Но Фокс иногда сдавал ему с прикупом, валетов или в открытую, и в половине второго сделал это опять. С прикупом все игроки делали ставки в начале, и игра пошла с банка, в котором было тридцать пять центов. Когда никто не смог вскрыться, и Фоксу пришлось сдать ещё по карте, все опять сделали ставку. И снова никто не мог раскрыться, а когда Маллиган взглянул на свою третью сдачу и увидел три шестёрки, в банке уже было доллар и пять центов.
В довершение всего сидевший справа Фентон раскрылся, сделав максимально возможную заявку, двадцать пять центов. Маллиган подумывал поднять ставку, но потом решил, что чем больше участников останутся в игре, тем лучше, поэтому просто повторил заявку. Так же поступили Гарфилд и Блок. Теперь в банке было два доллара и пять центов.
Пришло время прикупать. Открывшийся Фентон взял три новых карты; значит, для начала у него только одна пара «картинок», валетов или выше. Маллиган призадумался: если он возьмёт две карты, все заподозрят, что у него три одинаковых. Однако Маллиган слыл игроком, любящим «флеши» и «стриты». Значит, взяв только одну карту, заставит остальных думать, что он опять принялся за своё. Кроме трёх шестёрок, у него были дама и четвёрка. Маллиган сбросил четвёрку и сказал:
— Одну.
Гарфилд хихикнул.
— Всё не унимаешься, Джо?
— Да вроде того, — ответил Маллиган, увидев ещё одну даму.
— А мне — три честных, — сказал Гарфилд. Стало быть, и он начинал только с пары, вероятно, тузов или королей.
— Одну нечестную, — попросил Блок. Значит, либо у него две парных, либо он норовит прикупить «флеш» или «стрит».
После прикупа максимальная ставка была уже пятьдесят центов. Столько Фентон и поставил. Значит, ему пришла лучшая карта.
Маллиган заглянул в свои карты, хоть и помнил их. Три шестёрки и две дамы, очень милый «полный дом».
— Подниму, пожалуй, — сказал он, выдернул из кармана рубашки доллар и небрежно бросил его в кучу мелочи на столе.
Теперь в банке было три доллара пятьдесят пять центов. Маллиган уже положил туда доллар сорок, значит, мог выиграть два доллара и пятнадцать центов, если никто не перебьёт его ставку.
Гарфилд нахмурился, разглядывая свою карту.
— Я вроде как жалею, что прикупил, — сказал он. — Придётся тебя перебить, Джо.
И присовокупил к банку свой доллар.
— А мне придётся поднять, — заявил Блок, кладя доллар и ещё пятьдесят центов.
— Ну что ж, — молвил Фентон, — вообще-то я прикупил ещё одну мелкую парочку, но, сдаётся мне, она не выиграет. Я выхожу.
Теперь в банке, помимо денег, положенных туда Маллиганом, было четыре доллара шестьдесят пять центов. Если бы он потребовал вскрыться — и выиграл — то ему не хватило бы пяти центов, чтобы остаться при своих. Проиграв, он потерял бы ещё два доллара и сорок центов. И это — за одну сдачу.
— Главная игра ночи, — досадливо произнёс Моррисон, — а я — за бортом.
— Я бы охотно поменялся с тобой местами, — ответил Маллиган, продолжая рассматривать свои карты и размышлять.
Если он и впрямь поднимет ещё на пятьдесят центов, если ему предложат вскрыться, если он выиграет, то останется в плюсе. Но с другой стороны…
Так, что же на руках у этих двоих? Гарфилд начинал игру с парой «картинок», прикупил три карты и усилился. Значит, более чем вероятно, что у него либо триплеты, либо ещё одна пара. В любом случае это не причина для беспокойства. А вот Блок взял только одну карту. Если он прикупал на «стрит» или «флеш», и прикупил, Маллиган побьёт его своим «полным домом». Но что, если Блок начинал с двумя парами, а теперь и сам прикупил себе «полный дом»? Дом Маллигана стоял на шестёрках, значит, у Блока могло оказаться немало карт более высокого достоинства.
