К ночи его величество должен прибыть в замок графа Белгаона, откуда рано утром войско двинется в сторону заговоренной крепости Беркат.
Единственная дорога туда ведет через Таугас, и отряд майордома Когерана призван оберегать эту дорогу от любых происков Робера о’Нифта и его союзников.
У деревни Таугас дорога особенно близко подходит к морю, и поскольку среди союзников Ночного Вора есть морские пираты из долины Таодар, часть передового отряда встанет лагерем на берегу. А другая часть будет патрулировать дорогу до самой крепости.
Все это охотно объяснил Барабину майор Греган, который вопреки здравому смыслу отнюдь не пришел в восторг от известия, что король не остановится в его деревне, а сразу проследует в крепость Беркат.
Наверное старосте полагалась какая-то компенсация за все издержки гостеприимства, и король мог оказаться в этом отношении щедрее, чем майордом.
Но увы, надеждам майора Грегана не суждено было сбыться. Король решил проехать мимо.
— Его величество хочет напасть на черный замок внезапно, — объяснил Греган, и Барабин удивился местному представлению о внезапности, когда за двое суток до намеченного штурма даже самая последняя деревенская рабыня знает, когда и куда прибывает король и что он намерен делать.
Однако староста высказал предположение, что за двое суток Ночной Вор не успеет вызвать подкрепления из Таодара, и уж во всяком случае они никак не смогут оттуда подойти.
— В таком случае, у меня есть плохие новости, — сказал в ответ на это Роман. — Я своими глазами видел в замке толпу аргеманов в красных плащах и с рогами на голове. А командовал ими тип с черной бородой, для которого отдать за гейшу двести пятьдесят шесть золотых королевских фунтов — все равно что раз плюнуть. Как ты думаешь, не стоит ли поделиться этой новостью с господином майордомом?
Услышав про типа с черной бородой, Греган резко побледнел и прошептал мгновенно севшим голосом:
— В Таодаре есть только один человек, у которого могут быть такие деньги.
— И кто он? — поинтересовался Роман.
— Ингер из Ферна, — ответил староста с придыханием. — Он называет себя королем Таодара.
Что чернобородый — какая-то большая шишка, Барабин заподозрил сразу, как только тот перебил его цену в миллион долларов за терранскую гейшу Веронику Десницкую. Но он даже не предполагал, что ему довелось познакомиться аж с целым королем. Правда, непризнанным — но это не меняет сути дела.
— Ну так как? Это достаточный повод, чтобы представить меня майордому? — спросил Барабин у старосты.
— Я попробую свести тебя с оруженосцем дона Груса, — ответил майор. — Мне все равно придется говорить с ним о ночлеге отряда.
Однако когда гейши майора Грегана сумели ценой немалых усилий отыскать оруженосца, говорить с ним было уже трудно.
Терпкое деревенское вино крепко шибало в голову с первого стакана, а такой большой шишке, как оруженосец самого майордома, по рангу была положена особая доза гостеприимства.
Крепче него укушались только благородные рыцари, но они в массе своей уже вообще не стояли на ногах. А доблестный оруженосец еще стоял, и майор Греган сделал попытку объяснить ему суть дела.
— Этот воин, — сказал он, кивая в сторону Барабина, — говорит, что видел в замке Ночного Вора самого Ингера из Ферна.
— Кого? — пробормотал оруженосец майордома, подняв на старосту мутные глаза.
Староста терпеливо повторил, но оруженосец никак не мог включить в мозги, и Барабину пришлось вмешаться в разговор.
— Кого?! — рявкнул он. — Короля Таодара — вот кого!
Тут мозги оруженосца, наконец, включились, однако заработали со сбоями.
— Какого короля?.. — переспросил он тупо, и было слышно, как скрипят, ворочаясь, его извилины, по которым информация никак не может дойти до центра мыслительной деятельности.
И вдруг случилось чудо. Информация дошла и даже вызвала бурную ответную реакцию — но совсем не такую, какая была нужна.
— Ты кого королем назвал, сволочь?! — взревел оруженосец, как раненый буйвол, и стал надвигаться на Барабина с очевидным намерением вбить его в землю по самые уши.
Тут Роман запоздало понял свою ошибку. Не стоило называть Ингера из Ферна королем Таодара в присутствии доблестных воинов великого монарха Гедеона. Но было уже поздно.
Оруженосец дона Груса, зверея, потянул из ножен меч, и Барабину пришлось принимать ответные меры.
