поверх нее висела наплечная кобура с револьвером. - И кроме того, воины Кузнечиков вообще не испытывали любви к церкви.
Вушин продолжал стоять. На нем был все тот же мундир с нашивками генерал-сержанта, которые придумал для него Коричневый Пони. Он был мрачен и подавлен. Чернозуб не испытывал удивления. Все друзья Вушина из желтой гвардии или погибли, или ушли на юг вместе с магистром Дионом и Ксесачем дри Вордаром. Его хозяин, Коричневый Пони, никогда еще не был так слаб и беспомощен.
- Нимми, - сказал Коричневый Пони. - Ты только посмотри, что я сотворил с моей церковью. Не для себя я хотел воссесть на этот трон. А теперь посмотри на это.
- Это были не вы… - начал Чернозуб. Но он не смог закончить фразу. Кто же еще все это сделал? Именно Коричневый Пони собрал все три орды, дал им многозарядное оружие и через прерии повел их в поход на Новый Рим - пусть даже он просил их не разводить пожары
«Я РАЗЖИГАЮ ПОЖАРЫ» - вот что было написано на карете Элтура Брама. Он не делал из этого тайны. «ЧЕРТА С ДВА ТЫ ПОЛУЧИШЬ», - ответил ему папа.
«Черта с два…» Но стоит только оглядеться… Коричневый Пони коснулся лба Чернозуба - рука его пахла пеплом.
- Лихорадка вроде у тебя проходит, Нимми, - сказал он.
- Я с ней справился, - сказал Чернозуб. - Когда они меня захватили, то дали какие-то пилюли, те самые, что к югу от Нэди-Энн употребляют тексаркцы. Но они уже почти кончились.
- Похоже, что жара у тебя нет.
- Я его еще чувствую, - сказал Чернозуб. - Я знаю, когда он приходит. Когда меня колотит, я вижу ту девушку, Эдрию. И прежнего папу, Амена Спеклберда. Они и сейчас были со мной, до того, как вы появились, - он не видел смысла врать Коричневому Пони, больше в этом не было необходимости. - И я рад, когда вижу их.
- А теперь ты их видишь? - спросил Коричневый Пони.
- Нет, конечно же, нет. У меня нет такого сильного жара.
- Нет такого сильного жара, - повторил Коричневый Пони. Таким рассеянным Чернозуб его еще не видел. И тут он внезапно выхватил револьвер из наплечной кобуры. - Ты слышишь, Нимми?
- Что слышу, ваше?..
- Тс-с-с!
Вушин вытянул из-за пояса короткий меч, оставив длинный в стальных ножнах. Через несколько секунд Чернозуб услышал то, что слышали Коричневый Пони и старый воин. По камням мостовой ступали копыта. Вот они застучали по ступеням и звук гулким эхом отдался внутри собора.
Это был Черный Глаз, двойной агент Кочевников, который краткое время сидел в клетке напротив Коричневого Пони и Чернозуба в зоопарке Ханнеган-сити. Он был облачен во все регалии, подобающие воину Кочевников, и сидел на гнедом мерине.
- Ваше святейшество! - с сарказмом произнес он. Он кивнул Нимми, отводя взгляд от глаз и меча Вушина.
- Спрячь его, - мягко сказал Коричневый Пони, продолжая держать револьвер.
Вушин засунул короткий меч за пояс, но придержал рукоятку длинного.
- Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты был с императором в Ханнеган-сити, - Коричневый Пони выпрямился, стараясь обрести царственный вид. Черный Глаз не подал и виду, что на него это произвело впечатление.
- В роли шпиона, - сказал Кочевник. - А когда владыка трех орд двинулся на юг вместе с цистернами и армией уродцев, я пересек Ред-Ривер и присоединился к ним. Но битва была проиграна. Пушки Ханнегана грохотали слишком громко и очень быстро. Уродцы вернулись в свою долину, «привидения» возвращаются в Мятные горы, а военачальник трех орд держит путь домой.
- Хонган Осле? - Коричневый Пони был потрясен. - Ксесач дри Вордар возвращается домой?
