Естественно, это не может не иметь последствий. Вот облик мой и меняется. Я выгляжу иначе в момент сеанса потому, что в этот момент я становлюсь другим. – Он развел руками. – Это трудно понять, и привыкнуть к этому трудно до той поры, пока ты сам не займешься этим…
Питер чуть расслабился. До этого дня он никогда не имел дела с шаманами. В общем-то Томас хорошо обращался с ним. В меру заботлив, ненавязчив, и, говоря по правде, его растирания здорово помогли троллю. Вряд ли он пошел на поправку так быстро, если бы был предоставлен самому себе.
Но вот то, что Томас называет себя шаманом, здорово смущало Питера. Ладно бы представился магом. Эти хотя бы разные бывают: злые, добрые… А вот шаманы! Это дикое, гнусное, неукротимое воплощение злой силы!… Питер всегда испытывал по отношению к ним безотчетный страх – и когда был совсем маленьким, а отец рассказывал ему сказки, и когда стал постарше и сам взял в руки книгу… В приемах, используемых магами, было что-то серьезное, они и выглядели как особого рода ученые, ревностно относящиеся к своему делу… Этакие духовные пахари на ниве запредельного…
Питер усмехнулся. Стоило ли так безоглядно подчиняться детским впечатлениям? Тем более что в тех сказках, которые он прочитал, маги и волшебники как на подбор были свои, родные, а шаманы – описывались как что-то очень далекое, непонятное. Да и вообще, можно ли применять слово «ученый» к людям подобной профессии? Постепенно подросток стал кое-что припоминать. Шаманы и колдуны, в основном северных племен, все как на подбор имели в качестве тотемов животных… Всем известно, что животные олицетворяют те или иные человеческие качества… Койот, например, известен как пронырливый ловкач. Собака отличается исключительной преданностью. Питеру припомнилось, что в детстве он много размышлял по этому поводу и еще тогда кое-чего не мог понять. Он быстро спросил:
– А почему змея считается целительницей? Большинство из этих существ очень опасны…
– Так и есть. – Томас взял стул и сел возле кровати. – Впрочем, и целительство – опасная штука. В наши дни подавляющее большинство людей считает, что для того, чтобы выздороветь, надо просто проглотить таблетку или микстуру. Они даже осознать не могут, какой вред наносят этим себе. Мы многого не знаем. Мы очень многого не знаем… Каков, например, побочный эффект от заглатывания химических соединений? Но люди даже слышать об этом не хотят. Они желают на любой вопрос получить самый простой ответ. Без затей… Вот простой пример – ты простудился. Доктор выписывает антибиотики. Ты их глотаешь, а у тебя к ним аллергия. Так что с таблетками ты получаешь кучу новых проблем. Зафиксированы даже смертельные случаи. Или, скажем, ты ложишься в больницу для операции на сердце. Дело обычное, по меркам сегодняшнего дня даже рутинное – и все равно, даже в этом случае существует определенный риск. Всегда может что-то случиться.
Питер сел. Ему все больше нравилась манера Томаса давать объяснения. Если тебя что-то мучает, то говорить об этом следует прямо и откровенно.
– А ведь знаешь, в конце последнего столетия с медициной было далеко не все ладно, – продолжал рассказывать Томас. – Положение складывалось очень серьезное. Пациенты рассчитывали на чудо, а врачи впадали в гордыню и старались ответить на их ожидания. – Он ехидно улыбнулся. – Это было единственным способом оправдать огромные гонорары. Все верили, что все можно познать, в любом вопросе можно легко добраться до самой сути. Когда же что-то не удавалось, возникала какая-то проблема, даже частного характера, это представлялось как вызов самой медицине. И даже прогрессу… И таких нестыковок, несуразностей, побочных явлений становилось все больше и больше. И это считалось нормальным. Ненормальной была только реакция светил медицины. Ведь панацеи не существует, всегда будут побочные эффекты! Также и со змеей – она всегда будет жалить.
– И с магией такая же история?
– Особенно с магией. – Томас испытующе глянул на Питера, словно не поверил, что мальчик всерьез заинтересовался этим разговором. – Магия, особенно шаманство, – это чудовищная необузданная сила. Она требует глубокого знания, и главное – честного до щепетильности отношения к своему искусству. Тем более во всем, что касается Змеи. Существа эти живут скрытно, в развалинах, заползают в трещины в стенах. В пустынях они забираются в маленькие пещерки. Змеи во все вникают, хотят все знать. Никакая тайна не укроется от них. Так что если ты будешь брать пример со змей, тебе придется острить свой взгляд, уметь проникать в суть вещей. – Он постучал себя по груди кулаком. – Яд змеи смертельно опасен, тем более важно как можно лучше изучить его свойства, дозировку, область применения.
