Этот «позвоночник» нужно было каким-то образом удерживать на месте, потому что надо было скрыть тугие ремни под грудью и посередине живота. Платье было желтовато-зеленое с золотым отливом, все усеянное блестками малинового перламутра.
– Интересно, сто лет назад это тоже считалось таким же уродливым? – спросила Квэй и хихикнула, как в далекие времена молодости, когда она еще не была такой серьезной. Неожиданно повеселевшая Хизи демонстрировала платье Квэй – она ходила медленно и совсем особой походкой, издевательски копируя придворных дам. Квэй смотрела на нее глазами, полными изумления.
– Еще немного, и ты станешь совсем взрослой женщиной, – сказала она. – Как это ты так вдруг успела?
За этими словами, сказанными с явной гордостью, Хизи уловила нотки скрытой печали и беспокойства.
Когда платье, наконец, было надето, Квэй, согласно требованиям последней придворной моды, наложила густые темно-красные тени вокруг глаз Хизи и нарисовала прямую тонкую линию на лбу до переносицы.
Хизи с удивлением разглядывала себя в зеркале – перед ней стояла настоящая принцесса, а вовсе не рабыня старого плешивого хранителя библиотеки и уж совсем не та маленькая девчонка, в грязи с головы до ног, барахтающаяся в воде затопленных и заброшенных дворцовых залов и переходов. Сейчас она ничем не отличалась от других придворных дам. От своей сестры, которую она видела всего лишь раз. Принцесса. Она так обычно себя называла, не очень понимая, что это значит.
Квэй по-прежнему не сводила с нее глаз.
– У тебя теперь появятся ухажеры, даже независимо от твоего желания, – заметила она. Хизи в ответ мрачно кивнула – ей вдруг захотелось, чтобы у нее было морщинистое широкое лицо и грубые руки и ноги, как у Квэй, но это все равно не спасет ее от ухажеров: она ведь королевская дочь. У нее было какое-то двойственное отношение к своей внешности, скорее она не одобряла ее, а в ушах все еще стоял издевательский голос Гана, изгоняющий ее из библиотеки, как какую-нибудь смазливую дворцовую тварь.
Но какое ей дело до того, кто что думает? Она вздохнула и вышла вслед за Квэй во двор, где их ждал Тзэм. На нем была короткая юбка из черной хлопчатобумажной ткани, бледно-зеленая рубашка и парчовый жилет без пуговиц. Волосы были напомажены и заплетены в косы, косы собраны на макушке и втиснуты под маленькую плоскую фетровую шляпу. Он изо всех сил старался сохранить достойный и непринужденный вид.
– Ты выглядишь просто потрясающе, Тзэм, – воскликнула Хизи. – Какой жилет! Теперь меня, наверное, никто и не заметит рядом с тобой.
Тзэм фыркнул.
– Ну как, пойдем, принцесса?
– Мне так не хочется.
– Мне тоже, – с горечью отозвался Тзэм.
Комната, полная гостей, казалось, уменьшилась в размерах, но все же Длинный зал, как всегда, выглядел внушительно. Хизи почти год не видела такое скопление народа, но зал тем не менее оставался просторным, как небеса. Его сводчатый потолок изображал небо – густо-лазоревое по краю и постепенно ближе к меридиану бледнеющее. Огромные контрфорсы казались столбами, на которых покоятся небеса. Хизи даже заметила птичку там наверху. Голубь? А может быть, ласточка? Размером с комара, она затерялась в огромном пространстве.
А какой стоял шум! Где-то отбивали дробь барабаны, но это был сущий пустяк по сравнению с людскими голосами, галдящими, смеющимися. Они ревели в чувствительных ушах Хизи, привыкших к тишайшим уголкам дворца. Шум ударил в голову, как только она подошла к королевскому входу. Когда громко объявили: принцесса Хизи Йид Шадун, имя ее поглотил многоголосый гомон, и оно исчезло.
Когда вошел ее отец, голоса смолкли. У нее было ощущение, будто сотни дверей разом захлопнулись между ней и галдящей толпой. Один или два голоса еще продолжали звучать, но вскоре и они затихли.