- Его призвали Виджусы, - сказал Кочевник. Конь танцевал на месте, топча прямые линии пепла, оставшиеся от сгоревших скамеек. - Тексаркский Деревянный Нос сжигает наши становища, убивает наших женщин, угоняет наших лошадей. Мы уходим на пастбища с короткой травой. Я здесь только для того, чтобы убедиться - в городе, когда сюда явились пожиратели травы, не осталось никого из детей Женщины Большого Неба. Вам тоже стоит уходить. Вы тоже ее дети, и она ваша мать, прошу прощения, ваше святейшество. Тексаркская кавалерия уже в пути.
- Она идет с юга? - показал папа револьвером. - Из Ханнеган-сити?
- И с севера тоже. Из прерий. Мы оставляем им этот город. Удачи, ваше святейшество.
Кочевник развернул коня, и тот, грохоча копытами, вылетел из собора. Коричневый Пони опустился на колени, проклиная свою судьбу.
- Vexilla regis inferni produent!
- Что он говорит? - прошептал Вушин.
- И вздымаются знамена Владыки ада, - шепнул в ответ Чернозуб.
- Это не их город, - бормотал Коричневый Пони. - Он им никогда не был нужен! - он посмотрел в небо, но увидел лишь закопченный обвалившийся свод купола. Коричневый Пони отшвырнул револьвер, который свалился в груду пепла. В центре разрушенного храма каким-то чудом сохранился трон святого Петра. За ним стояла раскрашенная деревянная статуя Святой Девы, которую огонь тоже пощадил. Чернозуб и Вушин молча последовали за Коричневым Пони, когда он, прокладывая себе путь среди груд мусора, направился к трону. Перед ним он остановился, рассматривая, после чего оправил сутану и сел на трон. Его веснушчатая кожа обвисла складками, и из-под грязной белой ермолки торчали редкие клочки седых волосиков. На боку у него продолжала болтаться пустая кобура.
Итак, он здесь.
Вушин протянул ему папскую тиару, но Коричневый Пони отрицательно покачал головой, и желтый воин опустил тиару в груду пепла у подножия трона. Темнело. Чернозуб без труда нашел тлеющий огонек, с помощью которого разжег несколько свечей, они стояли за троном, почти не давая света, слабые отблески падали на лицо Девы.
Глаза Коричневого Пони были закрыты, словно он молился, и Чернозуб был рад этому. Смотреть в них было тем же самым, что заглядывать в окна сгоревшего дома.
Вушин сел на корточки у трона святого Петра и опустился на пятки, поигрывая ножнами длинного меча, все еще висевшего у него на поясе. Хотя он был все так же гибок в движениях, Чернозуб видел перед собой старика. В его поведении не было ни радости, ни легкости.
Перемирие, пришедшее с пожарами, кончалось. Чернозуб слышал, как на улице собака с рычанием прогнала стервятников и стала рвать почерневшее тело, затем ее, в свою очередь, прогнала свинья. Его старая подружка? Еще один пес остановился в огромном дверном проеме и в ночных сумерках вгляделся в пространство базилики. Он понюхал дымный воздух, помочился на бронзовую створку дверей и потрусил в сгущающуюся темноту.
Мимо дверей прошла лошадь без всадника, в стременах которой застряли ошметки человеческих ног.
- Слава в вышних Богу, - раздался слабый уставший голос папы Амена II, Элии Коричневого Пони; он говорил так, словно жена Иова многострадального потребовала от него перед смертью проклясть Бога и у него уже не было сил сопротивляться. - Я слышу, как идет тексаркская кавалерия. Чернозуб, будь умницей и беги, спасай свою жизнь.
- Это всего лишь лошадь без всадника, - сказал Чернозуб. Но он прислушался и уловил вдали какие-то звуки. Точнее, он их не столько слышал, сколько чувствовал - тихий, приглушенный гул, который мог быть и отзвуками далекого грома.
- Теперь перед городом их ничего не остановит, - сказал Вушин.
- Но вы, милорд… - Чернозуб был смущен и растерян. - Куда вы пойдете?
Если даже Коричневый Пони слышал его, то не подал виду. Чернозуб посмотрел на статую Святой Девы за троном Петра. Она высунула язык. Тот был черным и раздвоенным.