Питер надолго задумался. Все, что рассказал Томас, было веско, убедительно, но… как-то потусторонне. Что-то похожее шевельнулось в тот миг в памяти. Что-то ужасное, прерывающее дыхание… Что же?… Дениз! Девушка, которую он встретил на вечеринке!…
– О нет! – неожиданно воскликнул Питер и рухнул на кровать.
– Что случилось? – удивленно спросил Томас.
– Я забыл, мне же следовало позвонить одному человеку. Но как же теперь?… Когда я превратился в тролля?…
Томас засмеялся:
– О, я уверен, он все поймет.
– Это она. – Питер обреченно закрыл глаза ладонями.
– Даже если и так, все наладится. – Голос Томаса был удивительно спокоен.
– Нет.
– Что нет?
– Я не буду звонить ей.
– Потому что ты каким-то образом подвел ее? – удивился врач, будто бы и вправду не понимал, о чем идет речь.
– Потому что я – тролль! – отчаянно выпалил подросток.
– Знаешь, Питер…
– Что? – нетерпеливо спросил тот и вдруг понял, что этот разговор ему крайне неприятен. Тем более с посторонним человеком.
– Ничего… – тихо пробормотал Томас– Не пора ли приниматься за тренировку?
* * *
Во время ленча Томас включил тридео и настроил его на волну местной станции, по которой передавался репортаж о волнениях прошлой ночью. Корреспондентка, стоявшая на центральной улице Петли, в самом сердце Чикаго, рядом с линией надземки, скоро и взволнованно рассказывала о тех ужасах, которые творились здесь несколько часов назад. В конце репортажа она совершенно спокойно рассказала, как «нормальные» люди ворвались в этот район города и растеклись по улицам в поисках металюдей. Вытаскивали их из домов, до смерти забивали ногами, крушили дома. Тогда озверевшие металюди принялись убивать «истинных». Она так и сказала – «истинных». Возможно, непреднамеренно, по привычке…
Ситуация складывалась не лучшим образом. Городские службы безопасности, как частные, так и общественные, повернули оружие против металюдей. Городское правительство уже объявило о начале расследования неправомочных действий охранных отрядов.
У Питера от ужаса пересохло во рту. Он отложил сандвич в сторону.
– Питер? – Врач вопросительно взглянул на него.
– Я ведь тоже мог там быть. И меня могли убить, – дрожащими губами прошептал подросток.
– Запросто! – кивнул Томас. Он со смаком откусил огромный кусок от своего бутерброда и с удовольствием разжевал его. Питер окончательно потерял аппетит.
Экран тридео опять ожил. В городе творилось что-то невероятное. На экране было ясно видно, как дрожит камера в руках оператора. Вопли, крики, нечеловеческие стоны ворвались в комнату. Молодая корреспондентка замерла вполоборота к камере. Что-то, чего не было видно на экране, поразило ее. Рот ее открылся от удивления, руки опустились, а из микрофона донеслось неожиданное восклицание: «О Боже!» Тут же кадр сменился, и телеоператор показал то, что так поразило женщину.
На экране появилось высотное здание, принадлежащее ИБМ, – в народе его прозвали Старой башней. Языки пламени кроваво-красными вспышками вырывались из окон, крушили стены. Небоскреб подрагивал и заметно раскачивался, а затем прямо на глазах стал рушиться, оседать на землю… Прежде всего начали отделяться одна от другой девять секций главного, высотного здания. Они превращались в обломки, оставляя в воздухе облако пыли, грузной кучей строительного мусора оседали на землю. Все рушилось. Соседний корпус тоже стал распадаться на куски и рушиться, как карточный домик Скоро все было кончено. Внизу, под крышами соседних домов, тлела груда развалин. Вдруг над пожарищем взметнулся высоченный столб пламени, а на главной улице раздалась серия взрывов, и дома полопались как орехи.
Корреспондентка повернулась к камере. В ее глазах был ужас, но она из последних сил старалась говорить спокойно. «Взрывы приближаются», – тихо сообщила она.
