Стратег не употреблял пиво в столь раннее время, но после вчерашней попытки уничтожить все водочные запасы в окрестностях Новосибирска в голове ощущалась тяжесть, которая, впрочем, с каждым глотком отступала.
Тайга. Небольшое озерцо. Звездное небо. Умный собеседник. Обжигающая уха и холодная водка. Немудрено, что они засиделись до утра. Был провозглашен очередной тост, и Стратег уже поднес стакан ко рту, когда почувствовал характерное покалывание в затылке – мыслеобраз, преодолев огромные расстояния, достиг своего адресата. Стратег все-таки допил содержимое стакана, а потом, подав сигнал компаньонам, закрыл глаза. Он был очень сильным контактером и мог без труда принимать и передавать мыслеобразы в любом состоянии. Большинство контактеров мысленно представляли белый лист бумаги, на котором и возникало передаваемое изображение. Стратег же представил огромную кровать, покрытую белоснежной накрахмаленной простыней. Сообщение, оказывается, было послано экипажем «Малютки-15». Стратег увидел космическую станцию «Пионер-4», получившую не столь уж значительные повреждения, и это его нисколько не удивило. На фоне станции виднелся одинокий и довольно большой корабль противника. Тот самый или того же типа линейный корабль, который участвовал в ее захвате.
С первыми лучами солнца вся теплая компания – Стратег, академик Феодоровский и сержант Петров – искупалась в приятной, прохладной воде тихого озерца. Только после того как они подкинули академика прямо на рабочее место, где он снабдил их лекарством от головной боли, Стратег принял решение лететь в столицу. Он выполнил два самых неотложных пункта своей программы: послал Батю к зеерянам в надежде получить хоть какую-то информацию о противнике и посетил БСР, чтобы скорректировать ход строительства «Супернова» и подготовить Бюро к возможной эвакуации. Стратег еще не решил, что ему делать дальше… Он искал ответ в далеком прошлом, в своем детстве и юности, пытаясь вспомнить что-то важное…
Детство Стратега Прибалтика
(окончание)
Со своими одногодками ему было неинтересно, так что новых знакомых (друзьями их можно было назвать с натяжкой) он нашел в спортзале. Среди них было много прибалтов. Общение с ними резко изменило его отношение к советской власти в целом и к присутствию русских в Прибалтике в частности.
В очередной раз выслушав плохие слова в адрес русских, Саша спросил:
– Вот вы считаете нас оккупантами. А как же я? Мы вроде бы друзья?
– Да, ты наш друг. Понимаешь, мы не любим русских в целом, как народ, но к каждому отдельно взятому русскому мы относимся вполне нормально.
– Мы хотим дружить с русскими и с Россией, – вступил в разговор старший из присутствующих, – но мы не хотим жить с вами в одной стране, чтобы вы устанавливали тут свои порядки…
В четырнадцать лет уже можно понять, что в мире есть и другие ценности, помимо заветов Ильича.
Как-то раз возле дома его опять встретила компания соседских ребят и принялась дразниться. Самый наглый из них выхватил у него спортивную сумку и вывалял ее в грязи. На этот раз терпение у Саши лопнуло. Он легко догнал обидчика и, схватив его за ноги, просто перевернул головой вниз:
– Будешь так висеть, гаденыш, пока не вычистишь сумку.
– А ну оставь его в покое, – раздался грозный голос того парня, из-за драки с которым в подъезде все и началось три года тому назад.
Бросив шибздика прямо в грязь, Саша нанес главарю короткий удар в солнечное сплетение. Верзила сложился пополам, жадно хватая губами воздух. Саша не стал его добивать, понимая, что сила – не аргумент. С этого дня его уже никто не смел обзывать во дворе. Наиболее трусливые даже стали заискивать перед ним, но для Саши они просто не существовали.
Это случилось летом, когда Саша закончил седьмой класс. После очередной победы на соревнованиях по легкой атлетике к нему подошла девочка из параллельного класса и предложила дружить, сказав, что он ей давно нравится. Теперь по вечерам прямо из спортзала Саша спешил на свидание. Они встречалась и часами бродили, взявшись за руки. Прощаясь у ее дома, она целовала его в щеку. Мир новых ощущений открывался для него. От ее тела исходил такой волнующий запах свежести. Рыжие волосы, если наклониться к ним, дурманили, и начинала кружиться голова. А уж если их тела случайно соприкасались, то волна возбуждения пробегала по всему телу. К спорту и книгам добавилась любовь, наполняя жизнь новым смыслом. Не было дня, чтобы они не виделись. Она присутствовала на всех его соревнованиях и первая поздравляла с победой.
