Среди гостей короля Карин была единственной женщиной, а потому по мере возлияний направленное на нее мужское внимание только усиливалось. Даже огр пытался строить ей глазки.
Разведка доложила, что Красный флот достигнет побережья Вестланда уже следующим утром, и эта ночь для многих из нас может оказаться последней. Именно это событие король Людовик решил отметить грандиозной попойкой в своем шатре. Я не считал гулянья уместными ввиду грядущего боя, но на все мои возражения Людовик заявил, что настоящий рыцарь особенно страшен в бою, если выходит на него с похмелья. А кто не хочет, тот может вообще не пить, добавил он.
Многие так и делали. Человеческие генералы и гномы только пригубливали свои бокалы, Исидро предпочел всем напиткам простую воду, и только гигантский огр мог сравниться с человеческим королем в скорости поглощения спиртных напитков.
– Мы должны преподать им урок, а они должны его усвоить, – жестко сказал Людовик, осушив очередной бокал. – Мы в Вестланде не против торговли с Красным континентом, не против их послов, не против даже прибывающих оттуда миссионеров. В разумных пределах, конечно. Но если они решили пойти на нас войной, то пощады не будет. Мы должны забыть, что такое милосердие. Забыть об этом ради наших детей и внуков. Потому что если мы этого не сделаем, Красные придут снова. Мы обязаны нанести им удар, от которого они еще долго не оправятся.
В тех или иных вариантах Людовик толкал эту речь последние пять дней. Может, и больше. И он постоянно напирал на слово «должны».
Из-за непредсказуемости осенней погоды флот эльфов прибыл в Порт Первых Людей только пять дней тому назад, едва не опоздав к началу войны. Пока остальные эльфы разбивали лагерь и обустраивали быт, я только и делал, что всюду ходил и со всеми разговаривал, стараясь прояснить обстановку. Трепал языком с людьми, гномами, ограми. С самим Людовиком я беседовал не меньше двадцати раз.
Король нервничал, но старался этого не показывать. За пафосными речами таилась его неуверенность в завтрашнем дне, и я хорошо понимал своего царственного собрата. Или товарища по несчастью.
Власть – это ответственность, и чем больше государство, тем больший груз валится на твои плечи. Численность подданных Людовика была в десятки раз больше населения Зеленых Островов, и именно сюда Красные должны были нанести первый удар. Людовик имел полное право беспокоиться больше других.
Он сделал все, что мог. Заключил все союзы, призвал на помощь всех, до кого сумел докричаться. Люди, эльфы, гномы, драконы, огры…
Он сделал все, что мог, но окажется ли этого достаточно?
Гномы привезли с собой экспериментальные образцы своего «огнестрельного оружия». Как Ромарик и рассказывал мне с Карин, это были гигантские полые трубки с отверстием только с одной стороны. В эти трубки закладывался недавно изобретенный гномами порох, что позволяло гномам выстреливать огромными железными шарами на расстояние, втрое превышающее дальность выстрела самого мощного требюшета. По крайней мере, так утверждал Ромарик. При мне эти хреновины еще не испытывали.
Гномы назвали свои орудия «пушками», потому что название «трубы, стреляющие железными шарами» им не понравилось. Снаряды для пушек они назвали ядрами, потому что название «железные шары, которыми можно стрелять из пушек», по их мнению, не звучало.
К полю предстоящей битвы пушки были доставлены на автомобилях. Ромарик долго объяснял мне устройство специальных креплений, позволяющих стрелять из пушек, не снимая их с колесной базы, твердил что-то об амортизации и отдаче. Получившийся гибрид гномы назвали танком, потому что название «автомобиль, на котором можно перевозить пушки и стрелять из них» оказалось слишком длинным.
Возможно, на древнем языке гномов эти названия несли какую-то смысловую нагрузку, но мне они казались бессмысленным набором звуков.
Пока я размышлял о порохе и пушках, Людовик провозгласил очередной тост за победу. Если он будет продолжать в том же духе, то уже к полуночи ему удастся поверить в нее самому.
Его генералы были мрачны и думали о чем-то своем. Люди, которые занимались войной на профессиональной основе, должны были лучше других представлять, что именно ждет нас завтра.
Впрочем, особого веселья я не наблюдал ни у кого из присутствующих. Идея об убийстве десятков тысяч человек никак не могла способствовать хорошему настроению. Один только огр скалился в свою рыжую бороду, предвкушая добычу, которую пираты смогут захватить с кораблей вторжения.
Сославшись на усталость, я извинился перед Людовиком, и мы с Карин покинули его шатер. Вслед за нами на свежий воздух выбрался и Исидро.
