Снова тот же голос! Сплетение щупалец чуть разошлось, но вокруг по-прежнему видна была лишь пелена тумана и… и… нет, больше ничего.
Мысли забивала чужая болтовня – было то воспоминание или мерещилось сейчас, Томас не был уверен. Голова кружилась, и перед глазами мелькали обрывки вроде бы голозаписей…
«Ну вот, я наконец-то тронулся. Совсем крыша поехала».
– Ты в своем уме.
«Да, всего лишь болтаю сам с собой».
Бессвязный лепет конденсировался в различимые слова, Томасу казалось, что он выделяет из потока слов внятные фразы… но эта голографическая запись в голове пугала его до жути. Словно вся планета стала его глазами и ушами, словно он находился… повсюду.
Тишина возвращалась постепенно, приступами, спазмами. Волны ее накрывали рассудок Томаса. Чужие глаза и уши медленно, как ползущие по стене улитки, покидали его восприятие.
Он был один.
«Что за ерунда со мной творится?»
Нет ответа.
Но отзвуки его мысленного голоса эхом раскатывались по длинным, темным коридорам извилин. Томас погрузился во тьму, и в этой тьме крылся глаз, чтобы видеть, и ухо, чтобы слышать. Там была Ваэла, он ощущал это так явственно, словно протяни руку – и он коснется…
Щупальца больше не держали его!
Рука коснулась земли… песок, галька. И тьма вокруг. И Ваэла во тьме – покойная, всеприимная…
«Я каким-то мистиком становлюсь, черт!»
– Каким мистиком? Живым.
Этот голос! Он был так же реален, как дыхание ветра на его щеках. Томас осознал, что стоит на коленях, на сырой темной земле… а вокруг клубится синий туман. И он вспомнил – по-настоящему вспомнил, – как подхватил его дирижаблик. Это было самое драгоценное из воспоминаний. Томас лелеял его, точно единственное дитя, это воспоминание: сверкающий морской простор, уходящая к горизонту узкая лента прибоя, вздымающиеся над морем и прибрежной равниной самые крутые на планете горы – Черный Дракон.
– Воздень очи свои горе, Раджа Томас, и узри, как дитя рождает мужа.
Он вскинул голову. В вышине сверкало что-то оранжево-золотое, ударила по ушам свистящая песнь. Прямо над ним плыл в синем тумане небольшой дирижаблик, волоча по земле пучок щупалец. Бивший в лицо ветерок разгонял мглу, принося благоухание цветов. В насыщенном водяными парами горячем воздухе видимость все увеличивалась. Томас огляделся.
«Джунгли».
Он понял, не зная как, что находится в огромном кратере, окруженном черными скалами, и пойманное в каменной чаше облако создает температурную инверсию, сохраняя тепло.
Щупальце скользнуло к нему, коснулось левого запястья – сухое и теплое, как человеческая кожа. На затылок Томасу упала капля. Он глянул на дирижаблик. Вода собиралась каплями на его боках и скатывалась по другим щупальцам.
Покой оставил его.
«Что эта тварь со мной сделает?»
Он шарил взглядом, но повсюду натыкался только на жаркий синий туман.
Гром!
Мглу в вышине пронзила ослепительная молния. Волоски на шее, на руках Томаса встали дыбом.
«Где я?»
– В гнезде.
Он сообразил, что на самом деле не слышит голоса, нет… тот рождался непосредственно в слуховом центре мозга, как голос Корабля… но это говорил не Корабль.
Но не верить глазам он был не в силах. Щупальце дирижаблика касалось его руки, с другого капало за шиворот. Вокруг были джунгли. Возможно, в бреду исполнилась самая сокровенная его мечта: легендарное прибежище, земля, текущая молоком и медом, где нет тревог и нет хода времени: Эдем.
«Я спрятался в собственном бреду, потому что Корабль решил уничтожить всех нас!»
Он снова глянул на укутанные туманом джунгли – пестрые купы деревьев, оплетенные лианами, расцвеченные странными цветными пятнами.
– Чувства не лгут тебе, Раджа Томас. Это настоящие деревья и лозы. Видишь – цветы?
Пятна были соцветиями – алыми, лиловыми, ниспадающими водопадами золота. Они были так совершенны, что казались хрупким порождением фантазии.
– Нас цветы радуют.
– Кто… говорит… со мной?..
– С тобой говорит Аваата. Аваату восхищают также жито и маис, яблони и кедры. Аваата насадила здесь то, что ваш род оставил и отбросил.
– Кто это – Аваата? – крикнул Томас нависающему над ним дирижаблику, опасаясь, что уже знает ответ.
– Се – Аваата!