Он никак не решался ее поцеловать. В их маленьком городке в парке была одна достопримечательность – горбатый, совсем крохотный мостик, овеянный легендами древности. Если девушка соглашалась взойти на него с юношей, это означало, что она согласна подарить ему поцелуй. Окольными путями, чтобы она сразу не догадалась, он повел свою избранницу к заветному месту. Тайну мостика знали все, и, оказавшись поблизости, она неожиданно прижалась к нему и сказала:
– Я и так дала бы себя поцеловать. Даже не верится, что ты на это решился!
Ее губы, словно боясь, что юноша передумает, поспешно прикоснулись к его губам. Он еще не умел целоваться. Их губы какое-то время едва касались друг друга, потом она высвободилась из его объятий и убежала…
Оставшуюся до начала занятий неделю они не виделись, а потом произошел тот случай, который положил конец их недолгому роману. Сентябрь выдался теплым, и после школы Саша с приятелем отправился на пляж. Завидев пару симпатичных девчонок, более старший товарищ предложил поболтать с ними. Одной из них была Она, и Саша с радостью согласился. Шутили, возились, и Саша сам не заметил, как в его объятиях оказалась Ее подружка, в то время как Она вынуждена была отбиваться от назойливых рук его приятеля. Еще можно было все исправить. Ведь его приятелю-то было все равно, какую из девчонок лапать. Но на Сашу вдруг словно что-то нашло. Он наблюдал за происходящим словно со стороны. Как завороженный смотрел, как чужие руки обнимают его возлюбленную, и ничего не предпринимал для того, чтобы осадить наглеца. Только ее взгляд он запомнил на всю жизнь «Почему? Зачем ты это делаешь? За что? – кричали, чуть не плача, ее глаза. – Я ведь хочу быть только с тобой. Иди ко мне…»
Как ни искал Саша потом встречи с ней, она избегала его, ни разу с ним не заговорила, не ответила ни на одну из сотни его записок, не приходила на назначенные свидания. А когда он поджидал ее около дома, она выходила только вместе с родителями. Саша понимал, что обидел ее, хотя, в сущности, что такого произошло – они ведь просто обнимались на пляже, даже не целовались… С годами пришел ответ – он вел себя тогда как предатель…
В октябре сестра вышла замуж. Она училась в местном университете. Изучала математику. Он был физик, с соседнего потока. Свадьбу справляли на родине мужа, в крохотном курортном городишке. Там Саша и познакомился с его племянницей. Прогулки в лесу, объятия, и он понял, что может любить сразу двух. Может, это и не любовь, а просто увлечение? Неделя пролетела незаметно, и он вернулся в город, к учебе и занятиям спортом. Между ним и его новой знакомой завязалась переписка.
В квартире временно стало тесно. До окончания университета молодые поселились у них. Вечерами, собираясь на кухне, спорили о политике. Отец отстаивал свои коммунистические идеалы, оправдывал присоединение Прибалтики к Союзу. Теперь ему противостояли уже трое – дочь, ее муж и сын. Когда бесполезные споры приелись – все оставались при своем мнении – деверь стал учить Сашу играть в преферанс. Вдвоем, в гусарика. Через месяц они уже рубились на равных, а вскоре Саша стал выигрывать. Не желая каждый вечер проигрывать, деверь отвел его в университетскую общагу, где игра шла уже всерьез, на деньги. Студенты встретили молодого игрока с известной долей недоверия и даже заставили показать, есть ли у него деньги. Не имея опыта игры вчетвером, первые две недели он неизменно оказывался в проигрыше, правда, небольшом. Самоуверенные студенты предложили повысить ставки как раз тогда, когда он уже освоился в новой компании. Еще через месяц Саша уже регулярно зарабатывал игрой.
