумантией и Майсиром есть одно существенное отличие. Мы нанимаем солдат, платя им жалованье, обещая золото, добычу, славу. Майсирская армия набирается по возрастному признаку. Каждый подданный короля обязан прослужить десять полных лет. Однако быть или не быть призванным в армию – каждому конкретному человеку определяется исходя из насущных потребностей короля. Одни отслуживают полный срок, других же отпускают домой после краткой подготовки. Система эта действует весьма неуклюже, что неудивительно вследствие огромных размеров государства, погодных условий, делающих дороги непроходимыми в течение полугода, а также коррупции и вполне объяснимого стремления подданных любыми средствами уклониться от выполнения этой почетной обязанности.
Я также взял это на заметку.
Я читал о городах Майсира, построенных из камня и дерева, пестрых и ярких; об острой майсирской кухне; о шумной музыке; я даже бегло ознакомился с поэзией и легендами.
Мне хотелось отправиться в Майсир, узнать больше об этой загадочной увлекательной стране – но не во главе армии, ибо по мере того, как я читал, у меня в груди росла щемящая тоска Столкновение с Майсиром означало конец Нумантии.
Другой причиной, по которой я бежал к своим книгам и отчетам, была Маран. Что-то в наших отношениях испортилось. Кто был виноват – я, она или мы оба, – я не знал. Мне даже было непонятно, какие задавать вопросы и как. Несколько раз я спрашивал Маран, счастлива ли она, все ли в порядке. Она неизменно отвечала, что довольна жизнью.
Мы спали в одной кровати, по-прежнему бывали интимно близки, но наши тела неистово переплетались между собой, словно пытаясь найти что-то утраченное.
Я заметил, как стала смотреть на меня Маран, особенно когда она считала, что я не обращаю на нее внимания. В ее взгляде не было ни любви, ни нежности, а лишь холодная пристальность, словно она изучала человека, с которым только что познакомилась, и пыталась определить, друг он или враг.
Мне казалось, между мной и любимой женщиной возникла стеклянная стена. Я отчаянно искал ответа, но не находил его.
Зима близилась к концу. Уже наступил последний сезон года, Сезон Туманов. Однажды около полудня в ворота Ирригона въехал отряд всадников. Их было десятеро, и каждый вел в поводу свежую лошадь. Воины были в мундирах землистого цвета и зеленых шляпах, и я сразу узнал в них разведчиков Йонга. Командир отряда, молодой офицер, чье смуглое ястребиное лицо выдавало в нем уроженца Пограничных территорий, представился капитаном Сендракой. Он протянул мне конверт, скрепленный тремя печатями. Я пригласил его пройти в замок и отдохнуть с дороги, но Сендрака покачал головой.
– Нет, господин трибун. Я выполняю приказ, а он гласит, что я должен проследить, чтобы вы немедленно вскрыли конверт.
Такое приказание мог отдать только один человек. Я вскрыл конверт и достал единственный лист бумаги, тотчас же покрывшийся капельками тумана. На нем было написано от руки:
Приезжай немедленно. Т.
Как только я дочитал послание, лист бумаги скрутился и из него пошел дым. Я бросил письмо на мокрую от дождей землю, и оно, вспыхнув, превратилось в ничто.
– Мы по пути оставляли свежих лошадей, сэр. Для того, чтобы вернуться без промедления. Когда вы будете готовы тронуться в...
– Мы будем готовы через час, – вмешалась подошедшая Маран. – Мы возвращаемся в Никею?
– Да, миледи. Но только, баронесса, император ни словом не обмолвился о том...
– Есть какие-либо причины, что помешают супруге трибуна сопровождать своего мужа?
Капитан Сендрака буквально сник под ее взглядом.
– Никак нет, баронесса. По крайней мере... Но мы поедем быстро, и... ну, я не знаю, сможет ли женщина...
Он растерянно умолк.
Я едва не рассмеялся вслух. Молодому капитану придется пересмотреть свои представления о женской выносливости. Обернувшись, я встретился взглядом с Маран. Какое-то мгновение ее глаза оставались холодными и оценивающими, такими, какие я терпеть не мог, затем быстро смягчились.
