Скальпель мягко входил в резину, вырезая из нее “лишние” лоскуты.
На самом деле резьба по резине не такое уж сложное дело, главное, чтобы рука была поставлена. Резиденту руку поставили еще тогда, еще в Первой Учеб-ке, где его готовили для подпольной работы в тылу врага, в той, в будущей войне.
Вначале у него, как и у всех, получалось не очень — вначале он, как и все, резал не столько буквы, сколько пальцы.
— Как вы держите инструмент! — хватался за голову гравер-преподаватель с пятнадцатилетним тюремным стажем. — Это же вам не долото и не топор!
— А как надо?
— Нежно! Зафиксируйте локоть на опоре. Теперь зажмите инструмент большим, указательным и средним пальцами левой руки лезвием к себе, — вдалбливал им преподаватель граверные истины. — Слегка нажмите сверху... Я же сказал — слегка!.. И начинайте подрезать материал легкими нажимами среднего пальца правой руки в торец лезвия... Ну как?..
И действительно, так скальпель направлять было гораздо легче, чем если действовать одной рукой.
— А для чего нам эти печати нужны? — ворчали курсанты, сопя над бесконечными “подошвами”.
— Для аусвайсов, юноши! Вот схватят вас полицаи за одно интересное место и в околоток поволокут, а вы им документ со штемпелями... И тем живы останетесь! Так что старайтесь. Бумажка, она за линией фронта важнее автомата. Без бумажки вы что там, что здесь — букашка...
Они и старались...
А их поправляли...
— Не пытайтесь вырезать букву целиком — срезайте микропластинки, постепенно приближаясь к границе черты.
Теперь — стоп! Начинайте шлифовку...
Ну, и что у вас получилось?
Какая-то галиматья получилась!
— Ха-ха! — от души веселился гравер. — Буквы-то нужно резать в зеркальном отражении, чтобы на бумаге они “перевернулись” и выглядели естественно! Эх вы — дурачье...
Те уроки не прошли даром.
Аусвайсы Резиденту рисовать, слава богу, не пришлось, а вот ксивы — случалось. И случалось частенько. Как и теперь...
Еще штришок.
Еще.
И еще...
Вот так славно будет.
Сильно Резидент не усердствовал — не тот случай. В лупу эту печать изучать никто не будет, здесь важно не столько качество исполнения печати, сколько сопутствующий ей антураж...
Теперь подправить...
Подшлифовать...
Еще чуть-чуть...
И можно предъявлять...
— Майор Пашин! Мы с вами здесь будем разговаривать? Или в другом месте? — с порога спрашивал он ледяным тоном, предъявляя красную книжицу и хмуря брови.
Все почему-то выбирали “здесь”.
— Тогда несколько вопросов, как говорится, без протокола. Или вы предпочитаете с протоколом? Все как один предпочитали без.
— Не хочу вас пугать, — сразу же начинал пугать майор Пашин. — Но лет на пять вы своего кресла можете лишиться. А то и на все десять.
— За что? — пугался, как и должен был, чиновник.
Потому что если ты чиновник, то всегда есть за что.
— За разбазаривание бюджетных средств в особо крупных размерах с отягчающими!
Чиновник начинал хватать ртом воздух. С отягчающими, это значит без дележки с вышестоящим начальством. И откуда они только узнали?!
— Реконструкция теплотрассы — ваш объект?
— Да, кажется, наш.
— Вы рядом с ней живете? Или там живут ваши родители, племянники, теща, любовница, внебрачные дети?
— Нет, что вы, никого!
— Тогда почему вы распорядились начать работы на этом участке раньше утвержденного графика? Кто вас об этом просил? Только не надо отягощать свою вину ложью!
— Никто. Честное слово!
— Значит, не хотите без протокола? — вздыхал следователь. И снимал трубку телефона. — Пономарчук, ты? Нет, добровольно облегчить не желает.
Бери санкцию и дуй сюда на выемку. А я его здесь пока покараулю. Да, и понятых прихватить не забудь!
И, положив трубку и обращаясь уже к чиновнику, добавлял:
— Мы сейчас у вас здесь немного пороемся, а после домой поедем. И там — пороемся. С миноискателями. И мне почему-то кажется, что мы что-нибудь обязательно найдем.
Еще бы не найти!..
Чиновник прикидывал, сколько всего у него “нароется” в кабинете, не говоря уж о доме, и пугался еще больше.
— У меня действительно здесь, в столе, есть деньги, которые я копил десять лет на машину...
