По периметру город опоясывали стены из красного, с пестрыми вкраплениями, вулканического камня стофутовой высоты. Кое-где потрескавшиеся и покосившиеся стены чудесным образом пережили века, хотя осыпались, а в одном месте даже рухнули — болото победило камень. Позади ворот смутно виднелись очертания полузатопленных каменных строений, тянущихся до самой трясины, — очевидно, пристани давно исчезнувшего моря. За стенами Кейн различал изобилующие обломками и ползучими растениями улицы — совершенная схема из радиальных спиц и концентрических кругов, абсолютная точность проектирования которых вызывала в памяти смертоносную симметрию паутины. Насколько мог видеть Кейн, безупречная геометрия тянулась до самых зданий, усеивающих «выпукло-вогнутые» городские кварталы, хотя расстояние и крайнее запустение размывали их силуэты. Тем не менее было заметно, что здания по обеим сторонам улиц точно копировали друг друга. Вскоре Кейн подметил, что в определенных местах остатки разбитых, обрушившихся зданий расположены упорядочение, по схеме «от центра к краям».
Но от изучения дальнейших подробностей руин его отвлекла внушающая робость монолитная постройка, доминирующая над Арелларти. Он засмеялся, испугав стоявших внизу людей. Хотя лишь считанные храбрецы пересекали когда-либо Кранор-Рилл, чтобы порыскать среди развалин, описание Алорри-Зрокроса оказалось достоверным. Здесь, посреди Арелларти, вздымалось, подобно огромной ступице колеса — либо раздувшемуся пауку в центре широко раскинутой паутины, — колоссальное, увенчанное куполом здание, превышающее в поперечнике четверть мили, с гладкими, высящимися над городом едва не на тысячу футов стенами. Семь городских радиальных улиц сходились на площади, центром которой и была эта странная, без намека на вход, постройка; она казалась символом всего города, символом абсолютной симметрии. Никаких барельефов или других украшений — возможно, их скрывали заросли лозы или уничтожило время, хотя прочие постройки были покрыты выбитыми в камне странными геометрическими узорами. Даже на таком расстоянии легко заметны были трещины и темные провалы, обезобразившие венчающий здание купол, и лишь гений чужой инженерной мысли спас циклопическое сооружение от гнетущей ноши веков. В соответствии со всем прочим в Арелларти купол был выстроен из испещренного красными прожилками вулканического камня. Освещенные последними лучами солнца идеально симметричные, придушенные зелеными лианами улицы и стекловидные красновато-коричневые камни вдруг напомнили Кейну блестящую мозаику из драгоценных камней.
Рядом с его рукой в лозу тяжело врубился меч. Банлид и остальные расчистили себе путь по стене к заваленным обломками ступеням, поднимавшимся на парапет. Они, чертыхаясь, прорубали себе дорогу сквозь упрямый лабиринт плюща, устало поднимаясь по чересчур высоким для человека ступеням. У вершины солдаты ненароком задели гнездо шершней, и лестница ожила: со стороны можно было подумать, что люди пустились в пляс.
— Клянусь сосцами Шенан, Кейн! Нам следовало взять с тебя пример и выбрать обезьяний путь наверх! — пожаловался Банлид, на обросшем клочковатой бородой грязном лице которого вспухло несколько волдырей. Наконец запыхавшиеся солдаты поднялись на бастион, наградив себя победными возгласами. Прислонясь к зубчатому парапету, они уставились на древний город. Вдруг один из наемников пошатнулся.
— Кажется, я задыхаюсь! — хрипло пробормотал он, и страх исказил его бледное лицо. Сотоварищи сначала изумленно, потом с тревогой увидели, как солдат рухнул на камни, вцепившись потными руками в конвульсивно содрогающееся горло, и тяжело захрипел. Хрип перешел в свист, затем дыхание его сделалось прерывистым — и остановилось. Голова солдата откинулась назад, конечности непроизвольно дернулись.
— Пощади нас Оммем — шершни пережалили нас всех, мы все покойники! — простонал наемник из Воллендана, и паника охватила остальных.
— Нет, ты жив! Прекрати нытье, пока не спятил от страха! — бросил ему Кейн. — Шершни не отравили всех вас, иначе вы уже попадали бы со стены вниз! Мне приходилось видеть такое раньше — человек уже болен и реагирует так на любое безвредное жало. Теперь отойдите и дайте мне осмотреть его — может, он еще выживет!