— Ну, ты собираешься что-нибудь решать? — с тревогой и раздражением спросил Гарфилд.
Моррисон правильно сказал: это была главная игра ночи. Стало быть, и вести её надо соответствующим образом.
— Подниму на пятьдесят центов, — ответил Маллиган.
— Я — пас, — тотчас с досадой заявил Гарфилд.
— А я тебя тоже подниму, — сказал Блок, бросив в банк доллар и ухмыльнулся как кот, слопавший канарейку.
«Полный дом», только с более крупной картой. Маллиган вдруг впал в расстройство. Ничего другого быть не могло, это наверняка более крупный «полный дом». Но если уж на то пошло…
— Поднимаю, — устало проговорил Маллиган и бросил в банк ещё пятьдесят центов.
— «Флеш ройял», — объявил Блок, раскладывая свои карты. — Все бубны.
— Господи! — заорал Маллиган и занёс руку над головой, чтобы хлопнуть своим «полным домом» по центру стола. Но когда рука достигла высшей точки замаха, что-то вдруг опрокинуло Маллигана навзничь. Он перелетел через свой стул и рухнул на внезапно закачавшийся пол. Он упал, размахивая руками, ноги его ударили снизу в крышку стола, и тот тоже подлетел в воздух; пятаки, десятицентовики, карты и охранники посыпались во все стороны, а секунду спустя погас свет.
Глава 17
В ночную пору, да ещё в такой час в четверг, в городском управлении полиции дежурили три диспетчера. Они сидели в ряд за бесконечно длинным столом; каждый был оснащён тремя телефонами и рацией, и все трое смотрели на большую квадратную панель с лампочками, встроенную в стену напротив. Панель была четыре на четыре фута, в деревянной рамке, и выглядела как экспонат из музея современного искусства. На чёрной плоскости торчали шестнадцать рядов матовых красных лампочек, по шестнадцать штук в ряду; на каждой виднелся выведенный белой краской номер. Сейчас ни одна из лампочек не горела, и эту картину можно было бы назвать «Сонные стоп-сигналы».
В час тридцать семь минут пополуночи один из стоп-сигналов вспыхнул — тот, что был помечен номером «52». Одновременно послышался очень неприятный зудящий звук. Такой издаёт будильник, когда пора вставать.
Диспетчеры работали в строгой последовательности, чтобы избежать путаницы, и этот «визг» — так легавые называли свой зуммер — стал достоянием человека, сидевшего слева. Он нажал кнопку, которая оборвала хай, и одновременно произнёс:
— Мой.
Потом, протянув левую руку к одному из телефонов, а правой включив рацию на передачу, он быстро взглянул на лежавший перед ним на столе и прикрытый стеклом листок с машинописью и увидел, что номер «52» означает временный филиал «Треста Капиталистов и Иммигрантов».
— Машина номер девять, — сказал диспетчер и, продолжая держать левой рукой трубку, набрал цифру «7», связавшись с кабинетом капитана, который сейчас занимал старший дежурный, лейтенант Хепплуайт.
Машина № 9 была обыкновенным патрулём и регулярно проезжала мимо банка. Сегодня в ней дежурили офицеры Болт и Эчер. Болт вёл машину очень медленно и миновал банк всего пять минут назад, незадолго до того, как Джо Маллиган получил на руки свои три шестёрки.
На вызов ответил Эчер, который сейчас был пассажиром; он снял микрофон с крючка под приборным щитком, нажал кнопочку сбоку и сказал:
— Девятая машина на связи.
— Тревога в банке «КИ», угол Флорал-авеню и Тенцинг-стрит.
— Который?
— Там только один угол.
— Который банк?
— А… Временный, новый, временный.
— Этот? Хо-хо!
