А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

.. начал его есть! Съев огурец, он принялся за опят.
– Ты чего не пьешь? – в изумлении спросил я.
Коля застыл с вилкой у рта и уставился в стакан с водкой. Затем отставил вилку с тарелкой, взял стакан, понюхал водку и, вдруг брезгливо сморщившись, сказал:
– Какая гадость!
– Ты что? Водка – гадость? Ты, что, заболел? Или это у тебя осложнения после перенесенного энцефалита?
– Не могу – и все... – ответил Коля и, виновато опустив глаза, принялся за опят.
– Не-е-т, братец! Так не пойдет! – сказал я, отнимая у него тарелку одной рукой и протягивая стакан с водкой другой. – У меня все таки пятнадцать лет научного стажа и я, как бывший ученый, должен довести опыт с тобой и водкой до конца... Пей, давай, во имя российской науки!
– Смотри, как Женька загорелся! – захохотал Борис на всю кают-компанию. – Не иначе он из геологических кандидатов в доктора медицинских наук метит! Блин буду, если он через месяц не тиснет статью с картинками в какой-нибудь уважаемый медицинский журнал! С названием "Весенне-летний клещевой энцефалит как уникальное средство борьбы с российским алкоголизмом"!
– А что? Напишу, если не выпьет! Такие факты должны становиться достоянием мировой медицинской общественности. Пей давай!
Коля неуверенной рукой взял стакан и начал пить во имя науки мелкими глотками. Я разочарованно смотрел, как водка исчезает во рту у Коли. Но на половине стакана он поперхнулся и его тут же вырвало.
– Фашист проклятый! – сказал он, отерев лицо и грудь заботливо поданным Инессой полотенцем. – Мотай отсюда со своей долбанной водкой! В рот ее больше не возьму!
Все время до обеда Коля рассказывал Смоктуновскому о своей жене Наташе и дочке Лене, о том, как он поедет к ним в Балаково, и как потом всем им будет хорошо на трезвую голову...
За время болезни Николая мы отдохнули и начали готовится к отъезду. Первым делом мы поделили деньги. Сто тысяч мы отдали Ирине Ивановне, а оставшиеся миллион двести поделили между собой (Шура от дележа великодушно отказался).
"Триста тысяч долларов... – думал я после дележа перебирая в руках купюры. – Зачем они мне? Отдать что ли Ольге?"
– Не нужны мне твои деньги... – прочитав мои мысли, ответила сидевшая рядом Ольга. – Отдай лучше сыну и дочери...
И, обняв за шею, поцеловала в губы.
Все оставшиеся до отъезда дни и ночи я провел с ней. Я привык к Ольге, она перестала мне казаться красавицей (наверное, я просто ушел в нее) и мы жили так, как я хотел бы прожить всю жизнь – просто и бездумно. На второй день нашей любви я был уже полностью готов к предстоящей нашей разлуке и воспринимал ее как необходимость или даже как отправной пункт дальнейшей Ольгиной жизни.
"Ольга – все для меня... – думал я проснувшись среди ночи от ее нечаянного прикосновения. – Но она уйдет. И придет другая. Совсем другая. И я опять полюблю эту грядущую женщину всем своим сердцем... "Сердце врет: "Люблю, люблю..." до истерики – невозможно кораблю без Америки..." Просто моему сердцу нравится любить... И оно творит любовь из окружающего воздуха... Так было с Мариной, Верой и... Ольгой. Ольгой? Было? Уже было? Нет, нет, она еще рядом!"
И, донельзя испуганный, начинал прикасаться к ней губами... И будил ее этим... И мы начинали заниматься любовью и засыпали потом обессиленные. И опять я просыпался среди ночи от ее нечаянного прикосновения...
* * *
Дожидаясь начала прощального банкета, я стоял у окна кают-компании и вспоминал минувшие события. Вот курилка под грибком... Я здесь впервые увидел Шуру с товарищами. Вот лобное дерево и вот на асфальте следы пуль, посланных Шурой в бандитов Шалого...
В тот момент, когда мои глаза добрались до полузатершихся следов крови бандитов на асфальте, на площадку перед Конторой въехал Валера в своей суперсовременной инвалидной коляске.
– Валерка приехал! – крикнул я изумлено. – На инвалидной коляске из самого Кавалерова... Чудеса!
– У него там за углом красная "Тойота" с кузовом стоит, – сказал Шура, подойдя к окну. – Не вовремя он приехал... Ох, не вовремя... Он всегда так. Любит дешевые эффекты.
– А мне кажется, что в самый раз! – услышал я уверенно-спокойный голос Ольги и, обернувшись, увидел ее стоящей плечо в плечо с Шурой. – Похоже, дорогой мой папенька, последний акт нашей трагикомедии только начинается!
