Надо отделаться от шарфа, это вне всякого сомнения. Или просто взять его с собой, когда пойдет в полицию. Будет рассказывать, тогда и покажет шарф, это будет кстати. Пойдет в участок с шарфом, так ему легче будет рассказывать о Молли. Он попросит, чтобы ему дали детектива, у которого глухонемая жена. Другие ему действительно не понравились. Ни Паркер из забегаловки, ни эти двое, которые приходили сюда. Хотя эти – не такие уж и плохие. И все-таки он предпочел бы того, в красивой женой.
Да, Амелия, вспомнил он.
Надо бы вначале избавиться от шарфа, подумал он. Только как это лучше сделать?
Лучше, наверно, изорвать его на мелкие кусочки и спустить в унитаз. Да, так, пожалуйста, будет лучше всего. Только вот проблема – нет ни ножниц, ни ножа. Что ж, можно разорвать и руками.
Он снова взглянул на шарф.
Потом схватил его обеими руками и попытался разорвать, но шарф не поддался, потому что по краям был обшит плотной и крепкой каймой. Он тогда схватил кайму зубами и сумел надорвать её, потом криво порвал шарф надвое. Теперь он решил бросить его в туалет, но подумал, что это не выход. А если туалет засорится из-за этого , что тогда?
Он подошел к столику. Там рядом с лампой в пепельнице лежали спички в виде книжечки. Взяв спички, он с шарфом направился в ванную комнату. В одну руку Роджер взял шарф и стал держать его над унитазом, так что он едва не касался воды. Другой рукой он зажег спичку и поднес её к свисающему концу шарфа. И тут услышал, что из глубины дома кто-то громко зовет его.
Он узнал голос миссис Дауэрти и удивился, откуда, к чертям, она знает, что он собрался палить в ванной шарф. Роджер погасил спичку и бросил её в унитаз, потом собрал шарф в комок, вернулся в номер и снова сунул его в нижний ящик туалетного столика.
Миссис Дауэрти все звала его.
– Мистер Брум! Мистер Брум! Мистер Брум!
Он прошел по коридору.
– Да? Что такое?
– Мистер Брум, вас к телефону.
– Что? – удивился Роджер.
– К телефону, – повторила миссис Дауэрти.
– А кто? – с тем же удивлением в голосе спросил Роджер.
– Не знаю. Женский голос.
Мать, подумал он. Откуда же она узнала телефон?
– Сейчас спущусь, – откликнулся он.
Он вернулся в номер, запихнул шарф поглубже. Потом он задвинул ящик и вышел в коридор. Телефон находился на лестничной площадке второго этажа. Миссис Дауэрти стояла у телефона и ждала его.
– С вами говорили детективы? – поинтересовалась она у Роджера.
– Да, – ответил он.
– Хорошие ребята, правда?
– Да, кажется, хорошие. Они все ещё здесь?
– Разговаривают сейчас с миссис Ингерсол с шестого этажа.
– Значит, подходят к концу, похоже. – Роджер взял трубку из рук миссис Дауэрти и поблагодарил ее: – Спасибо вам.
– Как вы думаете, найдут они мой холодильник? – спросила хозяйка.
– Надеюсь, что да, – ответил Роджер, улыбнулся и приложил трубку к уху. – Алло?
Миссис Дауэрти улыбнулась Роджеру, кивнула ему и стала спускаться на первый этаж. В трубке раздалось:
– Роджер, это вы? Это Амелия.
– Амелия? Но как? Вы сказали «Амелия»?
– Я надеялась, что вы ещё не ушли.
– Да, пока я здесь. А сколько сейчас?
– Двадцать минут четвертого. Хорошо, что вы ещё не ушли.
– А что такое? В чем дело?
– Я задерживаюсь.
– Почему?
– Да тут, одна неожиданность.
– Какая хоть?
– Потом скажу, когда увидимся.
– На сколько вы задерживаетесь?
– До половины пятого. Не поздно?
– Нет, нормально.
– Где? Там же?
– Да, у аптеки.
– А вам совсем не любопытно?
– Что?
– Откуда я узнала ваш телефон.
– Да, и откуда?
– Ну, как память, а?
– В каком смысле? Я же никогда не давал вам этого номера. Я и сам-то его не знаю.
– То-то же.
– Так где вы его взяли?
– Агнес Дауэрти, – произнесла она.
– И что?
– Это имя было написано на вашем поздравлении. Помните те карточки?
– Ах да, правильно, – понял Роджер и рассмеялся.
– Это ваша хозяйка.
– Да, верно.
– По крайней мере, вы так говорили.
– Так оно и есть. Могу познакомить, если хотите.
– Когда?
– Попозже.
– Конечно. Меня не обманешь. Это здоровущая блондинка в годах, и вы с ней живете. Меня не обманешь.
– Нет, – ответил Роджер, улыбаясь во весь рот. – Это правда хозяйка.
