Лежащий Жилин привстает, сжимая обеими руками парализатор. Лицо его одеревенело от напряжения. Синяя вспышка, еще одна. Летит мина-паук… Боевая Группа во всей своей красе: исполнители в черном на левом фланге, вершители в белом – на правом. Локи умноженный. Поют что-то, вдохновенно тараща глаза и растягивая рты… Перепуганные студенты, лаборанты и мэнээсы роют большую яму. Вокруг пурпуры с лучеметами… Оранжевый бульдозер-автомат, зарывающий яму с расстрелянными студентами, лаборантами и мэнээсами… Столб на солнцепеке, к нему проволокой примотан голый человек. Габбар Сингх аккуратно надрезает его кожу, любовно обмазывает медом – часом позже несчастный уже весь облеплен пчелами, осами, мухами; мед мешается с потом и кровью… Проект «Большая Шахта»: пустынный берег, вулкан на заднем плане. Поперек пляжа – вал черной ноздреватой лавы, окунутый в море. Оттуда идет треск и пар. Инженеров-трансмантийщиков пихают в спину, понуждая перейти лаву. Маленькому, худому, с большими выпуклыми глазами на узком бледном лице перевалить на ту сторону удается – только сапоги сгорели, а его грузный коллега проламывает тонкую корочку и погружается в красную вязкую магму по колено и выше… И это была никакая не виртуальная реальность, не спецэффекты эйдетического СВ, не фантоматика, а сугубая правда, сцены из жизни садиста-убийцы.
Заорать от страха? А где она, гортань? Как заставить вибрировать голосовые связки? Какой сигнал послать надпочечникам, чтобы те пустили в кровь адреналин и сердце заколотилось бы, как ненормальное?
«Думай, академик, думай, членкор, профессор, доктор гонорис кауза!.. Память-то тебе оставили… Думай!
Легко сказать… Если он (то есть я? Бред…) попадет под луч парализатора… сеть нейронных связей исполнителя перейдет в нуль-состояние… Должна перейти. А я – настоящий «Я», не этот подменыш, – вновь обременит смертную душу живым трупом (эпиктет наизнанку). Как просто… Где только парализатор взять и чем?»
Первый вошел в павильон подземки и вместе с товарищами по восьмому разряду спустился по эскалатору вниз, на остановку. Тут их ждал сам Локи со свитой.
– Все в курсе, что происходит? – зычно спросил он у толпы руководителей (или у отряда исполнителей?).
– Происходит захват, – скрипучим голосом ответил Седьмой, комендант города-порта, желтолицый, крючконосый, с сальными волосами.
– Правильно, молодец. Садись, «пять», – изволил пошутить Локи. – Ваша задача – собрать заложников в доме-городе, что в Соацере. Места лучше не придумать. Просто прикажете своим подчиненным собраться… ну, там «в помещении 5 по коридору 10 сектора „Восток“ на 13-м ярусе», или где еще. И проконтролируете, чтобы все явились. А потом заблокируете помещение… Все записали свои адреса?
Исполнители подняли руки. На ладони Йенсена стилом было выведено: «5-Север-3-55». Пятый ярус, сектор «Север», третий коридор, модуль 55. Модуль… Скорее уж камера.
– Все в электробус! И попробуйте только не выполнить задание…
Первый сел на пластиковое сиденье у двери, сложил руки на коленях и стал смотреть вперед. Электробус тронулся и набрал скорость. Йенсен сосредоточился. Организм вздрогнул, но не от сквозняка ли? В туннелях подземки так дует… Ларс Юлиус напрягся во второй попытке: поверни голову, чурбан, шевельни ею – влево, вправо, куда-нибудь! Без пользы делу… Хотя бы мигнуть! Веко не шевельнулось, но вот глаза неожиданно поменяли фокус – крохотные мышцы хрусталика переместили взгляд со сходящихся вдали вогнутых стен на поручень. Победа?! А ну, еще раз! Глаза послушно устремили взор в даль, в глубину полукруглого свода. Обратно на прозрачный щит обтекателя. Первый недовольно мотнул головой. Получается!