— Которую почему-то надумали купить именно сегодня, — в лицо усмехался следователь.
— Ну да — сегодня.
— А дома — еще на одну машину? И на даче тоже? И в квартире родителей? Вы со скольких лет копите?..
И чиновник скисал. Но майор бросал ему спасательный круг.
— Может быть, это не вы, может быть, вас вынудили? Добровольное признание освобождает принимающую сторону от ответственности. На вас оказывали давление?
— Да, да, оказывали! — горячо заверял чиновник.
— В какой форме?
— В форме денег! Долларов и евро!
— То есть вы хотите сказать, что вас вынуждали взять взятку?
— Ага, именно так — вынуждали. Еще как вынуждали! Та-ак вынуждали!..
— За что? За перенос сроков реконструкции теплоцентрали? — подсказывал майор.
— И за это — тоже!..
Интересно, кто такой щедрый? Неужели жильцы сбросились? Что-то не верится.
— Кто это был?
— Как кто — население. Из этих, из “новых русских”. Там коттеджный поселок, который на этой магистрали сидит. Так они сказали, что им надоели вечные аварии и перебои с теплом и что нужно менять трубы. Я не виноват — это инициатива снизу.
— Сколько они вам дали?
— Тысячу.
Майор внимательно взглянул на чиновника.
— То есть я хотел сказать, пять тысяч. Долларов. Кто-то выложил пять тысяч баксов за смену старых труб на новые? Нет, на “новых русских” это не похоже. Те из-за подобной мелочи объединяться не станут, предпочтя решать проблему тепла по отдельности — например, установив обогревательные котлы. И тем не менее кто-то деньги выложил...
— Сроки начала работ назначали они или им было все равно?
— Нет, они.
Ах, даже так! Тогда все становится понятно...
Ну какой же он кретин!.. В окошки заглядывал — ни одного не пропустил, а то, что перед самым его носом творилось, не заметил, упустил!
— И еще они попросили включить в ремонтную бригаду своих людей. Для убыстрения работ, — не спросил, сообщил следователь.
— Откуда вы знаете? — удивился чиновник. Теперь — знаю!
— Там не только их люди были, они еще экскаватор и два трубоукладчика дали.
Ну конечно же — трубоукладчики! Два! Один из которых вечно стоял с задранной вверх стрелой! А на стреле была видеокамера. А рядом были их, обряженные в ту же фирменную одежду, в касках и с лопатами, люди. Которые не привлекали ничьего внимания.
И сценарий покушения не был, как он предполагал вначале, привязан к случайной, возле дома жертвы, канаве. Они вначале придумали, как его убрать, а потом вырыли эту, ставшую роковой, канаву!
Та канава была орудием убийства и одновременно маскировкой. Они закамуфлировали слежку под реконструкцию теплотрассы! Нагнали кучу техники и рабочих, раздолбили чуть не полкилометра асфальта, нарыли ям... Причем это была не самодеятельность, так как они прикрылись документами городских теплосетей. И реальными бригадами теплосетей, в которых растворились их наблюдатели!
Они выбрали масштабную маскировку, рассчитывая на то, что никому в голову не придет, что эта “стройка века” всего лишь “операция прикрытия”!
И не пришло! Хотя должно было, потому что кто-кто, а он-то должен был догадаться! Хотя бы потому, что сам использовал точно такой же ход, начав реконструкцию четырехэтажного барака!
Он прикрылся стройкой.
И они тоже прикрылись стройкой. Только более грандиозной и потому менее бросающейся в глаза. Они переиграли его!..
Ну ничего, теперь, когда он все узнал, он наверстает упущенное. Потому что он тоже времени даром не терял! У него в активе есть видеозаписи всех лиц, появлявшихся возле дома убитого. В том числе рывших канавы строителей. В том числе тех строителей, которые ими не являлись!
Он отсеет их портреты, распечатает и начнет поиск!..
Так что никуда они не денутся!
Он, конечно, допускал ошибки, но не ошибся в главном — этот противник оказался очень серьезным противником. Он действовал на его территории — его методами. И зачастую действовал лучше его!..
Как ни печально, этот раунд он, похоже, проиграл. Но это не последний раунд...
Резидент ошибался — этот раунд он проиграл не “похоже”, этот раунд он проиграл вчистую! Просто он еще не знал всей правды. Если бы он знал ее, он бросил бы к черту копаться в старых видеозаписях и занялся другим, куда более важным и куда более “горящим” делом.
Если бы знал...
Если бы только знал!