– Дамастес, можно я поеду с тобой? Пожалуйста!
– Разумеется.
Через тридцать минут мы по приказу императора покинули Ирригон.
Глава 9
ТЕНИ ВО ДВОРЦЕ
Капитан Сендрака предупреждал, что мы поедем быстро, и он ничуть не преувеличивал. Я тешил себя уверенностью, что поддерживал хорошую физическую форму, но мне пришлось в который раз усвоить урок, что к тяготам походной жизни можно привыкнуть, только живя походной жизнью. Моя задница заболела уже через полдня, и чем дальше, тем становилось хуже.
Во время первой остановки, в придорожном постоялом дворе на границе владений Аграмонте, один солдат остался, а его свежего коня взяла Маран.
Разведчики смотрели на мою жену с восхищением. С ее уст не сорвалось ни одной жалобы. Поймав на себе чей-то взгляд, Маран, какой бы усталой, какой бы перепачканной грязью ни была, обязательно отвечала приветливой улыбкой.
Мы ехали в соответствии с порядком движения во время длинных переходов: час лошади бежали рысью, час шли шагом, еще полчаса мы шли пешком, ведя лошадей в поводу, после чего устраивался короткий привал на полчаса, затем цикл начинался сначала. Поскольку мы находились не на территории, занятой врагом, трогались мы за час до рассвета, а останавливались приблизительно час спустя после захода солнца. Приблизительно, потому что, учитывая мое звание, мы заканчивали каждый дневной переход на постоялом дворе, где нас ждала смена лошадей. Все постоялые дворы находились в тихих уединенных местах. Поскольку император не хотел привлекать внимание к моему приезду, мы ужинали в номерах или в отдельном зале, если такой имелся на постоялом дворе.
Во время первой же остановки я увидел на стене трактира листовки, заголовки которых объяснили мне причину такой спешки со стороны императора.
Зверское убийство нумантийских солдат! Майсирцы устроили засаду!
ПОДЛОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО
НА ПРИГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ!
ОСТАВШИХСЯ В ЖИВЫХ НЕТ!
Двести доблестных всадников из лучшего конного полка безжалостно убиты!
ИМПЕРАТОР ТРЕБУЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ!
Королю Байрану направлена резкая нота протеста.
НУМАНТИЯ ТРЕБУЕТ ОТМЩЕНИЯ!
Я пробежал взглядом листовки в поисках подробностей. Но помимо того, о чем трубили заголовки, в листовках почти ничего не было. Лишь в одной по крайней мере сообщалось, что трагедия произошла «неподалеку от города Занте». Мне потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, где находится Занте. Я бы не удивился, если бы трагедия случилась где-нибудь в Кейте или в районе нагорья Урши, где постоянно происходили какие-то стычки. Но Занте находился далеко на западе от Кейта, у самой границы пустынной майсирской провинции Думайят. Чем там занимались наши солдаты?
Мне не давал покоя еще один вопрос. Если спасшихся не было, откуда стало известно, что нападавшими были майсирцы? На Пограничных территориях хватает и своих бандитов. В конце концов я пришел к выводу, что император узнал ответ с помощью магии.
Я подумал еще вот о чем. Конный эскадрон (а не взвод, как обычно указывается в информационных листках) состоит из ста всадников. В данном же случае численность подразделения была зачем-то увеличена вдвое. Я тщетно пытался найти этому объяснение. Конечно, все можно было свалить на редакторов листовок, не придавших значения такому пустяку, или ленивых переписчиков, не потрудившихся исправить вкравшуюся ошибку.
Но если факты были скудные, слухов, повторяемых в трактирах, было предостаточно: разумеется, это дело рук майсирцев... несомненно, они пытали раненых... Кто-то с полным знанием дела утверждал, что, для того чтобы захлопнуть ловушку, негодяи воспользовались черной магией... что это как раз в духе майсирцев, коварных ублюдков... Императору, вместо того чтобы посылать дипломатические писульки, следует немедленно двинуть армию через границу... надо убить десять – нет, сто человек за каждого нашего погибшего парня... Громкие торжествующие крики, после чего все присутствующие выпивали еще по кружке эля... Вероятно, такие же разговоры, точнее бессмысленная болтовня, происходили сейчас во всех трактирах Нумантии.
