Покинув Гавайские острова, Стандарт-Айленд прошел около шестисот километров. За время своего существования он уже вторично переправляется из одного полушария в другое и пересекает линию экватора, сперва спускаясь на юг, затем поднимаясь к северу. По случаю перехода через экватор для населения Миллиард-Сити устраивается праздник. Будет гулянье в парке, торжественная служба в протестантском храме и в церкви св.Марии, катание на электрических экипажах вокруг острова. Будет устроен великолепный фейерверк: свечи, змейки и многоцветные ракеты, пущенные с площадки обсерватории, смогут соперничать со звездами южного неба.
Как вы легко можете догадаться, это – подражание представлениям, которые обычно устраиваются на корабле, когда он достигает экватора, некое соответствие традиционному крещению новичков, впервые пересекающих экватор. И действительно, именно в этот день крестят всех детей, родившихся на Стандарт-Айленде после отплытия из бухты Магдалены. Та же крестильная церемония ожидает всех новых обитателей острова, еще не побывавших в Южном полушарии.
– Теперь наша очередь, – говорит товарищам Фрасколен. – Нам предстоит получить крещение…
– С какой стати! – восклицает Себастьен Цорн, подкрепляя свои возражения негодующим жестом.
– Да, мой старый пиликальщик! – говорит ему Пэншина. – Нам выльют на голову несколько ведер неосвященной воды, нас посадят на внезапно опрокидывающуюся лодку, нас неожиданно швырнут в чан, и Тропический дед явится со всей своей шутовской свитой, чтобы вымазать нам физиономии сажей.
– Если они воображают, – отвечает Себастьен Цорн, – что я подчинюсь этому дурацкому маскараду…
– Придется, – говорит Ивернес. – У всякой страны свои обычаи, и гости должны им подчиняться.
– Не тогда, когда гостей затаскивают насильно! – восклицает непримиримый глава Концертного квартета.
Но пусть не беспокоит его этот карнавал, которым подчас развлекаются на кораблях, пересекающих экватор! Пусть он не опасается появления Тропического деда! Музыкантов будут кропить не морской водой, а шампанским лучших марок. Не будут их обманывать, показывая линию экватора, уже заранее нарисованную на объективе подзорной трубы. Это развлечение для веселящихся матросов, а не для важных обитателей Стандарт-Айленда.
Празднество совершается под вечер 5 августа. Все служащие, кроме таможенников, которые не могут покинуть свои посты, освобождены от занятий. И в городе и в портах прекращаются все работы. Гребные винты перестают вращаться. Заряда в аккумуляторах хватит и для освещения и для электрической связи. Впрочем, Стандарт-Айленд не стоит на месте. Слабое течение увлекает его к линии, разделяющей нашу планету на два полушария. В церквах раздаются песнопения, молитвы и мощные звуки органа. Всеобщее веселье царит в парке; здесь с чрезвычайным увлечением предаются спортивным играм и состязаниям. В них участвуют представители всех классов населения. Самые богатые джентльмены с Уолтером Танкердоном во главе совершают чудеса на площадке для гольфа и на теннисном корте. Когда солнце, отвесно спускаясь к горизонту, закатится и короткие сумерки сменятся ночной тьмой, многоцветные ракеты фейерверка взлетят в небо и безлунная ночь будет только способствовать всему этому великолепию.
В главном зале казино Сайрес Бикерстаф лично совершает «крещение» членов квартета. Губернатор предлагает им пенящийся кубок, и шампанское льется рекой. Артисты получают свою весьма щедрую порцию шампанского марки Клико и Редерера, и на такое крещение не приходит в голову жаловаться даже Себастьену Цорну, ибо оно ничем не напоминает соленую воду, которая смочила ему губы в первые дни его жизни note 15.
Парижане, со своей стороны, отвечают на эти изъявления симпатии исполнением лучших произведений репертуара: седьмого квартета Бетховена фа-мажор (соч. 59), четвертого квартета Моцарта ми-бемоль (соч. 10), четвертого квартета Гайдна ре-минор (соч. 17), седьмого квартета (анданте, скерцо, каприччиозо) и фуги Мендельсона (соч. 81).
Да, публике преподносятся все эти чудеса концертной музыки, и притом бесплатно. В дверях давка, в зале не продохнуть. После каждой вещи приходится по два, по три раза играть на бис, и губернатор вручает исполнителям золотую медаль с ободком из бриллиантов, внушающих уважение количеством своих каратов; на одной стороне медали вычеканен герб Миллиард-Сити, а на другой нижеследующая французская надпись:
«В дар Концертному квартету от Компании, муниципалитета и населения Стандарт-Айленда».