Глава 23
Дело было сделано, и сделано хорошо — “объект” попал в ДТП, свалившись на своем “Мерседесе” в канаву, куда следом упал груженный свежим раствором цементовоз. Все сочли эту смерть несчастным случаем.
А тот, кто знал об истинной подоплеке ДТП и его настоящих виновниках, поделиться своими знаниями со следствием не мог, так как скоропостижно скончался, по-глупому утонув в собственной ванне.
Акция была задумана и проведена блестяще...
Исполнители отчитались о проделанной работе, но благодарности не получили. Дело было сделано, но не доделано.
Да, “объект” ушел в мир иной. Единственный свидетель — тоже. Следствие пошло по неверному пути, квалифицировав двойное убийство как несчастный случай. Но... Но на плане, том, первоначальном плане, на крыше дома, который располагался рядом с домом “объекта”, был проставлен жирный вопросительный знак.
Да и черт бы с ним, ведь дело сделано, и сделано хорошо, но... но рядом с вопросительным знаком стоял еще один — восклицательный!
Знак вопроса требовал ответа.
Знак восклицательный требовал обратить на знак вопросительный самое пристальное внимание!
Человек, поставивший на плане знак вопроса, не верил в случайности. Допускал их возможность — чего в жизни не бывает, всякое бывает, но не допускал присутствия случайности в своем деле!
И еще человек, поставивший рядом со знаком вопроса восклицательный знак, привык, чтобы его приказы выполнялись беспрекословно, даже если они отдаются не голосом, а знаками препинания на бумаге.
Этот дом, рядом с домом “объекта”, ему не нравился. Активно не нравился! Конечно, не сам по себе.
Тот домик сто лет стоял, никому не мешая, и еще мог сто простоять, кабы его не начали крушить и перестраивать. И пусть бы, мало ли чего у нас не перекраивают на новый лад, но его начали крушить и перестраивать именно теперь — ни раньше и ни позже!..
Почему не месяцем раньше?!
Или неделей позже?!
Скорее всего случайно. Почти наверняка случайно! Но... вдруг не случайно?..
— Проверьте все проходящие по сделкам с этим домом документы, — приказал любитель знаков препинания. — И всех принимавших в них участие людей. Больше других обратите внимание на этих...
Он бросил на стол несколько десятков фотографий, из которых выбрал несколько. Выбрал — две. Фотографию крупного, в добротной одежде мужчины. И фотографию строителя в грязных сапогах, каске и заляпанной краской и раствором спецовке.
— Эти меня интересуют больше всего!.. Вам все понятно?
— Да!
Крупный мужчина на первом фото был покупатель четырехэтажного кирпичного барака, который он перестраивал в особняк.
Строитель в заляпанных грязью сапогах — нанятый им прораб!
Это были — Актер...
И Резидент...
Глава 24
Актер пил горькую...
Его разгульная, в образе “нового русского”, обмывающего покупку четырехэтажного дома в центре города, жизнь закончилась — больше он деньгами не сорил и по ресторанам и ночным клубам не шлялся, потому что его “прораб” приказал ему безвылазно сидеть в гостинице!
Очень жаль! Он только-только вошел в роль и во вкус — и на тебе!
Ладно хоть последнего удовольствия не лишили...
Последним из доступных удовольствий был холодильник в номере, под завязку забитый алкогольной продукцией. Который Актер и открывал через каждые пятнадцать-двадцать минут.
Эх, жаль, компаньонов нет — хоть бы швейцар какой или дежурная по этажу... Западло пить вот так вот, в одиночку, как будто он горький пьяница...
Но — делать нечего, потому что “прораб” строго-настрого приказал ему никого в номер не пускать, дверь не открывать и шторы на окнах не раздергивать.
Ну и ладно... Зато водки — хоть залейся, и водка дармовая! Так что пару дней он продержится, а там... Что будет “там”, Актер не загадывал. В этом спектакле он был всего лишь статистом, его дело маленькое — играть. А за содержание пьесы, режиссуру и наличие спиртного в холодильнике пусть отвечают другие!
Пусть отвечает “прораб”. Который знает, что делает...
“Прораб” знал, что делать, но ему было не до спиртного и не до Актера — он весь был в делах. Теперь, когда все так обернулось, с Актером можно подождать. Его внезапное исчезновение из города может привлечь излишнее внимание к его персоне. И к нанятым им людям.
Привлечь внимание противника, который, как теперь стало очевидно, есть! А раз он есть, то высовываться не стоит. Надо немного переждать.
Пусть пока Актер остается. Не просто так, а как важнейший атрибут маскировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41