Оттолкнув солдат, Кейн опустился на колени перед поверженным наемником и выхватил из сапога кинжал. Быстро ощупав шею под кадыком, он рассек поверхностные ткани и осторожно надрезал обнажившийся хрящ дыхательного горла.
— Это избавит беднягу от мучений, — заметил кто-то. — Но ты забыл про вены.
Кейн нетерпеливо отмахнулся:
— Я вскрываю его дыхательное горло, чтобы он смог вдохнуть воздух. Смотрите… его грудь пытается втянуть воздух, но глотка забита отравленными жидкостями. Если мне удастся обойти место закупорки, он продолжит дышать и слизь покинет горло, а дыхательные пути снова откроются. Я не раз видел, как это срабатывало.
Наемники смотрели на него с сомнением, не зная, обречены ли все они на смерть от жал шершней. Хотя жертва не пришла в сознание, грудь солдата теперь вздымалась равномернее, а дыхание вырывалось из горла со зловещим всхлипыванием.
Кейн наблюдал за солдатом с интересом ставящего опыт ученого.
— Пусть двое из вас принесут сюда немного тростника, который мы рубили сегодня весь день, — приказал он. — Попробую найти подходящую тростинку и продвинуть ему в горло на дюйм-другой: лучше дышать будет.
Двое солдат отправились к лестнице и исчезли внизу. Остальные толпились вокруг жертвы, следя за ней с любопытством. Тут и там начали заключать пари: выживет ли.
Снизу вдруг донеслись вой и жуткое мычание, поразившее людей как громом, заставляя забыть о лежавшем без чувств товарище. Целая орда риллити выползла из болота и очутилась на дороге. Их могла быть сотня или тысяча — считать все равно бессмысленно: слишком мало осталось людей. Никто и опомниться не успел, как ужасные амфибии оказались под стенами. Один из спустившихся был убит. Сопротивление? Слишком поздно; и отступать тоже некуда.
— Попытаемся отогнать их! — неуверенно крикнул Кейн. — За нашими спинами обелиск, поэтому они могут напасть на нас только с одной стороны. Они поднимутся здесь и двигаться будут по одному! Мы подстрелим их, когда они очутятся наверху, — стреляйте метче, если хотите жить. Необходимо уложить их как можно больше, чтобы атака захлебнулась!
Все до единого знали, что такой шанс ничтожно мал, а надежда чудом прорваться сквозь нападающих и того меньше. Быть может, смерть и покажется слаще, если окрасить эти камни кровью земноводных, но суть ее останется неизменной.
Риллити бросились на стену и начали быстро, насколько позволяли завалы, взбираться по полурасчищенной лестнице. Лучники дали залп почти в упор по первым рядам нападающих. Мощные стрелы пронзили живые цели, и из глоток болотных тварей вырвался рев боли и ярости. Получая смертельную рану, жабы, корчась, подпрыгивали и обрушивались на наседающих сзади сородичей. Живым приходилось сбрасывать павших вниз. Но это удержало их лишь на секунды. Риллити безжалостно штурмовали лестницу, несмотря на огромные потери, скользкие от крови ступени и усеянные телами булыжники внизу.
Снующих у подножия лестницы земноводных вскоре рассердило медленное продвижение, и они попытались добраться до врага более коротким путем: несколько жаб огромными прыжками достигли толстых стеблей прилегающего к стене плюща и начали подниматься. Прочие последовали их примеру, и вскоре стена уже буквально кишела риллити. Неуклюжие и тяжелые твари прекрасно пользовались преимуществом когтистых сильных рук, поэтому их подъем на стену грозил быстро опрокинуть защитников.
Кейн мгновенно заметил грозящую опасность и приказал двум лучшим лучникам расстрелять лезущих; но штурм лестницы не прекратился, приходилось распылять силы, вдобавок колчаны быстро пустели. Риллити нелегко было свалить, они нередко шатаясь брели вперед, невзирая на несколько метких попаданий.
Солдаты в отчаянии рубили натянутые стебли, пытаясь сбросить атакующих со стены. Их усилия нередко оказывались успешными, поскольку тяжелые амфибии безрассудно бросались на лианы скопом и те не выдерживали тяжелой ноши. Ослабленные ударами мечей, стебли один за другим отрывались от стены и падали на землю с грузом незадачливых земноводных. Но лианы висели со всех сторон, и многие держались слишком крепко. Вскоре пришлось стрелять по нападающим в упор. А потом в ход пошли мечи.
Риллити забрались на вершину лестницы примерно в тот же миг, когда другие поднялись на парапет по стене. Уже ни на что не надеясь, Кейн и его крошечный отряд послали последние стрелы в первых прыгнувших на бастион. Краем глаза Кейн проследил, как ужаленную шершнями жертву сбросили со стены и солдат упал в гущу столпившихся внизу жаб. Жаль, теперь уже не узнать, оказалось ли успешным хирургическое вмешательство.
То, что произошло потом, вряд ли можно было назвать сражением. Двое солдат, попытавшихся дать отпор лезущим на стену, мгновенно пали, будучи не в силах преградить своими окровавленными клинками путь поглотившему их потоку. Лестницу заполнила вторая волна риллити, не встретившая никакого сопротивления.
— Пробиваемся к городским воротам! — проревел Кейн, зная, что их уже ничто не спасет. Но сей миг был неизбежен. — Держитесь спиной к камню! Мы успеем заткнуть глотки еще нескольким жабам.
Они решительно бросились на штурмующих парапет риллити. Взметнулись золотистые лезвия, преградившие воинам путь, а позади них камни бастиона отозвались тяжелой поступью тех, кто нападал с лестницы. Кейн повел своих людей с яростью, против которой ничто не могло устоять. Одну из амфибий смело со стены ударом меча, другой распорол брюхо точный удар ножа. Пронзительный вопль — и солдат рядом с ним рухнул с торчащим в боку копьем. Кейн крутанулся, чтобы отрубить потянувшуюся через парапет руку нападающего. Оставляя след из алых брызг, тварь покатилась вниз, оставив победителю повисшую на лозе перепончатую лапу.
Не успев полностью овладеть бастионом, риллити отступили под отчаянным напором. С искаженным от гнева лицом Кейн врубался в их нестройные ряды, проносясь мимо клинков и цепляющихся за парапет когтистых лап. Его отчаянный порыв расчистил путь — никто не смог устоять перед его мечом. Позади него погиб еще один солдат. Кровь струилась из пары неглубоких резаных ран, полученных им неведомо когда. Наконец они достигли опоры ворот — Кейн, Банлид и последний наемник, который вскоре скользнул спиной по камню и осел на дорогу: подействовал яд.
Орда амфибий собиралась перед ними для последнего броска, а за спиной высился древний обелиск. Стены кишели риллити, их бронзовое оружие было готово к бою, а отвратительные физиономии скалили желтые клыки. Их шумное холодное дыхание касалось Кейна и Банлида ледяным дуновением смерти.
— Мы оказались глупцами, что не вернулись! — простонал Банлид. — Пока мы вторгались в их святилище, болотные дьяволы собрали воедино свои орды, чтобы поймать нас в ловушку. Кейн, мы умрем сейчас смертью, недостойной храбрых воинов.
— Мы еще попляшем! — вызывающе рявкнул Кейн.
Неторопливо зашагав к наступающим амфибиям, он протянул вперед левую руку со сжатыми в кулак пальцами. Ряды земноводных приблизились на шаг-другой… затем заколебались. Смущенно переговорив между собой, риллити остановились.
Онемев от изумления, Банлид прикусил губу и уставился на них, не смея гадать, как долго продлиться это чудо. Вначале его потрясенный разум предположил, что неуверенность риллити вызвало странное поведение Кейна. Но пауза миновала, и тогда Банлид проследил взгляд множества тварей.
Он увидел горящее на кулаке Кейна подобно гигантскому глазу массивное кольцо с гелиотропом и заметил, как косые лучи солнца сияли на камне, превращая гелиотроп в живое пламя. На оробевшее войско болотных тварей вдруг опустилась тишина, и Банлид ощутил исходящую волнами из кольца ауру немыслимой силы.
Невероятная перемена настроения как будто прошлась косой по риллити, заставляя смолкнуть одержимые жаждой крови глотки; враги будто цепенели. Они неуверенно топтались на месте, их оживленная гнусавая речь стихла… Был ли то страх? Неожиданная тишина опустилась на осажденную стену, гася зловещие отголоски боя.
Кейн, сей призрак среди кровавого побоища, медленно шагнул вперед. Целая жизнь промелькнула за эту секунду! И миг этот родил еще одно чудо, непостижимое для Банлида, зародившее в нем надежду: ближайший риллити отступил на шаг!
Еще шаг. Теперь большинство тварей подались назад. Великая Шенан… Они отступали! Кейн решительно шел вперед, вытянув кулак так, чтобы все могли видеть кольцо с гелиотропом. Медленно, но неумолимо, подобно отливу, риллити пятились перед ним вдоль стены, крались вниз по ступеням лестницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Но от изучения дальнейших подробностей руин его отвлекла внушающая робость монолитная постройка, доминирующая над Арелларти. Он засмеялся, испугав стоявших внизу людей. Хотя лишь считанные храбрецы пересекали когда-либо Кранор-Рилл, чтобы порыскать среди развалин, описание Алорри-Зрокроса оказалось достоверным. Здесь, посреди Арелларти, вздымалось, подобно огромной ступице колеса — либо раздувшемуся пауку в центре широко раскинутой паутины, — колоссальное, увенчанное куполом здание, превышающее в поперечнике четверть мили, с гладкими, высящимися над городом едва не на тысячу футов стенами. Семь городских радиальных улиц сходились на площади, центром которой и была эта странная, без намека на вход, постройка; она казалась символом всего города, символом абсолютной симметрии. Никаких барельефов или других украшений — возможно, их скрывали заросли лозы или уничтожило время, хотя прочие постройки были покрыты выбитыми в камне странными геометрическими узорами. Даже на таком расстоянии легко заметны были трещины и темные провалы, обезобразившие венчающий здание купол, и лишь гений чужой инженерной мысли спас циклопическое сооружение от гнетущей ноши веков. В соответствии со всем прочим в Арелларти купол был выстроен из испещренного красными прожилками вулканического камня. Освещенные последними лучами солнца идеально симметричные, придушенные зелеными лианами улицы и стекловидные красновато-коричневые камни вдруг напомнили Кейну блестящую мозаику из драгоценных камней.
Рядом с его рукой в лозу тяжело врубился меч. Банлид и остальные расчистили себе путь по стене к заваленным обломками ступеням, поднимавшимся на парапет. Они, чертыхаясь, прорубали себе дорогу сквозь упрямый лабиринт плюща, устало поднимаясь по чересчур высоким для человека ступеням. У вершины солдаты ненароком задели гнездо шершней, и лестница ожила: со стороны можно было подумать, что люди пустились в пляс.
— Клянусь сосцами Шенан, Кейн! Нам следовало взять с тебя пример и выбрать обезьяний путь наверх! — пожаловался Банлид, на обросшем клочковатой бородой грязном лице которого вспухло несколько волдырей. Наконец запыхавшиеся солдаты поднялись на бастион, наградив себя победными возгласами. Прислонясь к зубчатому парапету, они уставились на древний город. Вдруг один из наемников пошатнулся.
— Кажется, я задыхаюсь! — хрипло пробормотал он, и страх исказил его бледное лицо. Сотоварищи сначала изумленно, потом с тревогой увидели, как солдат рухнул на камни, вцепившись потными руками в конвульсивно содрогающееся горло, и тяжело захрипел. Хрип перешел в свист, затем дыхание его сделалось прерывистым — и остановилось. Голова солдата откинулась назад, конечности непроизвольно дернулись.
— Пощади нас Оммем — шершни пережалили нас всех, мы все покойники! — простонал наемник из Воллендана, и паника охватила остальных.
— Нет, ты жив! Прекрати нытье, пока не спятил от страха! — бросил ему Кейн. — Шершни не отравили всех вас, иначе вы уже попадали бы со стены вниз! Мне приходилось видеть такое раньше — человек уже болен и реагирует так на любое безвредное жало. Теперь отойдите и дайте мне осмотреть его — может, он еще выживет!
Оттолкнув солдат, Кейн опустился на колени перед поверженным наемником и выхватил из сапога кинжал. Быстро ощупав шею под кадыком, он рассек поверхностные ткани и осторожно надрезал обнажившийся хрящ дыхательного горла.
— Это избавит беднягу от мучений, — заметил кто-то. — Но ты забыл про вены.