Я спросил капитана Сендраку, что он знает о трагедии. Ему также было известно очень немногое: их полк был поднят по тревоге, а его самого тотчас же отправили в Ирригон.
Маран полюбопытствовала, почему нас не вызвали гелиографом, но Сендрака ответил, что в окрестностях Никеи стояла слишком неустойчивая погода, чтобы можно было полагаться на эти устройства.
– И что дальше? – спросила Маран.
– Не могу сказать... – ответил Сендрака. – Но когда мы покидали Никею, весь гарнизон уже был поднят по тревоге.
– Неужели это война?
Сендрака покачал головой. Я опасался худшего, и Маран прочла по лицу мои мысли. И тут мне показалось, я понял, почему она настояла на том, чтобы поехать со мной. Раз мне снова суждено отправиться на войну, моя жена хотела возродить нашу погасшую любовь, заставить ее вспыхнуть с новой силой. При этой мысли меня захлестнула теплая волна.
По мере приближения к столице нам стали все чаще и чаще попадаться военные посты. Солдаты были в полной боевой готовности; ворота охранялись не парой часовых, а целым дежурным взводом. На плацах отрабатывались приемы рукопашного боя.
В Никею мы въехали уже за полночь. На улицах Города Огней, как всегда, было оживленно. В разные стороны непрерывно проносились отряды всадников, и на нас никто не обратил внимания.
Мы сразу же подъехали к тайному входу в Императорский Дворец, где нас встретил ординарец императора Тенедоса, еще совсем недавно капитан, а теперь домициус Амер Отман. Тепло распрощавшись с капитаном Сендракой, мы с Маран пошли следом за Отманом по пустынным коридорам в отведенные для нас апартаменты.
Для нас был уже накрыт богатый стол, на котором лежала записка:
Добро пожаловать. Пожалуйста, подождите. Вас позовут.
Т.
Как будто у нас был выбор! Маран направилась к гардеробу, переживая вслух по поводу того, что ей с дороги не во что переодеться. Открыв дверцу, она ахнула. В шкафу висели ее любимые платья. В ящиках лежало нижнее белье и все остальное, необходимое для того, чтобы появиться при дворе.
В другом шкафу была одежда для меня: форменные мундиры. Мне не придется представляться бароном Аграмонте.
– Откуда он узнал, что выбрать? – недоуменно произнесла Маран, перебирая развешанные платья.
– Он же волшебник.
– Но в первую очередь он мужчина, – возразила она. – А мужчины в таких вещах совершенно не разбираются.
– Быть может, к мужчинам-императорам это не относится?
Покачав головой, Маран направилась в ванную комнату. Вскоре оттуда послышался плеск воды. Я стал поднимать крышки с мисок и кастрюль и наконец остановился на маленьком пирожке с мясом, обильно сдобренном специями. Заморив червячка, я прогулялся по нашему новому жилищу. Все вокруг сверкало золотом, серебром, обработанными драгоценными камнями и полированным красным деревом. В этих просторных комнатах без труда разместился бы целый эскадрон. Меня не покидала мысль о том, сколько времени нам придется провести здесь в заточении. Увидев книжные шкафы, я изучил их содержимое. Все фолианты имели отношение к Майсиру, и у меня больше не оставалось никаких сомнений, зачем император вызвал меня в Никею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Что касается армии, отзывы о ней в изучаемых мною материалах были весьма противоречивы. Майсирское войско численностью вдвое превосходит наше. Однако это еще не повод для беспокойства. Большинство воинских частей не могут покинуть места своей дислокации, так как они поддерживают порядок в областях или защищают границы. По преданию, в далеком прошлом Майсир был завоеван государствами, лежащими к востоку и западу от него, до сих пор не известными Нумантии; поэтому майсирцы до смерти боятся новых нашествий.