К спорту и книгам добавился преферанс. Общежитие представляло собой настоящий бордель. Парочки целовались прямо в коридоре или на лестничных площадках, а бывало, в той же комнате, где шла игра, занимались любовью. Однажды смазливая студентка попросила у него закурить. Извинившись, что не курит, он хотел пройти мимо, но она явно искала не только сигаретку, о чем свидетельствовал ее полурасстегнутый, накинутый на голое тело халатик. Она взяла Сашину руку, приложила к своей обнаженной груди и попыталась поцеловать его, но он увернулся. Другая ее рука уже пыталась расстегнуть ширинку. Ошарашенный юноша пустился наутек.
– Ходят тут сопляки всякие, – услышал он вслед, – даже девушку удовлетворить не могут…
Этот случай еще больше затруднил его взаимоотношения с противоположным полом.
Учебный год близился к концу. Окончание восьмого класса. Все готовились к экзаменам. Сашу эти проблемы не коснулись. Из Министерства образования республики ему как перспективному спортсмену пришло освобождение от экзаменов. Он был занят совсем другим. Отец в звании подполковника вышел в отставку, и семья готовилась к возвращению в родной Ленинград.
Саша решил напоследок принять участие в чемпионате города по многоборью. Хотя не все десять видов спорта давались ему одинаково, он считался бесспорным фаворитом. Четверо его приятелей-соперников подошли к нему в раздевалке:
– Мы тут решили допинг принять. Может, ты тоже хочешь?
– Зачем? У меня и так хорошие шансы на победу.
– Если мы все его примем, твои шансы заметно поубавятся.
– Вот и пользуйтесь своим допингом.
– Ну, мы хотели, чтобы все честно, с равными шансами…
Допинг, конечно, принимать нечестно, но поступок своих соперников он оценил. Они действительно были честны с ним. Из-за проливного дождя начало соревнований перенесли на три часа. Время действия допинга уже заканчивалось, и его соперники ползали на беговой дорожке и в секторах для прыжков и метания как сонные мухи. Этот случай лишний раз утвердил его в мысли, что со спортом пора завязывать. Всегда найдутся такие, кто ради победы не побрезгует ничем…
На выпускном балу он танцевал только с ней, со своей первой любовью. Она сразу приняла его приглашение. Было видно, что она простила его. Казалось, что вернулись те, прежние времена. Они мило болтали и весь вечер не расставались. Потом, как водится, пошли гулять. Она ждала, что эту ночь он проведет с ней. Она недвусмысленно дала понять, что хочет этого, но он предпочел побродить в одиночестве, попрощаться с городом, который скоро должен был покинуть. Ее прощальный недоуменный взгляд всю ночь преследовал его. «Почему ты опять отказался от меня? – шептали ее глаза. – Я бы стала этой ночью твоей, – говорили они ему, – останься со мной», – кричали они вслед…
Он знал, что если пойдет с ней, то она станет его первой женщиной, и не захотел этого, а может, просто испугался…
Земля. Конкордия. Стратег
Красавица Конкордия стремительно приближалась. «Кузнечик» шел на посадку. Стратег не отказал себе в удовольствии полюбоваться видом на столицу, словно зажатую между вершинами Альп и синевой моря. Сержант Петров опять слихачил: посадив «кузнечик» прямо на крыше Дворца Совета Земли и космических Колоний, он притормозил лишь в последний момент, лишив Стратега возможности в полной мере насладиться прекрасным пейзажем.
Кабинет Стратега находился на последнем, сто первом этаже, куда он и попал, спустившись на лифте прямо с крыши. Он редко бывал здесь. Кабинет, слишком большой и неуютный, занимал весь этаж и выглядел излишне помпезным. Наверное, этим архитектор хотел подчеркнуть величие хозяина этого помещения, которое проектировалось во времена очередного триумфа Стратега, сразу после того, как он раскрыл тайну Лабиринта Любви и сумел его пройти, что открыло человечеству дорогу к звездам.