«Это возвращается лихорадка», - подумал Чернозуб. Он оглянулся в надежде увидеть Эдрию и Спеклберда, спутников его бреда, но их нигде не было видно.
Коричневый Пони повернулся и, подняв голову, посмотрел на Деву.
- Значит, это ты!
- Что? - хором спросили Чернозуб и Вушин.
- Мать, мать ночи, кобыла ночи и моих снов.
- Милорд! - Чернозуб взял папу за руку.
- Посмотри! Посмотри на нее! - Коричневый Пони выдернул руку и показал на Деву. С нижней губы у нее сползало что-то черное.
- Ч-ч-червяк, - еле вымолвил Чернозуб.
- Ночная Ведьма! Моя настоящая мать! - сказал Коричневый Пони. - Чернозуб, беги, пока еще есть время. Оставь здесь свою преданность. Повинуйся мне! Иди!
Чернозуб сделал шаг назад.
- Чего это ради я начну тут соблюдать свой обет подчинения вам?
Коричневый Пони слабо усмехнулся, но повторил:
- Уходи. Уходи и стань отшельником и учи тех, кто будет приходить к тебе и спрашивать о Боге. Оставайся самим собой. Это Его завет тебе.
До Чернозуба донесся слабый стук копыт, который становился все громче.
- Иди же!
Вушин продолжал сидеть на корточках рядом с троном, прикрыв, как при молитве, узкие глаза. За троном в дрожащих отсветах свечей мерцало лицо Святой Девы. Пройдя под ней, Чернозуб по дуге медленно направился к сохранившейся задней стене собора. Да, точно, по губе у нее полз червяк. Или же она высунула язык. Черный и раздвоенный. А может, так упала тень от свечей. Ora pro nobis nunc et in hora mortis nostrae!
В задней части собора была дверь. На полпути к ней Чернозуб услышал резкий шипящий звук, словно кто-то с силой выдохнул. Он узнал его: так Вушин вытягивал меч из ножен. Затем он услышал бормотание на латыни. К удивлению Чернозуба, папа, менее всего придерживавшийся ортодоксальных взглядов, читал символ веры. Как ему ни хотелось ускорить шаг, Чернозуб остановился и прислушался. «Верую в единого Бога, всемогущего Отца, создателя земли и неба, всего сущего, видимого и невидимого, и в единого Господа нашего Иисуса Христа…» - еще не окончив, папа перешел к символу веры Атанасиуса: - «…Ив единую Святую Римско-католическую апостольскую церковь, вне которой нет ни спасения, ни отпущения грехов - unam samctam Ecclesiam Romanum etiam Apostolicam, extra quam neque salus est neque remissio peccatorum…»
- Теперь? - это был голос Топора. Чернозуб остановился, боясь обернуться, и услышал шорох шелка. Элия Коричневый Пони, папа Амен II, что-то утвердительно пробормотал, вставая на колени перед троном. Свист меча, прорезавшего воздух, сменился мясистым хрустом плоти и треском костей, за которыми последовал гулкий удар упавшей головы и плеск жидкости, хлынувшей на замусоренный пол.
Чернозуб со всех ног бросился к выходу. Он уже был почти в дверях, когда его остановил надломленный голос Вушина:
- Прежде чем уйдешь, помоги мне, прошу тебя!
Чернозуб снова остановился, но на этот раз повернулся. Он увидел, что Топор сидит на полу рядом с трупом. Вушин вынул из-за пояса второй меч, короткий, и прижал его к животу. Прижимая его одной рукой, другой он поднял окровавленный длинный меч и бросил его монаху. Меч упал у его ног, зазвенев на каменном полу подобно колоколу
Замотав головой, Чернозуб переступил через него и кинулся к воину.
- Нет! - решительно сказал он. - Неужели ты сейчас бросишь своего хозяина?
Вушин посмотрел на груду окровавленного шелка рядом с собой, поднял глаза на Чернозуба и с такой силой прижал клинок к животу, что потекла кровь. Потом застонал и снова с мольбой посмотрел на Чернозуба.
Нимми поднял длинный меч. Но вместо того чтобы взмахнуть им, он оперся на него, как на посох.
