Но собственные суперэлитные группы ФСБ действовали не лучше, и директору оставалось только переводить стрелки на медузу.
— Теперь второе. Отмечено не меньше трех случаев непосредственного контакта людей с медузой с весьма странными последствиями. Сначала трое школьников, потом сотрудник СОБРа, а еще через некоторое время — наш эксперт подошли к объекту слишком близко и были им поглощены. Двое школьников утверждают, что пошли вслед за третьим, а этого третьего вот уже несколько часов не могут найти. Собровец клянется, что гнался за человеком, которого он принял за нарушителя, и потерял ориентировку. А эксперт говорит, что был загипнотизирован видом медузы и опомнился только у нее внутри.
Директор ФСБ переворошил листки с распечатками и, не заглядывая в них, продолжил:
— Все четверо опрошенных рассказывают одно и то же. Разница только во времени. Когда там были школьники, светило солнце, а собровец и эксперт говорят про вечер и ночь. Причем эксперт добавляет, что видел там костер и людей у костра.
— Каких людей?
— Он не рискнул к ним подойти. А я не рискну утверждать, что это была не галлюцинация. Но во всем остальном описания всех четверых сходятся. Белая пустыня, вещество, которое похоже на снег, но имеет комнатную температуру и не тает от жары, растения на нитях, похожих на клубничные «усы», очень быстрый рост этих растений. Совпадают также детали ландшафта — море, озеро, холмы.
— И что все это может значить? — поинтересовался министр обороны.
— Могу процитировать мнение очевидцев. Школьники передали слова их третьего спутника Борецкого — того, который пропал. Он якобы сказал в их присутствии: «Это не Земля». А наш эксперт — он специалист по космическим излучениям и, вроде бы, не дурак — заявил так: «То, что там происходит, невозможно объяснить с точки зрения современной науки».
— И как мы будем это объяснять? — задал риторический вопрос глава МЧС.
— Мои аналитики предложили несколько версий. Если бы я еще вчера вздумал всерьез обсуждать любую из них, президент тут же отправил бы меня на давно заслуженный отдых. А я еще раньше уволил бы аналитиков. Но сегодня эти версии приходится рассматривать, потому что других нет.
Он сделал паузу, нашел на столе нужную бумажку и, пробежав по тексту глазами, стал своими словами кратко излагать то, что там написано.
— Версия первая. Медуза — это исследовательский комплекс. Космический корабль, лаборатория или что-то в этом роде. И там есть какой-то гипнотический генератор или сидят живые пришельцы-гипнотизеры. Они заманивают людей в лабораторию и внушают им, будто те находятся в белой пустыне. А потом изучают реакцию. Трое школьников пошли купаться в море — одна реакция, собровец Денисов обследовал местность на два километра вокруг и нашел собачий след — другая реакция, эксперт Дорофеев испугался и убежал — третья.
— То есть они изучают нашу психологию? — решил уточнить глава МЧС.
— Вероятно, да. Может быть, чтобы понять, как лучше установить с нами контакт. А может — чтобы определить, как лучше с нами воевать.
— Хорошенькая перспектива, — мрачно произнес министр обороны.
— Ну, это только предположения. Вот вам вторая версия: медуза — устройство для нуль перехода. С его помощью человек мгновенно перемещается на другую планету. Вариант — в параллельное пространство. И тогда то, что находится по другую сторону медузы — это действительно не Земля.
— А как на это смотрят физики? — спросил министр обороны.
— Физики на это никак не смотрят. Они говорят либо «слишком мало данных», либо «с точки зрения традиционной науки все это — полный абсурд». Так что все версии, которые я вам предлагаю, сочиняли лирики. Вот вам, кстати, версия третья. Медуза — это машина времени. Возможны два варианта. Либо это прошлое, и мы наблюдаем кольцо времени и зарождение жизни на Земле…
Тут уже не выдержали сразу двое из присутствующих, и оба хором спросили:
— Как это?
— Насколько я понимаю, очень просто. Сначала жизни на Земле не было. А потом появилась медуза и установила связь с нашим временем. И теперь таскает из нашего времени растения, животных и людей. Растения и животные там размножатся, люди одичают — и в таком состоянии жизнь просуществует до нашего времени и замкнет кольцо.
