Чувство юмора не позволяло ей огорчаться по этому поводу, но оно же не разрешало оставить «интервью» без внимания.
- Даже «Красный зрачок» не позволил бы себе такого вопиющего безобразия, - заявила она накануне.
«Красный зрачок» упорно занимал последнее место в ее личном рейтинге газет и журналов. Впрочем, «Королевский паникер» Мунемея тоже не слишком жаловала, хотя внимательно изучала его от корки до корки. Но самым любимым изданием, которое она повыписывала вот уж лет семьдесят, были, конечно, «Траво-Ядные новости» с их оптимистическим взглядом на жизнь, бесценными хозяйственными советами и милыми ребусами, которые так приятно решать на досуге.
Это мы к тому, что без свежей прессы Мунемея домой не явилась бы, и у любознательных сынуль оставалось в запасе немного времени.
- Влетит нам, - угрюмо повторил Бакандор.
- За такое можно и пострадать. Видал? То-то.
И Милталкон с усилием надавил на каменный выступ. Раздались дикий скрип и лязганье старых цепей. Посыпалась на голову земля. Испуганный паучок ринулся спасаться бегством. Глаза у Бакандора сделались размером с блюдце.
Стена слегка отъехала в сторону, и изумленному взгляду молодого минотавра открылась ниша, заплетенная паутиной. Там, в глубине, припорошенные пылью и каменной крошкой, тускло блестели доспехи - чуть поменьше, чем броня Гогила, но зато украшенные затейливой чеканкой и обильной позолотой, и стоял простой черный ларец.
- Посвети сюда, - приказал Милталкон, копаясь в глубине крохотной пещерки. - Вот, гляди.
И он торжествующе ткнул брату под нос элегантную дамскую латную юбку с дыркой для хвоста.

* * *
Дело о душе лорда Таванеля оказалось последним.
Разбрелись уже толпы жалобщиков, подались восвояси довольные и недовольные. Кое-кто задержался в гостеприимном Виззле, празднуя победу или пытаясь утишить горечь поражения при помощи волшебных напитков Фафетуса и знаменитой сдобы трактирщика Гописсы.
Небольшая очередь стояла к главному бурмасингеру, который руководил процессом раздачи автографов: прибывшие из дальних стран торопились совместить приятное с полезным. Не все они были коллекционерами; иные хотели заработать - ведь за пределами Тиронги факсимильный оттиск герцога да Кассара, генерала Топотана или троглодита Карлюзы уходил за тройную цену.
Лишь небольшая толпа зевак, к вящему неудовольствию демона Бедерхема, все еще оставалась на замковой площади. Этих чудаков чужие проблемы волновали не меньше, чем свои. Да и свои они заработали именно потому, что слишком рьяно рвались принять участие в чужих. Но опыт ничему их не научил, и они стояли, раскрыв рты и ловя каждое слово, доносившееся с помоста.
У двоих, последних, ищущих закона и справедливости в Кассарии, не было ни спутников, ни помощников, ни даже бумаг. Красавец-лорд выглядел очень уверенным и смело смотрел на судей, а троглодит, напротив, находился в состоянии, близком к панике, и едва не терял сознание.
Молодому некроманту сделалось его жаль.
- Чего ты просишь? - спросил Бедерхем, удивляясь тому, что смирный обычно Зелг принялся дергать его за полу мантии. Это отвлекало от процесса и мешало гневно сверкать глазами и порыкивать.
Троглодит посерел от ужаса и присел, опираясь на хвост, но не проронил ни слова.
- Позвольте мне, ваша честь, - заговорил Таванель, отвешивая демону и прочим судьям по учтивому поклону. - Пусть я и явился сюда в качестве ответчика, однако я не меньше истца ищу справедливости. Вот уже долгое время сие жалкое создание не дает мне прохода, заявляя, что оно выступает от имени душеприказчика моей души. Дескать, душа моя недовольна мною и хочет вырваться из-под моей опеки. Я смело повторяю эти беспочвенные обвинения, ибо они кажутся мне абсурдными. И пришел я сюда…
- Тебя не спрашивают, зачем ты пришел! - зарычал Бедерхем, до которого дошли отчаянные сигналы молодого некроманта.
- У меня есть свидетельница, - поведал ему Зелг. - Помните, я вам говорил?
Судья хотел было напомнить ему, что разговор не удался. Причиной тому стал Птусик, заложивший слишком крутой вираж. С отчаянным криком «Поберегись!» он врезался точнехонько в некроманта и потерял сознание от столкновения. Бедерхем охотно казнил бы летучего мыша: ему этот выход представлялся самым разумным. Но Зелг разволновался, вызвал доктора Дотта, и они долго хлопотали над растяпой.