Потом изображение на экране закувыркалось так, словно оператор выронил камеру. Камера и в самом деле упала на тротуар, но не разбилась – теперь она показывала бегущие ноги и фундаменты домов.
– Это газопровод… – мрачно сказал Томас. Питер удивленно глянул в его сторону – лицо врача стало совсем землистым. – Газовые трубы там проходят подо всем кварталом…
Питер перевел взгляд на экран. Вся Петля была объята пламенем. Люди не то падали, не то выпрыгивали из окон, выбегали из дверей, разбегались в разные стороны. Одежда на некоторых из них горела. Потом изображение замерло, дернулось, и экран погас. Питер посмотрел в окно – густые клубы дыма вставали над городом.
– Я должен идти! – заявил Томас.
– Зачем? – Питер удивленно посмотрел на врача.
– Я должен идти. Это очень важно.
– Пожалуйста, Томас, не бросай меня!…– Сердце подростка сжалось от ужаса.
– С тобой все будет хорошо. Запри двери. – Врач быстро вышел из кухни.
Питер заковылял следом, попытался схватить его:
– Ты должен оставаться здесь. Со мной! Это твоя работа!
– В моем контракте есть пункт, который позволяет мне уйти в случае непредвиденных обстоятельств. Таких, как сейчас… – угрюмо ответил Томас– Я решил воспользоваться этим правом. Так что все в законном порядке. Оставайся здесь. Накрепко запри двери. Веди себя очень тихо. Я скоро вернусь.
4
Питер вернулся на кухню к тридео и переключил его на другую программу.
– …Все организации, известные своим отрицательным отношением к металюдям, – Рука Пяти, Рыцари человечества, а также Метастражи – взяли на себя ответственность за разрушение здания ИБМ. Они возложили на эту компанию ответственность за наем на работу метаграждан и потребовали, чтобы все корпорации Северной Америки заменили их на безработных из числа нормальных людей.
Диктор сделал паузу, приложил руку к уху и продолжил:
– Пришло сообщение, что еще одна организация – «Земля людей» – взяла за себя ответственность за взрыв здания. Коалиция поддержки эльфов обвинила ИБМ в дискриминации по отношению к метагражданам при приеме на работу. Полный перечень заявлений мы обнародуем вечером. А теперь репортаж с места событий. Наш вертолет летит по направлению к Петле. Пожары в районе уже вышли из-под контроля.
На экране загорелась алая компьютерная надпись: «Второй великий чикагский пожар!»
Питер переключил тридео на телекоммуникационный канал, подождал секунду и произнес вслух номер лаборатории в университете. Там работал отец. Когда ему ответили, он попросил позвать к телекому папочку. Милая девушка вежливо сообщила, что может принять для него телефонограмму. Питер объяснил ей, что разговор важный и он очень просит отыскать отца. Девушка пообещала сделать все, что в ее силах. Через несколько минут она вернулась и сообщила, что доктора Клериса нет на месте. Когда он появится в лаборатории, она передаст, чтобы он немедленно позвонил домой. Питер поразмышлял – может, стоит попросить ее получше поискать отца? Но потом отказался от этой мысли.
Он не знал, чем занять себя. Смотреть трид? Но вид горящих кварталов, а тем более та муть, которой были заполнены развлекательные каналы, вовсе не привлекали его. Можно было бы еще позвонить… Но куда? Кому? Разве что доктору Лендсгейту…
Вспомнив о нем, Питер испытал мгновенное облегчение. Лендсгейт был единственным человеком, с которым подросток чувствовал себя раскованно. Конечно, если иметь в виду тот круг ученых, в который входил и его папочка.
Подросток поднялся в свою комнату и нажал на пульте кнопки с нужными цифрами.
Ему ответила Лаура.
– Здравствуйте.
– М-м… здравствуйте, миссис Лендсгейт. Это Питер. Питер Клерис.
Слава Богу, он вовремя сообразил, что экран включать не стоит, так что сейчас Лаура только слышала его.
Женщина на мгновение примолкла, потом напряженно ответила:
– Привет, Питер. Как дела? Питер сразу догадался, что она все знает, но решил не
касаться того, что с ним случилось.
– Отлично. Доктор Лендсгейт дома?
– Я сейчас позову его.
Через несколько минут в трубке послышался мужской голос:
– Привет, Питер.
– Здравствуйте, доктор Лендсгейт.