Шакунг, правитель Нола, был фигурой внушительной. Хизи всегда считала, что у нее мало сходства с отцом, невероятно высокого роста, он при этом не был ни худым, ни долговязым. Тонкое с острыми скулами лицо, широкие плечи, исключающие всякий намек на женственность. Он источал властную силу, которая окружала его; она не имела ничего общего с притягательной силой, внушаемой ослепительным богатством его шафранно-желтого королевского облачения и тюрбана с золотым венцом, надетым поверх него. Она, эта сила, была подобна дрожащим контурам призрака или горению воздуха над раскаленной черепичной крышей летом. Один взгляд на него вызывал покалывание в загривке. Маг, король, Дитя Реки – это почувствовал бы любой, взглянув на него, даже если бы он был без королевского облачения. Когда объявили о его появлении, все упали на колени, а те, кто находился недалеко от центрального фонтана, пробрались к нему и омочили лбы.
У Хизи упало сердце. Она никогда не посмеет приблизиться к нему, даже если он ее отец. Она все время чувствовала какое-то недомогание – непривычная странная тяжесть сдавила ей живот. Боль появилась утром и не проходила весь день. Сначала это была затаившаяся ноющая боль, а теперь она разыгралась вовсю. Хизи не понимала, что с ней происходит.
Удивленный шепот прокатился по толпе. Шакунг не остановился у помоста, на котором обычно сидел, а спустился по ступеням во двор. Толпа рассыпалась в стороны, уступив ему путь, как разлетаются голуби из-под ног пешехода. Два его телохранителя, неуклюжие чистокровные великаны, тяжело ступая, шли с обеих сторон от него. Обшаривая хмурым взглядом все вокруг, они ни на мгновение не теряли бдительности на случай, если хозяину будет грозить опасность. Они были одеты, как Тзэн, но выглядели гораздо комичнее. Кроме того, в их облике было меньше человеческого. У них были длинные волосы и жестокие плоские лица без подбородка.
Двор опустел раньше, чем король подошел к фонтану; Хизи во все глаза смотрела на него, своего отца, и видела, как на его лице вдруг появились какие-то глубокие эмоции, когда он приблизился к воде.
«Это все Королевская Кровь, и мне-то уж надо это понимать», – напомнила она самой себе.
Он коснулся кончиками пальцев падающей каскадом воды и затем отступил назад с закрытыми глазами. Фонтан самого простого устройства – струя, поднимающаяся в воздух на высоту тридцать футов и потом с ревом низвергающаяся в широкий алебастровый бассейн. Сейчас вода начала мерцать. Хизи, не отрываясь, смотрела на отца, и на ее глазах вся его фигура вдруг оказалась смазанной, будто каким-то образом вибрировала, как перебираемые струны спиры. Мерцание усилилось, а затем неожиданно столб воды поднялся к сводчатой крыше зала. Он расцветал, как огромная водяная пальма, вода переливалась всеми цветами радуги. Темные фигурки судорожно бились в воде. Хизи поняла, что это рыбы. Их унесла вверх водяная струя. Почти под самым потолком вода неожиданно перестала падать вниз в бассейн и превратилась в лужу, которая теперь парила в воздухе. Лужа быстро растекалась, подернулась рябью, заблестела, пока не закрыла купол потолка. А потом произошло нечто удивительное, и это чудо тоже было связано с водой, но оно не зависело от свойств воды. Это было что-то совсем иное. Некий водяной дух, все время мерцающий, чувствующий глубину, вдруг возник во дворе. Толпа разом ахнула – у всех появилось ощущение, что они находятся под водой. Темные существа все еще плавали, но теперь каждое из них окружал ореол – черные фигурки в драгоценном сверкающем обрамлении, желтовато-зеленые, белые, аквамариновые, дымчато-серые. Они спустились вниз с потолка и теперь свободно плавали среди придворных. Хизи видела, как одно из этих существ проплыло сквозь стоявшую рядом с ней женщину. Хизи чувствовала, как холодной волной накатилась боль внизу живота, и бросилась к выходу, но уйти она не могла – ее заворожили эти творения Реки. Они были удивительны, эти создания, – какие-то причудливые рыбы длиной с человека, словно воины, закованные в латы, некоторые из них были похожи на насекомых и раков, Хизи совершенно неведомых, но на самом деле они как тени таились в Реке, духи существ, которые когда-то жили в ее водах много лет назад. А теперь они плавали и делали пируэты по прихоти ее отца.
– Принцесса! – Тзэм дернул ее за платье. Три таких существа «плавали» около ее ног, постепенно поднимаясь все выше. Сначала это были рыбы, некие подобия скорпиона, приспособленного к плаванию в воде, и чудище, напоминающее спрута. К этим трем вскоре присоединились еще четверо, и все, как облачка, клубились вокруг Хизи. Она слышала, как вскрикнули стоявшие к ней близко люди, и слышала несколько раз произнесенное шепотом: «Королевская Кровь!»