– Ну-ну, – усмехнулся я, стараясь отогнать недобрые предчувствия. – Ты хочешь сказать, что именно этот трясущийся Валерка откроет последнее действие нашей эпопеи? Да он калитку свою с трудом открывает...
– А что? Пусть откроет... – вздохнул Шура. – Пойдемте на сцену, разомнемся перед обедом... Только ничему не удивляйтесь, ничего не спрашивайте и делайте все, как скажу.

Глава четвертая. Хорошо быть человеком
1. Тайная дверь. – Ваня Елкин учудил. – Черное клише, зеленое клише, кипсейка... – Как это было... – Понадобится еще – прилетите на своих самолетах.
Вслед за Шурой мы вышли к Валере. Увидев меня, он заулыбался и сказал:
– А Же-же-нечка! Жив еще? Не замусолил тебя Шура?
– Жив пока... А я не думал, что вы с ним знакомы...
– Знакомы... Да я его первый заместитель по Кавалерову... – стараясь выглядеть важным, прозаикался Валера и, с минуту помотав головой, обратился к Шуре:
– Жинка моя, Ирка, здесь, я слышал?
Я обомлел. Ирина Ивановна – жена Валеры? Вот это хохма!
– Здесь... – поморщившись утечке информации, ответил в сторону комендант сумасшедшей шахты. – Инке помогает...
– А что домой сразу не поехала?
– Стреляли...
– А... – протянул Валера, вглядываясь мне с товарищами в лица в попытке определить, кто из нас спит с его женой. В конечном счете взгляд его остановился на Коле... Располосовав его вдоль и поперек прищуренными глазами, Валера одобрительно покачал головой и, не поворачивая головы к Шуре, сказал:
– Бабки я привез, десять лимонов. Правда больше мелкими – пятидесятки и двадцатки... И троих психов средней паршивости заместо Юльки и ее кадров. В машине они.
– А Елкину и Тридцать Пятому замену?
– А ты разве не... Ты же говорил, что этих подготовишь? – удивленно кивнул Валера на меня с Борисом и Колей.
– Не... Их я... Тут... Тут другие трое... В общем, потом объясню... – смешавшись, ответил Шура и, виновато заглядывая мне и моим товарищам в глаза, попросил помочь Валере подняться в кают-компанию...
Стоит ли говорить, что эта минутная беседа повергла нас в состояние шока. Десять миллионов долларов, ротация психов, Ирка – жена Валеры (значит, врала о своем покойном провожатом?) и перековка нас в Елкина и Тридцать Пятого, какие-то другие трое, наверное, Худосоков с приятелями – этого хватило бы и на буйное помешательство в кубе. Но мы уже были закалены Шурой и к тому же у каждого из нас за поясом было по пистолету (Ольгин умопомрачительный пупок также скрывала рукоятка "Макара"), а в них по восемь патронов в обойме и один в стволе. Последний факт несколько успокаивал, тем более, что ни Шура ни Валера не были вооружены.
Но полной уверенности в своей безопасности и безопасности друзей в компании сумасшедших, колдуньи и инвалида-воротилы не было и быть не могло и у меня в голове закрутилась маленькая такая мыслишка: "А не всадить ли в каждого из этих психов по парочке-другой пуль для вящей уверенности в светлом будущем?" Я посмотрел поочередно друзьям в глаза и увидел, что у этой моей мыслишки есть парочка очень похожих подружек.
– Спокойно, мальчики! – поняв о чем мы думаем, воскликнула Ольга. – Все идет прекрасно! До заключительных бурных и продолжительных аплодисментов под брызги шампанского остается совсем немного. Тащите Валеру наверх и скорее возвращайтесь.
* * *
Оставив Валеру Инессе и несколько озабоченной появлением мужа Ирине Ивановне, мы с Николаем вернулись к Ольге и Борису. Шуры с ними не было – он подъехал минутой позже на красной "Тойоте" с отчетливыми следами постоянных дорожных столкновений. На дне ее кузова безмолвно лежали трое мужчин в больничной униформе противного мышиного цвета. Судя по бессысленно полуоткрытым глазам, они были напичканы транквилизаторами. У двоих из них на голове и руках были кровоточащие ранки, явно оставленные ехавшей сверху Валериной инвалидной коляской.
– Буйные? – спросил Борис Шуру, внимательно рассматривая сумасшедших.
– Да... Самые что ни на есть, буйные. Их в самом Кавалерово изловили. Через часик оклемаются, надо их прямо сейчас на место. Там, у ствола тележка есть...
Шура посмотрел на меня с товарищами, но, не решившись попросить нас пригнать тележку, пошел за ней сам.