– Да, я хотела кое-что сказать вам.
– Что?
– Вы мне нравитесь.
– И вы мне тоже нравитесь, Амелия.
– Хорошо.
– Значит, в четыре тридцать?
– Да. – Амелия немного помолчала. – Роджер!
– Да?
– Вы мне даже больше чем нравитесь.
– О'кей.
– Я вот тебе дам «о'кей». – Амелия засмеялась.
– За что?
– Вы тоже должны были сказать, что я вам больше чем нравлюсь.
– Да, так оно и есть.
– С каким чувством это сказано! Ну ладно, увидимся позже. Надеюсь, до половины пятого с вами ничего не случится.
– Я тоже, – ответил Роджер.
– Уж постарайтесь, пожалуйста.
– Постараюсь.
– Умница, – сказала Амелия и повесила трубку.
Несколько мгновений он стоял с застывшей на лице улыбкой, потом повесил трубку на рычаг.
Он вернулся к себе в номер, взял шарф Молли, сжег его в ванной, спустил пепел в унитаз и открыл окошко ванной, чтобы проветрить помещение от дыма.
Глава 11
Снег прекратился.
В городе стояла тишина.
Тишина, которая охватывает тебя и проникает в тебя. Это и почувствовал Роджер, когда вышел на улицу и направился в гараж. Изо рта шел пар, шаги звучали приглушенно. Тишина была почти видимой на глаз. Это было нормальное притихшее состояние города в предвечерний час, а сейчас оно стало особенно выразительным из-за пелены снега, покрывавшей город. Только мерное негромкое громыхание цепей на колесах проезжавших мимо автомашин нарушало тишину. Кстати,, надо будет и ему поставить цепи на свой грузовик, подумал Роджер.
Мысль насчет цепей пришла ему в голову внезапно и оказалась для него неожиданной, потому что подразумевала возвращение домой: раз он собирается надеть цепи на колеса, значит, он собирается воспользоваться грузовиком, куда-то на нем поехать, а единственным местом, куда он может поехать на нем, является Кэри. Он понимал, что надо ехать, что надо поставить цепи, потом позвонить матери и сказать, что выезжает и будет сегодня вечером дома. Он понимал, что все это надо сделать. Но он понимал, что есть и кое-какие другие дела, которые тоже нужно сделать – по крайней мере, так ему казалось. А теперь вдруг все перемешалось, и тишина города стала не успокаивать, а раздражать его. Он отдавал себе отчет в том, что и матери надо позвонить, и домой пора ехать, но ведь и в полицию надо сходить и поговорить с тем детективом, у которого глухонемая жена, и с Амелией в полпятого встретиться, потому что такой красивой девушки, как Амелия, у него в жизни не было и ему не хотелось терять её, неважно, цветная она или нет. Его по-прежнему огорчал тот факт, что цветная, но не так, как поначалу. Внезапно на память пришла Молли и то, как она в два часа ночи вдруг стала для него красавицей, но это было нечто другое, не то, что он чувствовал в отношении Амелии, это было совсем другое. Амелия действительно красивая, все в ней красивое – и взгляд, и мягкая манера говорить, и быстрота движений, и то, как целуется. Да что там говорить – это по-настоящему красивая девушка. Его мать наверняка не стала бы отпускать шуточки в её адрес, как она это делала в отношении всех этих гадких утят, с которыми он гулял в Кэри. Точно не стала бы. Жаль, что и с Амелией надо встретиться, и домой ехать. Что ж делать, теперь, когда отца нет, кто-то должен заботиться о матери. Но в то же самое время ему очень хотелось увидеть Амелию, узнать Амелию как следует, но это и пугало его, потому что этой ночью, когда они были с Молли, он в какой-то момент тоже начал подумывать о том, что не прочь узнать её получше, и не просто как интимного партнера, как некрасивую женщину, с которой можно провести ночь, а как человека, душевная красота которого спрятана под неказистой внешней оболочкой. Вот в этот момент, кажется, он и начал на неё злиться, вот в этот момент вроде и началась ссора.
Ему не хотелось бы ссориться с Амелией, но у него было предчувствие, что если он встретится с ней, то тоже поругается, и все из-за того, что ему надо возвращаться в Кэри и заботиться о матери, а не связываться с симпатичными девушками из большого города. Надо же ему было связаться с цветной! Да ещё договориться с ней о свидании на вторую половину дня. Теперь расхлебывайся. Но ведь и с такой некрасивой женщиной, как Молли, он тоже не думал связываться. Это уже потом у него появился интерес к ней и она стала казаться ему красивой, потом он уже поверил в то, что она красива. Но с этого и начались неприятности.
Так что, подумал он, ему надо пойти в полицию, рассказать о Молли, а потом ехать в домой в Кэри. Вот так и надо поступить. Да нет, это не то. Если он пойдет в полицию, то это помешает ему встретиться с Амелией, на этом он расстанется с ней, и ему не придется выходить из себя, как это случилось с Молли. Но это помешает ему и вернуться домой, к матери. А может, оно и к лучшему. В голове у него все перепуталось.