Йенсен мысленно представил себе правую руку, вспомнил все ощущения – и расслабление бицепса, и натяжение связок, даже почесывание. Потом он разогнул палец. Он! Разогнул! Палец! Если бы вчера ему рассказали, что он испытает гордость и счастье от того только, что шевельнет мизинцем… Н-да.
Нерв за нервом отвоевывал Йенсен свое тело. Брал на контроль одну мышцу за другой, расширяя сферу влияния. Шея. Руки. Ноги. Суматошно билось сердце. С перебоями, не зная, кого слушать, сокращались легкие. Личность спецуполномоченного помаленьку подчиняла себе исполнителя с первым номером в восьмом разряде.
«Заметим, – думал Йенсен, с наслаждением ощущая вздрагивающие руки, – мне отдали приказ. Задание у меня такое – заблокировать наших добровольцев в Соацере. Превосходно. Они там и прописаны. Эти сойдут в порту. – Рывком повернув голову, Йенсен оглядел „руководителей-исполнителей“. Глаза разъезжались. – А мне еще минуты две ехать. Потренируемся… Только бы сердце выдержало. Надо сразу идти к ребятам и все рассказать. Нет, не поверят. Вызовут врача, и конец. Хотя – стоп! Клунина не было на совещании! Все равно… Лучше сразу связаться с Жилиным, предупредить. И Локи, и Тхакур – они все маньяки и садисты, вооружены и очень опасны! И Гереро… Решено, звоним Жилину. Попробуем, по крайней мере… Да не „попробуем“, а „попробую“, и не „позвоним“, а „позвоню“! Привыкай, Ларс Юльевич. Выдавливай из себя исполнителя. По капле…
Дом-город в Соацере не имел собственного названия. Дом-город, и все. Его строители не доверяли куполам, боялись разгерметизации. Тут вам не Земля… Прохудись купол, лопни вдруг, и давление сравняется с марсианским – упадет в сотню раз. И тогда жители купольного города испытают на себе все прелести кессонной болезни – они будут выть и кататься по грунту от дикой боли в костях и мышцах, но недолго. Кровь вскипит и брызнет изо всех пор, кладя предел мучениям и жизни.
Поэтому все дома в городе-порте сделаны герметичными и каждый вестибюль начинается со шлюзовой камеры.
В Соацере сделали еще проще – поставили один общий дом-город, автономный жилищно-промышленный комплекс типа «Пуэбло» на 20 тысяч модулей-квартир. Дом-город по высоте делился на тринадцать ярусов и почти упирался в прозрачный колпак Соацеры. Издали он и впрямь напоминал индейское пуэбло – селение из множества глинобитных и каменных домов, слипшихся, как пельмени, в пирамидальный ком. А еще «АЖПК-П-20» представлялся перевернутой гроздью винограда…
…Йенсен уже миновал границу парковой зоны, окружающей дом-город. Подсаженная личность вела себя смирно – спецуполномоченный двигался по указанному Локи пути. Крутые купола и цилиндрические башни с полукруглым навершием, сферы и круглые галереи наплывали на Йенсена инопланетным замком, цитаделью негуманоидов. Впрочем, Ларса Юльевича в этот момент волновало совсем другое – выдюжит ли его сердечно-сосудистая? Машинально поглаживая грудь, спецуполномоченный прошел шлюзы сектора «Север», пересек площадь вестибюля нулевого яруса– круглую, обставленную буфетами-автоматами, кабинками видеофонов, диванчиками, и ступил на ленту эскалатора.
На движущихся ступенях он немного отдохнул – тьма поднималась к глазам, и приближалась, разгораясь, боль в грудине. Успеть бы!