Конница и гвардия, элитные части, набираются из дворян, но их мало, и используются они преимущественно для парадов. Пехотой командуют некомпетентные офицеры, относящиеся к простым солдатам как к быдлу. Малограмотные и необразованные, эти офицеры не знают другой тактики, кроме как массированная атака в лоб. В сражении майсирцы или сражаются храбро, или обращаются в бегство и сдаются в плен.
Я мысленно отметил это обстоятельство.
Другой загадкой была их боевая магия. Вот уже много десятилетий Майсир не вел крупных войн, так что информация на этот счет носила полулегендарный характер. Но зато с избытком хватало самых жутких преданий, позволявших предположить, что майсирские маги имели власть даже над более могущественными силами, чем те, которыми повелевал император Тенедос.
Между Нумантией и Майсиром есть одно существенное отличие. Мы нанимаем солдат, платя им жалованье, обещая золото, добычу, славу. Майсирская армия набирается по возрастному признаку. Каждый подданный короля обязан прослужить десять полных лет. Однако быть или не быть призванным в армию – каждому конкретному человеку определяется исходя из насущных потребностей короля. Одни отслуживают полный срок, других же отпускают домой после краткой подготовки. Система эта действует весьма неуклюже, что неудивительно вследствие огромных размеров государства, погодных условий, делающих дороги непроходимыми в течение полугода, а также коррупции и вполне объяснимого стремления подданных любыми средствами уклониться от выполнения этой почетной обязанности.
Я также взял это на заметку.
Я читал о городах Майсира, построенных из камня и дерева, пестрых и ярких; об острой майсирской кухне; о шумной музыке; я даже бегло ознакомился с поэзией и легендами.
Мне хотелось отправиться в Майсир, узнать больше об этой загадочной увлекательной стране – но не во главе армии, ибо по мере того, как я читал, у меня в груди росла щемящая тоска Столкновение с Майсиром означало конец Нумантии.
Другой причиной, по которой я бежал к своим книгам и отчетам, была Маран. Что-то в наших отношениях испортилось. Кто был виноват – я, она или мы оба, – я не знал. Мне даже было непонятно, какие задавать вопросы и как. Несколько раз я спрашивал Маран, счастлива ли она, все ли в порядке. Она неизменно отвечала, что довольна жизнью.
Мы спали в одной кровати, по-прежнему бывали интимно близки, но наши тела неистово переплетались между собой, словно пытаясь найти что-то утраченное.
Я заметил, как стала смотреть на меня Маран, особенно когда она считала, что я не обращаю на нее внимания. В ее взгляде не было ни любви, ни нежности, а лишь холодная пристальность, словно она изучала человека, с которым только что познакомилась, и пыталась определить, друг он или враг.
Мне казалось, между мной и любимой женщиной возникла стеклянная стена. Я отчаянно искал ответа, но не находил его.
Зима близилась к концу. Уже наступил последний сезон года, Сезон Туманов. Однажды около полудня в ворота Ирригона въехал отряд всадников. Их было десятеро, и каждый вел в поводу свежую лошадь. Воины были в мундирах землистого цвета и зеленых шляпах, и я сразу узнал в них разведчиков Йонга. Командир отряда, молодой офицер, чье смуглое ястребиное лицо выдавало в нем уроженца Пограничных территорий, представился капитаном Сендракой. Он протянул мне конверт, скрепленный тремя печатями. Я пригласил его пройти в замок и отдохнуть с дороги, но Сендрака покачал головой.
– Нет, господин трибун. Я выполняю приказ, а он гласит, что я должен проследить, чтобы вы немедленно вскрыли конверт.
Такое приказание мог отдать только один человек. Я вскрыл конверт и достал единственный лист бумаги, тотчас же покрывшийся капельками тумана. На нем было написано от руки:
Приезжай немедленно. Т.
Как только я дочитал послание, лист бумаги скрутился и из него пошел дым. Я бросил письмо на мокрую от дождей землю, и оно, вспыхнув, превратилось в ничто.
– Мы по пути оставляли свежих лошадей, сэр. Для того, чтобы вернуться без промедления. Когда вы будете готовы тронуться в...
– Мы будем готовы через час, – вмешалась подошедшая Маран. – Мы возвращаемся в Никею?