Директор ФСБ был человеком начитанным и фантастикой не пренебрегал. Поэтому он без труда разобрался в тонкостях этой странноватой версии. А вот министр обороны, привыкший мыслить прямолинейно, ничего со слуха не понял, нашел листок с распечаткой, пробежал текст глазами и буркнул:
— Чушь какая-то.
— Аналитики тоже пишут, что это маловероятно. Но есть другой вариант. Будущее. Жизнь на Земле уничтожена. Но уцелели компьютеры, которые запрограммированы на ее восстановление. Они связались с нашим временем и берут здесь растения, животных и людей.
— Фантастика! — пробормотал губернатор Петербурга.
— Фантастика, — согласился директор ФСБ. — Но это все были оптимистические версии. А есть еще пессимистические. Например, объект может быть не научной лабораторией, а разведывательным комплексом. Он заманивает людей, добывает у них информацию, а потом стирает память и заменяет ее ложной картиной.
— Интересно, какую информацию можно добыть у трех школьников, — скептически промолвил губернатор Петербурга. — Закон Архимеда?
— Может быть, поэтому медуза выплюнула школьников и захватила эксперта ФСБ. А может быть, это не корабль-разведчик, а машина уничтожения. Первым гостям внушается, что они побывали на чужой планете с волшебными деревьями и черт знает чем еще. Они раструбят об этом по всему свету, и толпы людей устремятся к медузе с криками: «Пустите нас в землю обетованную!» А там им устроят полную аннигиляцию — и дело с концом.
— Не знаю, как насчет аннигиляции, — произнес министр внутренних дел, — а крикуны уже есть. Какие-то идиоты с трех часов митингуют перед оцеплением и скандируют: «Пустите нас к инопланетянам!»
11
Сергея Медведева отправили в карантин.
Когда он спросил: «А это надолго?» — ему ничего не ответили по существу, но намекнули, что время, проведенное в карантине, потом зачтется в срок службы в армии.
Намекнули сгоряча, не подумав. Думать стали позже, когда возник вопрос — а что обещать женщинам или тем, кто уже отслужил?
А потом плюнули. Собровцу и эксперту ФСБ гарантировали сохранение зарплаты на весь период обследования, Пашке Голенищеву пообещали то же, что и Сереге, а больше никого и не было. Если появятся — там будет видно.
А хуже всех в этой ситуации было Наташке Сероглазовой. Ее любимого Сереженьку не просто заточили в какой-то секретный военный госпиталь, но еще и лишили свиданий. И не сказали, как долго продлится эта изоляция.
Была мысль, не следует ли изолировать вообще всех, кто находился в контакте с любым из четверки, отправленной в карантин. Но это в нашей хоть немного, но демократической стране могло вызвать серьезные проблемы.
По закону даже изоляция этой четверки была действием сомнительным. Ее провели, как противоэпидемическое мероприятие, но все прошло гладко только потому, что Борисов и Дорофеев беспрекословно соблюдали служебную дисциплину, а Медведев и Голенищев не знали законов.
По закону, если у изолированных не будет обнаружено какое-то определенное смертельно опасное инфекционное заболевание или явные признаки неизвестной болезни, то их придется отпустить. Закон стоит на страже гражданских прав и свобод и не позволяет схватить первого попавшегося человека на улице и сказать ему: «Мы подозреваем, что у тебя страшная заразная болезнь, которая проявится только через десять лет — так что посиди эти десять лет в изоляторе без права переписки».
Закон не предусматривает ситуацию под названием «прилет инопланетян» — и ничего тут не попишешь.
А изоляция людей, подозреваемых в контакте с подозреваемыми в заболевании — это будет похлеще сталинского термина «контакты, ведущие к подозрению в шпионаже».
В советское время это могло бы пройти — но при нынешней свободе слова о последствиях страшно даже подумать.
Вот если бы было введено чрезвычайное положение и объявлен всеобщий карантин — тогда другое дело. Но чрезвычайное положение вводит президент и утверждает Совет Федерации, а сведения, поступающие в Объединенный Штаб из Москвы, говорили о том, что президент сомневается в необходимости чрезвычайных мер.
Когда год назад к власти пришел президент-державник, многие надеялись, что он станет закручивать гайки. И весь год ему намекали, что неплохо бы ввести чрезвычайное положение по всей стране — ведь в экономике по-прежнему ничего не получается, народ нищает, южные окраины бурлят, преступность перехлестывает через край и только самые жесткие меры спасут Россию от окончательного развала.