По коридору «3» Йенсен брел, шаря рукой по стене. Еще немного… Движущийся пол понес еле стоявшего спецуполномоченного в шаровой вестибюль номер 55. У модуля «5» Ларс Юльевич сошел и постучался. Ему открыли Рита Ивернева и Марина Корелли, о чем-то весело спорящие. Увидев бледного Йенсена с потным, искаженным болью лицом, девушки охнули и подхватили под руки сухонького академика.
– Сделайте мне ментоскопирование! – прохрипел Йенсен, еле справляясь с языком и губами. – Срочно! Самое глубокое!
Марина не спорила, только сначала выудила из шкафчика коробочку с кардиоводителем, а потом уже включила интрапсихическую аппаратуру. Замерцали дублирующие экраны, звонко защелкал ментоскоп. Рита вызвала из соседнего модуля заморенного Руслана, и тот помог ей довести Йенсена до стендового кресла.
– А зачем это? – удивился Алишеров.
– Потом, потом…
Марина наскоро опустила на голову спецуполномоченному здоровую полусферу телетактора, похожую на парикмахерский автомат, и бережно, аккуратно нацепила своему пациенту на грудь черную шайбу кардиоводителя. Лицо Йенсена стало розоветь.
– Ментоскопирование! – напомнил он, осторожно вздыхая. Но нигде не кольнуло.
– А, да, да… – Марина настроила правый экран. Не понимая или не веря, склонилась к визору. – Тут двойная ментограмма, – растерянно сказала она. Ментоскоп был новый совсем, «Цереброматик-контакт», с очень приличной разрешающей способностью. Неужто испортился? – Я сейчас позову Лаврикова, – решила Марина, – он ментоскопист, пусть посмотрит, что тут сломалось, а то я еще больше испорчу!
– Не надо ни за кем ходить, – сказал спецуполномоченный окрепшим голосом, – техника исправна. Это я неисправен. Локи подсадил в меня копию личности… Да не смотрите вы так на меня, Мариночка! Я совершенно нормален! Обернитесь к экранам и убедитесь! Вон моя ментосхема, видите? Заметим, никакой дисторсии! Локи захватил Сырт!
Развить тему ему помешал шум в холле. Упала вешалка, загремел стул, и в модуль ввалился Гоша Черняк. Был он бледен, выпачкан в саже, а левое плечо у него стягивалось стерильным эластиком – прямо поверх комбеза. Белое сочилось красным.
– Локи захватил Сырт! – крикнул он. – Все руководство в исполнителей превратил, и они теперь всех сгоняют в заложники! Репликатор я успел сжечь… – Голос его сорвался, и Гоша мучительно заперхал.
– Я тоже исполнитель, – мрачно молвил Йенсен. – Наполовину…
Тихий ангел пролетел с номером в восьмом разряде.
– Но вы же с нами вроде… – просипел Гоша сквозь перханье.
– Знали бы вы, до чего же это трудно – быть с вами! – признался Йенсен. – Кстати, Мариночка, Глеба Петровича я уже предупредил, он все уже знает…
– Ой, как хорошо! – захлопала в ладоши Марина. – Какой же вы молодец, Ларс Юльевич!
– Да ладно… – заскромничал Йенсен и посерьезнел. – Техкупол захвачен Тхакуром Сингхом, там его Боевая Группа. Фелиппе Гереро – тоже человек Локи, он командует Производственной Группой. Эти двое вместе со своим шефом – весь штаб пурпурных…
– Надо уходить, – сделал вывод Руслан.
– И куда? – хмыкнула Рита.
– К Жилину! Мастер знает, что делать! Сейчас, я ребятам звякну… – Руслан пододвинул к себе видеофон и нажал клавишу вызова. На экране высветилась надпись: «Видеосвязь не работает по техническим причинам». – Отключили!
Гоше что-то послышалось, он подскочил к окну и выглянул.
– Эти уже здесь!