– Да, миледи. Но только, баронесса, император ни словом не обмолвился о том...
– Есть какие-либо причины, что помешают супруге трибуна сопровождать своего мужа?
Капитан Сендрака буквально сник под ее взглядом.
– Никак нет, баронесса. По крайней мере... Но мы поедем быстро, и... ну, я не знаю, сможет ли женщина...
Он растерянно умолк.
Я едва не рассмеялся вслух. Молодому капитану придется пересмотреть свои представления о женской выносливости. Обернувшись, я встретился взглядом с Маран. Какое-то мгновение ее глаза оставались холодными и оценивающими, такими, какие я терпеть не мог, затем быстро смягчились.
– Дамастес, можно я поеду с тобой? Пожалуйста!
– Разумеется.
Через тридцать минут мы по приказу императора покинули Ирригон.
Глава 9
ТЕНИ ВО ДВОРЦЕ
Капитан Сендрака предупреждал, что мы поедем быстро, и он ничуть не преувеличивал. Я тешил себя уверенностью, что поддерживал хорошую физическую форму, но мне пришлось в который раз усвоить урок, что к тяготам походной жизни можно привыкнуть, только живя походной жизнью. Моя задница заболела уже через полдня, и чем дальше, тем становилось хуже.
Во время первой остановки, в придорожном постоялом дворе на границе владений Аграмонте, один солдат остался, а его свежего коня взяла Маран.
Разведчики смотрели на мою жену с восхищением. С ее уст не сорвалось ни одной жалобы. Поймав на себе чей-то взгляд, Маран, какой бы усталой, какой бы перепачканной грязью ни была, обязательно отвечала приветливой улыбкой.
Мы ехали в соответствии с порядком движения во время длинных переходов: час лошади бежали рысью, час шли шагом, еще полчаса мы шли пешком, ведя лошадей в поводу, после чего устраивался короткий привал на полчаса, затем цикл начинался сначала. Поскольку мы находились не на территории, занятой врагом, трогались мы за час до рассвета, а останавливались приблизительно час спустя после захода солнца. Приблизительно, потому что, учитывая мое звание, мы заканчивали каждый дневной переход на постоялом дворе, где нас ждала смена лошадей. Все постоялые дворы находились в тихих уединенных местах. Поскольку император не хотел привлекать внимание к моему приезду, мы ужинали в номерах или в отдельном зале, если такой имелся на постоялом дворе.
Во время первой же остановки я увидел на стене трактира листовки, заголовки которых объяснили мне причину такой спешки со стороны императора.
Зверское убийство нумантийских солдат! Майсирцы устроили засаду!
ПОДЛОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО
НА ПРИГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ!
ОСТАВШИХСЯ В ЖИВЫХ НЕТ!
Двести доблестных всадников из лучшего конного полка безжалостно убиты!
ИМПЕРАТОР ТРЕБУЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ!
Королю Байрану направлена резкая нота протеста.
НУМАНТИЯ ТРЕБУЕТ ОТМЩЕНИЯ!
Я пробежал взглядом листовки в поисках подробностей. Но помимо того, о чем трубили заголовки, в листовках почти ничего не было. Лишь в одной по крайней мере сообщалось, что трагедия произошла «неподалеку от города Занте». Мне потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, где находится Занте. Я бы не удивился, если бы трагедия случилась где-нибудь в Кейте или в районе нагорья Урши, где постоянно происходили какие-то стычки. Но Занте находился далеко на западе от Кейта, у самой границы пустынной майсирской провинции Думайят. Чем там занимались наши солдаты?
Мне не давал покоя еще один вопрос. Если спасшихся не было, откуда стало известно, что нападавшими были майсирцы? На Пограничных территориях хватает и своих бандитов. В конце концов я пришел к выводу, что император узнал ответ с помощью магии.
Я подумал еще вот о чем. Конный эскадрон (а не взвод, как обычно указывается в информационных листках) состоит из ста всадников. В данном же случае численность подразделения была зачем-то увеличена вдвое. Я тщетно пытался найти этому объяснение. Конечно, все можно было свалить на редакторов листовок, не придавших значения такому пустяку, или ленивых переписчиков, не потрудившихся исправить вкравшуюся ошибку.