Однако президент делал вид, что не понимает намеков, и не уставал заверять либеральную половину населения, а также зарубежных друзей в верности демократическим принципам. Из-за этого всевозможные сверхдержавники, поддержавшие президента на выборах, уже начали подумывать и даже говорить вслух, что они поставили не на того человека.
Но президент был опытным политиком. Старый лис, поднаторевший в кремлевских интригах, держал «ястребов» во главе силовых структур, и у остальных державников и сверхдержавников создавалось впечатление, будто президент по-прежнему с ними. А глава государства тем временем создавал противовес, расставляя на ключевые посты людей совсем другого склада и иных воззрений.
И один из таких людей — представитель президента по Санкт-Петербургу — был первым, кто высказался против карантинных мероприятий.
В споре, который за этим последовал, истина, как обычно, не родилась, но был достигнут определенный компромисс. В карантин попали только четыре человека — те, что побывали непосредственно в Зазеркалье. Их друзья, родственники и «лица, находившиеся в контакте, остались на свободе».
Но Наташу Сероглазову эта свобода не радовала. Она металась по квартире, как тигр в клетке: то порывалась звонить во все инстанции и требовать если не освобождения Сережи Медведева, то хотя бы ответа на вопрос, где он находится, то бросала трубку, так и не набрав номера — потому что не знала, куда надо звонить, зато знала, что ей ответят.
Наташа пыталась успокоиться и ради этого даже промучилась несколько минут под холодным душем — но все бесполезно.
Раньше, когда Сереже можно было в любой момент позвонить, позвать его на прогулку или в гости, поболтать о том о сем, Наташа вовсе не стремилась к тому, чтобы он все время был рядом. Иногда Серый даже надоедал ей — особенно когда начинал строить из себя невесть что.
А теперь Наташа вдруг почувствовала, что не может прожить без него и часа.
Опустела без тебя земля…
Наташе стало вдруг ужасно неуютно в привычной квартире, где она обитала с младенческих лет. Жить обычной жизнью — как прежде, как всегда, разговаривать с родителями, как ни в чем не бывало, ходить в магазин, мыть посуду, выносить мусор, поступать в институт — и знать, что сегодня Сережа не позвонит, и завтра тоже, и послезавтра, и вечером не будет свидания, и в выходной на дискотеку придется идти одной — лучше уж не ходить вообще!..
Невыносимо!
Она пыталась успокоить себя, мысленно восклицая: «Дура! Он ведь жив. Утром ты думала, что он умер — и это был кошмар. Но он жив и почти наверняка здоров. как только врачи в этом убедятся, его отпустят, и все будет хорошо. Ничего страшного не случилось».
И, глядя на медузу, которая неподвижно парила над деревьями, опустив до земли свои «юбки», Наташа задыхалась от ненависти к этому мерзкому инопланетному монстру, который отнял у нее любимого.
Хотя если присмотреться повнимательнее — никакой он не мерзкий.
И не монстр.
Красиво, черт возьми!
И так хочется подойти поближе, чтобы рассмотреть детали.
Черт бы побрал этих омоновцев, которые выстроились за железными барьерами, прикрылись щитами и никого не пускают за кольцо.
12
И дольше века длится день.
Так всегда кажется после бессонной ночи — особенно если оба дня, предыдущий и текущий, переполнены событиями.
Человек делит сутки не по часам. Полночь для него — понятие условное. Один день отделяется от другого не двенадцатью ударами часов, а сном. Нет сна — нет и разделения, и следующий день кажется продолжением предыдущего.
Удивительно другое. Ян Борецкий вовсе не хотел спать — хотя утром он даже не вздремнул толком.
Но утро давно кончилось, прошел день, наступил вечер, а Ян по-прежнему не чувствовал ни тяжести в голове, ни слабости в теле, и глаза его не слипались, и бодрости хватило бы на двоих.
На выходе из медузы дежурили новые персонажи. На смену СОБРу пришел спецотряд ФСБ, но эффект был сомнителен. Чекисты Яна не заметили.