Роман перехватил его руку молниеносно и заломил ее за спину, отводя подальше от рукояти меча, а затем короткой подсечкой повалил грузного оруженосца на землю.
Но у поверженного воина оказался не в меру сильный голос. И до того, как Барабин выключил его коротким ударом по шее, оруженосец успел прокричать что-то такое, из-за чего весь отряд встал на уши.
Первыми на подмогу примчались гейши, которые вином не злоупотребляли и находились в полной боевой готовности.
Вооружены они были легко и одеты тоже. В тонких шелковых туниках и босиком они перемещались стремительно, как легкокрылые ангелы смерти.
Но Барабин уже был вооружен и очень опасен. Он успел вытащить из ножен меч оруженосца, и клинки зазвенели, высекая искры.
И тут Роман впервые получил наглядное доказательство того, насколько удачной была его сделка с майором Греганом, объектом которой стала волоокая рабыня с собачьим именем.
Она хвостом ходила за новым хозяином, словно и правда была собачкой.
Ее прежний хозяин, староста Греган, непостижимым образом исчез куда-то сразу же, как только запахло жареным, а Наида наоборот оказалась в самой гуще схватки и бесстрашно бросилась навстречу гейшам и воинам с криком:
— Второй туда побежал!
Она махала рукой куда-то в сторону моря, и толпа пьяных меченосцев и трезвых гейш ломанулась туда ловить несуществующего второго.
Но этого Наиде показалось мало, и враги в ее устах множились, как тараканы.
Только благодаря этому на Барабина не навалилась вся ходячая половина отряда сразу. Воины обоего пола носились по деревне, как оглашенные, не понимая, куда надо бежать и кого хватать.
А Роман тем временем с мечом в руках продрался сквозь дюжину гейш, прилагая особые усилия к тому, чтобы никого не убить, потому что это последнее дело — истреблять потенциальных союзников.
Плохо было то, что гейши не видели в нем потенциального союзника и не ставили перед собой такого ограничения.
Но мафия, как известно, бессмертна, и Романа Барабина еще никто не убивал. А тут на его счастье несколько гейш прискакали верхом, и манера езды у них была особая — без стремян, так что Роману не составило труда выдернуть одну из них из седла. И по-ковбойски запрыгнуть в седло самому.
Еще одну всадницу Барабин вытолкнул из седла на противоходе, а третью нейтрализовал способом, который вогнал бы в истерику общество охраны животных.
Он кольнул ее лошадь мечом, и та рванула с места с такой скоростью, что всадница мгновенно забыла о бое, силясь удержаться от падения под копыта.
Последнее, что услышал Барабин сквозь топот копыт, удаляясь сумасшедшим галопом от места боя, был крик первой красавицы деревни Сандры сон-Бела:
— Спасайтесь, люди добрые! Это истребитель народов! Он сейчас всех истребит!!!
Кричала она не по-деревенски, а на общепонятном полуанглийском, так что слова эти были адресованы не односельчанам, а гостям. И, судя по всему, привели их в дополнительное замешательство.
Во всяком случае, погоню Барабин обнаружил только за околицей, спускаясь через сад в ложбину меж двух холмов, густо поросшую лесом. И была эта погоня какой-то не в меру скромной — три гейши, оруженосец и вдребезги пьяный рыцарь, который норовил свалиться с коня под тяжестью доспехов.
Шлем сидел на его голове, как дырявое ведро, а копье он дважды ронял, вынуждая оруженосца и гейшу возвращаться за ним.
При этом неизменно соблюдался строгий ритуал. С коня на землю соскакивала гейша, поднимала копье, передавала его оруженосцу, гордо восседающему в седле, и тот уже скакал вдогонку за рыцарем.
Барабина все больше терзали смутные сомнения по поводу боеспособности войск короля Гедеона, но в данный момент это было только на руку Роману.
Беспокоило его другое. Из-за этой дурацкой стычки с оруженосцем самого господина майордома летели к черту все планы штурмовать замок Ночного Вора вместе с баргаутским королем.
Король уж точно вряд ли захочет разговаривать с человеком, который обидел слугу его майордома. Достаточно вспомнить, что из-за рабыни того же самого майордома Гедеон родного сына лишил наследства, и дело чуть не дошло до войны между королем и принцем.
А тут пострадала не какая-то рабыня, а целый оруженосец. И Барабин даже думать не хотел о том, какой скандал может поднять из-за этого его честь благородный господин майордом.
15
В лесу погоня потеряла Барабина сразу же, как только он, взобравшись с ногами на седло, перекочевал на дерево, похожее формой ствола и кроны на дуб, но с листьями в форме сердца.
Лошадь, издав негромкое ржание, с достоинством удалилась, а Барабин залег в развилке ствола, размышляя, что ему делать дальше.
Было очевидно, что если у преследователей хватит ума вызвать подмогу, то никакой дуб его не спасет.
Пять противников — это еще куда ни шло, но если навалятся все четыреста — тогда пиши пропало. Такому Барабина даже в спецназе не учили.
Но скакать куда-то дальше, не зная дороги, тоже не имело смысла. С трех сторон горы, а с четвертой идет королевское войско.
Да и вообще, Барабин не очень уютно чувствовал себя в седле. Скакать верхом он умел примерно в той же мере, что и косить — и по той же причине. Тяжелое детство, деревянные игрушки, конюх дядя Вася и поездки в ночное.
В плане боевых искусств верховая подготовка была его слабым местом.
Мечи, шесты, копья и нунчаки входили в джентльменский набор любого уважающего себя знатока восточных единоборств, а в спецназе Барабина учили использовать в бою любые подручные средства. Даже луком и арбалетом он владел — хотя и не в совершенстве. А вот обращению с лошадьми его специально не обучали.
Пришлось вспоминать детские навыки и применять общеатлетические рефлексы, благодаря которым Барабин смог довольно ловко взлететь в седло и без затруднений перекочевать из седла на дерево.
Затаившись в кроне, Барабин погрузился в размышления по поводу того, как найти общий язык с воинами королевства Баргаут. Слишком уж сильно они отличались от любых противников и любых союзников, с которыми Роману приходилось иметь дело прежде.
Вот только по части зеленого змия у баргаутских рыцарей ощущалось явное духовное родство с обитателями той части страны Фадзероаль, которая называется Россией. Что и доказал доблестный рыцарь, в пылу погони окончательно отставший от своей свиты и наткнувшийся случайно на огромный дуб, в ветвях которого нашел прибежище истребитель народов.
Когда рыцарь решительным рывком поводьев направил коня прямо на дерево, Барабин решил, что благородный дон разглядел врага среди листвы.
Но рыцарь пер на дуб, как дон Кихот на ветряную мельницу, и кончил тем, что засадил копье прямо в его ствол.
Бог его знает — может, он и правда заметил врага в глубине кроны, но способ стряхнуть его с дерева рыцарь выбрал крайне неудачный.
Дуб оказался сильнее, и, даже не шелохнувшись, послал противника в нокаут.
Благородный рыцарь, не в силах совладать с инерцией, вылетел из седла и обрушился на землю бесформенной грудой металлолома.
В этот момент он напомнил Барабину скорее даже не героя Сервантеса, а одного хорошего знакомого из Питера, который, перебрав как-то в новогоднюю ночь, затеялся бить морду железобетонным столбам.
Столбы тогда тоже оказались сильнее, а наутро, страдая ретроградной амнезией и удивленно разглядывая свои разбитые в кровь руки, этот юноша задумчиво повторял одну сакраментальную фразу:
— А может, лучше не вспоминать?
Вот в таком же примерно состоянии находился после поединка с дубом поверженный рыцарь. И Роману пришла в голову светлая мысль — позаимствовать у него доспехи и окольными путями выбраться из этого леса в ту сторону, где нет гор — навстречу королевскому войску. А там прибиться к нему и, если повезет, проскочить вместе с королем в заговоренную крепость.
Но быстро разобраться с устройством доспехов и методикой снятия их с бесчувственного тела и надевания на себя не удалось, а промедление было чревато неприятностями. И первой из них стало появление гейши на вороном коне — той самой, которая несколько раз поднимала с земли упавшее копье благородного рыцаря.
Меч, который Барабин отнял у оруженосца господина майордома, лежал поодаль у самого дуба. Именной рыцарский меч был гораздо ближе, в ножнах, украшенных буквами, которые складывались в слово «Эрефор». И Барабин, не задумываясь, взялся за этот меч.
Длинный сверкающий клинок легко выскользнул из ножен, и Роман уже готов был вонзить его в лошадь, чтобы лишить гейшу главного преимущества — но тут боевая невольница неожиданно спешилась сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55