Потом появился Мардамон с проектом пирамиды. А следом за ним - король Юлейн, который с надеждой спрашивал самого демона, не хочет ли тот наслать на его душеньку Кукамуну какое-нибудь бедствие? А если нет, то, может, душенька Кукамуна для чего-нибудь пригодится в Преисподней?
Словом, ничего этого Бедерхем напоминать не стал, а просто махнул рукой.
- Он говорит правду? - обратился к троглодиту Кехертус.
Несчастное существо быстро закивало головой. Ушки на шапке мелко затряслись. На паука он вообще не смотрел.
- Ты называешь себя князем ди Гампакортой? - уточнил Такангор, которому нашептал этот вопрос взволнованный вампир. Шелковистое ухо минотавра чутко прислушивалось к словам Мадарьяги.
Троглодит, казалось, проглотивший язык, отрицательно замотал головой, всячески отказываясь от славного имени.
- Тогда - кто ты?
- Глаза, - пискнул соотечественник Карлюзы.
- Кто?
- Глаза князя ди Гампакорты.
- Вы что-нибудь понимаете, ваша честь? - спросил вконец растерявшийся Зелг.
- Я понимаю, что последнее дело на этой неделе станет самым необычным в этом веке, а может, и в тысячелетии, - отвечал демон. - Я бы рекомендовал удалить зевак и ограничить число журналистов, раз уж вы отказываетесь выгнать их взашей. И неплохо бы окружить территорию солдатами. Все неправильно в этом неправильном деле. Не хотелось бы неприятных сюрпризов.
- Солдаты всю неделю на местах, - ухмыльнулся Такангор. - Лучники торчат в бойницах, меняются каждые два часа. Любого подстрелят по моему сигналу. Ветераны «Великой Тякюсении» дежурят день и ночь.
- Браво, генерал, - сказал демон. - Я и не заметил.
- Объявлю им благодарность в приказе, - решил минотавр. - Не нравится мне этот лорд. Глаза у него нехорошие.
- Совершенно верно, - согласилась фея Гризольда, спархивая на подлокотник его трона. - Это вовсе не глаза души, которую я видела той страшной ночью. Кто-то другой выглядывает из них.
- Разве так бывает? - изумился герцог.
- Бывает все, - убежденно молвил Такангор. - Так маменька говорят. А маменька знают, что говорят.
- Ну, если маменька… - вздохнул некромант, давно ознакомленный с теорией о непогрешимости мадам Мунемеи Топотан.
- Итак, начнем с самого начала, - предложил минотавр. - Потому что лично мне ясно, что эти двое что-то путают. Нам известно, что душу лорда Таванеля представляет князь ди Гампакорта, здесь отсутствующий. Нам известно также, что лорд Таванель, здесь присутствующий, существовать в принципе не может. Я хотел бы сперва получить объяснения по этим двум вопросам, прежде чем двигаться дальше.
- Разумно, - согласился судья Бедерхем. - У вас, юноша, мертвая хватка и ясный разум. Из вас выйдет неплохой судья.
- Я воевать люблю.
- Одобряю.
- Хочу обратить внимание достопочтенных судей, - сказал внезапно лорд, - что это моя душа. И кто, как не я, может судить, счастлива она или нет, хочет она покинуть меня или в ужасе от этой перспективы. И неужели следует считать весомым доказательством слова этого безумного существа, полагающего себя глазами некоего, возможно, выдуманного князя?
- Я пока не знаю, что думает ваша душа, - наклонился к нему Бедерхем, отчего лорд попятился, - но я наверняка знаю, что князь ди Гампакорта существует во плоти и крови.
Таванель криво и заискивающе улыбнулся грозному судье.
- Кто он? - спросил Зелг.
Вместо демона ответил Мадарьяга:
- Мой давний друг. Один из тех редких смельчаков, что побывали в Преисподней и вернулись оттуда. Слепой каноррский оборотень. Меня удивляет только, что он прислал вместо себя этого беднягу. Все равно что отправить нашего Карлюзу воевать с драконом.
- Знаете, господа, - заявил Кехертус, - пора брать этих двоих под вежливую стражу и объявлять перерыв. Мне кажется, нам предстоит долгий разговор. Я приглашу дядю. Ему тоже найдется что сказать по существу вопроса.
- И не забудьте прихватить нас с маркизом, - присоединился к беседе граф да Унара, помахивая толстым конвертом. - Весьма любопытная личность - этот ваш лорд Таванель.

* * *
Итак, шумная разношерстная толпа отправилась в дом обедать и обсуждать сложившееся положение.
- Надеюсь, не обижу вас, мой старый друг, - судья Бедерхем наклонился к самому уху взволнованной мумии, - но никогда еще этот славный замок не казался мне столь радушным и симпатичным.
- Я не ослышался? - усмехнулся Узандаф. - Вы произнесли слово «симпатичный»?