Машина катила на «нейтралке» и миновала банк пять минут назад. Теперь, на полном ходу, с ревущей сиреной и горящей красной мигалкой, они вернулись на место меньше чем за две минуты. Тем временем лейтенант Хепплуайт оповестил и поставил под ружьё людей на первом этаже, которые — так уж получилось — резались в покер, хотя ни у кого из них так и не набрался сегодня ночью «полный дом».
— Ну и холодные типы, — досадливо бросил однажды патрульный Кретчмен, но остальные едва ли услышали его: он вечно морозил всякую чушь.
Ещё две патрульные машины с более отдалённых участков тоже получили сигнал тревоги и мчались к месту происшествия. (Получившие команду «в ружьё» люди в полицейском управлении пока никуда не мчались, хоть и бросили свой покер, натянули кители и вооружились. После сигнала тревоги они были готовы к выезду.) Диспетчер, которому адресовался «визг», так этим визгом и наслаждался, не отвечая на другие вызовы в ожидании доклада от машины № 9.
— У-у-у-у, — послышалось из рации. — Диспетчер?
— Это девятая машина?
— Да, это девятая машина. Его тут нет.
Внезапно диспетчера охватила секундная паника. Источника тревоги нет на месте? Диспетчер снова взглянул на красную лампочку, которая горела, хотя зуммер уже умолк, и увидел, что это действительно лампочка № 52. Диспетчер посмотрел на листок с машинописью. № 52 соответствовал временному банку.
— Но ведь был же, — сказал диспетчер.
— Я знаю, что был, — ответили из девятой машины. — Я видел его пять минут назад. Но сейчас его тут нет.
Диспетчер вконец растерялся.
— Ты видел его пять минут назад?
— Во время последнего объезда.
— Погоди-ка, — сказал диспетчер. Голос его сделался визгливым, и двое других диспетчеров удивлённо посмотрели на сослуживца. Диспетчеру полагалось сохранять спокойствие. — Ты уже пять минут назад знал, что дело нечисто, и не сообщил?
— Нет, нет, нет, — ответили из девятой машины, и тут послышался другой голос: «Дай-ка я сам поговорю». Затем, очевидно, микрофон перешёл из рук в руки, и раздался другой голос, более громкий:
— Диспетчер, говорит патрульный Болт. Мы на месте происшествия. Банк исчез.
Несколько секунд диспетчер молчал. На месте происшествия патрульный Болт стоял возле своей машины, прижав к губам микрофон. И он, и патрульный Эчер смотрели на то место, где прежде стоял банк. Патрульный Эчер таращил глаза, а патрульный Болт пребывал в мрачной задумчивости.
Невысокий фундамент из бетонных блоков никуда не делся, но над ним не было ничего, кроме воздуха. На месте банка гулял ветер; если прищуриться, можно было почти увидеть это сооружение, словно оно по-прежнему стояло там, только сделалось незримым.
Слева и справа на телефонных и распределительных столбах висели провода, похожие на космы волос. Два деревянных лестничных пролёта вели к верхнему краю бетонного блока и обрывались там.
Наконец диспетчер, голос которого сделался почти таким же эфемерным, как воздух на месте банка, проговорил:
— Что? Банк исчез?
— Совершенно верно, — сердито кивнув, ответил патрульный Болт. Он уже слышал вой сирен. — Какой-то сукин сын смылил банк.
Глава 18
В банке царили кавардак и сумятица. Дортмундер и иже с ним не дали себе труда позаботиться о рессорах, амортизаторах и каких-либо удобствах вообще: им были нужны только колёса. А поскольку сейчас они ехали довольно быстро, банк довольно сильно трясло, раскачивало и мотало туда-сюда, как воздушный змей на шнурке.
— У меня был «полный дом»! — вопил в темноте Джо Маллиган. Всякий раз, когда ему удавалось встать на ноги, в него врезался какой-нибудь стул или коллега-охранник, и Джо снова падал, так что теперь он и вовсе перестал подниматься, а просто стоял на карачках, выкрикивая в темноту для всеобщего сведения:
— Слыхали? У меня был «полный дом»!