Все подбежали к круглому выпуклому блистеру. От кольцевого парка медленно брела колонна – мужчины, женщины, старые, молодые и совсем еще дети, – весь персонал порта. Исполнители в боекостюмах гнали персонал, как скот, как проданных в рабство, направляя голову колонны, поторапливая отстающих прикладами и пинками.
– Надо было мне вас сразу отсюда вытаскивать, – слабо сказал Йенсен, – а не ментограммы снимать. Да вот… побоялся, что не поверите…
– Мы вами гордимся, – сказала Рита серьезно.
– Уходим! – крикнул Гоша, подхватывая целую связку кислородных баллонов.
– Я вас выведу, – прокряхтел спецуполномоченный и упер руки в подлокотники стендового кресла, собираясь встать.
– Куда, куда? – всполошилась Марина. – Не вставайте! Вы что? Сейчас я…
Врачиня активировала парочку роботов медслужбы. Шесть пар гемомеханических рук сцепились наподобие садового кресла, и Руслан с Гошей перенесли спецуполномоченного «на ручки».
– А теперь быстро к лифту! – шевельнул пальцами Ларс Юльевич, указуя верный путь. – Не в вестибюль! К грузовому!
Две девушки, два парня и два кибера побежали коридором в Северную башню. С нижних ярусов уже докатывался гул, рождаемый от скученной, гонимой страхом толпы. Тысяченогий топот и торопливое шарканье, выкрики, приглушенные рыдания, хныканье и причитания. Человеческая каша. И вдруг – девичий взвизг, не издали, не снизу, а в каких-то метрах.
Роботы медслужбы по инерции вынесли Йенсена за угол, затормозили всеми лапами и отпрянули назад. Но спецуполномоченный на один миг окунулся в плотную, ядовитую атмосферу ненависти, ярости, бешенства, отчаяния и страха. За углом, неизвестно как пронумерованный, сопел исполнитель и все пытался овладеть полураздетой девушкой. Рукой в бронированной перчатке он удерживал ревущий и ойкающий «трофей», а другой снимал бронированный гульфик. Картинка на военную тему была настолько дика и безобразна, что усваивалась отдельностями, не вмещаясь в сознание целокупно. Огромная черная перчатка, сжавшая тонкую ручку. Золотистые шары грудей, прыгающие в распахе комбинезона. Отложенный в сторону лучемет. Розовые соски на фоне темных ареол. Заплаканное лицо, сморщенное от боли. Только теперь Йенсен узнал Машу Лисицыну.
– Ребята, – тихо сказал он, – бейте по шлему!
Три парализующих луча ударили по головному сегменту бронескафандра, сливаясь в синем блике. Исполнитель качнулся, с грохотом упал на колени и привалился к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Заорать от страха? А где она, гортань? Как заставить вибрировать голосовые связки? Какой сигнал послать надпочечникам, чтобы те пустили в кровь адреналин и сердце заколотилось бы, как ненормальное?
«Думай, академик, думай, членкор, профессор, доктор гонорис кауза!.. Память-то тебе оставили… Думай!
Легко сказать… Если он (то есть я? Бред…) попадет под луч парализатора… сеть нейронных связей исполнителя перейдет в нуль-состояние… Должна перейти. А я – настоящий «Я», не этот подменыш, – вновь обременит смертную душу живым трупом (эпиктет наизнанку). Как просто… Где только парализатор взять и чем?»
Первый вошел в павильон подземки и вместе с товарищами по восьмому разряду спустился по эскалатору вниз, на остановку. Тут их ждал сам Локи со свитой.
– Все в курсе, что происходит? – зычно спросил он у толпы руководителей (или у отряда исполнителей?).
– Происходит захват, – скрипучим голосом ответил Седьмой, комендант города-порта, желтолицый, крючконосый, с сальными волосами.