Видения захлестнули его: планета, кружащая от тьмы к свету, утесы Черного Дракона и равнины Яйца, моря и горизонты – мятущееся множество, превосходившее способности Томаса к восприятию. Он попытался изгнать образы Авааты из своего рассудка, но те не уходили.
– Дирижаблики… – прошептал он.
– Зови нас лучше «Аваата», ибо мы едины во множестве.
Видения отступили.
– Аваата приносит тебе на помощь Паниля. Видишь?
Томас оглянулся. Из синего тумана выступил еще один дирижаблик, поддерживавший одним щупальцем нагого Керро Паниля – тот плыл в воздухе, как остаточное изображение в кадре. Дирижаблик уронил его почти над самой землей. Поэт приземлился на ноги. Когда он шагнул к Томасу, под ногами его явственно зашуршал песок. Керро был реален, он не погиб на равнине и не был убит дирижабликами.
– Это не бред, – проговорил Керро. – Помни. Никакой фраги не существует. Это – самообмен.
Томас поднялся на ноги, и щупальце потянулось ему вслед, не отпуская его запястья.
– Где мы, Керро?
– Как ты и предположил – в саду Эдемском.
– Ты читаешь мои мысли?
– Не все. Кто ты, Томас? Аваату твоя загадочная природа весьма интересует.
«Кто я?»
– Я – гонец с дурными вестями. – То, что занимало мысли Томаса, сорвалось с языка первым. – Корабль намерен покончить с человечеством. У нас осталось… менее семи суток.
– Но почему?
Керро остановился менее чем в шаге от Томаса и склонил голову к плечу. Лицо его светилось веселым лукавством.
– Потому что мы так и не научились богоТворить.
Забытый язык нашего зверского прошлого понуждает нас поверять себя. Не ответить на вызов – значит отступить. А что этот величайший вызов, как не энтропия, те барьеры, что стоят на пути распространения жизни, ограничивая количество доступной энергии?
Керро Паниль, «Воспевая Аваате».
Мгновение, показавшееся ей очень долгим, Хали неподвижно стояла в проходе, глядя на Мердока и оружие в его руке – смертоносный лазерный скальпель. Прямо за его спиной виднелся люк в восьмой док, где были грузовик и спасение. Оставалось меньше двух минут до того, как автопилот понесет челнок из дока, выводя на орбиту неторопливого сближения с Пандорой. Хали взглянула на Ваэлу – та по-прежнему без сознания. Но куда направлен скальпель, было ясно. Хали телом заслонила лежащую от Мердока. Ферри беззвучно всхлипнул.
Не сводя взгляда со скальпеля, Хали прокашлялась.
– Эти штуки, – голос ее был на удивление спокоен, – предназначены, чтобы спасать людей, Мердок, а не убивать.
– Избавившись от этой таоЛини, я спасу чертову уйму народу!
Слова Мердока напомнили Хали тот миг, когда Корабль позволил ей столкнуться с вонючим у лобного места.
«Корабль!» – безмолвно взмолилась она.
Нет ответа. Все зависело только от нее самой.
Ферри остановил каталку в двух шагах от Мердока и замер, мелко дрожа.
Мердок взмахнул скальпелем.
– Скальпель придуман, чтобы иссекать из здорового тела противоестественные нарастания. Она… – Он пронзил взглядом спящую Ваэлу, – оскверняет всех нас.
И снова из глубин памяти поднялись лица вокруг лобного места – исполненные страстей глаза, пылающая в них едва сдерживаемая жажда насилия. У Мердока было такое же лицо.
– У тебя нет права, – проговорила она.
– У меня есть это. – Лезвие скальпеля со щелчком прожгло воздух у ее щеки. – Вот мое право!
– Но Корабль…
– Будь проклят ваш корабль! – Он шагнул к Хали, протянул руку, чтобы оттолкнуть ее…
И в это мгновение Ферри бросился на него. Движения его были так споры, что Хали заметила только, как дернулась лодыжка Мердока, как промелькнул стариковский локоть и Мердок повалился на палубу. Скальпель вылетел из его руки. Быстрота, с которой двигался старик, поразила Хали едва ли не больше, чем его действия. Он был в отчаянии.
– Беги! – крикнул Ферри. – Увози Ваэлу!
Мердок попытался подняться, и старик снова бросился на него.
Хали рефлекторно ухватилась за каталку, пропихивая ее мимо дерущихся мужчин. Скрежет колесиков терзал нервы.
«Сколько осталось времени?»
И когда она пропихнула каталку в люк восьмого причала, в мозгу ее промелькнула другая мысль:
«Что толкнуло Ферри на такое безрассудство?»