– Питер, рад слышать тебя, – и прежде, чем подросток смог ответить ему, добавил: – Я слышал, что с тобой произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Питер чуть расслабился. До этого дня он никогда не имел дела с шаманами. В общем-то Томас хорошо обращался с ним. В меру заботлив, ненавязчив, и, говоря по правде, его растирания здорово помогли троллю. Вряд ли он пошел на поправку так быстро, если бы был предоставлен самому себе.
Но вот то, что Томас называет себя шаманом, здорово смущало Питера. Ладно бы представился магом. Эти хотя бы разные бывают: злые, добрые… А вот шаманы! Это дикое, гнусное, неукротимое воплощение злой силы!… Питер всегда испытывал по отношению к ним безотчетный страх – и когда был совсем маленьким, а отец рассказывал ему сказки, и когда стал постарше и сам взял в руки книгу… В приемах, используемых магами, было что-то серьезное, они и выглядели как особого рода ученые, ревностно относящиеся к своему делу… Этакие духовные пахари на ниве запредельного…
Питер усмехнулся. Стоило ли так безоглядно подчиняться детским впечатлениям? Тем более что в тех сказках, которые он прочитал, маги и волшебники как на подбор были свои, родные, а шаманы – описывались как что-то очень далекое, непонятное. Да и вообще, можно ли применять слово «ученый» к людям подобной профессии? Постепенно подросток стал кое-что припоминать. Шаманы и колдуны, в основном северных племен, все как на подбор имели в качестве тотемов животных… Всем известно, что животные олицетворяют те или иные человеческие качества… Койот, например, известен как пронырливый ловкач. Собака отличается исключительной преданностью. Питеру припомнилось, что в детстве он много размышлял по этому поводу и еще тогда кое-чего не мог понять. Он быстро спросил:
– А почему змея считается целительницей? Большинство из этих существ очень опасны…
– Так и есть. – Томас взял стул и сел возле кровати. – Впрочем, и целительство – опасная штука. В наши дни подавляющее большинство людей считает, что для того, чтобы выздороветь, надо просто проглотить таблетку или микстуру. Они даже осознать не могут, какой вред наносят этим себе. Мы многого не знаем. Мы очень многого не знаем… Каков, например, побочный эффект от заглатывания химических соединений? Но люди даже слышать об этом не хотят. Они желают на любой вопрос получить самый простой ответ. Без затей… Вот простой пример – ты простудился. Доктор выписывает антибиотики. Ты их глотаешь, а у тебя к ним аллергия. Так что с таблетками ты получаешь кучу новых проблем. Зафиксированы даже смертельные случаи. Или, скажем, ты ложишься в больницу для операции на сердце. Дело обычное, по меркам сегодняшнего дня даже рутинное – и все равно, даже в этом случае существует определенный риск. Всегда может что-то случиться.
Питер сел. Ему все больше нравилась манера Томаса давать объяснения. Если тебя что-то мучает, то говорить об этом следует прямо и откровенно.
– А ведь знаешь, в конце последнего столетия с медициной было далеко не все ладно, – продолжал рассказывать Томас. – Положение складывалось очень серьезное. Пациенты рассчитывали на чудо, а врачи впадали в гордыню и старались ответить на их ожидания. – Он ехидно улыбнулся. – Это было единственным способом оправдать огромные гонорары. Все верили, что все можно познать, в любом вопросе можно легко добраться до самой сути. Когда же что-то не удавалось, возникала какая-то проблема, даже частного характера, это представлялось как вызов самой медицине. И даже прогрессу… И таких нестыковок, несуразностей, побочных явлений становилось все больше и больше. И это считалось нормальным. Ненормальной была только реакция светил медицины. Ведь панацеи не существует, всегда будут побочные эффекты! Также и со змеей – она всегда будет жалить.
– И с магией такая же история?
– Особенно с магией. – Томас испытующе глянул на Питера, словно не поверил, что мальчик всерьез заинтересовался этим разговором. – Магия, особенно шаманство, – это чудовищная необузданная сила. Она требует глубокого знания, и главное – честного до щепетильности отношения к своему искусству. Тем более во всем, что касается Змеи. Существа эти живут скрытно, в развалинах, заползают в трещины в стенах. В пустынях они забираются в маленькие пещерки. Змеи во все вникают, хотят все знать. Никакая тайна не укроется от них. Так что если ты будешь брать пример со змей, тебе придется острить свой взгляд, уметь проникать в суть вещей. – Он постучал себя по груди кулаком. – Яд змеи смертельно опасен, тем более важно как можно лучше изучить его свойства, дозировку, область применения.