– Правильно, молодец. Садись, «пять», – изволил пошутить Локи. – Ваша задача – собрать заложников в доме-городе, что в Соацере. Места лучше не придумать. Просто прикажете своим подчиненным собраться… ну, там «в помещении 5 по коридору 10 сектора „Восток“ на 13-м ярусе», или где еще. И проконтролируете, чтобы все явились. А потом заблокируете помещение… Все записали свои адреса?
Исполнители подняли руки. На ладони Йенсена стилом было выведено: «5-Север-3-55». Пятый ярус, сектор «Север», третий коридор, модуль 55. Модуль… Скорее уж камера.
– Все в электробус! И попробуйте только не выполнить задание…
Первый сел на пластиковое сиденье у двери, сложил руки на коленях и стал смотреть вперед. Электробус тронулся и набрал скорость. Йенсен сосредоточился. Организм вздрогнул, но не от сквозняка ли? В туннелях подземки так дует… Ларс Юлиус напрягся во второй попытке: поверни голову, чурбан, шевельни ею – влево, вправо, куда-нибудь! Без пользы делу… Хотя бы мигнуть! Веко не шевельнулось, но вот глаза неожиданно поменяли фокус – крохотные мышцы хрусталика переместили взгляд со сходящихся вдали вогнутых стен на поручень. Победа?! А ну, еще раз! Глаза послушно устремили взор в даль, в глубину полукруглого свода. Обратно на прозрачный щит обтекателя. Первый недовольно мотнул головой. Получается!
Йенсен мысленно представил себе правую руку, вспомнил все ощущения – и расслабление бицепса, и натяжение связок, даже почесывание. Потом он разогнул палец. Он! Разогнул! Палец! Если бы вчера ему рассказали, что он испытает гордость и счастье от того только, что шевельнет мизинцем… Н-да.
Нерв за нервом отвоевывал Йенсен свое тело. Брал на контроль одну мышцу за другой, расширяя сферу влияния. Шея. Руки. Ноги. Суматошно билось сердце. С перебоями, не зная, кого слушать, сокращались легкие. Личность спецуполномоченного помаленьку подчиняла себе исполнителя с первым номером в восьмом разряде.
«Заметим, – думал Йенсен, с наслаждением ощущая вздрагивающие руки, – мне отдали приказ. Задание у меня такое – заблокировать наших добровольцев в Соацере. Превосходно. Они там и прописаны. Эти сойдут в порту. – Рывком повернув голову, Йенсен оглядел „руководителей-исполнителей“. Глаза разъезжались. – А мне еще минуты две ехать. Потренируемся… Только бы сердце выдержало. Надо сразу идти к ребятам и все рассказать. Нет, не поверят. Вызовут врача, и конец. Хотя – стоп! Клунина не было на совещании! Все равно… Лучше сразу связаться с Жилиным, предупредить. И Локи, и Тхакур – они все маньяки и садисты, вооружены и очень опасны! И Гереро… Решено, звоним Жилину. Попробуем, по крайней мере… Да не „попробуем“, а „попробую“, и не „позвоним“, а „позвоню“! Привыкай, Ларс Юльевич. Выдавливай из себя исполнителя. По капле…
Дом-город в Соацере не имел собственного названия. Дом-город, и все. Его строители не доверяли куполам, боялись разгерметизации. Тут вам не Земля… Прохудись купол, лопни вдруг, и давление сравняется с марсианским – упадет в сотню раз. И тогда жители купольного города испытают на себе все прелести кессонной болезни – они будут выть и кататься по грунту от дикой боли в костях и мышцах, но недолго. Кровь вскипит и брызнет изо всех пор, кладя предел мучениям и жизни.
Поэтому все дома в городе-порте сделаны герметичными и каждый вестибюль начинается со шлюзовой камеры.