– Поможете спустить их в музей? – попросил он меня, как только вновь прибывшие буйные были погружены на тележку. – Очнутся, могут дел натворить – мало не покажется...
– Помогут, помогут! – ответила за нас Ольга, подталкивая меня к тележке. – Конечно, помогут! Ну, не бесплатно, разумеется.
От Ольги веяло такой неколебимой уверенностью в счастливом исходе вовсю разворачивавшейся драмы, что мы, как безвольные статисты, подчинились ее воле и скоро катили тележку с недвижными телами сумасшедших по восьмому горизонту.
Войдя в музей, Шура включил свет, не спеша вытащил из кармана связку ключей и открыл дверь в правую камеру. После того, как мы занесли в нее сумасшедших, он вернулся в коридор, разделявший камеры и, глядя в пол, глубоко задумался.
– Ты чего мыслителя роденовского из себя изображаешь? – сказала Ольга, посмотрев на него с минуту прищуренными глазами. – Давай, показывай, что в ящике было!
Шура тяжело вздохнул, затем странно улыбнулся и начал открывать дверку в левую камеру. Войдя в нее, он не спеша подошел к середине внутренней стенке камеры и нажал что-то на одной из досок обшивки. Затем с силой надавил обеими руками на доски – и часть из них в виде прямоугольного щита размером два метра на метр подалась внутрь на несколько сантиметров. Еще что-то нажав, Шура задвинул щит за деревянную обшивку и перед нами открылась массивная, крашенная коричневой краской металлическая дверь. Увидев ее, Ольга подалась к Шуре и встала за его спиной. Предводитель сумасшедших, не оборачиваясь, вынул из нагрудного кармана тяжелый ключ, повернул его несколько раз в замочной скважине и толкнул дверь наружу. Она открылась медленно, с протяжным скрипом. Когда скрип стих, Шура медленно, всем корпусом обернулся и я с ужасом увидел, что он опять начал превращаться в монстра... На несколько дней раньше срока.
На Ольгу перемены, происшедшие в Шуриной физиологии не произвели никакого впечатления – она просто выхватила из-за пояса свой пистолет и с размаху ударила его ручкой Шуру в сердце. Не успевший материализоваться и на осьмушку, монстр тяжело выдохнул и упал внутрь только что открытой им потайной комнаты. Пока товарищи искали в ней выключатель, я осмотрел Шуру и с удовольствием пришел к выводу, что сердце его хоть и медленно, но бьется...
Войдя в потайную комнату, я застыл с открытым ртом – это, без сомнения, была мастерская, мастерская фальшивомонетчиков! В дальнем ее углу на стеллаже размером два на три метра и глубиной сантиметров сорок лежали пачки долларов. Коля с Борисом заворожено перебирали их в руках. Справа, под стенкой, вокруг большого дивана, оббитого красным бархатом, лежали десятки частью измятых и скомканных листов неразрезанных долларов формата А1. Посреди комнаты на крепком деревянном столике стояло нечто напоминающее разобранный печатный станок... Его деловито рассматривала Ольга...
– Сколько баксов... – наконец выдавил из себя Николай. – Миллиард, не меньше...
– Пять, – услышал я за спиной тихий Шурин голос. – На этом стеллаже пять миллиардов долларов. И еще двести миллиардов в комнате за ним... И сто миллионов настоящих...
– Ты чего? Совсем свихнулся? – спросил я, пытливо оглядывая Шуру в котором, впрочем, уже ничего от монстра не осталось.
– Да нет... Уже около года изготовляем... И продаем потихоньку.
– Да я не о том! – вскричал я. – На таком стеллажике пять миллиардов и копытом не поместятся.
– Это стодолларовыми купюрами пять миллиардов будут пятьдесят тонн весить, – усмехнулся предводитель сумасшедших.
– А на стеллаже какие? – насторожилась Ольга.
– Тысячедолларовые в основном, – зарумянился Шура. – Перед вашим здесь появлением я по делам во Владик уезжал и Ваня Елкин инициативу проявил... Ладно бы ноль лишний подставил...
– А что еще?
– Да он, озорник, еще мой портрет изобразил... – виновато улыбнулся фальшивомонетчик. – Вместо президента ихнего. Ничего получился – мне понравился.
– Идиот, – прошептала Ольга одними губами.
– А вы не беспокойтесь, вам я других дам, – повернулся в ней бессменный президент шилинских сумасшедших. – А тысячедолларовики нам самим пригодятся, есть насчет них мыслишка.
– А это станок, да? – спросила Ольга, успокоившись. – Тот самый, который в ящике лежал?
– Да, это его часть... Он простой для малогабаритности, в ручную работает... Вон, на полке зеленое клише, черное, блок нумерации...
– А это что? – спросил я, указывая на сложный по форме агрегат, лежавший рядом с клише.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов