Ледяная вода промочит мои перья и заполнит легкие. Не смей об этом думать, Янт, приказал я себе. Действуй.
– Сиан, теперь не двигайся. Это очень важно.
И я побежал, подгоняемый ветром, пока не кончилась палуба. В последний момент что было сил оттолкнувшись, я повернул к берегу.
Вот это вес! И в тот же миг я с ужасом понял, что мы стремительно проваливаемся в раззявленную пасть океана. Вытянувшись в струну, я а два раза чаще замахал крыльями. Буквально в метре от гребня огромной волны я сумел остановить падение и потом медленно, сантиметр за сантиметром, стал подниматься вверх. Мышцы едва не лопались от напряжения. Крепко сжимая Сиан в объятиях, я едва мог дышать. Невзирая на все мои усилия, она продолжала тянуть меня вниз.
Боль уже просто невыносима. Брось девчонку. Я сосредоточил свой взгляд на суше, которая становилась все ближе и ближе, все больше и больше. Ветер нес меня на север, так что, когда я в конце концов сумел снизиться до уровня крыш, я был уже над деревней.
Я сбросил высоту и попытался приземлиться, но воздушный поток снова подхватил меня и потащил вперед. Тогда, отчаявшись, я опустил ноги, сложил крылья и рухнул на землю. Удар был такой, что мне показалось, будто» я переломал себе все кости.
Со стороны пирса ко мне бежали Молния и Гончий. Пытаясь отдышаться, я жестом показал Гончему, чтобы он перерезал ремни, которые наверняка врезались в спину не только мне, но и девочке. Раскинув крылья, я лежал на своих мягких перьях, не выпуская Сиан из объятий.
Малышка не шевелилась и по-прежнему не открывала глаз, ее губы оставались такими же серо-синими, зато щеки горели, обожженные ледяным ветром. Гончий наклонился над ней и осторожно отвел прядку светлых волос с ее лба.
– Отлично сработано, – восторженно проговорил он.
Видимо, находясь под впечатлением моего полета, он даже забыл, что я – эсзай.
– О, мой Бог, – прохрипел я. – О, моя спина!
– Она мертва?
– Нет. Благодаря Туману. Он спас ее. Смотри.
Гончий так же, как и я раньше, поднес руку к ее губам, после чего улыбнулся, и его лицо просветлело. Однако жизнь Сиан все еще находилась в опасности. Заекай не позволяли себе думать о том, насколько близки к смерти они сами или их близкие, и Гончий не был исключением.
– Она зверски замерзла, – сообщил я. – Я видел, как люди в горах умирали от переохлаждения, поэтому бледность Сиан внушает мне серьезную тревогу.
Молния стоял неподалеку, с каменным лицом и сцепив руки за спиной.
– Что с Волнорезом? – спросил он.
– Он все еще на каравелле. – Я описал то, что видел: амерзшего Морехода, призрачный корабль и так далее.
– Он позаботился о Сиан, – молвил Молния. – Неизвестно, какой ценой. Нам нужно будет забрать его оттуда.
Моя риданнская невосприимчивость холодов, кроме самых лютых, имела и обратное свойство – я при всем желании не мог согреть девочку, в то время как лицо малышки постепенно становилось все более разноцветным – ее нежную кожу сек безжалостный ветер, к тому же начали проявляться многочисленные ушибы. Я протянул Сиан Гончему.
– Обними ее и согрей. Есть вещи, которые я сделать не в состоянии.
Молния оживился.
– Нет. Дай ее мне.
Он с необычайной нежностью подхватил свою дочь и прижал к себе. Стряхнув с плеч отороченную мехом куртку для верховой езды, он бережно завернул в нее девочку. Что ж, возможно, хоть раз в жизни любовь Молнии не останется безответной.
Гончий все еще думал, что Сиан – ребенок Тумана, но в этом заблуждении он пребывал недолго. Я видел, как к нему медленно приходило понимание.
– Чему ты улыбаешься? – потребовал ответа Молния.
– Я счастлив видеть Сиан в живых.
– Моя дочь, – гордо объявил Лучник, а потом повторил это снова, более уверенно, и поцеловал Сиан в лоб: – Моя любимица.
– Позвольте поздравить вас, лорд Микуотер, – произнес Гончий с удивительным спокойствием.
Я потер крылья, чтобы мышцы не деревенели.
– Мне нужно доложить обо всем императору, – в который раз напомнил я.
Я прицепил обратно на пояс свой меч и вынул из кармана жалкие остатки марципановой плитки, которые тут же бросил в рот, – есть хотелось смертельно. Гончий передал мне бутылку с каким-то мутным питьем.
– Сан должен об этом знать, – добавил я.
Молния перестал ворковать над медленно пробуждающейся девочкой.
– Янт, ты прав. А мы с Гончим отправимся в Ондин. Это ближайшее убежище для Сиан, к тому же мы нужны Свэллоу – если сможем ее найти, конечно. Надеюсь, она все еще там, ведь у нее было всего пятьсот человек, чтобы противостоять ордам Насекомых.
– Скоро стемнеет, – встревоженно заметил Гончий. Однажды он уже слушал мои причитания по поводу того, как плохо летать ночью.
– При таком ветре я уже к утру буду в Замке, – успокоил я его.
Мне предстоял долгий путь, поэтому я решил немного размять ноги, затянутые в мягкую кожу, а потом расправил крылья и выгнул спину, словно кот. Я уже привык к ледяному ветру – он напоминал мне о горах.
Молния послал Гончего за лошадьми, после чего сказал:
– Принеси императору мои искренние извинения. Я надеюсь, что еще не слишком поздно… Будь осторожен с Атой – она очень опасна, особенно теперь, когда время для нее снова обрело ход. Если тебе придется о чем-то договариваться с ней, то запоминай каждое ее слово. Поверь мне, я знаю ее лучше, чем ты.
– Ну, вообще говоря, я ее совсем не знаю, – язвительно хмыкнул я.
– Прекрати злиться, Вестник, это не делает тебе чести. Я наблюдал за вашим с Терн счастливым браком более ста лет и ни разу не дал тебе повода предположить, что испытываю зависть.
– Но…
– Отправляйся и будь осторожен. И давай побыстрее.
Молнии явно было неудобно в плохо прилаженном чужом седле, к тому же он одновременно пытался поудобнее устроить Сиан перед собой и найти место своему огромному луку.
– Ты мог бы посадить девочку в седельную сумку, – предложил я.
Эйлен возила меня таким образом, когда я был ребенком. Молния был искренне шокирован моим предложением.
– Она будет ехать рядом со мной, – тоном, не терпящим возражений, заявил он. – Просто если мы встретим Насекомых, Гончему придется сражаться с удвоенной энергией.
Они тронулись в обратный путь, а я, проводив их взглядом, побежал обратно к берегу. Миновав выстроившиеся шеренгой лодочные сараи, которые мешали разгуляться ветрам, я ускорился и, высоко прыгнув, легко поднялся в воздух.
Я наслаждался полетом – по сравнению с предыдущим разом сейчас я был просто невероятно ловок. Море бурлило где-то очень далеко подо мной и уже не могло причинить мне вреда. Взмахивая длинными крыльями, я ловил воздушные потоки и парил на них.
У полетов над морем есть одно большое преимущество. Под тобой нет людей, так что ты можешь спокойно мочиться с высоты, если, конечно, ты по-настоящему отчаянный парень. Такой, как я.
ГЛАВА 21
Огни деревень Равнинных земель, по которым, как по звездам, я привык ориентироваться, исчезли. Див опустел, а в Эске перестали зажигать свет, зная, что он привлекает Насекомых.
Я направлялся на запад, ориентируясь на созвездие под названием Мусор Безумного Сеятеля, и по возможности старался держаться над лесом. Я летел всю ночь и добрался до Замка серым утром. Поднимаясь по истертым каменным ступеням, а затем входя в высокие двустворчатые двери, я судорожно пытался привести мысли в порядок.