Кейн нетерпеливо отмахнулся:
— Я вскрываю его дыхательное горло, чтобы он смог вдохнуть воздух. Смотрите… его грудь пытается втянуть воздух, но глотка забита отравленными жидкостями. Если мне удастся обойти место закупорки, он продолжит дышать и слизь покинет горло, а дыхательные пути снова откроются. Я не раз видел, как это срабатывало.
Наемники смотрели на него с сомнением, не зная, обречены ли все они на смерть от жал шершней. Хотя жертва не пришла в сознание, грудь солдата теперь вздымалась равномернее, а дыхание вырывалось из горла со зловещим всхлипыванием.
Кейн наблюдал за солдатом с интересом ставящего опыт ученого.
— Пусть двое из вас принесут сюда немного тростника, который мы рубили сегодня весь день, — приказал он. — Попробую найти подходящую тростинку и продвинуть ему в горло на дюйм-другой: лучше дышать будет.
Двое солдат отправились к лестнице и исчезли внизу. Остальные толпились вокруг жертвы, следя за ней с любопытством. Тут и там начали заключать пари: выживет ли.
Снизу вдруг донеслись вой и жуткое мычание, поразившее людей как громом, заставляя забыть о лежавшем без чувств товарище. Целая орда риллити выползла из болота и очутилась на дороге. Их могла быть сотня или тысяча — считать все равно бессмысленно: слишком мало осталось людей. Никто и опомниться не успел, как ужасные амфибии оказались под стенами. Один из спустившихся был убит. Сопротивление? Слишком поздно; и отступать тоже некуда.
— Попытаемся отогнать их! — неуверенно крикнул Кейн. — За нашими спинами обелиск, поэтому они могут напасть на нас только с одной стороны. Они поднимутся здесь и двигаться будут по одному! Мы подстрелим их, когда они очутятся наверху, — стреляйте метче, если хотите жить. Необходимо уложить их как можно больше, чтобы атака захлебнулась!
Все до единого знали, что такой шанс ничтожно мал, а надежда чудом прорваться сквозь нападающих и того меньше. Быть может, смерть и покажется слаще, если окрасить эти камни кровью земноводных, но суть ее останется неизменной.
Риллити бросились на стену и начали быстро, насколько позволяли завалы, взбираться по полурасчищенной лестнице. Лучники дали залп почти в упор по первым рядам нападающих. Мощные стрелы пронзили живые цели, и из глоток болотных тварей вырвался рев боли и ярости. Получая смертельную рану, жабы, корчась, подпрыгивали и обрушивались на наседающих сзади сородичей. Живым приходилось сбрасывать павших вниз. Но это удержало их лишь на секунды. Риллити безжалостно штурмовали лестницу, несмотря на огромные потери, скользкие от крови ступени и усеянные телами булыжники внизу.
Снующих у подножия лестницы земноводных вскоре рассердило медленное продвижение, и они попытались добраться до врага более коротким путем: несколько жаб огромными прыжками достигли толстых стеблей прилегающего к стене плюща и начали подниматься. Прочие последовали их примеру, и вскоре стена уже буквально кишела риллити. Неуклюжие и тяжелые твари прекрасно пользовались преимуществом когтистых сильных рук, поэтому их подъем на стену грозил быстро опрокинуть защитников.
Кейн мгновенно заметил грозящую опасность и приказал двум лучшим лучникам расстрелять лезущих; но штурм лестницы не прекратился, приходилось распылять силы, вдобавок колчаны быстро пустели. Риллити нелегко было свалить, они нередко шатаясь брели вперед, невзирая на несколько метких попаданий.
Солдаты в отчаянии рубили натянутые стебли, пытаясь сбросить атакующих со стены. Их усилия нередко оказывались успешными, поскольку тяжелые амфибии безрассудно бросались на лианы скопом и те не выдерживали тяжелой ноши. Ослабленные ударами мечей, стебли один за другим отрывались от стены и падали на землю с грузом незадачливых земноводных. Но лианы висели со всех сторон, и многие держались слишком крепко. Вскоре пришлось стрелять по нападающим в упор. А потом в ход пошли мечи.
Риллити забрались на вершину лестницы примерно в тот же миг, когда другие поднялись на парапет по стене. Уже ни на что не надеясь, Кейн и его крошечный отряд послали последние стрелы в первых прыгнувших на бастион. Краем глаза Кейн проследил, как ужаленную шершнями жертву сбросили со стены и солдат упал в гущу столпившихся внизу жаб. Жаль, теперь уже не узнать, оказалось ли успешным хирургическое вмешательство.