Он спокойно прошел через всю запретную зону, переполненную солдатами, милицией и товарищами в штатском со специфическим выражением лица, так и оставаясь невидимым для всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Теперь второе. Отмечено не меньше трех случаев непосредственного контакта людей с медузой с весьма странными последствиями. Сначала трое школьников, потом сотрудник СОБРа, а еще через некоторое время — наш эксперт подошли к объекту слишком близко и были им поглощены. Двое школьников утверждают, что пошли вслед за третьим, а этого третьего вот уже несколько часов не могут найти. Собровец клянется, что гнался за человеком, которого он принял за нарушителя, и потерял ориентировку. А эксперт говорит, что был загипнотизирован видом медузы и опомнился только у нее внутри.
Директор ФСБ переворошил листки с распечатками и, не заглядывая в них, продолжил:
— Все четверо опрошенных рассказывают одно и то же. Разница только во времени. Когда там были школьники, светило солнце, а собровец и эксперт говорят про вечер и ночь. Причем эксперт добавляет, что видел там костер и людей у костра.
— Каких людей?
— Он не рискнул к ним подойти. А я не рискну утверждать, что это была не галлюцинация. Но во всем остальном описания всех четверых сходятся. Белая пустыня, вещество, которое похоже на снег, но имеет комнатную температуру и не тает от жары, растения на нитях, похожих на клубничные «усы», очень быстрый рост этих растений. Совпадают также детали ландшафта — море, озеро, холмы.
— И что все это может значить? — поинтересовался министр обороны.
— Могу процитировать мнение очевидцев. Школьники передали слова их третьего спутника Борецкого — того, который пропал. Он якобы сказал в их присутствии: «Это не Земля». А наш эксперт — он специалист по космическим излучениям и, вроде бы, не дурак — заявил так: «То, что там происходит, невозможно объяснить с точки зрения современной науки».
— И как мы будем это объяснять? — задал риторический вопрос глава МЧС.
— Мои аналитики предложили несколько версий. Если бы я еще вчера вздумал всерьез обсуждать любую из них, президент тут же отправил бы меня на давно заслуженный отдых. А я еще раньше уволил бы аналитиков. Но сегодня эти версии приходится рассматривать, потому что других нет.
Он сделал паузу, нашел на столе нужную бумажку и, пробежав по тексту глазами, стал своими словами кратко излагать то, что там написано.
— Версия первая. Медуза — это исследовательский комплекс. Космический корабль, лаборатория или что-то в этом роде. И там есть какой-то гипнотический генератор или сидят живые пришельцы-гипнотизеры. Они заманивают людей в лабораторию и внушают им, будто те находятся в белой пустыне. А потом изучают реакцию. Трое школьников пошли купаться в море — одна реакция, собровец Денисов обследовал местность на два километра вокруг и нашел собачий след — другая реакция, эксперт Дорофеев испугался и убежал — третья.
— То есть они изучают нашу психологию? — решил уточнить глава МЧС.
— Вероятно, да. Может быть, чтобы понять, как лучше установить с нами контакт. А может — чтобы определить, как лучше с нами воевать.
— Хорошенькая перспектива, — мрачно произнес министр обороны.
— Ну, это только предположения. Вот вам вторая версия: медуза — устройство для нуль перехода. С его помощью человек мгновенно перемещается на другую планету. Вариант — в параллельное пространство. И тогда то, что находится по другую сторону медузы — это действительно не Земля.
— А как на это смотрят физики? — спросил министр обороны.
— Физики на это никак не смотрят. Они говорят либо «слишком мало данных», либо «с точки зрения традиционной науки все это — полный абсурд». Так что все версии, которые я вам предлагаю, сочиняли лирики. Вот вам, кстати, версия третья. Медуза — это машина времени. Возможны два варианта. Либо это прошлое, и мы наблюдаем кольцо времени и зарождение жизни на Земле…
Тут уже не выдержали сразу двое из присутствующих, и оба хором спросили:
— Как это?
— Насколько я понимаю, очень просто. Сначала жизни на Земле не было. А потом появилась медуза и установила связь с нашим временем. И теперь таскает из нашего времени растения, животных и людей. Растения и животные там размножатся, люди одичают — и в таком состоянии жизнь просуществует до нашего времени и замкнет кольцо.