- Враг твоего хозяина продолжает жить, - сказал он. - Если хочешь, можешь распороть себе живот, но, прежде чем я помогу тебе умереть, я бы хотел услышать, как ты воскликнешь: «Да здравствует Филлипео Харг!»
Вушин отвел лезвие от тела и сказал что-то на незнакомом языке - явно проклятие. Опустившись на колени, Чернозуб осмотрел его рану. Она сильно кровоточила, но видно было, что лезвие не проникло глубоко в брюшную полость. Он помог старому воину встать на ноги и, снова опустившись на колени, оторвал кусок белого шелка от сутаны папы, который вручил Топору, чтобы тот зажал рану.
Взяв голову Коричневого Пони, Вушин приложил ее к телу, после чего накрыл и то и другое тюремным одеялом, очевидно, забыв, что оно принадлежит Чернозубу.
- Должны ли мы похоронить его? Вушин покачал головой.
- Он хотел именно этого. «Оставь меня Баррегану, Стервятнику Войны».
- Его невесте, - сказал Чернозуб. Он поискал Ночную Ведьму, но она исчезла. Вернулась Дева с ее излучающим сияние ребенком и мягкой улыбкой. Посмотрев на неподвижное тело Коричневого Пони, прикрытое одеялом, Чернозуб почувствовал, что, как ни странно, он не в силах сдвинуться с места. Так много было отдано служению этому мирскому человеку после того, как он оставил аббатство. Но кем или чем был Коричневый Пони, которому он служил? «Доподлинно ли мы знаем, что есть то, чему мы служим?» - задумался Чернозуб. И тут же устыдился. Разве он не брат альбертианского ордена святого Лейбовица? Почему он так долго хотел освободиться от своих обетов, если обеты ничего не значат?
Топот копыт был уже совсем близко; он стал слышен на площади перед собором, а потом на нижних широких ступенях. На мгновение у Чернозуба мелькнула мысль выйти наружу и сдаться. Ему дадут пилюли, которые ему так нужны, а может, его ждет смерть.
Но нет. Оправившись, Вушин вложил в ножны длинный меч. Вслед за ним Чернозуб вышел в заднюю дверь собора. У святого Петра больше нечего было делать. В город вернулись псы и бродили по улицам, вынюхивая запахи свежей крови и смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Вушин продолжал стоять. На нем был все тот же мундир с нашивками генерал-сержанта, которые придумал для него Коричневый Пони. Он был мрачен и подавлен. Чернозуб не испытывал удивления. Все друзья Вушина из желтой гвардии или погибли, или ушли на юг вместе с магистром Дионом и Ксесачем дри Вордаром. Его хозяин, Коричневый Пони, никогда еще не был так слаб и беспомощен.
- Нимми, - сказал Коричневый Пони. - Ты только посмотри, что я сотворил с моей церковью. Не для себя я хотел воссесть на этот трон. А теперь посмотри на это.
- Это были не вы… - начал Чернозуб. Но он не смог закончить фразу. Кто же еще все это сделал? Именно Коричневый Пони собрал все три орды, дал им многозарядное оружие и через прерии повел их в поход на Новый Рим - пусть даже он просил их не разводить пожары
«Я РАЗЖИГАЮ ПОЖАРЫ» - вот что было написано на карете Элтура Брама. Он не делал из этого тайны. «ЧЕРТА С ДВА ТЫ ПОЛУЧИШЬ», - ответил ему папа.
«Черта с два…» Но стоит только оглядеться… Коричневый Пони коснулся лба Чернозуба - рука его пахла пеплом.
- Лихорадка вроде у тебя проходит, Нимми, - сказал он.
- Я с ней справился, - сказал Чернозуб. - Когда они меня захватили, то дали какие-то пилюли, те самые, что к югу от Нэди-Энн употребляют тексаркцы. Но они уже почти кончились.
- Похоже, что жара у тебя нет.
- Я его еще чувствую, - сказал Чернозуб. - Я знаю, когда он приходит. Когда меня колотит, я вижу ту девушку, Эдрию. И прежнего папу, Амена Спеклберда. Они и сейчас были со мной, до того, как вы появились, - он не видел смысла врать Коричневому Пони, больше в этом не было необходимости. - И я рад, когда вижу их.
- А теперь ты их видишь? - спросил Коричневый Пони.