Погода царила чудесная, это были последние теплые деньки перед сезоном промозглых осенних дождей. На безоблачном небе светили две луны Вестланда и мерцали звезды. Дул легкий прохладный ветерок.
– Жаль, что в последнее время не случалось сильных штормов, – заметил я. – Было бы совсем неплохо, если бы их чертов флот утонул где-нибудь посреди океана.
– Природа редко снисходит для решения земных проблем, – сказал Исидро.
– Чем ближе бой, тем больше я сомневаюсь, что поступил правильно, – признался я.
– Разумным людям свойственно сомневаться, – сказал Исидро. – В правильности своих решений всегда уверены только маньяки и фанатики. Я не хотел бы видеть на твоем месте какого-нибудь маньяка.
– Как вы думаете, Зеленые Острова изменятся к нашему возвращению? – спросил я.
Похищение королевы и последовавшие за ним казни леди Мелиссы и ее мужа Станниса вызвали широкий общественный резонанс. Как мы все ожидали, мнения эльфов разделились. Вслух преступление леди Мелиссы никто не одобрял, но о чем думали консервативно настроенные эльфы, оставалось только догадываться.
С необходимостью казни согласилось около восьмидесяти процентов населения, но это опять же вслух и прилюдно. Последние дни перед отплытием флота Доран занимался исключительно сбором слухов и говорил, что меня безоговорочно поддерживает более половины населения эльфов, особенно молодежь. Многие все же неодобрительно относились к моим решениям, но… Король – это единственный закон, а эльфы с законом не спорят.
– Изменения потребуют много времени, – сказал Исидро. – Перестройка мышления куда сложнее, чем перестройка здания.
– Какой же вы умный, – вздохнул я.
– С годами ты станешь таким же, – сказал Исидро. – Мне надо идти, Ринальдо. Я договорился о встрече со своими старыми коллегами и уже почти опоздал.
– Конечно, вы можете идти, – отпустил я своего учителя, и он растворился посреди окружающих нас палаток и костров.
Несмотря на поздний час, практически никто не спал. Солдаты сидели вокруг огня, чистили или точили оружие, латали одежду и вели неторопливые беседы. Это были ветераны армии Вестланда, и перспектива умереть уже следующим утром была для них вполне привычна.
В той же части лагеря, где базировалось ополчение, царила куда более нервозная обстановка. Люди, впервые взявшие в руки оружие несколько недель назад и никогда не видевшие перед собой умирающего врага или умирающего друга, пытались примириться с мыслями о грядущей битве. Там пили куда больше вина, разговаривали гораздо громче, временами до нас с Карин доносились взрывы нервного, находящегося на грани истерики смеха.
Лучше бы ополченцы отдыхали перед боем, подумал я. Куда смотрят их командиры, почему не прикажут разойтись по своим палаткам и хоть немного отдохнуть?
– Они все равно не заснут, – сказала Карин, когда я поделился с ней своими сомнениями. – Когда я была гладиатором и знала, что на следующий день мне предстоит драться на арене, я тоже не могла сомкнуть глаз. Привычка приходит только через несколько лет. Большинство этих парней из ополчения завтра умрут, так пусть же они проведут свою последнюю ночь так, как они хотят.
– Если они отдохнут, возможно, потери будут меньше.
– Не будут, – сказала Карин. – Дело не только в их физическом состоянии, и даже не в выучке, которой у них нет. Эти люди еще не побороли свой страх, Ринальдо, страх перед выбором убивать или быть убитым.
– И когда же они смогут его побороть?
– Полностью – только к началу третьего в их жизни боя.
– Людовик хочет закончить эту войну одним сражением.
– Значит, им повезло, и в борьбе со страхом отпадет всякая необходимость. Почему накануне битвы мы разговариваем о них?
– Не знаю, – сказал я. – Я тоже вряд ли смогу заснуть.
– Тебе доводилось убивать.
– Да, и воспоминания об этом меня не особенно греют.
– Тебе не в чем себя упрекнуть. В сражении с гоблинами ты был просто великолепен.
– Выбора не было.
– На войне его никогда нет. Но ты убивал не только в бою.
– Это было еще хуже, – сказал я.
– Признаться, я удивлена, что ты смог казнить леди Мелиссу собственноручно. А как же твои разговоры о милосердии, склонность прощать тех, кто делал тебе зло…
– Может быть, все дело в том, что зло было сделано не мне, – сказал я.
– Ты мстил за меня, красавчик? Я тронута.