Все скамьи в Тронном зале были заполнены до отказа. Там находились сотни людей, и среди них губернаторы, командиры фюрда и просто городские жители. Ширма была сдвинута, поэтому солнечно-золотое возвышение, на котором располагался трон императора, могли видеть абсолютно все присутствующие, даже те, кто находился в самых дальних углах зала. До сих пор я никогда ничего подобного не видел.
Я миновал проход и опустился на колени перед императором, положив руки на нижнюю ступень возвышения. Мои крылья нервно подрагивали.
Некоторое время Сан внимательно изучал меня.
– Ты заставил нас ждать.
Его брови были нахмурены, сосредоточенное лицо избороздили глубокие морщины. Крохотные изменения, которые остались бы незамеченными, буде речь шла о ком-либо другом, в случае с императором вырастали до колоссальных размеров, ибо на протяжении веков – и я тому свидетель – он всегда выглядел одинаково. Встревоженный, я понял, что это признаки нервного перенапряжения, которое Сан не мог скрыть даже усилием своей безграничной воли.
– Первое, что ты должен знать, – промолвил, обращаясь ко мне, император, – правление Станиэля закончилось, и он больше не является королем Авии.
– Мой повелитель, неужели он был убит?
Сан натянуто улыбнулся, и я подумал, что он выглядит усталым.
– Нет. Просто прошлой ночью леди Элеонора Танагер захватила власть. С ней восемнадцать тысяч человек, и копейщики Рейчизуотера присоединились к перевороту. Станиэль сидит под стражей в собственном дворце.
– Я знал только о том, что она покинула свое поместье. – И вот уже она захватила власть. Репутация Элеоноры была пугающей – однажды я встретил ее на полуофициальной вечеринке, и там она показала себя охотницей не хуже, чем в лесу. – Я ожидаю приказаний моего повелителя, – смиренно проговорил я.
Король Станиэль теперь заключен в Рейчизуотере? Возможно, это то, чего он всегда хотел, – быть в безопасности.
Император махнул рукой в знак того, что переворот Элеоноры был частью естественного хода событий.
– Принцесса защищает Авию, и ее земляки сплотились вокруг нее. Я послал ей на подмогу фюрд Равнинных земель, а также некоторых бессмертных и пообещал помощь остальных. А вопрос легитимности власти отложим до тех пор, пока война не закончится… – Он обвел взглядом толпу людей за моей спиной, не договорив: «Если хоть кто-нибудь из авианцев останется в живых».
Краем глаза я осмотрел заскаев. Сан постучал своим сухим старческим пальцем по подлокотнику трона.
– Я изменил кое-что. Мне нужны их доклады, а я, в свою очередь, даю им уверенность и надежду.
– Здесь нет ни одного бессмертного, – с удивлением констатировал я.
– Они все на фронтах. Косарь и Слит помогают Бомбардиру. Райн с фюрдом из Карнисса вместе с Элеонорой защищает Рейчизуотер. Фехтовальщик еще с тридцатью бессмертными удерживают линию фронта под стенами Хасилита. Архитектор, Казначей, Алебардщик совместно с оставшимися восемью эсзаями ищут способ защитить Равнинные земли. Вчера они потеряли Альтергейт, а позавчера – Лабурнум.
Я подумал: возможно, усталость императора мне только примерещилась из-за того, что я сам вымотан до предела. Еще один взгляд на него сказал мне, что эта надежда была тщетной.
– Теперь, Вестник, ты изложи последние новости, – приказал Сан, – а уж потом поведаешь свои тревоги.
Я глубоко вздохнул и рассказал Сану о гибели Морехода. Смертные позади меня придвинулись поближе, чтобы лучше слышать, но не прошло и двух минут, как Сан оборвал меня:
– Естественно, мне все это известно! Я восстановил Круг! Что ты можешь еще сказать? Насчет Насекомых! Как близко они подобрались? Поместье Кобальт?
Я склонил голову.
– Нет. Все, что осталось от Кобальта, – это трупы. Див пуст – Биттерн эвакуировала своих людей на Травяной остров.