Директор ФСБ был человеком начитанным и фантастикой не пренебрегал. Поэтому он без труда разобрался в тонкостях этой странноватой версии. А вот министр обороны, привыкший мыслить прямолинейно, ничего со слуха не понял, нашел листок с распечаткой, пробежал текст глазами и буркнул:
— Чушь какая-то.
— Аналитики тоже пишут, что это маловероятно. Но есть другой вариант. Будущее. Жизнь на Земле уничтожена. Но уцелели компьютеры, которые запрограммированы на ее восстановление. Они связались с нашим временем и берут здесь растения, животных и людей.
— Фантастика! — пробормотал губернатор Петербурга.
— Фантастика, — согласился директор ФСБ. — Но это все были оптимистические версии. А есть еще пессимистические. Например, объект может быть не научной лабораторией, а разведывательным комплексом. Он заманивает людей, добывает у них информацию, а потом стирает память и заменяет ее ложной картиной.
— Интересно, какую информацию можно добыть у трех школьников, — скептически промолвил губернатор Петербурга. — Закон Архимеда?
— Может быть, поэтому медуза выплюнула школьников и захватила эксперта ФСБ. А может быть, это не корабль-разведчик, а машина уничтожения. Первым гостям внушается, что они побывали на чужой планете с волшебными деревьями и черт знает чем еще. Они раструбят об этом по всему свету, и толпы людей устремятся к медузе с криками: «Пустите нас в землю обетованную!» А там им устроят полную аннигиляцию — и дело с концом.
— Не знаю, как насчет аннигиляции, — произнес министр внутренних дел, — а крикуны уже есть. Какие-то идиоты с трех часов митингуют перед оцеплением и скандируют: «Пустите нас к инопланетянам!»
11
Сергея Медведева отправили в карантин.
Когда он спросил: «А это надолго?» — ему ничего не ответили по существу, но намекнули, что время, проведенное в карантине, потом зачтется в срок службы в армии.
Намекнули сгоряча, не подумав. Думать стали позже, когда возник вопрос — а что обещать женщинам или тем, кто уже отслужил?
А потом плюнули. Собровцу и эксперту ФСБ гарантировали сохранение зарплаты на весь период обследования, Пашке Голенищеву пообещали то же, что и Сереге, а больше никого и не было. Если появятся — там будет видно.
А хуже всех в этой ситуации было Наташке Сероглазовой. Ее любимого Сереженьку не просто заточили в какой-то секретный военный госпиталь, но еще и лишили свиданий. И не сказали, как долго продлится эта изоляция.
Была мысль, не следует ли изолировать вообще всех, кто находился в контакте с любым из четверки, отправленной в карантин. Но это в нашей хоть немного, но демократической стране могло вызвать серьезные проблемы.
По закону даже изоляция этой четверки была действием сомнительным. Ее провели, как противоэпидемическое мероприятие, но все прошло гладко только потому, что Борисов и Дорофеев беспрекословно соблюдали служебную дисциплину, а Медведев и Голенищев не знали законов.
По закону, если у изолированных не будет обнаружено какое-то определенное смертельно опасное инфекционное заболевание или явные признаки неизвестной болезни, то их придется отпустить. Закон стоит на страже гражданских прав и свобод и не позволяет схватить первого попавшегося человека на улице и сказать ему: «Мы подозреваем, что у тебя страшная заразная болезнь, которая проявится только через десять лет — так что посиди эти десять лет в изоляторе без права переписки».
Закон не предусматривает ситуацию под названием «прилет инопланетян» — и ничего тут не попишешь.
А изоляция людей, подозреваемых в контакте с подозреваемыми в заболевании — это будет похлеще сталинского термина «контакты, ведущие к подозрению в шпионаже».
В советское время это могло бы пройти — но при нынешней свободе слова о последствиях страшно даже подумать.
Вот если бы было введено чрезвычайное положение и объявлен всеобщий карантин — тогда другое дело. Но чрезвычайное положение вводит президент и утверждает Совет Федерации, а сведения, поступающие в Объединенный Штаб из Москвы, говорили о том, что президент сомневается в необходимости чрезвычайных мер.
Когда год назад к власти пришел президент-державник, многие надеялись, что он станет закручивать гайки. И весь год ему намекали, что неплохо бы ввести чрезвычайное положение по всей стране — ведь в экономике по-прежнему ничего не получается, народ нищает, южные окраины бурлят, преступность перехлестывает через край и только самые жесткие меры спасут Россию от окончательного развала.