Откуда-то из тарарама, похожего на снежную бурю в аквариуме, раздался голос Блока:
— Господи, Джо, эта сдача уже недействительна!
— Все шестёрки! У меня были все шестёрки!
До сих пор хранивший молчание Фентон вдруг заорал:
— Забудьте о покере! Или вы не понимаете, что происходит? Кто-то крадёт банк!
До этого мгновения Маллиган и впрямь не понимал, что происходит. Мысли его занимали «полный дом» и трудности, с которыми были сопряжены попытки сохранить равновесие в этой пляшущей тьме и не угодить под пролетающий мимо стул, поэтому до сих пор Джо не приходило в голову, что разразившаяся катастрофа намного серьёзнее, чем его личный провал в покере.
Смириться с которым ему было не так-то просто, особенно в присутствии Фентона. Поэтому он гаркнул в ответ:
— Разумеется, я понимаю, что кто-то крадёт банк!
Но тут он услышал произнесённые им слова и пропищал, испортив этим весь эффект:
— Крадёт банк?
— Нам нужен свет! — крикнул Дреснер. — У кого-нибудь есть фонарик?
— Поднимите жалюзи! — рявкнул Моррисон.
— У меня есть фонарик! — громогласно объявил Гарфилд, и тотчас показалось пятнышко белого света, хотя озарённый им кавардак мог сообщить лишь немногим больше полезных сведений, чем темнота. Потом луч метнулся вниз и в сторону, и Гарфилд крикнул:
— Я уронил эту проклятую штуковину!
Маллиган наблюдал, как движется пляшущее белое пятно. Кабы оно умело говорить, то не говорило бы, а пело. Кажется, пятно направлялось в его сторону, и Маллиган подобрался, изготовившись его схватить, но пятно вдруг исчезло, так и не успев добраться до него. То ли фонарик погас, то ли ещё что случилось.
Всё-таки несколько секунд спустя кто-то открыл жалюзи, и теперь охранники могли хотя бы что-то видеть при свете проносившихся мимо уличных фонарей. Тьма и свет чередовались с огромной быстротой, как блики в немом кино, но всё же Маллигану хватило освещения, чтобы проползти на четвереньках сквозь россыпь мебели, распростёртых охранников и катающихся по полу монет к стойке кассиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
В довершение всего сидевший справа Фентон раскрылся, сделав максимально возможную заявку, двадцать пять центов. Маллиган подумывал поднять ставку, но потом решил, что чем больше участников останутся в игре, тем лучше, поэтому просто повторил заявку. Так же поступили Гарфилд и Блок. Теперь в банке было два доллара и пять центов.
Пришло время прикупать. Открывшийся Фентон взял три новых карты; значит, для начала у него только одна пара «картинок», валетов или выше. Маллиган призадумался: если он возьмёт две карты, все заподозрят, что у него три одинаковых. Однако Маллиган слыл игроком, любящим «флеши» и «стриты». Значит, взяв только одну карту, заставит остальных думать, что он опять принялся за своё. Кроме трёх шестёрок, у него были дама и четвёрка. Маллиган сбросил четвёрку и сказал:
— Одну.
Гарфилд хихикнул.
— Всё не унимаешься, Джо?
— Да вроде того, — ответил Маллиган, увидев ещё одну даму.
— А мне — три честных, — сказал Гарфилд. Стало быть, и он начинал только с пары, вероятно, тузов или королей.
— Одну нечестную, — попросил Блок. Значит, либо у него две парных, либо он норовит прикупить «флеш» или «стрит».
После прикупа максимальная ставка была уже пятьдесят центов. Столько Фентон и поставил. Значит, ему пришла лучшая карта.
Маллиган заглянул в свои карты, хоть и помнил их. Три шестёрки и две дамы, очень милый «полный дом».
— Подниму, пожалуй, — сказал он, выдернул из кармана рубашки доллар и небрежно бросил его в кучу мелочи на столе.
Теперь в банке было три доллара пятьдесят пять центов. Маллиган уже положил туда доллар сорок, значит, мог выиграть два доллара и пятнадцать центов, если никто не перебьёт его ставку.