- Нет, конечно же, нет. У меня нет такого сильного жара.
- Нет такого сильного жара, - повторил Коричневый Пони. Таким рассеянным Чернозуб его еще не видел. И тут он внезапно выхватил револьвер из наплечной кобуры. - Ты слышишь, Нимми?
- Что слышу, ваше?..
- Тс-с-с!
Вушин вытянул из-за пояса короткий меч, оставив длинный в стальных ножнах. Через несколько секунд Чернозуб услышал то, что слышали Коричневый Пони и старый воин. По камням мостовой ступали копыта. Вот они застучали по ступеням и звук гулким эхом отдался внутри собора.
Это был Черный Глаз, двойной агент Кочевников, который краткое время сидел в клетке напротив Коричневого Пони и Чернозуба в зоопарке Ханнеган-сити. Он был облачен во все регалии, подобающие воину Кочевников, и сидел на гнедом мерине.
- Ваше святейшество! - с сарказмом произнес он. Он кивнул Нимми, отводя взгляд от глаз и меча Вушина.
- Спрячь его, - мягко сказал Коричневый Пони, продолжая держать револьвер.
Вушин засунул короткий меч за пояс, но придержал рукоятку длинного.
- Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты был с императором в Ханнеган-сити, - Коричневый Пони выпрямился, стараясь обрести царственный вид. Черный Глаз не подал и виду, что на него это произвело впечатление.
- В роли шпиона, - сказал Кочевник. - А когда владыка трех орд двинулся на юг вместе с цистернами и армией уродцев, я пересек Ред-Ривер и присоединился к ним. Но битва была проиграна. Пушки Ханнегана грохотали слишком громко и очень быстро. Уродцы вернулись в свою долину, «привидения» возвращаются в Мятные горы, а военачальник трех орд держит путь домой.
- Хонган Осле? - Коричневый Пони был потрясен. - Ксесач дри Вордар возвращается домой?
- Его призвали Виджусы, - сказал Кочевник. Конь танцевал на месте, топча прямые линии пепла, оставшиеся от сгоревших скамеек. - Тексаркский Деревянный Нос сжигает наши становища, убивает наших женщин, угоняет наших лошадей. Мы уходим на пастбища с короткой травой. Я здесь только для того, чтобы убедиться - в городе, когда сюда явились пожиратели травы, не осталось никого из детей Женщины Большого Неба. Вам тоже стоит уходить. Вы тоже ее дети, и она ваша мать, прошу прощения, ваше святейшество. Тексаркская кавалерия уже в пути.
- Она идет с юга? - показал папа револьвером. - Из Ханнеган-сити?
- И с севера тоже. Из прерий. Мы оставляем им этот город. Удачи, ваше святейшество.
Кочевник развернул коня, и тот, грохоча копытами, вылетел из собора. Коричневый Пони опустился на колени, проклиная свою судьбу.
- Vexilla regis inferni produent!
- Что он говорит? - прошептал Вушин.
- И вздымаются знамена Владыки ада, - шепнул в ответ Чернозуб.
- Это не их город, - бормотал Коричневый Пони. - Он им никогда не был нужен! - он посмотрел в небо, но увидел лишь закопченный обвалившийся свод купола. Коричневый Пони отшвырнул револьвер, который свалился в груду пепла. В центре разрушенного храма каким-то чудом сохранился трон святого Петра. За ним стояла раскрашенная деревянная статуя Святой Девы, которую огонь тоже пощадил. Чернозуб и Вушин молча последовали за Коричневым Пони, когда он, прокладывая себе путь среди груд мусора, направился к трону. Перед ним он остановился, рассматривая, после чего оправил сутану и сел на трон. Его веснушчатая кожа обвисла складками, и из-под грязной белой ермолки торчали редкие клочки седых волосиков. На боку у него продолжала болтаться пустая кобура.
Итак, он здесь.
Вушин протянул ему папскую тиару, но Коричневый Пони отрицательно покачал головой, и желтый воин опустил тиару в груду пепла у подножия трона. Темнело. Чернозуб без труда нашел тлеющий огонек, с помощью которого разжег несколько свечей, они стояли за троном, почти не давая света, слабые отблески падали на лицо Девы.