Питер надолго задумался. Все, что рассказал Томас, было веско, убедительно, но… как-то потусторонне. Что-то похожее шевельнулось в тот миг в памяти. Что-то ужасное, прерывающее дыхание… Что же?… Дениз! Девушка, которую он встретил на вечеринке!…
– О нет! – неожиданно воскликнул Питер и рухнул на кровать.
– Что случилось? – удивленно спросил Томас.
– Я забыл, мне же следовало позвонить одному человеку. Но как же теперь?… Когда я превратился в тролля?…
Томас засмеялся:
– О, я уверен, он все поймет.
– Это она. – Питер обреченно закрыл глаза ладонями.
– Даже если и так, все наладится. – Голос Томаса был удивительно спокоен.
– Нет.
– Что нет?
– Я не буду звонить ей.
– Потому что ты каким-то образом подвел ее? – удивился врач, будто бы и вправду не понимал, о чем идет речь.
– Потому что я – тролль! – отчаянно выпалил подросток.
– Знаешь, Питер…
– Что? – нетерпеливо спросил тот и вдруг понял, что этот разговор ему крайне неприятен. Тем более с посторонним человеком.
– Ничего… – тихо пробормотал Томас– Не пора ли приниматься за тренировку?
* * *
Во время ленча Томас включил тридео и настроил его на волну местной станции, по которой передавался репортаж о волнениях прошлой ночью. Корреспондентка, стоявшая на центральной улице Петли, в самом сердце Чикаго, рядом с линией надземки, скоро и взволнованно рассказывала о тех ужасах, которые творились здесь несколько часов назад. В конце репортажа она совершенно спокойно рассказала, как «нормальные» люди ворвались в этот район города и растеклись по улицам в поисках металюдей. Вытаскивали их из домов, до смерти забивали ногами, крушили дома. Тогда озверевшие металюди принялись убивать «истинных». Она так и сказала – «истинных». Возможно, непреднамеренно, по привычке…
Ситуация складывалась не лучшим образом. Городские службы безопасности, как частные, так и общественные, повернули оружие против металюдей. Городское правительство уже объявило о начале расследования неправомочных действий охранных отрядов.
У Питера от ужаса пересохло во рту. Он отложил сандвич в сторону.
– Питер? – Врач вопросительно взглянул на него.
– Я ведь тоже мог там быть. И меня могли убить, – дрожащими губами прошептал подросток.
– Запросто! – кивнул Томас. Он со смаком откусил огромный кусок от своего бутерброда и с удовольствием разжевал его. Питер окончательно потерял аппетит.
Экран тридео опять ожил. В городе творилось что-то невероятное. На экране было ясно видно, как дрожит камера в руках оператора. Вопли, крики, нечеловеческие стоны ворвались в комнату. Молодая корреспондентка замерла вполоборота к камере. Что-то, чего не было видно на экране, поразило ее. Рот ее открылся от удивления, руки опустились, а из микрофона донеслось неожиданное восклицание: «О Боже!» Тут же кадр сменился, и телеоператор показал то, что так поразило женщину.
На экране появилось высотное здание, принадлежащее ИБМ, – в народе его прозвали Старой башней. Языки пламени кроваво-красными вспышками вырывались из окон, крушили стены. Небоскреб подрагивал и заметно раскачивался, а затем прямо на глазах стал рушиться, оседать на землю… Прежде всего начали отделяться одна от другой девять секций главного, высотного здания. Они превращались в обломки, оставляя в воздухе облако пыли, грузной кучей строительного мусора оседали на землю. Все рушилось. Соседний корпус тоже стал распадаться на куски и рушиться, как карточный домик Скоро все было кончено. Внизу, под крышами соседних домов, тлела груда развалин. Вдруг над пожарищем взметнулся высоченный столб пламени, а на главной улице раздалась серия взрывов, и дома полопались как орехи.
Корреспондентка повернулась к камере. В ее глазах был ужас, но она из последних сил старалась говорить спокойно. «Взрывы приближаются», – тихо сообщила она.
Потом изображение на экране закувыркалось так, словно оператор выронил камеру. Камера и в самом деле упала на тротуар, но не разбилась – теперь она показывала бегущие ноги и фундаменты домов.