Кабинет был абсолютно не приспособлен для работы и, с точки зрения Стратега, имел лишь одно несомненное достоинство – если полностью раскрыть все шторы, то из сплошных окон по всему периметру открывался величественный вид на столицу Земли и космических Колоний – Конкордию. С одной стороны до самого горизонта простиралось Средиземное море, переливаясь всевозможными оттенками, от лазурного до иссиня-черного, с другой остроконечные вершины Альп блистали своими белоснежными шапками. А внизу лежала многомиллионная столица. Любуясь этими красотами, Стратег невольно задумался…
Исходный, или Обучающий, объект – единственный Артефакт, с которым он столкнулся еще до того, как стал Стратегом. Вернее, не побывав на нем, он никогда и не стал бы им. Он испытал на себе только два его свойства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Тайга. Небольшое озерцо. Звездное небо. Умный собеседник. Обжигающая уха и холодная водка. Немудрено, что они засиделись до утра. Был провозглашен очередной тост, и Стратег уже поднес стакан ко рту, когда почувствовал характерное покалывание в затылке – мыслеобраз, преодолев огромные расстояния, достиг своего адресата. Стратег все-таки допил содержимое стакана, а потом, подав сигнал компаньонам, закрыл глаза. Он был очень сильным контактером и мог без труда принимать и передавать мыслеобразы в любом состоянии. Большинство контактеров мысленно представляли белый лист бумаги, на котором и возникало передаваемое изображение. Стратег же представил огромную кровать, покрытую белоснежной накрахмаленной простыней. Сообщение, оказывается, было послано экипажем «Малютки-15». Стратег увидел космическую станцию «Пионер-4», получившую не столь уж значительные повреждения, и это его нисколько не удивило. На фоне станции виднелся одинокий и довольно большой корабль противника. Тот самый или того же типа линейный корабль, который участвовал в ее захвате.
С первыми лучами солнца вся теплая компания – Стратег, академик Феодоровский и сержант Петров – искупалась в приятной, прохладной воде тихого озерца. Только после того как они подкинули академика прямо на рабочее место, где он снабдил их лекарством от головной боли, Стратег принял решение лететь в столицу. Он выполнил два самых неотложных пункта своей программы: послал Батю к зеерянам в надежде получить хоть какую-то информацию о противнике и посетил БСР, чтобы скорректировать ход строительства «Супернова» и подготовить Бюро к возможной эвакуации. Стратег еще не решил, что ему делать дальше… Он искал ответ в далеком прошлом, в своем детстве и юности, пытаясь вспомнить что-то важное…
Детство Стратега Прибалтика
(окончание)
Со своими одногодками ему было неинтересно, так что новых знакомых (друзьями их можно было назвать с натяжкой) он нашел в спортзале. Среди них было много прибалтов. Общение с ними резко изменило его отношение к советской власти в целом и к присутствию русских в Прибалтике в частности.
В очередной раз выслушав плохие слова в адрес русских, Саша спросил:
– Вот вы считаете нас оккупантами. А как же я? Мы вроде бы друзья?
– Да, ты наш друг. Понимаешь, мы не любим русских в целом, как народ, но к каждому отдельно взятому русскому мы относимся вполне нормально.
– Мы хотим дружить с русскими и с Россией, – вступил в разговор старший из присутствующих, – но мы не хотим жить с вами в одной стране, чтобы вы устанавливали тут свои порядки…
В четырнадцать лет уже можно понять, что в мире есть и другие ценности, помимо заветов Ильича.
Как-то раз возле дома его опять встретила компания соседских ребят и принялась дразниться. Самый наглый из них выхватил у него спортивную сумку и вывалял ее в грязи. На этот раз терпение у Саши лопнуло. Он легко догнал обидчика и, схватив его за ноги, просто перевернул головой вниз:
– Будешь так висеть, гаденыш, пока не вычистишь сумку.
– А ну оставь его в покое, – раздался грозный голос того парня, из-за драки с которым в подъезде все и началось три года тому назад.
Бросив шибздика прямо в грязь, Саша нанес главарю короткий удар в солнечное сплетение. Верзила сложился пополам, жадно хватая губами воздух. Саша не стал его добивать, понимая, что сила – не аргумент. С этого дня его уже никто не смел обзывать во дворе. Наиболее трусливые даже стали заискивать перед ним, но для Саши они просто не существовали.
Это случилось летом, когда Саша закончил седьмой класс. После очередной победы на соревнованиях по легкой атлетике к нему подошла девочка из параллельного класса и предложила дружить, сказав, что он ей давно нравится. Теперь по вечерам прямо из спортзала Саша спешил на свидание. Они встречалась и часами бродили, взявшись за руки. Прощаясь у ее дома, она целовала его в щеку. Мир новых ощущений открывался для него. От ее тела исходил такой волнующий запах свежести. Рыжие волосы, если наклониться к ним, дурманили, и начинала кружиться голова. А уж если их тела случайно соприкасались, то волна возбуждения пробегала по всему телу. К спорту и книгам добавилась любовь, наполняя жизнь новым смыслом. Не было дня, чтобы они не виделись. Она присутствовала на всех его соревнованиях и первая поздравляла с победой.