Гарфилд нахмурился, разглядывая свою карту.
— Я вроде как жалею, что прикупил, — сказал он. — Придётся тебя перебить, Джо.
И присовокупил к банку свой доллар.
— А мне придётся поднять, — заявил Блок, кладя доллар и ещё пятьдесят центов.
— Ну что ж, — молвил Фентон, — вообще-то я прикупил ещё одну мелкую парочку, но, сдаётся мне, она не выиграет. Я выхожу.
Теперь в банке, помимо денег, положенных туда Маллиганом, было четыре доллара шестьдесят пять центов. Если бы он потребовал вскрыться — и выиграл — то ему не хватило бы пяти центов, чтобы остаться при своих. Проиграв, он потерял бы ещё два доллара и сорок центов. И это — за одну сдачу.
— Главная игра ночи, — досадливо произнёс Моррисон, — а я — за бортом.
— Я бы охотно поменялся с тобой местами, — ответил Маллиган, продолжая рассматривать свои карты и размышлять.
Если он и впрямь поднимет ещё на пятьдесят центов, если ему предложат вскрыться, если он выиграет, то останется в плюсе. Но с другой стороны…
Так, что же на руках у этих двоих? Гарфилд начинал игру с парой «картинок», прикупил три карты и усилился. Значит, более чем вероятно, что у него либо триплеты, либо ещё одна пара. В любом случае это не причина для беспокойства. А вот Блок взял только одну карту. Если он прикупал на «стрит» или «флеш», и прикупил, Маллиган побьёт его своим «полным домом». Но что, если Блок начинал с двумя парами, а теперь и сам прикупил себе «полный дом»? Дом Маллигана стоял на шестёрках, значит, у Блока могло оказаться немало карт более высокого достоинства.
— Ну, ты собираешься что-нибудь решать? — с тревогой и раздражением спросил Гарфилд.
Моррисон правильно сказал: это была главная игра ночи. Стало быть, и вести её надо соответствующим образом.
— Подниму на пятьдесят центов, — ответил Маллиган.
— Я — пас, — тотчас с досадой заявил Гарфилд.
— А я тебя тоже подниму, — сказал Блок, бросив в банк доллар и ухмыльнулся как кот, слопавший канарейку.
«Полный дом», только с более крупной картой. Маллиган вдруг впал в расстройство. Ничего другого быть не могло, это наверняка более крупный «полный дом». Но если уж на то пошло…
— Поднимаю, — устало проговорил Маллиган и бросил в банк ещё пятьдесят центов.
— «Флеш ройял», — объявил Блок, раскладывая свои карты. — Все бубны.
— Господи! — заорал Маллиган и занёс руку над головой, чтобы хлопнуть своим «полным домом» по центру стола. Но когда рука достигла высшей точки замаха, что-то вдруг опрокинуло Маллигана навзничь. Он перелетел через свой стул и рухнул на внезапно закачавшийся пол. Он упал, размахивая руками, ноги его ударили снизу в крышку стола, и тот тоже подлетел в воздух; пятаки, десятицентовики, карты и охранники посыпались во все стороны, а секунду спустя погас свет.
Глава 17
В ночную пору, да ещё в такой час в четверг, в городском управлении полиции дежурили три диспетчера. Они сидели в ряд за бесконечно длинным столом; каждый был оснащён тремя телефонами и рацией, и все трое смотрели на большую квадратную панель с лампочками, встроенную в стену напротив. Панель была четыре на четыре фута, в деревянной рамке, и выглядела как экспонат из музея современного искусства. На чёрной плоскости торчали шестнадцать рядов матовых красных лампочек, по шестнадцать штук в ряду; на каждой виднелся выведенный белой краской номер. Сейчас ни одна из лампочек не горела, и эту картину можно было бы назвать «Сонные стоп-сигналы».