То, что произошло потом, вряд ли можно было назвать сражением. Двое солдат, попытавшихся дать отпор лезущим на стену, мгновенно пали, будучи не в силах преградить своими окровавленными клинками путь поглотившему их потоку. Лестницу заполнила вторая волна риллити, не встретившая никакого сопротивления.
— Пробиваемся к городским воротам! — проревел Кейн, зная, что их уже ничто не спасет. Но сей миг был неизбежен. — Держитесь спиной к камню! Мы успеем заткнуть глотки еще нескольким жабам.
Они решительно бросились на штурмующих парапет риллити. Взметнулись золотистые лезвия, преградившие воинам путь, а позади них камни бастиона отозвались тяжелой поступью тех, кто нападал с лестницы. Кейн повел своих людей с яростью, против которой ничто не могло устоять. Одну из амфибий смело со стены ударом меча, другой распорол брюхо точный удар ножа. Пронзительный вопль — и солдат рядом с ним рухнул с торчащим в боку копьем. Кейн крутанулся, чтобы отрубить потянувшуюся через парапет руку нападающего. Оставляя след из алых брызг, тварь покатилась вниз, оставив победителю повисшую на лозе перепончатую лапу.
Не успев полностью овладеть бастионом, риллити отступили под отчаянным напором. С искаженным от гнева лицом Кейн врубался в их нестройные ряды, проносясь мимо клинков и цепляющихся за парапет когтистых лап. Его отчаянный порыв расчистил путь — никто не смог устоять перед его мечом. Позади него погиб еще один солдат. Кровь струилась из пары неглубоких резаных ран, полученных им неведомо когда. Наконец они достигли опоры ворот — Кейн, Банлид и последний наемник, который вскоре скользнул спиной по камню и осел на дорогу: подействовал яд.
Орда амфибий собиралась перед ними для последнего броска, а за спиной высился древний обелиск. Стены кишели риллити, их бронзовое оружие было готово к бою, а отвратительные физиономии скалили желтые клыки. Их шумное холодное дыхание касалось Кейна и Банлида ледяным дуновением смерти.
— Мы оказались глупцами, что не вернулись! — простонал Банлид. — Пока мы вторгались в их святилище, болотные дьяволы собрали воедино свои орды, чтобы поймать нас в ловушку. Кейн, мы умрем сейчас смертью, недостойной храбрых воинов.
— Мы еще попляшем! — вызывающе рявкнул Кейн.
Неторопливо зашагав к наступающим амфибиям, он протянул вперед левую руку со сжатыми в кулак пальцами. Ряды земноводных приблизились на шаг-другой… затем заколебались. Смущенно переговорив между собой, риллити остановились.
Онемев от изумления, Банлид прикусил губу и уставился на них, не смея гадать, как долго продлиться это чудо. Вначале его потрясенный разум предположил, что неуверенность риллити вызвало странное поведение Кейна. Но пауза миновала, и тогда Банлид проследил взгляд множества тварей.
Он увидел горящее на кулаке Кейна подобно гигантскому глазу массивное кольцо с гелиотропом и заметил, как косые лучи солнца сияли на камне, превращая гелиотроп в живое пламя. На оробевшее войско болотных тварей вдруг опустилась тишина, и Банлид ощутил исходящую волнами из кольца ауру немыслимой силы.
Невероятная перемена настроения как будто прошлась косой по риллити, заставляя смолкнуть одержимые жаждой крови глотки; враги будто цепенели. Они неуверенно топтались на месте, их оживленная гнусавая речь стихла… Был ли то страх? Неожиданная тишина опустилась на осажденную стену, гася зловещие отголоски боя.
Кейн, сей призрак среди кровавого побоища, медленно шагнул вперед. Целая жизнь промелькнула за эту секунду! И миг этот родил еще одно чудо, непостижимое для Банлида, зародившее в нем надежду: ближайший риллити отступил на шаг!
Еще шаг. Теперь большинство тварей подались назад. Великая Шенан… Они отступали! Кейн решительно шел вперед, вытянув кулак так, чтобы все могли видеть кольцо с гелиотропом. Медленно, но неумолимо, подобно отливу, риллити пятились перед ним вдоль стены, крались вниз по ступеням лестницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40