– Итак, на очереди – Ондин. И Молния именно там, хотя он нужен мне в Рейчизуотере! Он ответит за этот бардак!
– Он просит вас о прощении.
– Комета, а что бы ты сделал с поместьем Перегрин? Уверен, ты отдал бы его Молнии, который считает себя исконным владельцем этих земель. Но тогда получится, что в руках Молнии будут два из шести поместий Авии. Он нарушит главное правило Круга!
Я понимал, о чем говорит Сан. Если эсзаи становились крупными землевладельцами и получали возможность набирать свой фюрд, то они могли на равных спорить с губернаторами или даже королями заскаев. А со временем, чем черт не шутит, они начали бы оспаривать власть императора…
– Я позволил Молнии оставить себе Микуотер по праву рождения. Однако никаких новых земель. Я думаю, что и он, и Ата выберут бессмертие, а не собственность.
– Тогда кто унаследует Перегрин, мой повелитель?
– Сиан Дей.
– Сиан? Она же еще ребенок!
Император кивнул, и его белые волосы скользнули по узким плечам.
– Да, в настоящий момент Сиан Дей – восьмилетний ребенок, поэтому мы назначаем ей опекуна, и им станет губернатор Ондина. Свэллоу препоручаются все заботы о поместье и девочке, пока та не достигнет совершеннолетия. В качестве регента-губернатора у Ондин есть десять лет, чтобы сделать Перегрин сильным и могущественным, каким он и должен быть, и при этом воспитать Сиан в духе и традициях империи. Скажи Молнии, что он должен оставить Перегрин Сиан. И, кроме всего прочего, ему следует больше заниматься собственным ребенком!
От изумления у меня чуть не отпала челюсть. Росчерком пера император сводил Молнию и Свэллоу вместе. К тому же он возлагал на Свэллоу такие обязанности, что, сосредоточившись на них, она забудет о своих попытках войти в Круг. И если в конце концов поместье Перегрин сможет собрать двадцатитысячный фюрд, Сиан получит титул леди-губернатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Сиан, теперь не двигайся. Это очень важно.
И я побежал, подгоняемый ветром, пока не кончилась палуба. В последний момент что было сил оттолкнувшись, я повернул к берегу.
Вот это вес! И в тот же миг я с ужасом понял, что мы стремительно проваливаемся в раззявленную пасть океана. Вытянувшись в струну, я а два раза чаще замахал крыльями. Буквально в метре от гребня огромной волны я сумел остановить падение и потом медленно, сантиметр за сантиметром, стал подниматься вверх. Мышцы едва не лопались от напряжения. Крепко сжимая Сиан в объятиях, я едва мог дышать. Невзирая на все мои усилия, она продолжала тянуть меня вниз.
Боль уже просто невыносима. Брось девчонку. Я сосредоточил свой взгляд на суше, которая становилась все ближе и ближе, все больше и больше. Ветер нес меня на север, так что, когда я в конце концов сумел снизиться до уровня крыш, я был уже над деревней.
Я сбросил высоту и попытался приземлиться, но воздушный поток снова подхватил меня и потащил вперед. Тогда, отчаявшись, я опустил ноги, сложил крылья и рухнул на землю. Удар был такой, что мне показалось, будто» я переломал себе все кости.
Со стороны пирса ко мне бежали Молния и Гончий. Пытаясь отдышаться, я жестом показал Гончему, чтобы он перерезал ремни, которые наверняка врезались в спину не только мне, но и девочке. Раскинув крылья, я лежал на своих мягких перьях, не выпуская Сиан из объятий.
Малышка не шевелилась и по-прежнему не открывала глаз, ее губы оставались такими же серо-синими, зато щеки горели, обожженные ледяным ветром. Гончий наклонился над ней и осторожно отвел прядку светлых волос с ее лба.
– Отлично сработано, – восторженно проговорил он.
Видимо, находясь под впечатлением моего полета, он даже забыл, что я – эсзай.