Послушай, говорил он себе, тебе лучше...
Послушай, я думаю, что полиция...
Нет, слушай-ка, лучше поди и поставь цепи на колеса, а там видно будет.
Да что это я? Она же сидит там все время, и кто-то должен опекать её.
Братишка ещё ребенок.
А заботиться о ней кому-то надо.
Служащим гаража был невысокий мужчина с черными кудрями и белоснежными зубами. Он носил летную куртку времен Второй мировой войны. Эта же куртка была на нем в тот день, когда Роджер ставил в гараж свой груженый автомобиль.
– Ну, как дела? – спросил он Роджера.
– Отлично, – спросил Роджер. – Я подумал, что надо бы зайти поставить цепи. Не ожидал такого снега.
– Да, погодка та еще, – сказал служащий. Ты как, ничего себе не отморозил тут?
– Да у нас там похолоднее, где я живу?
– Интересно, а где это ты живешь? – с улыбкой спросил служащий. – В Сибири, что ли? Или Нижней Слобовии?
Роджер не знал, где это – Нижняя Слобовия, поэтому только и нашелся сказать:
– Нет, у нас там действительно холодно.
– Я вижу, ты разделался со своим барахлишком, – заметил служащий.
– Да, вчера все продал.
– Ну как, удачно?
– Да, отлично.
– Поздно ночью? – спросил служащий.
– Что? – не понял Роджер.
– Я говорю: поздно ночью продал?
– Не-ет, – ответил Роджер. Он непонимающе смотрел на собеседника. – Я чего-то не понимаю тебя.
– Я говорю про твои скамейки, чашки и так далее, чего тут не понять?
– Ну и что?
– Так ты продал их ночью?
– Нет, последние я продал вчера днем, не знаю только, во сколько. В центре.
– А-а.
– А что?
– Да так. Меня уже не было в то время, когда ты ставил машину обратно. А мой напарник, который работал ночью, сказал, что ты ночью опять брал машину.
– Он так сказал?
– Да. Он сказал это потому, что не был уверен, надо ли было выпускать машину ночью или нет. Просто хотел убедиться, не дал ли маху, вот и все.
– А-а.
– Потому что было совсем поздно.
– Да.
– В три часа ночи. Служащий широко улыбнулся, показав свои ослепительно белые зубы. – Или очень рано – смотря как на это посмотреть, правильно я говорю? Три часа – это очень рано.
– Действительно рано, – согласился Роджер. – Надо было перевезти кое-что.
– Опять деревяшки?
– Нет, – торопливо ответил было Роджер. – Я... – Тут он запнулся. – Один малый предложил мне работенку вчера днем, когда я был в центре.
– Да-а?
– Подбросить овощи, с рынка.
– О, тебе подвезло, скажи?
– Да. Надо было везти их через мост, на другой берег реки, вон туда. А забирать их – с рынка.
– Который в центре, что ли, да?
– Да.
– А где, не на Каммингз?
– Что?
– Не на Каммингз-стрит, говорю? Там есть рынок.
– Да, есть рынок.
– Тогда конечно, там рано открывают, согласился служащий.
– Да, и надо было подъехать к полчетвертому, забрать это дело, а потом через мост на другую сторону.
– Это как ехать в твою Нижнюю Слобовию, что ли? – произнес служащий и засмеялся. – Да, ты любишь работать, это хорошо. Обожаю людей, которые хотят заработать лишний доллар. Бог свидетель, я тоже будь здоров вкалываю. А твой грузовик вон там, возле «кадди» шестьдесят второго года. Тебе помочь поставить цепи?
– Да нет, справлюсь, думаю, спасибо.
– Не за что. Ключи возьмешь?
– Не знаю. Там хватит места?
– Думаю, ты поставишь их, не выгоняя машины. А если понадобятся ключи – вот они, на доске.
– О'кей, – бросил в ответ Роджер и направился к своему грузовику, который стоял в дальнем конце гаража. Бросив взгляд на стоящий рядом «кадиллак», он открыл задний борт и залез в кузов. Цепи лежали возле кабины, в переднем правом углу кузова, возле кабины, завернутые в мешковину. Он всегда, снимая цепи, тщательно протирал их и заворачивал в мешковину, чтобы они не ржавели. Роджер достал цепи и двинулся к заднему борту, когда увидел на полу кузова пятно.
Пятно было круглое, с полдолларовую монету, не больше, с зубчатыми краешками и крошечными капельками по окружности.
Должно быть, из неё носа, подумал он.
Роджер слез с кузова и сложил цепи у левого заднего колеса, потом огляделся вокруг и увидел шланг, подсоединенный к водопроводному крану, а рядом – большую металлическую банку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19