В Соацере сделали еще проще – поставили один общий дом-город, автономный жилищно-промышленный комплекс типа «Пуэбло» на 20 тысяч модулей-квартир. Дом-город по высоте делился на тринадцать ярусов и почти упирался в прозрачный колпак Соацеры. Издали он и впрямь напоминал индейское пуэбло – селение из множества глинобитных и каменных домов, слипшихся, как пельмени, в пирамидальный ком. А еще «АЖПК-П-20» представлялся перевернутой гроздью винограда…
…Йенсен уже миновал границу парковой зоны, окружающей дом-город. Подсаженная личность вела себя смирно – спецуполномоченный двигался по указанному Локи пути. Крутые купола и цилиндрические башни с полукруглым навершием, сферы и круглые галереи наплывали на Йенсена инопланетным замком, цитаделью негуманоидов. Впрочем, Ларса Юльевича в этот момент волновало совсем другое – выдюжит ли его сердечно-сосудистая? Машинально поглаживая грудь, спецуполномоченный прошел шлюзы сектора «Север», пересек площадь вестибюля нулевого яруса– круглую, обставленную буфетами-автоматами, кабинками видеофонов, диванчиками, и ступил на ленту эскалатора.
На движущихся ступенях он немного отдохнул – тьма поднималась к глазам, и приближалась, разгораясь, боль в грудине. Успеть бы!
По коридору «3» Йенсен брел, шаря рукой по стене. Еще немного… Движущийся пол понес еле стоявшего спецуполномоченного в шаровой вестибюль номер 55. У модуля «5» Ларс Юльевич сошел и постучался. Ему открыли Рита Ивернева и Марина Корелли, о чем-то весело спорящие. Увидев бледного Йенсена с потным, искаженным болью лицом, девушки охнули и подхватили под руки сухонького академика.
– Сделайте мне ментоскопирование! – прохрипел Йенсен, еле справляясь с языком и губами. – Срочно! Самое глубокое!
Марина не спорила, только сначала выудила из шкафчика коробочку с кардиоводителем, а потом уже включила интрапсихическую аппаратуру. Замерцали дублирующие экраны, звонко защелкал ментоскоп. Рита вызвала из соседнего модуля заморенного Руслана, и тот помог ей довести Йенсена до стендового кресла.
– А зачем это? – удивился Алишеров.
– Потом, потом…
Марина наскоро опустила на голову спецуполномоченному здоровую полусферу телетактора, похожую на парикмахерский автомат, и бережно, аккуратно нацепила своему пациенту на грудь черную шайбу кардиоводителя. Лицо Йенсена стало розоветь.
– Ментоскопирование! – напомнил он, осторожно вздыхая. Но нигде не кольнуло.
– А, да, да… – Марина настроила правый экран. Не понимая или не веря, склонилась к визору. – Тут двойная ментограмма, – растерянно сказала она. Ментоскоп был новый совсем, «Цереброматик-контакт», с очень приличной разрешающей способностью. Неужто испортился? – Я сейчас позову Лаврикова, – решила Марина, – он ментоскопист, пусть посмотрит, что тут сломалось, а то я еще больше испорчу!
– Не надо ни за кем ходить, – сказал спецуполномоченный окрепшим голосом, – техника исправна. Это я неисправен. Локи подсадил в меня копию личности… Да не смотрите вы так на меня, Мариночка! Я совершенно нормален! Обернитесь к экранам и убедитесь! Вон моя ментосхема, видите? Заметим, никакой дисторсии! Локи захватил Сырт!
Развить тему ему помешал шум в холле. Упала вешалка, загремел стул, и в модуль ввалился Гоша Черняк. Был он бледен, выпачкан в саже, а левое плечо у него стягивалось стерильным эластиком – прямо поверх комбеза. Белое сочилось красным.
– Локи захватил Сырт! – крикнул он. – Все руководство в исполнителей превратил, и они теперь всех сгоняют в заложники! Репликатор я успел сжечь… – Голос его сорвался, и Гоша мучительно заперхал.
– Я тоже исполнитель, – мрачно молвил Йенсен. – Наполовину…
Тихий ангел пролетел с номером в восьмом разряде.