– О, мой Бог, – прохрипел я. – О, моя спина!
– Она мертва?
– Нет. Благодаря Туману. Он спас ее. Смотри.
Гончий так же, как и я раньше, поднес руку к ее губам, после чего улыбнулся, и его лицо просветлело. Однако жизнь Сиан все еще находилась в опасности. Заекай не позволяли себе думать о том, насколько близки к смерти они сами или их близкие, и Гончий не был исключением.
– Она зверски замерзла, – сообщил я. – Я видел, как люди в горах умирали от переохлаждения, поэтому бледность Сиан внушает мне серьезную тревогу.
Молния стоял неподалеку, с каменным лицом и сцепив руки за спиной.
– Что с Волнорезом? – спросил он.
– Он все еще на каравелле. – Я описал то, что видел: амерзшего Морехода, призрачный корабль и так далее.
– Он позаботился о Сиан, – молвил Молния. – Неизвестно, какой ценой. Нам нужно будет забрать его оттуда.
Моя риданнская невосприимчивость холодов, кроме самых лютых, имела и обратное свойство – я при всем желании не мог согреть девочку, в то время как лицо малышки постепенно становилось все более разноцветным – ее нежную кожу сек безжалостный ветер, к тому же начали проявляться многочисленные ушибы. Я протянул Сиан Гончему.
– Обними ее и согрей. Есть вещи, которые я сделать не в состоянии.
Молния оживился.
– Нет. Дай ее мне.
Он с необычайной нежностью подхватил свою дочь и прижал к себе. Стряхнув с плеч отороченную мехом куртку для верховой езды, он бережно завернул в нее девочку. Что ж, возможно, хоть раз в жизни любовь Молнии не останется безответной.
Гончий все еще думал, что Сиан – ребенок Тумана, но в этом заблуждении он пребывал недолго. Я видел, как к нему медленно приходило понимание.
– Чему ты улыбаешься? – потребовал ответа Молния.
– Я счастлив видеть Сиан в живых.
– Моя дочь, – гордо объявил Лучник, а потом повторил это снова, более уверенно, и поцеловал Сиан в лоб: – Моя любимица.
– Позвольте поздравить вас, лорд Микуотер, – произнес Гончий с удивительным спокойствием.
Я потер крылья, чтобы мышцы не деревенели.
– Мне нужно доложить обо всем императору, – в который раз напомнил я.
Я прицепил обратно на пояс свой меч и вынул из кармана жалкие остатки марципановой плитки, которые тут же бросил в рот, – есть хотелось смертельно. Гончий передал мне бутылку с каким-то мутным питьем.
– Сан должен об этом знать, – добавил я.
Молния перестал ворковать над медленно пробуждающейся девочкой.
– Янт, ты прав. А мы с Гончим отправимся в Ондин. Это ближайшее убежище для Сиан, к тому же мы нужны Свэллоу – если сможем ее найти, конечно. Надеюсь, она все еще там, ведь у нее было всего пятьсот человек, чтобы противостоять ордам Насекомых.
– Скоро стемнеет, – встревоженно заметил Гончий. Однажды он уже слушал мои причитания по поводу того, как плохо летать ночью.
– При таком ветре я уже к утру буду в Замке, – успокоил я его.
Мне предстоял долгий путь, поэтому я решил немного размять ноги, затянутые в мягкую кожу, а потом расправил крылья и выгнул спину, словно кот. Я уже привык к ледяному ветру – он напоминал мне о горах.
Молния послал Гончего за лошадьми, после чего сказал:
– Принеси императору мои искренние извинения. Я надеюсь, что еще не слишком поздно… Будь осторожен с Атой – она очень опасна, особенно теперь, когда время для нее снова обрело ход. Если тебе придется о чем-то договариваться с ней, то запоминай каждое ее слово. Поверь мне, я знаю ее лучше, чем ты.
– Ну, вообще говоря, я ее совсем не знаю, – язвительно хмыкнул я.
– Прекрати злиться, Вестник, это не делает тебе чести. Я наблюдал за вашим с Терн счастливым браком более ста лет и ни разу не дал тебе повода предположить, что испытываю зависть.