Я промычал в ответ что-то невразумительное. Конечно, месть в казни леди Мелиссы присутствовала, но там было и что-то еще. Политик не должен принимать решения, руководствуясь одной только личной причиной, и он всегда должен думать о последствиях.
Взявшись за руки, мы с женой покинули лагерь и медленно брели по белому песку. Завтра этот песок станет красным от пролитой крови.
В происходящем присутствует определенная ирония – впервые в современной истории разумные существа будут убивать друг друга на пляже.
Где мы только друг друга не убивали: на равнинах, в горах, на воде и под землей. Вот теперь добрались до пляжей. Что дальше? Будем убивать друг друга в воздухе?
Или когда-нибудь мы все же научимся жить в мире и обходиться вообще без войн? Хотелось бы в это верить.
Гарланд бежал по песку так легко и грациозно, что я невольно им залюбовался. Он – истинный атлет, но это и неудивительно. Если ты несколько веков подряд следишь за своей физической формой и шлифуешь движения, от которых зависит твоя жизнь, со временем ты обретаешь грацию хищного зверя. Боевое искусство эльфов зависит не от силы, а от скорости, ловкости и мастерства. Поэтому эльфы не носят брони и очень редко пользуются в бою щитами. Лучший способ защиты – убивать первым. Всегда.
Интересно, Гарланд совершает обычную пробежку или хочет сообщить что-то своему королю? Как выяснилось, хочет.
– Сир, в нашем лагере дракон, – доложил Гарланд.
Судя по тому, что Гарланд не слишком взволнован визитом крылатой рептилии, непосредственной опасности этот дракон не представляет.
– Гарлеон? – уточнил я.
– Да, сир.
Спрашивать, что именно Гарлеону понадобилось в лагере эльфов, не было никакого смысла.
– Надеюсь, он ничего не повредил?
– Нет, он приземлился очень аккуратно. Снес пару палаток правым крылом, но пострадавших нет. Он хочет поговорить с вами, сир. Перед битвой.
– Я даже знаю, о чем он хочет поговорить, – вздохнул я. – Скажи ему, пусть прилетит сюда. Драконы очень громогласны, и незачем ему нарушать сон наших солдат.
– Конечно, сир, – Гарланд развернулся и побежал обратно.
Продолжать движение, пусть даже неспешное, не было необходимости, и мы с Карин сели на песок, лицом к морю и спиной к военному лагерю, слушая мерный рокот набегающих на берег волн.
Говорить не хотелось. Хотелось просто сидеть на песке, смотреть на звезды, наслаждаться аккомпанементом волн и больше чувствовать, чем слышать, дыхание Карин рядом со мной. Здесь и сейчас мне было хорошо и спокойно. Жаль, что даже вся магия Повелителя Молний не способна растянуть это мгновение еще хотя бы на пару дней…
Или лет.
Для того чтобы преодолеть небольшое расстояние на малой высоте, дракону приходится интенсивно работать крыльями, и Гарлеон совершил посадку, подняв тучу песка, тут же набившегося нам в волосы, в карманы и во все складки на одежде. Хорошо, что мы успели зажмуриться и прикрыть уши руками.
– ИЗВИНИ, РИНАЛЬДО, – громыхнул Гарлеон, наблюдая за нашими потугами избавиться от засыпавшего нас песка.
– Я все понимаю, – сказал я. – Недостаток высоты не позволяет тебе планировать.
– ИМЕННО ТАК. У НАС С ТОБОЙ СУЩЕСТВОВАЛА ДОГОВОРЕННОСТЬ, И НАЗНАЧЕННЫЙ СРОК ДАВНО ВЫШЕЛ, – сказал Гарлеон. – ТЫ ОТЫСКАЛ УБИЙЦУ МОЕГО ПЛЕМЯННИКА, КАК ОБЕЩАЛ?
Я подумал об оставшемся в лагере Джеффри Гавейне. Хотя именно его рука и нанесла Грамодону смертельный удар, леди Ива была виновна в убийстве дракона ничуть не меньше. А выдавать Гарлеону присягнувшего мне на верность человека я не собирался с самого начала.
– Нашел, – сказал я. – Но мне не удалось захватить его живым. Убийца твоего племянника мертв.
– ОН ПРИНЯЛ СМЕРТЬ ОТ ТВОЕЙ РУКИ?
– Нет, от руки одного из моих слуг, – сказал я. – Но это ведь одно и то же.
– ЖАЛЬ, ЧТО Я НЕ СМОГ ПОКАРАТЬ ЕГО САМ, НО Я ВСЕ РАВНО ГОВОРЮ ТЕБЕ СПАСИБО, КОРОЛЬ РИНАЛЬДО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44