– Но вы же с нами вроде… – просипел Гоша сквозь перханье.
– Знали бы вы, до чего же это трудно – быть с вами! – признался Йенсен. – Кстати, Мариночка, Глеба Петровича я уже предупредил, он все уже знает…
– Ой, как хорошо! – захлопала в ладоши Марина. – Какой же вы молодец, Ларс Юльевич!
– Да ладно… – заскромничал Йенсен и посерьезнел. – Техкупол захвачен Тхакуром Сингхом, там его Боевая Группа. Фелиппе Гереро – тоже человек Локи, он командует Производственной Группой. Эти двое вместе со своим шефом – весь штаб пурпурных…
– Надо уходить, – сделал вывод Руслан.
– И куда? – хмыкнула Рита.
– К Жилину! Мастер знает, что делать! Сейчас, я ребятам звякну… – Руслан пододвинул к себе видеофон и нажал клавишу вызова. На экране высветилась надпись: «Видеосвязь не работает по техническим причинам». – Отключили!
Гоше что-то послышалось, он подскочил к окну и выглянул.
– Эти уже здесь!
Все подбежали к круглому выпуклому блистеру. От кольцевого парка медленно брела колонна – мужчины, женщины, старые, молодые и совсем еще дети, – весь персонал порта. Исполнители в боекостюмах гнали персонал, как скот, как проданных в рабство, направляя голову колонны, поторапливая отстающих прикладами и пинками.
– Надо было мне вас сразу отсюда вытаскивать, – слабо сказал Йенсен, – а не ментограммы снимать. Да вот… побоялся, что не поверите…
– Мы вами гордимся, – сказала Рита серьезно.
– Уходим! – крикнул Гоша, подхватывая целую связку кислородных баллонов.
– Я вас выведу, – прокряхтел спецуполномоченный и упер руки в подлокотники стендового кресла, собираясь встать.
– Куда, куда? – всполошилась Марина. – Не вставайте! Вы что? Сейчас я…
Врачиня активировала парочку роботов медслужбы. Шесть пар гемомеханических рук сцепились наподобие садового кресла, и Руслан с Гошей перенесли спецуполномоченного «на ручки».
– А теперь быстро к лифту! – шевельнул пальцами Ларс Юльевич, указуя верный путь. – Не в вестибюль! К грузовому!
Две девушки, два парня и два кибера побежали коридором в Северную башню. С нижних ярусов уже докатывался гул, рождаемый от скученной, гонимой страхом толпы. Тысяченогий топот и торопливое шарканье, выкрики, приглушенные рыдания, хныканье и причитания. Человеческая каша. И вдруг – девичий взвизг, не издали, не снизу, а в каких-то метрах.
Роботы медслужбы по инерции вынесли Йенсена за угол, затормозили всеми лапами и отпрянули назад. Но спецуполномоченный на один миг окунулся в плотную, ядовитую атмосферу ненависти, ярости, бешенства, отчаяния и страха. За углом, неизвестно как пронумерованный, сопел исполнитель и все пытался овладеть полураздетой девушкой. Рукой в бронированной перчатке он удерживал ревущий и ойкающий «трофей», а другой снимал бронированный гульфик. Картинка на военную тему была настолько дика и безобразна, что усваивалась отдельностями, не вмещаясь в сознание целокупно. Огромная черная перчатка, сжавшая тонкую ручку. Золотистые шары грудей, прыгающие в распахе комбинезона. Отложенный в сторону лучемет. Розовые соски на фоне темных ареол. Заплаканное лицо, сморщенное от боли. Только теперь Йенсен узнал Машу Лисицыну.
– Ребята, – тихо сказал он, – бейте по шлему!
Три парализующих луча ударили по головному сегменту бронескафандра, сливаясь в синем блике. Исполнитель качнулся, с грохотом упал на колени и привалился к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61