Он никак не решался ее поцеловать. В их маленьком городке в парке была одна достопримечательность – горбатый, совсем крохотный мостик, овеянный легендами древности. Если девушка соглашалась взойти на него с юношей, это означало, что она согласна подарить ему поцелуй. Окольными путями, чтобы она сразу не догадалась, он повел свою избранницу к заветному месту. Тайну мостика знали все, и, оказавшись поблизости, она неожиданно прижалась к нему и сказала:
– Я и так дала бы себя поцеловать. Даже не верится, что ты на это решился!
Ее губы, словно боясь, что юноша передумает, поспешно прикоснулись к его губам. Он еще не умел целоваться. Их губы какое-то время едва касались друг друга, потом она высвободилась из его объятий и убежала…
Оставшуюся до начала занятий неделю они не виделись, а потом произошел тот случай, который положил конец их недолгому роману. Сентябрь выдался теплым, и после школы Саша с приятелем отправился на пляж. Завидев пару симпатичных девчонок, более старший товарищ предложил поболтать с ними. Одной из них была Она, и Саша с радостью согласился. Шутили, возились, и Саша сам не заметил, как в его объятиях оказалась Ее подружка, в то время как Она вынуждена была отбиваться от назойливых рук его приятеля. Еще можно было все исправить. Ведь его приятелю-то было все равно, какую из девчонок лапать. Но на Сашу вдруг словно что-то нашло. Он наблюдал за происходящим словно со стороны. Как завороженный смотрел, как чужие руки обнимают его возлюбленную, и ничего не предпринимал для того, чтобы осадить наглеца. Только ее взгляд он запомнил на всю жизнь «Почему? Зачем ты это делаешь? За что? – кричали, чуть не плача, ее глаза. – Я ведь хочу быть только с тобой. Иди ко мне…»
Как ни искал Саша потом встречи с ней, она избегала его, ни разу с ним не заговорила, не ответила ни на одну из сотни его записок, не приходила на назначенные свидания. А когда он поджидал ее около дома, она выходила только вместе с родителями. Саша понимал, что обидел ее, хотя, в сущности, что такого произошло – они ведь просто обнимались на пляже, даже не целовались… С годами пришел ответ – он вел себя тогда как предатель…
В октябре сестра вышла замуж. Она училась в местном университете. Изучала математику. Он был физик, с соседнего потока. Свадьбу справляли на родине мужа, в крохотном курортном городишке. Там Саша и познакомился с его племянницей. Прогулки в лесу, объятия, и он понял, что может любить сразу двух. Может, это и не любовь, а просто увлечение? Неделя пролетела незаметно, и он вернулся в город, к учебе и занятиям спортом. Между ним и его новой знакомой завязалась переписка.
В квартире временно стало тесно. До окончания университета молодые поселились у них. Вечерами, собираясь на кухне, спорили о политике. Отец отстаивал свои коммунистические идеалы, оправдывал присоединение Прибалтики к Союзу. Теперь ему противостояли уже трое – дочь, ее муж и сын. Когда бесполезные споры приелись – все оставались при своем мнении – деверь стал учить Сашу играть в преферанс. Вдвоем, в гусарика. Через месяц они уже рубились на равных, а вскоре Саша стал выигрывать. Не желая каждый вечер проигрывать, деверь отвел его в университетскую общагу, где игра шла уже всерьез, на деньги. Студенты встретили молодого игрока с известной долей недоверия и даже заставили показать, есть ли у него деньги. Не имея опыта игры вчетвером, первые две недели он неизменно оказывался в проигрыше, правда, небольшом. Самоуверенные студенты предложили повысить ставки как раз тогда, когда он уже освоился в новой компании. Еще через месяц Саша уже регулярно зарабатывал игрой.
К спорту и книгам добавился преферанс. Общежитие представляло собой настоящий бордель. Парочки целовались прямо в коридоре или на лестничных площадках, а бывало, в той же комнате, где шла игра, занимались любовью. Однажды смазливая студентка попросила у него закурить. Извинившись, что не курит, он хотел пройти мимо, но она явно искала не только сигаретку, о чем свидетельствовал ее полурасстегнутый, накинутый на голое тело халатик. Она взяла Сашину руку, приложила к своей обнаженной груди и попыталась поцеловать его, но он увернулся. Другая ее рука уже пыталась расстегнуть ширинку. Ошарашенный юноша пустился наутек.