– Но…
– Отправляйся и будь осторожен. И давай побыстрее.
Молнии явно было неудобно в плохо прилаженном чужом седле, к тому же он одновременно пытался поудобнее устроить Сиан перед собой и найти место своему огромному луку.
– Ты мог бы посадить девочку в седельную сумку, – предложил я.
Эйлен возила меня таким образом, когда я был ребенком. Молния был искренне шокирован моим предложением.
– Она будет ехать рядом со мной, – тоном, не терпящим возражений, заявил он. – Просто если мы встретим Насекомых, Гончему придется сражаться с удвоенной энергией.
Они тронулись в обратный путь, а я, проводив их взглядом, побежал обратно к берегу. Миновав выстроившиеся шеренгой лодочные сараи, которые мешали разгуляться ветрам, я ускорился и, высоко прыгнув, легко поднялся в воздух.
Я наслаждался полетом – по сравнению с предыдущим разом сейчас я был просто невероятно ловок. Море бурлило где-то очень далеко подо мной и уже не могло причинить мне вреда. Взмахивая длинными крыльями, я ловил воздушные потоки и парил на них.
У полетов над морем есть одно большое преимущество. Под тобой нет людей, так что ты можешь спокойно мочиться с высоты, если, конечно, ты по-настоящему отчаянный парень. Такой, как я.
ГЛАВА 21
Огни деревень Равнинных земель, по которым, как по звездам, я привык ориентироваться, исчезли. Див опустел, а в Эске перестали зажигать свет, зная, что он привлекает Насекомых.
Я направлялся на запад, ориентируясь на созвездие под названием Мусор Безумного Сеятеля, и по возможности старался держаться над лесом. Я летел всю ночь и добрался до Замка серым утром. Поднимаясь по истертым каменным ступеням, а затем входя в высокие двустворчатые двери, я судорожно пытался привести мысли в порядок.
Все скамьи в Тронном зале были заполнены до отказа. Там находились сотни людей, и среди них губернаторы, командиры фюрда и просто городские жители. Ширма была сдвинута, поэтому солнечно-золотое возвышение, на котором располагался трон императора, могли видеть абсолютно все присутствующие, даже те, кто находился в самых дальних углах зала. До сих пор я никогда ничего подобного не видел.
Я миновал проход и опустился на колени перед императором, положив руки на нижнюю ступень возвышения. Мои крылья нервно подрагивали.
Некоторое время Сан внимательно изучал меня.
– Ты заставил нас ждать.
Его брови были нахмурены, сосредоточенное лицо избороздили глубокие морщины. Крохотные изменения, которые остались бы незамеченными, буде речь шла о ком-либо другом, в случае с императором вырастали до колоссальных размеров, ибо на протяжении веков – и я тому свидетель – он всегда выглядел одинаково. Встревоженный, я понял, что это признаки нервного перенапряжения, которое Сан не мог скрыть даже усилием своей безграничной воли.
– Первое, что ты должен знать, – промолвил, обращаясь ко мне, император, – правление Станиэля закончилось, и он больше не является королем Авии.
– Мой повелитель, неужели он был убит?
Сан натянуто улыбнулся, и я подумал, что он выглядит усталым.
– Нет. Просто прошлой ночью леди Элеонора Танагер захватила власть. С ней восемнадцать тысяч человек, и копейщики Рейчизуотера присоединились к перевороту. Станиэль сидит под стражей в собственном дворце.
– Я знал только о том, что она покинула свое поместье. – И вот уже она захватила власть. Репутация Элеоноры была пугающей – однажды я встретил ее на полуофициальной вечеринке, и там она показала себя охотницей не хуже, чем в лесу. – Я ожидаю приказаний моего повелителя, – смиренно проговорил я.
Король Станиэль теперь заключен в Рейчизуотере? Возможно, это то, чего он всегда хотел, – быть в безопасности.
Император махнул рукой в знак того, что переворот Элеоноры был частью естественного хода событий.