И если все эти почести не проникают в глубину души непримиримого виолончелиста, так уж наверное по причине его отвратительного характера, о котором неустанно твердят ему товарищи.
– Подождем, чем все это кончится! – только и отвечает он, нервно теребя бородку.
В десять часов тридцать пять минут вечера – по расчетам астрономов Стандарт-Айленда – плавучий остров должен пересечь линию экватора. В это самое мгновение прогремит выстрел одного из орудий батареи Волнореза. Батарея соединена проводом с электрическим аппаратом, установленным в сквере обсерватории. Высокая и чрезвычайно завидная честь – собственноручно включить ток и произвести выстрел – достанется одному из именитых господ.
В этот день на нее притязают два важных лица. Легко догадаться, что это Джем Танкердон и Нэт Коверли. Сайрес Бикерстаф крайне смущен этим обстоятельством. Между мэрией и обеими частями города уже имели место сложные переговоры, но соглашение так и не было достигнуто. По просьбе губернатора Калистус Мэнбар выступил в качестве посредника. Несмотря на все ухищрения, на все свои дипломатические способности, г-н директор решительно ничего не добился. Джем Танкердон не хочет пропускать вперед Нэта Коверли, который в свою очередь не согласен отступить перед Джемом Танкердоном. Все ожидают взрыва.
И он не замедлил разразиться с большим шумом, когда оба богача встретились в сквере лицом к лицу. Аппарат в пяти шагах от них… Остается лишь коснуться его кончиком пальца…
Узнав о возникшем споре, толпа, крайне возбужденная вопросом, кто одолеет, заполнила сад.
После концерта Себастьен Цорн, Ивернес, Фрасколен и Пэншина тоже отправились в сквер, – им любопытно следить за развитием этой борьбы, которая может привести в будущем к исключительно тяжелым осложнениям.
Оба именитых господина выступают вперед, даже не приветствуя друг друга кивком головы.
– Я полагаю, милостивый государь, – говорит Джем Танкердон, – что вы не станете оспаривать у меня чести…
– Именно этого я жду от вас, милостивый государь, – отвечает Нэт Коверли.
– Я не потерплю, чтобы в моем лице было публично нанесено…
– Я тоже не намерен терпеть…
– Хорошо, посмотрим! – восклицает Джем Танкердон, делая шаг к аппарату.
Нэт Коверли тоже делает шаг вперед.
Сторонники обоих именитых господ вмешиваются в дело. В их рядах раздаются вызывающие и оскорбительные выкрики. Уолтер Танкердон, конечно, готов поддержать права своего отца, но, заметив стоящую немного в стороне мисс Коверли, он проявляет очевидную растерянность.
Что касается губернатора, то, несмотря на поддержку господина директора управления искусств, который охотно выступит в роли буфера, он крайне огорчен тем, что не может соединить в одном букете белую розу Йорка и красную розу Ланкастера. И кто знает, не будет ли этот достойный сожаления спор иметь последствия столь же плачевные, как те, которые имела распря XV века для английской знати? note 16 Между тем приближается минута, когда нос Стандарт-Айленда разрежет линию экватора. Расчет произведен с точностью до одной четверти секунды, и расхождение может быть всего метров на восемь. Сейчас надо ожидать сигнала с обсерватории.
– Блестящая идея! – шепчет Пэншина.
– Какая?.. – спрашивает Ивернес.
– Я хвачу кулаком по кнопке аппарата, и это их сразу примирит друг с другом.
– Не надо! – говорит Фрасколен и крепкой рукой удерживает «Его высочество».
Словом, неизвестно, чем кончился бы инцидент, если бы не раздался орудийный выстрел…
Но это стреляет не батарея Волнореза. Все ясно расслышали, что он донесся с моря.
Толпа замерла в ожидании.
Что может означать выстрел орудия, не принадлежащего к артиллерии Стандарт-Айленда?
Телеграмма, полученная из Штирборт-Харбора, почти в ту же минуту разъясняет, в чем дело.
В двух или трех милях от плавучего острова тонет судно и просит о помощи.
Неожиданный и удачный исход! Теперь уже никому не приходит в голову ссориться у электрической кнопки и салютовать по поводу перехода через экватор. Да и время упущено. Линия уже пересечена, а положенный выстрел так и остался в жерле орудия. В конце концов это даже лучше для чести семей Танкердона и Коверли.