В час тридцать семь минут пополуночи один из стоп-сигналов вспыхнул — тот, что был помечен номером «52». Одновременно послышался очень неприятный зудящий звук. Такой издаёт будильник, когда пора вставать.
Диспетчеры работали в строгой последовательности, чтобы избежать путаницы, и этот «визг» — так легавые называли свой зуммер — стал достоянием человека, сидевшего слева. Он нажал кнопку, которая оборвала хай, и одновременно произнёс:
— Мой.
Потом, протянув левую руку к одному из телефонов, а правой включив рацию на передачу, он быстро взглянул на лежавший перед ним на столе и прикрытый стеклом листок с машинописью и увидел, что номер «52» означает временный филиал «Треста Капиталистов и Иммигрантов».
— Машина номер девять, — сказал диспетчер и, продолжая держать левой рукой трубку, набрал цифру «7», связавшись с кабинетом капитана, который сейчас занимал старший дежурный, лейтенант Хепплуайт.
Машина № 9 была обыкновенным патрулём и регулярно проезжала мимо банка. Сегодня в ней дежурили офицеры Болт и Эчер. Болт вёл машину очень медленно и миновал банк всего пять минут назад, незадолго до того, как Джо Маллиган получил на руки свои три шестёрки.
На вызов ответил Эчер, который сейчас был пассажиром; он снял микрофон с крючка под приборным щитком, нажал кнопочку сбоку и сказал:
— Девятая машина на связи.
— Тревога в банке «КИ», угол Флорал-авеню и Тенцинг-стрит.
— Который?
— Там только один угол.
— Который банк?
— А… Временный, новый, временный.
— Этот? Хо-хо!
Машина катила на «нейтралке» и миновала банк пять минут назад. Теперь, на полном ходу, с ревущей сиреной и горящей красной мигалкой, они вернулись на место меньше чем за две минуты. Тем временем лейтенант Хепплуайт оповестил и поставил под ружьё людей на первом этаже, которые — так уж получилось — резались в покер, хотя ни у кого из них так и не набрался сегодня ночью «полный дом».
— Ну и холодные типы, — досадливо бросил однажды патрульный Кретчмен, но остальные едва ли услышали его: он вечно морозил всякую чушь.
Ещё две патрульные машины с более отдалённых участков тоже получили сигнал тревоги и мчались к месту происшествия. (Получившие команду «в ружьё» люди в полицейском управлении пока никуда не мчались, хоть и бросили свой покер, натянули кители и вооружились. После сигнала тревоги они были готовы к выезду.) Диспетчер, которому адресовался «визг», так этим визгом и наслаждался, не отвечая на другие вызовы в ожидании доклада от машины № 9.
— У-у-у-у, — послышалось из рации. — Диспетчер?
— Это девятая машина?
— Да, это девятая машина. Его тут нет.
Внезапно диспетчера охватила секундная паника. Источника тревоги нет на месте? Диспетчер снова взглянул на красную лампочку, которая горела, хотя зуммер уже умолк, и увидел, что это действительно лампочка № 52. Диспетчер посмотрел на листок с машинописью. № 52 соответствовал временному банку.
— Но ведь был же, — сказал диспетчер.
— Я знаю, что был, — ответили из девятой машины. — Я видел его пять минут назад. Но сейчас его тут нет.
Диспетчер вконец растерялся.
— Ты видел его пять минут назад?
— Во время последнего объезда.
— Погоди-ка, — сказал диспетчер. Голос его сделался визгливым, и двое других диспетчеров удивлённо посмотрели на сослуживца. Диспетчеру полагалось сохранять спокойствие. — Ты уже пять минут назад знал, что дело нечисто, и не сообщил?
— Нет, нет, нет, — ответили из девятой машины, и тут послышался другой голос: «Дай-ка я сам поговорю». Затем, очевидно, микрофон перешёл из рук в руки, и раздался другой голос, более громкий:
— Диспетчер, говорит патрульный Болт. Мы на месте происшествия. Банк исчез.