- Да. И сам удивлен. Но, кажется, мое черное сердце слегка оттаяло в компании вашего - простите великодушно - несуразного внука и его подданных.
- Скорее уж, друзей.
- Тем более странно.
- У меня не было таких друзей, - признался старый герцог. - Правда, и сам я таким не был.
- Здесь стало тепло и весело, - сказал демон, и никто в Преисподней не поверил бы, что этот голос и интонации принадлежат ему, так грустно и проникновенно они звучали. - Здесь стало как в те далекие времена, когда наши семейства ненадолго прервали давнюю вражду и праздновали свадьбу вашего славного пращура Барбеллы и Моубрай Яростной.
- Как она? - спросила мумия.
- Неплохо. Насколько это возможно в ее возрасте и при ее потерях.
- Ужели она до сих пор что-то чувствует?
- Утверждает, что нет, - признался Бедерхем, - но кого она обманывает? Меня? Себя? Или Князя Тьмы? Вот уж бессмыслица. Любовь сделала ее ледяное сердце уязвимым, и оно уже никогда не перестанет испытывать боль и радость.
- Не знаю, соболезновать или поздравлять.
- И то и другое.
- Если это утешит мою прекрасную бабку, скажите ей, что у меня те же проблемы.
- Вы полюбили мальчика, - предположил судья.
- Кто его не полюбит? Даже Кассария, скажу вам под большим секретом, даже она пришла к нему лично. В образе, о котором мы, гораздо более умелые чародеи и славные воители, и помыслить не могли. И знаете, что он учудил?
- Что?
- Влюбился.
- В кого?
- В Кассарию. Вернее, в образ, который она ему явила. И теперь он затеял пересечь Тудасюдамный мостик.
- Те, кто пересекал Черту, вели себя разумнее, право слово, - поцокал Бедерхем раздвоенным языком. - Я испытываю к нему теплые чувства - то, чего не знал многие тысячи лет. Но я не ощущаю в нем могущества. Я не вижу вашей силы.
- Это горе, - признался Узандаф. - Высокое вдохновение битвы ушло, а власть и сила не пришли. Он может творить мелкие чудеса. Такими впору забавлять народ на ярмарке. Но, случись что, мы должны полагаться только на удачу. Я же почти бессилен.
- Проклятие снято.
- Я всего только обрел свободу и возможность выбора между окончательным уходом и нынешним существованием. Я выбрал этот замок, внука и целую толпу его коллег и друзей. Знаете, барон, мое жилище временами напоминает мне тот самый Детский гвардейский приют. Маловменяемые странствующие жрецы, безумные троглодиты, летучие мыши, страдающие бессонницей, пыхающие дымом феи - всякой твари по паре. Но я не жалуюсь, нет! Мне это стало нравиться. Я чувствую себя не просто живым, но и помолодевшим лет эдак на пятьсот - восемьсот. Но что касается былого могущества: пара тараканов - вот и все, что я могу поднять из праха. Сила оставила меня. А к моему мальчику не пришла.
- Это плохо, - раздельно произнес демон после долгой паузы. - Это очень плохо, особенно в свете последних событий у нас, внизу. Но об этом потом. Сперва разберемся с лордом Таванелем.
- Этот лорд - это тоже очень плохо, - заскрежетала зубами мумия. - Поверьте моему чутью.
- Даже не обсуждается, - согласился судья. - А что теперь делать?
- Уповаю на Кассарию и на ту слабость, которую она питает к Зелгу, - сказал Узандаф. - Просто так подобные вещи не происходят.
- Не происходят, - подтвердил демон. - Воистину так.
Тем временем Карлюза подошел к растерянному троглодиту и сделал церемонный реверанс.
- Карлюза Гогарикс, прозванный Агигопсом, к вашему удовольствию. Кем вы есть?
Неведомый троглодит восхищенно уставился на него и залопотал:
- Ужели тот самый Гогарикс - краса и гордость племени, любезный ученик Зюзака Грозного? Примите мою восхищенность вашим гордым и могучим видом! Имел вас в представлении как ученого крота. Есмь Левалеса Второй, инкогнитой.
Увидев, что его приятель стоит с вытаращенными глазами, Такангор решил вмешаться. Он положил могучую руку на плечо Карлюзе, отчего тот присел на лапах, и только мощный хвост, задуманный природой как надежда и опора всего троглодитского народа, спас положение.
- Что тут у вас? - спросил минотавр.
- Тс-с, - прошептал Карлюза, озираясь по сторонам. - Наступила большая тайна.
К облегчению своему, он увидел, что ветераны «Великой Тякюсении» - отполированные скелеты в сверкающих доспехах, вызывающие у минотавра гордую отеческую улыбку, отконвоировали лорда Таванеля под навес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61