Однако президент делал вид, что не понимает намеков, и не уставал заверять либеральную половину населения, а также зарубежных друзей в верности демократическим принципам. Из-за этого всевозможные сверхдержавники, поддержавшие президента на выборах, уже начали подумывать и даже говорить вслух, что они поставили не на того человека.
Но президент был опытным политиком. Старый лис, поднаторевший в кремлевских интригах, держал «ястребов» во главе силовых структур, и у остальных державников и сверхдержавников создавалось впечатление, будто президент по-прежнему с ними. А глава государства тем временем создавал противовес, расставляя на ключевые посты людей совсем другого склада и иных воззрений.
И один из таких людей — представитель президента по Санкт-Петербургу — был первым, кто высказался против карантинных мероприятий.
В споре, который за этим последовал, истина, как обычно, не родилась, но был достигнут определенный компромисс. В карантин попали только четыре человека — те, что побывали непосредственно в Зазеркалье. Их друзья, родственники и «лица, находившиеся в контакте, остались на свободе».
Но Наташу Сероглазову эта свобода не радовала. Она металась по квартире, как тигр в клетке: то порывалась звонить во все инстанции и требовать если не освобождения Сережи Медведева, то хотя бы ответа на вопрос, где он находится, то бросала трубку, так и не набрав номера — потому что не знала, куда надо звонить, зато знала, что ей ответят.
Наташа пыталась успокоиться и ради этого даже промучилась несколько минут под холодным душем — но все бесполезно.
Раньше, когда Сереже можно было в любой момент позвонить, позвать его на прогулку или в гости, поболтать о том о сем, Наташа вовсе не стремилась к тому, чтобы он все время был рядом. Иногда Серый даже надоедал ей — особенно когда начинал строить из себя невесть что.
А теперь Наташа вдруг почувствовала, что не может прожить без него и часа.
Опустела без тебя земля…
Наташе стало вдруг ужасно неуютно в привычной квартире, где она обитала с младенческих лет. Жить обычной жизнью — как прежде, как всегда, разговаривать с родителями, как ни в чем не бывало, ходить в магазин, мыть посуду, выносить мусор, поступать в институт — и знать, что сегодня Сережа не позвонит, и завтра тоже, и послезавтра, и вечером не будет свидания, и в выходной на дискотеку придется идти одной — лучше уж не ходить вообще!..
Невыносимо!
Она пыталась успокоить себя, мысленно восклицая: «Дура! Он ведь жив. Утром ты думала, что он умер — и это был кошмар. Но он жив и почти наверняка здоров. как только врачи в этом убедятся, его отпустят, и все будет хорошо. Ничего страшного не случилось».
И, глядя на медузу, которая неподвижно парила над деревьями, опустив до земли свои «юбки», Наташа задыхалась от ненависти к этому мерзкому инопланетному монстру, который отнял у нее любимого.
Хотя если присмотреться повнимательнее — никакой он не мерзкий.
И не монстр.
Красиво, черт возьми!
И так хочется подойти поближе, чтобы рассмотреть детали.
Черт бы побрал этих омоновцев, которые выстроились за железными барьерами, прикрылись щитами и никого не пускают за кольцо.
12
И дольше века длится день.
Так всегда кажется после бессонной ночи — особенно если оба дня, предыдущий и текущий, переполнены событиями.
Человек делит сутки не по часам. Полночь для него — понятие условное. Один день отделяется от другого не двенадцатью ударами часов, а сном. Нет сна — нет и разделения, и следующий день кажется продолжением предыдущего.
Удивительно другое. Ян Борецкий вовсе не хотел спать — хотя утром он даже не вздремнул толком.
Но утро давно кончилось, прошел день, наступил вечер, а Ян по-прежнему не чувствовал ни тяжести в голове, ни слабости в теле, и глаза его не слипались, и бодрости хватило бы на двоих.
На выходе из медузы дежурили новые персонажи. На смену СОБРу пришел спецотряд ФСБ, но эффект был сомнителен. Чекисты Яна не заметили.
Он спокойно прошел через всю запретную зону, переполненную солдатами, милицией и товарищами в штатском со специфическим выражением лица, так и оставаясь невидимым для всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29