– Ходят тут сопляки всякие, – услышал он вслед, – даже девушку удовлетворить не могут…
Этот случай еще больше затруднил его взаимоотношения с противоположным полом.
Учебный год близился к концу. Окончание восьмого класса. Все готовились к экзаменам. Сашу эти проблемы не коснулись. Из Министерства образования республики ему как перспективному спортсмену пришло освобождение от экзаменов. Он был занят совсем другим. Отец в звании подполковника вышел в отставку, и семья готовилась к возвращению в родной Ленинград.
Саша решил напоследок принять участие в чемпионате города по многоборью. Хотя не все десять видов спорта давались ему одинаково, он считался бесспорным фаворитом. Четверо его приятелей-соперников подошли к нему в раздевалке:
– Мы тут решили допинг принять. Может, ты тоже хочешь?
– Зачем? У меня и так хорошие шансы на победу.
– Если мы все его примем, твои шансы заметно поубавятся.
– Вот и пользуйтесь своим допингом.
– Ну, мы хотели, чтобы все честно, с равными шансами…
Допинг, конечно, принимать нечестно, но поступок своих соперников он оценил. Они действительно были честны с ним. Из-за проливного дождя начало соревнований перенесли на три часа. Время действия допинга уже заканчивалось, и его соперники ползали на беговой дорожке и в секторах для прыжков и метания как сонные мухи. Этот случай лишний раз утвердил его в мысли, что со спортом пора завязывать. Всегда найдутся такие, кто ради победы не побрезгует ничем…
На выпускном балу он танцевал только с ней, со своей первой любовью. Она сразу приняла его приглашение. Было видно, что она простила его. Казалось, что вернулись те, прежние времена. Они мило болтали и весь вечер не расставались. Потом, как водится, пошли гулять. Она ждала, что эту ночь он проведет с ней. Она недвусмысленно дала понять, что хочет этого, но он предпочел побродить в одиночестве, попрощаться с городом, который скоро должен был покинуть. Ее прощальный недоуменный взгляд всю ночь преследовал его. «Почему ты опять отказался от меня? – шептали ее глаза. – Я бы стала этой ночью твоей, – говорили они ему, – останься со мной», – кричали они вслед…
Он знал, что если пойдет с ней, то она станет его первой женщиной, и не захотел этого, а может, просто испугался…
Земля. Конкордия. Стратег
Красавица Конкордия стремительно приближалась. «Кузнечик» шел на посадку. Стратег не отказал себе в удовольствии полюбоваться видом на столицу, словно зажатую между вершинами Альп и синевой моря. Сержант Петров опять слихачил: посадив «кузнечик» прямо на крыше Дворца Совета Земли и космических Колоний, он притормозил лишь в последний момент, лишив Стратега возможности в полной мере насладиться прекрасным пейзажем.
Кабинет Стратега находился на последнем, сто первом этаже, куда он и попал, спустившись на лифте прямо с крыши. Он редко бывал здесь. Кабинет, слишком большой и неуютный, занимал весь этаж и выглядел излишне помпезным. Наверное, этим архитектор хотел подчеркнуть величие хозяина этого помещения, которое проектировалось во времена очередного триумфа Стратега, сразу после того, как он раскрыл тайну Лабиринта Любви и сумел его пройти, что открыло человечеству дорогу к звездам.
Кабинет был абсолютно не приспособлен для работы и, с точки зрения Стратега, имел лишь одно несомненное достоинство – если полностью раскрыть все шторы, то из сплошных окон по всему периметру открывался величественный вид на столицу Земли и космических Колоний – Конкордию. С одной стороны до самого горизонта простиралось Средиземное море, переливаясь всевозможными оттенками, от лазурного до иссиня-черного, с другой остроконечные вершины Альп блистали своими белоснежными шапками. А внизу лежала многомиллионная столица. Любуясь этими красотами, Стратег невольно задумался…
Исходный, или Обучающий, объект – единственный Артефакт, с которым он столкнулся еще до того, как стал Стратегом. Вернее, не побывав на нем, он никогда и не стал бы им. Он испытал на себе только два его свойства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76