– Принцесса защищает Авию, и ее земляки сплотились вокруг нее. Я послал ей на подмогу фюрд Равнинных земель, а также некоторых бессмертных и пообещал помощь остальных. А вопрос легитимности власти отложим до тех пор, пока война не закончится… – Он обвел взглядом толпу людей за моей спиной, не договорив: «Если хоть кто-нибудь из авианцев останется в живых».
Краем глаза я осмотрел заскаев. Сан постучал своим сухим старческим пальцем по подлокотнику трона.
– Я изменил кое-что. Мне нужны их доклады, а я, в свою очередь, даю им уверенность и надежду.
– Здесь нет ни одного бессмертного, – с удивлением констатировал я.
– Они все на фронтах. Косарь и Слит помогают Бомбардиру. Райн с фюрдом из Карнисса вместе с Элеонорой защищает Рейчизуотер. Фехтовальщик еще с тридцатью бессмертными удерживают линию фронта под стенами Хасилита. Архитектор, Казначей, Алебардщик совместно с оставшимися восемью эсзаями ищут способ защитить Равнинные земли. Вчера они потеряли Альтергейт, а позавчера – Лабурнум.
Я подумал: возможно, усталость императора мне только примерещилась из-за того, что я сам вымотан до предела. Еще один взгляд на него сказал мне, что эта надежда была тщетной.
– Теперь, Вестник, ты изложи последние новости, – приказал Сан, – а уж потом поведаешь свои тревоги.
Я глубоко вздохнул и рассказал Сану о гибели Морехода. Смертные позади меня придвинулись поближе, чтобы лучше слышать, но не прошло и двух минут, как Сан оборвал меня:
– Естественно, мне все это известно! Я восстановил Круг! Что ты можешь еще сказать? Насчет Насекомых! Как близко они подобрались? Поместье Кобальт?
Я склонил голову.
– Нет. Все, что осталось от Кобальта, – это трупы. Див пуст – Биттерн эвакуировала своих людей на Травяной остров.
– Итак, на очереди – Ондин. И Молния именно там, хотя он нужен мне в Рейчизуотере! Он ответит за этот бардак!
– Он просит вас о прощении.
– Комета, а что бы ты сделал с поместьем Перегрин? Уверен, ты отдал бы его Молнии, который считает себя исконным владельцем этих земель. Но тогда получится, что в руках Молнии будут два из шести поместий Авии. Он нарушит главное правило Круга!
Я понимал, о чем говорит Сан. Если эсзаи становились крупными землевладельцами и получали возможность набирать свой фюрд, то они могли на равных спорить с губернаторами или даже королями заскаев. А со временем, чем черт не шутит, они начали бы оспаривать власть императора…
– Я позволил Молнии оставить себе Микуотер по праву рождения. Однако никаких новых земель. Я думаю, что и он, и Ата выберут бессмертие, а не собственность.
– Тогда кто унаследует Перегрин, мой повелитель?
– Сиан Дей.
– Сиан? Она же еще ребенок!
Император кивнул, и его белые волосы скользнули по узким плечам.
– Да, в настоящий момент Сиан Дей – восьмилетний ребенок, поэтому мы назначаем ей опекуна, и им станет губернатор Ондина. Свэллоу препоручаются все заботы о поместье и девочке, пока та не достигнет совершеннолетия. В качестве регента-губернатора у Ондин есть десять лет, чтобы сделать Перегрин сильным и могущественным, каким он и должен быть, и при этом воспитать Сиан в духе и традициях империи. Скажи Молнии, что он должен оставить Перегрин Сиан. И, кроме всего прочего, ему следует больше заниматься собственным ребенком!
От изумления у меня чуть не отпала челюсть. Росчерком пера император сводил Молнию и Свэллоу вместе. К тому же он возлагал на Свэллоу такие обязанности, что, сосредоточившись на них, она забудет о своих попытках войти в Круг. И если в конце концов поместье Перегрин сможет собрать двадцатитысячный фюрд, Сиан получит титул леди-губернатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56