Несколько секунд диспетчер молчал. На месте происшествия патрульный Болт стоял возле своей машины, прижав к губам микрофон. И он, и патрульный Эчер смотрели на то место, где прежде стоял банк. Патрульный Эчер таращил глаза, а патрульный Болт пребывал в мрачной задумчивости.
Невысокий фундамент из бетонных блоков никуда не делся, но над ним не было ничего, кроме воздуха. На месте банка гулял ветер; если прищуриться, можно было почти увидеть это сооружение, словно оно по-прежнему стояло там, только сделалось незримым.
Слева и справа на телефонных и распределительных столбах висели провода, похожие на космы волос. Два деревянных лестничных пролёта вели к верхнему краю бетонного блока и обрывались там.
Наконец диспетчер, голос которого сделался почти таким же эфемерным, как воздух на месте банка, проговорил:
— Что? Банк исчез?
— Совершенно верно, — сердито кивнув, ответил патрульный Болт. Он уже слышал вой сирен. — Какой-то сукин сын смылил банк.
Глава 18
В банке царили кавардак и сумятица. Дортмундер и иже с ним не дали себе труда позаботиться о рессорах, амортизаторах и каких-либо удобствах вообще: им были нужны только колёса. А поскольку сейчас они ехали довольно быстро, банк довольно сильно трясло, раскачивало и мотало туда-сюда, как воздушный змей на шнурке.
— У меня был «полный дом»! — вопил в темноте Джо Маллиган. Всякий раз, когда ему удавалось встать на ноги, в него врезался какой-нибудь стул или коллега-охранник, и Джо снова падал, так что теперь он и вовсе перестал подниматься, а просто стоял на карачках, выкрикивая в темноту для всеобщего сведения:
— Слыхали? У меня был «полный дом»!
Откуда-то из тарарама, похожего на снежную бурю в аквариуме, раздался голос Блока:
— Господи, Джо, эта сдача уже недействительна!
— Все шестёрки! У меня были все шестёрки!
До сих пор хранивший молчание Фентон вдруг заорал:
— Забудьте о покере! Или вы не понимаете, что происходит? Кто-то крадёт банк!
До этого мгновения Маллиган и впрямь не понимал, что происходит. Мысли его занимали «полный дом» и трудности, с которыми были сопряжены попытки сохранить равновесие в этой пляшущей тьме и не угодить под пролетающий мимо стул, поэтому до сих пор Джо не приходило в голову, что разразившаяся катастрофа намного серьёзнее, чем его личный провал в покере.
Смириться с которым ему было не так-то просто, особенно в присутствии Фентона. Поэтому он гаркнул в ответ:
— Разумеется, я понимаю, что кто-то крадёт банк!
Но тут он услышал произнесённые им слова и пропищал, испортив этим весь эффект:
— Крадёт банк?
— Нам нужен свет! — крикнул Дреснер. — У кого-нибудь есть фонарик?
— Поднимите жалюзи! — рявкнул Моррисон.
— У меня есть фонарик! — громогласно объявил Гарфилд, и тотчас показалось пятнышко белого света, хотя озарённый им кавардак мог сообщить лишь немногим больше полезных сведений, чем темнота. Потом луч метнулся вниз и в сторону, и Гарфилд крикнул:
— Я уронил эту проклятую штуковину!
Маллиган наблюдал, как движется пляшущее белое пятно. Кабы оно умело говорить, то не говорило бы, а пело. Кажется, пятно направлялось в его сторону, и Маллиган подобрался, изготовившись его схватить, но пятно вдруг исчезло, так и не успев добраться до него. То ли фонарик погас, то ли ещё что случилось.
Всё-таки несколько секунд спустя кто-то открыл жалюзи, и теперь охранники могли хотя бы что-то видеть при свете проносившихся мимо уличных фонарей. Тьма и свет чередовались с огромной быстротой, как блики в немом кино, но всё же Маллигану хватило освещения, чтобы проползти на четвереньках сквозь россыпь мебели, распростёртых охранников и катающихся по полу монет к стойке кассиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27