Зрители покидают сквер, и так как электрические поезда сейчас не ходят, они пешком устремляются к молу Штирборт-Харбора.
Впрочем, в ответ на сигнал, полученный с моря, дежурный офицер порта уже принял меры для спасения терпящих бедствие. Один из электрических катеров, пришвартованных к гавани, вылетел из-за мола. И в тот момент, когда толпа подошла к порту, катер доставил потерпевших крушение, сняв их с судна, которое тут же погрузилось в пучины Тихого океана.
Это судно – малайский кэч, который все время следовал за Стандарт-Айлендом от самых Сандвичевых островов.
11. МАРКИЗСКИЕ ОСТРОВА
Утром 29 августа «жемчужина Тихого океана» находилась в самой середине архипелага Маркизских островов между 7o55' и 10o30' южной широты и 141o и 143o6' западной долготы, по Парижскому меридиану. От Сандвичевых островов пройдено три с половиной тысячи километров.
Маркизский архипелаг называют также островами Менданы, в честь испанца, открывшего в 1595 году их южную часть. Именуют их, кроме того, островами Революции, так как в 1791 году капитан Маршан посетил северо-западную часть этой группы. Называются они и архипелагом Нукухива, потому что такое название присвоено самому крупному из этих островов. Но по всей справедливости их следовало бы назвать именем Кука: ведь этот знаменитый мореплаватель исследовал их в 1774 году.
Таким соображением поделился коммодор Симкоо с Фрасколеном, который, найдя замечание справедливым, не преминул добавить со своей стороны:
– Эту группу можно было бы также называть французским архипелагом, так как на Маркизских островах мы ведь почти во Франции.
В самом деле, французы могут рассматривать эту группу из одиннадцати островов или островков, как эскадру своей страны, стоящую на якоре в водах Тихого океана. Самые крупные из них – линейные корабли «Нукухива» и «Хива-Оа», те, что поменьше – крейсера различных классов – «Хиау», «Хуа-Пу», «Уа-Хука», самые маленькие – это миноносцы «Мотане», «Фату-Хива», «Тау-Ата», а островки и атоллы – просто катера, окружающие эскадру. Правда, острова эти не в состоянии передвигаться, подобно Стандарт-Айленду.
Первого мая 1842 года командующий отрядом французских кораблей в Тихом океане, контр-адмирал Дюпети-Туар, вступил от имени Франции во владение этим архипелагом. От тысячи до двух тысяч миль отделяют его от американских берегов, от Новой Зеландии, от Австралии, от Китая, от Молуккских и Филиппинских островов. Порицания или одобрения заслужили при таких обстоятельствах действия контр-адмирала? Оппозиция осудила их, правительственные круги – одобрили.
Как бы там ни было, но Франция располагает теперь островными владениями, в которых наши морские рыболовные суда находят прибежище, могут пополнять запасы продовольствия и которые приобретут подлинное торговое значение, если когда-нибудь будет прорыт Панамский канал. Владения эти округлились после того, как был объявлен французский протекторат над островами Помету и островами Общества, составляющими их естественное продолжение. Раз уж в северо-западных областях этого необозримого океана распространилось британское влияние, нет ничего худого в том, чтобы его уравновесило французское на юго-востоке.
– Но, – спрашивает Фрасколен у своего любезного чичероне, – есть ли у нас на этих островах сколько-нибудь значительные военные силы?
– До тысяча восемьсот пятьдесят девятого года, – отвечает коммодор Симкоо, – на Нукухиве имелся отряд морской пехоты. Потом его отозвали, и охрана французского флага была поручена миссионерам, которые не спустили бы его без сопротивления.
– А сейчас?..
– В Таиохаэ вы найдете только резидента, нескольких жандармов и туземных солдат под командой офицера, выполняющего одновременно обязанности мирового судьи.
– Для разбора дел между туземцами?
– И между туземцами и между колонистами.
– Значит, на Нукухиве есть колонисты?
– Да… десятка два.
– Не из чего составить симфонический оркестр… Разве что духовой!
И правда, хотя Маркизский архипелаг, простирающийся на сто девяносто пять миль в длину и на сорок восемь в ширину, занимает площадь около тысячи трехсот квадратных километров, население его не достигает и двадцати четырех тысяч туземцев, так что на тысячу жителей едва приходится один колонист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53