– Это газопровод… – мрачно сказал Томас. Питер удивленно глянул в его сторону – лицо врача стало совсем землистым. – Газовые трубы там проходят подо всем кварталом…
Питер перевел взгляд на экран. Вся Петля была объята пламенем. Люди не то падали, не то выпрыгивали из окон, выбегали из дверей, разбегались в разные стороны. Одежда на некоторых из них горела. Потом изображение замерло, дернулось, и экран погас. Питер посмотрел в окно – густые клубы дыма вставали над городом.
– Я должен идти! – заявил Томас.
– Зачем? – Питер удивленно посмотрел на врача.
– Я должен идти. Это очень важно.
– Пожалуйста, Томас, не бросай меня!…– Сердце подростка сжалось от ужаса.
– С тобой все будет хорошо. Запри двери. – Врач быстро вышел из кухни.
Питер заковылял следом, попытался схватить его:
– Ты должен оставаться здесь. Со мной! Это твоя работа!
– В моем контракте есть пункт, который позволяет мне уйти в случае непредвиденных обстоятельств. Таких, как сейчас… – угрюмо ответил Томас– Я решил воспользоваться этим правом. Так что все в законном порядке. Оставайся здесь. Накрепко запри двери. Веди себя очень тихо. Я скоро вернусь.
4
Питер вернулся на кухню к тридео и переключил его на другую программу.
– …Все организации, известные своим отрицательным отношением к металюдям, – Рука Пяти, Рыцари человечества, а также Метастражи – взяли на себя ответственность за разрушение здания ИБМ. Они возложили на эту компанию ответственность за наем на работу метаграждан и потребовали, чтобы все корпорации Северной Америки заменили их на безработных из числа нормальных людей.
Диктор сделал паузу, приложил руку к уху и продолжил:
– Пришло сообщение, что еще одна организация – «Земля людей» – взяла за себя ответственность за взрыв здания. Коалиция поддержки эльфов обвинила ИБМ в дискриминации по отношению к метагражданам при приеме на работу. Полный перечень заявлений мы обнародуем вечером. А теперь репортаж с места событий. Наш вертолет летит по направлению к Петле. Пожары в районе уже вышли из-под контроля.
На экране загорелась алая компьютерная надпись: «Второй великий чикагский пожар!»
Питер переключил тридео на телекоммуникационный канал, подождал секунду и произнес вслух номер лаборатории в университете. Там работал отец. Когда ему ответили, он попросил позвать к телекому папочку. Милая девушка вежливо сообщила, что может принять для него телефонограмму. Питер объяснил ей, что разговор важный и он очень просит отыскать отца. Девушка пообещала сделать все, что в ее силах. Через несколько минут она вернулась и сообщила, что доктора Клериса нет на месте. Когда он появится в лаборатории, она передаст, чтобы он немедленно позвонил домой. Питер поразмышлял – может, стоит попросить ее получше поискать отца? Но потом отказался от этой мысли.
Он не знал, чем занять себя. Смотреть трид? Но вид горящих кварталов, а тем более та муть, которой были заполнены развлекательные каналы, вовсе не привлекали его. Можно было бы еще позвонить… Но куда? Кому? Разве что доктору Лендсгейту…
Вспомнив о нем, Питер испытал мгновенное облегчение. Лендсгейт был единственным человеком, с которым подросток чувствовал себя раскованно. Конечно, если иметь в виду тот круг ученых, в который входил и его папочка.
Подросток поднялся в свою комнату и нажал на пульте кнопки с нужными цифрами.
Ему ответила Лаура.
– Здравствуйте.
– М-м… здравствуйте, миссис Лендсгейт. Это Питер. Питер Клерис.
Слава Богу, он вовремя сообразил, что экран включать не стоит, так что сейчас Лаура только слышала его.
Женщина на мгновение примолкла, потом напряженно ответила:
– Привет, Питер. Как дела? Питер сразу догадался, что она все знает, но решил не
касаться того, что с ним случилось.
– Отлично. Доктор Лендсгейт дома?
– Я сейчас позову его.
Через несколько минут в трубке послышался мужской голос:
– Привет, Питер.
– Здравствуйте, доктор Лендсгейт.
– Питер, рад слышать тебя, – и прежде, чем подросток смог ответить ему, добавил: – Я слышал, что с тобой произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53