Глаза Коричневого Пони были закрыты, словно он молился, и Чернозуб был рад этому. Смотреть в них было тем же самым, что заглядывать в окна сгоревшего дома.
Вушин сел на корточки у трона святого Петра и опустился на пятки, поигрывая ножнами длинного меча, все еще висевшего у него на поясе. Хотя он был все так же гибок в движениях, Чернозуб видел перед собой старика. В его поведении не было ни радости, ни легкости.
Перемирие, пришедшее с пожарами, кончалось. Чернозуб слышал, как на улице собака с рычанием прогнала стервятников и стала рвать почерневшее тело, затем ее, в свою очередь, прогнала свинья. Его старая подружка? Еще один пес остановился в огромном дверном проеме и в ночных сумерках вгляделся в пространство базилики. Он понюхал дымный воздух, помочился на бронзовую створку дверей и потрусил в сгущающуюся темноту.
Мимо дверей прошла лошадь без всадника, в стременах которой застряли ошметки человеческих ног.
- Слава в вышних Богу, - раздался слабый уставший голос папы Амена II, Элии Коричневого Пони; он говорил так, словно жена Иова многострадального потребовала от него перед смертью проклясть Бога и у него уже не было сил сопротивляться. - Я слышу, как идет тексаркская кавалерия. Чернозуб, будь умницей и беги, спасай свою жизнь.
- Это всего лишь лошадь без всадника, - сказал Чернозуб. Но он прислушался и уловил вдали какие-то звуки. Точнее, он их не столько слышал, сколько чувствовал - тихий, приглушенный гул, который мог быть и отзвуками далекого грома.
- Теперь перед городом их ничего не остановит, - сказал Вушин.
- Но вы, милорд… - Чернозуб был смущен и растерян. - Куда вы пойдете?
Если даже Коричневый Пони слышал его, то не подал виду. Чернозуб посмотрел на статую Святой Девы за троном Петра. Она высунула язык. Тот был черным и раздвоенным.
«Это возвращается лихорадка», - подумал Чернозуб. Он оглянулся в надежде увидеть Эдрию и Спеклберда, спутников его бреда, но их нигде не было видно.
Коричневый Пони повернулся и, подняв голову, посмотрел на Деву.
- Значит, это ты!
- Что? - хором спросили Чернозуб и Вушин.
- Мать, мать ночи, кобыла ночи и моих снов.
- Милорд! - Чернозуб взял папу за руку.
- Посмотри! Посмотри на нее! - Коричневый Пони выдернул руку и показал на Деву. С нижней губы у нее сползало что-то черное.
- Ч-ч-червяк, - еле вымолвил Чернозуб.
- Ночная Ведьма! Моя настоящая мать! - сказал Коричневый Пони. - Чернозуб, беги, пока еще есть время. Оставь здесь свою преданность. Повинуйся мне! Иди!
Чернозуб сделал шаг назад.
- Чего это ради я начну тут соблюдать свой обет подчинения вам?
Коричневый Пони слабо усмехнулся, но повторил:
- Уходи. Уходи и стань отшельником и учи тех, кто будет приходить к тебе и спрашивать о Боге. Оставайся самим собой. Это Его завет тебе.
До Чернозуба донесся слабый стук копыт, который становился все громче.
- Иди же!
Вушин продолжал сидеть на корточках рядом с троном, прикрыв, как при молитве, узкие глаза. За троном в дрожащих отсветах свечей мерцало лицо Святой Девы. Пройдя под ней, Чернозуб по дуге медленно направился к сохранившейся задней стене собора. Да, точно, по губе у нее полз червяк. Или же она высунула язык. Черный и раздвоенный. А может, так упала тень от свечей. Ora pro nobis nunc et in hora mortis nostrae!