Запертый шлюз грузовика лежал по другую сторону переходной камеры. Хали перетащила каталку через невысокий порог и у самого люка остановилась. Только тут ей пришло в голову, что без Ферри она бежать все равно не сумеет. Программа для автопилота на грузовике осталась у него. Без программы автомат высадит их в Колонии. Инстинкт подсказывал, что там им придется не лучше, чем в лапах Мердока. Без программы они не смогут войти в грузовик и зажарятся живьем в переходной камере. Без программы они не смогут запустить систему жизнеобеспечения на борту челнока.
Безумное перечисление невозможностей оборвалось, когда до ушей Хали долетел лязг становящихся на свои места сменных панелей – последний этап перед расстыковкой. За спиной ее послышалось хрюканье. Она обернулась. Ферри боролся с Мердоком у самого внешнего люка и постепенно отступал к Хали. Панели клацнули снова, и один за другим с шипением начали расходиться захваты. Уходили в свои гнезда затворы, отделяя челнок и четверых человек от Корабля.
Мердок взвыл, и по измазанной алым палубе скользнуло, точно редкий цветок, его отрезанное ухо – Ферри сумел ухватить скальпель. Обернувшись к панели, Хали откинула ее и, нашарив взглядом клавишу «Остановить выполнение программы», в отчаянии вдавила ее.
«Надеюсь, мы здесь не застрянем…»
Из-под пульта донеслось зловещее тиканье.
Оттолкнув ее, Ферри сунул в приемную щель блестящую облатку. Дрожащий его палец коснулся клавиши «Добавить программу», и люк грузовика отворился. Вдвоем беглецы затолкнули каталку вовнутрь.
Внезапно Ваэла села на каталке. Она поглядела на Ферри, потом на Хали и произнесла:
– Мое дитя будет спать в море. Где дирижаблики усмиряют волны, качающие колыбель, там будет спать мое дитя.
Она уронила голову на грудь. Заговорщики сняли ее с каталки и бережно пристегнули к пассажирскому креслу. До ушей Хали долетело шипение затворяющегося люка. Грузовик содрогнулся. Ферри толкнул свою спутницу к одному из пилотских кресел в передней части кабины, а сам плюхнулся во второе.
– Доводилось на таких летать? – прохрипел он.
Хали помотала головой.
– Мне тоже. Только на симуляторах, но это было очень давно.
Палец его повис над клавишей «Запустить программу», но не успел Ферри нажать ее, как на пульте загорелся красный индикатор включившегося автопилота. Хали глянула в плазмагласовый иллюминатор, откуда виден был причал, ожидая старта. Но ничего не произошло.
– Что случилось? – спросила она, чувствуя, что вот-вот впадет в истерику. – Почему не летим?
– Ферри! Экель! Вырубайте эту посудину и выходите!
– Мердок, – проворчал Ферри. – Вечно он все испортит. Должно быть, сбежал из дока. Он перехватил управление, и мы не можем отстрелить причальные затворы.
– Ферри, Экель – если мы срочно не доставим таоЛини в лазарет, она может умереть! Хотите, чтобы ее смерть была на вашей совести? Не создавайте себе про…
Ферри отключил вокодер.
Хали перевела дух.
– Что теперь?
– Теперь? Или ты запомнишь этот полет до конца дней своих, или у тебя и дня не осталось. Держись крепче!
Ферри надавил на «Перезапуск системы», а когда огни на панели погасли – «Оверрайд» и «Ручное». На мгновение его палец задержался над кнопкой «Запустить программу».
– Жми, – бросила Хали.
Палец старика опустился. Пассажирский отсек сотрясла дрожь.
Хали поглядела на своего спутника. Она не ожидала от Ферри такой отчаянной решительности. Он уже, казалось, перешел пределы отчаяния, двигаясь на некоей собственной программе. Только теперь девушка поняла, что старик трезв.
– Нам бы еще справочник пилота, – пробормотал он.
– У вас есть справочник, – отозвался из динамика на потолке металлический женский голос, напугав обоих.
– Ты еще кто, черт тебя дери? – поинтересовался Ферри.
– Я Биттен. Автопилот грузового челнока. В аварийной ситуации могу поддерживать разговор и починяться устным командам. Желаете отстыковаться от Корабля, не так ли?
– Да, но…
Грузовик с ревом рванулся вперед. Сквозь передние иллюминаторы сверкнула Рега, потом поплыла панорама звезд. Челнок отделился от Корабля, начиная медленный разворот к Пандоре. Хали увидала в иллюминатор зияющую на месте восьмого причала дыру, к которой, точно мошкара, уже слетались робоксы, намереваясь взяться за починку рваных краев.
– Н-ну, – пробормотал Ферри, – и что теперь?
Хали попыталась глотнуть, но в горле было сухо.
– Ваэла сказала: колыбель в море, – выговорила она. – Ей что-то известно о…
– Система жизнеобеспечения задействована, – объявил Биттен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56