Вскоре, однако, все эти плавающие существа окружили ее плотным кольцом, и она совсем уже ничего не видела. Но она почему-то не испугалась. Напротив, она внезапно почувствовала странный радостный подъем – тошнота прошла и в животе разлилось приятное тепло, которое согревало ее и придавало силы. Она тихонько рассмеялась и, протянув обе руки, потрогала бестелесных рыб. Они присосались к ней, будто тянули из нее какие-то соки, но она при этом ничего не ощущала.
Потом, оставив ее, они ринулись вверх, обратно в лужу под потолком, которая начала вдруг быстро уменьшаться. В тишине зала, изредка нарушаемой испуганным шепотом, неожиданно с ревом обрушились потоки воды, устремившейся вниз – в фонтан. Речные призраки утратили сверкающие нимбы и превратились в тени, или даже в нечто еще более эфемерное. Двор стал обычным, таким, как был прежде, до того, как в него спустился ее отец, с той, может быть, разницей, что теперь со всех сторон раздавались крики: «Шакунг! Шакунг!»
К тому времени когда отец уже успел дойти до помоста, тепло ушло у нее из желудка и снова появилась боль. Хизи заметила, что во время этого необычного представления на помост откуда-то из внутренних покоев вышли ее мать, сестра и брат и уселись на скамьи. Вскоре к ним присоединился отец. Повернувшись лицом к залу, он громко хлопнул в ладоши, освободившееся пространство в середине двора снова заполнилось, на этот раз мальчиками-подростками в облачении жреческих послушников. Они тут же стали оттеснять людей назад, Хизи с неослабевающим интересом наблюдала за происходящим. Отец продемонстрировал свое родство с Рекой, показал всем, что он может с ней разговаривать, подчинить своим желаниям или, что вероятнее, просить о милости. А что будет сейчас?
Снова застучали барабаны, медленно, энергично отбивая ритм, четкий, как сердцебиение. А затем выбежали танцоры.
Они все казались очень хрупкими, и юноши и девушки, но как только они закружились в такт барабанной дроби, в них откуда-то появилась сила такая же, как у барабанов, и они словно налились живительными соками. Этот номер Хизи видела и раньше – это было традиционное дворцовое представление. Зрелище было захватывающе красивым, и она с удовольствием смотрела на гладкие блестящие мышцы танцоров в костюмах из шелка и перьев. Люди вокруг нее стали садиться на корточки или же прямо на пол, поджав ноги. Тзэм развернул для Хизи маленький матрасик, и она тоже села, так и не поняв, где он его держал до сих пор. Сюжет танца был очень древний, она его хорошо знала. Это была история первого Шакунга, человека, рожденного водой. Теперь танцовщица изображала его мать Го – вот она купается в Реке, а вот уже носит под сердцем ребенка. Другие танцоры изображали людей, которых утаскивают страшные монстры, когда-то жившие в долине Реки. Монстры таились под каждым камнем, прятались на всех деревьях. Они тиранили и мучили народ. И они захватили в плен дочь вождя племени и всячески издевались над ней.
Хизи с особым вниманием следила за танцовщицей, которая исполняла партию дочери. Она была как хрупкая былиночка и по возрасту не старше Хизи. Бедная девочка, вдали от родных, окруженная монстрами.
И вот приходит Шакунг, сын Реки, веселый и сильный. Он одет в радужные одежды, на нем доспехи из раковин и рыбных костей, а пластины доспехов – из панциря речных крабов. Оружие его – смекалка и вода, а мечи и копья выкованы Рекой. Сперва он перехитрил нескольких монстров, одного за другим. Главного из них, Черноголового Людоеда, он убедил в том, что можно обрести огромную силу, если три раза в день окунаться в воды Реки. Людоед последовал его совету и утонул.
Однако довольно скоро Шакунгу надоело играть в игры со своими врагами. Поэтому он отправился к монстрам, которые держали в плену дочь вождя, и убил их всех, а потом, превратив в камни и акул, стер их в песок. Он увез с собой девушку, которую освободил из плена, и просил ее стать его королевой.
«А кто увезет меня?» – подумала Хизи. Она никогда прежде не задавала себе такого вопроса. «А как было бы хорошо, если герой вроде Шакунга пришел и освободил меня от всех бед и волнений. Может быть, там, где сейчас Дьен, он станет героем, вернется и спасет ее».
Как только закончилось представление, все, кто находился в зале, вереницей двинулись к фонтану и, дойдя до него, ладонями черпали воду и пили, произнося про себя молитву с просьбой позаботиться о благоденствии города, Короля, а также и об их собственном благе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55