В задней части собора была дверь. На полпути к ней Чернозуб услышал резкий шипящий звук, словно кто-то с силой выдохнул. Он узнал его: так Вушин вытягивал меч из ножен. Затем он услышал бормотание на латыни. К удивлению Чернозуба, папа, менее всего придерживавшийся ортодоксальных взглядов, читал символ веры. Как ему ни хотелось ускорить шаг, Чернозуб остановился и прислушался. «Верую в единого Бога, всемогущего Отца, создателя земли и неба, всего сущего, видимого и невидимого, и в единого Господа нашего Иисуса Христа…» - еще не окончив, папа перешел к символу веры Атанасиуса: - «…Ив единую Святую Римско-католическую апостольскую церковь, вне которой нет ни спасения, ни отпущения грехов - unam samctam Ecclesiam Romanum etiam Apostolicam, extra quam neque salus est neque remissio peccatorum…»
- Теперь? - это был голос Топора. Чернозуб остановился, боясь обернуться, и услышал шорох шелка. Элия Коричневый Пони, папа Амен II, что-то утвердительно пробормотал, вставая на колени перед троном. Свист меча, прорезавшего воздух, сменился мясистым хрустом плоти и треском костей, за которыми последовал гулкий удар упавшей головы и плеск жидкости, хлынувшей на замусоренный пол.
Чернозуб со всех ног бросился к выходу. Он уже был почти в дверях, когда его остановил надломленный голос Вушина:
- Прежде чем уйдешь, помоги мне, прошу тебя!
Чернозуб снова остановился, но на этот раз повернулся. Он увидел, что Топор сидит на полу рядом с трупом. Вушин вынул из-за пояса второй меч, короткий, и прижал его к животу. Прижимая его одной рукой, другой он поднял окровавленный длинный меч и бросил его монаху. Меч упал у его ног, зазвенев на каменном полу подобно колоколу
Замотав головой, Чернозуб переступил через него и кинулся к воину.
- Нет! - решительно сказал он. - Неужели ты сейчас бросишь своего хозяина?
Вушин посмотрел на груду окровавленного шелка рядом с собой, поднял глаза на Чернозуба и с такой силой прижал клинок к животу, что потекла кровь. Потом застонал и снова с мольбой посмотрел на Чернозуба.
Нимми поднял длинный меч. Но вместо того чтобы взмахнуть им, он оперся на него, как на посох.
- Враг твоего хозяина продолжает жить, - сказал он. - Если хочешь, можешь распороть себе живот, но, прежде чем я помогу тебе умереть, я бы хотел услышать, как ты воскликнешь: «Да здравствует Филлипео Харг!»
Вушин отвел лезвие от тела и сказал что-то на незнакомом языке - явно проклятие. Опустившись на колени, Чернозуб осмотрел его рану. Она сильно кровоточила, но видно было, что лезвие не проникло глубоко в брюшную полость. Он помог старому воину встать на ноги и, снова опустившись на колени, оторвал кусок белого шелка от сутаны папы, который вручил Топору, чтобы тот зажал рану.
Взяв голову Коричневого Пони, Вушин приложил ее к телу, после чего накрыл и то и другое тюремным одеялом, очевидно, забыв, что оно принадлежит Чернозубу.
- Должны ли мы похоронить его? Вушин покачал головой.
- Он хотел именно этого. «Оставь меня Баррегану, Стервятнику Войны».
- Его невесте, - сказал Чернозуб. Он поискал Ночную Ведьму, но она исчезла. Вернулась Дева с ее излучающим сияние ребенком и мягкой улыбкой. Посмотрев на неподвижное тело Коричневого Пони, прикрытое одеялом, Чернозуб почувствовал, что, как ни странно, он не в силах сдвинуться с места. Так много было отдано служению этому мирскому человеку после того, как он оставил аббатство. Но кем или чем был Коричневый Пони, которому он служил? «Доподлинно ли мы знаем, что есть то, чему мы служим?» - задумался Чернозуб. И тут же устыдился. Разве он не брат альбертианского ордена святого Лейбовица? Почему он так долго хотел освободиться от своих обетов, если обеты ничего не значат?
Топот копыт был уже совсем близко; он стал слышен на площади перед собором, а потом на нижних широких ступенях. На мгновение у Чернозуба мелькнула мысль выйти наружу и сдаться. Ему дадут пилюли, которые ему так нужны, а может, его ждет смерть.
Но нет. Оправившись, Вушин вложил в ножны длинный меч. Вслед за ним Чернозуб вышел в заднюю дверь собора. У святого Петра больше нечего было делать. В город вернулись псы и бродили по улицам, вынюхивая запахи свежей крови и смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81