Но если факты были скудные, слухов, повторяемых в трактирах, было предостаточно: разумеется, это дело рук майсирцев... несомненно, они пытали раненых... Кто-то с полным знанием дела утверждал, что, для того чтобы захлопнуть ловушку, негодяи воспользовались черной магией... что это как раз в духе майсирцев, коварных ублюдков... Императору, вместо того чтобы посылать дипломатические писульки, следует немедленно двинуть армию через границу... надо убить десять – нет, сто человек за каждого нашего погибшего парня... Громкие торжествующие крики, после чего все присутствующие выпивали еще по кружке эля... Вероятно, такие же разговоры, точнее бессмысленная болтовня, происходили сейчас во всех трактирах Нумантии.
Я спросил капитана Сендраку, что он знает о трагедии. Ему также было известно очень немногое: их полк был поднят по тревоге, а его самого тотчас же отправили в Ирригон.
Маран полюбопытствовала, почему нас не вызвали гелиографом, но Сендрака ответил, что в окрестностях Никеи стояла слишком неустойчивая погода, чтобы можно было полагаться на эти устройства.
– И что дальше? – спросила Маран.
– Не могу сказать... – ответил Сендрака. – Но когда мы покидали Никею, весь гарнизон уже был поднят по тревоге.
– Неужели это война?
Сендрака покачал головой. Я опасался худшего, и Маран прочла по лицу мои мысли. И тут мне показалось, я понял, почему она настояла на том, чтобы поехать со мной. Раз мне снова суждено отправиться на войну, моя жена хотела возродить нашу погасшую любовь, заставить ее вспыхнуть с новой силой. При этой мысли меня захлестнула теплая волна.
По мере приближения к столице нам стали все чаще и чаще попадаться военные посты. Солдаты были в полной боевой готовности; ворота охранялись не парой часовых, а целым дежурным взводом. На плацах отрабатывались приемы рукопашного боя.
В Никею мы въехали уже за полночь. На улицах Города Огней, как всегда, было оживленно. В разные стороны непрерывно проносились отряды всадников, и на нас никто не обратил внимания.
Мы сразу же подъехали к тайному входу в Императорский Дворец, где нас встретил ординарец императора Тенедоса, еще совсем недавно капитан, а теперь домициус Амер Отман. Тепло распрощавшись с капитаном Сендракой, мы с Маран пошли следом за Отманом по пустынным коридорам в отведенные для нас апартаменты.
Для нас был уже накрыт богатый стол, на котором лежала записка:
Добро пожаловать. Пожалуйста, подождите. Вас позовут.
Т.
Как будто у нас был выбор! Маран направилась к гардеробу, переживая вслух по поводу того, что ей с дороги не во что переодеться. Открыв дверцу, она ахнула. В шкафу висели ее любимые платья. В ящиках лежало нижнее белье и все остальное, необходимое для того, чтобы появиться при дворе.
В другом шкафу была одежда для меня: форменные мундиры. Мне не придется представляться бароном Аграмонте.
– Откуда он узнал, что выбрать? – недоуменно произнесла Маран, перебирая развешанные платья.
– Он же волшебник.
– Но в первую очередь он мужчина, – возразила она. – А мужчины в таких вещах совершенно не разбираются.
– Быть может, к мужчинам-императорам это не относится?
Покачав головой, Маран направилась в ванную комнату. Вскоре оттуда послышался плеск воды. Я стал поднимать крышки с мисок и кастрюль и наконец остановился на маленьком пирожке с мясом, обильно сдобренном специями. Заморив червячка, я прогулялся по нашему новому жилищу. Все вокруг сверкало золотом, серебром, обработанными драгоценными камнями и полированным красным деревом. В этих просторных комнатах без труда разместился бы целый эскадрон. Меня не покидала мысль о том, сколько времени нам придется провести здесь в заточении. Увидев книжные шкафы, я изучил их содержимое. Все фолианты имели отношение к Майсиру, и у меня больше не оставалось никаких сомнений, зачем император вызвал меня в Никею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88