Если можно чем-то объяснить его лютую ненависть к Леону, то лишь тем, что последний в полной мере являлся его противоположностью.
Боясь, чтобы декоратор случайно его не узнал, Бамбош хладнокровно решил уничтожить свидетеля или впутать в такие неприятности, чтобы устранить навеки.
Таким образом, слепая и свирепая злоба изверглась на этого честнейшего человека, ни разу в жизни не свернувшего с прямого пути.
Более того, эти два потока ненависти вскоре сольются воедино благодаря необычайному стечению обстоятельств, заставляющему даже самых заядлых скептиков признавать: «Все в мире случается, даже невозможное».
Соленого Клюва, лакея на посылках, служившего у Франсины д'Аржан под именем Жюстена, выставили за дверь.
Он якобы слегка злоупотреблял горячительными напитками, вот почему кокотка, не прощавшая своей челяди ни малейших шалостей, немедля велела вытолкать нарушителя взашей. После таинственной истории с колье между нею и Малышом-Прядильщиком пробежал ощутимый холодок. И юный шалопай, и прелестница — оба в глубине души полагали, что другой подложил ему свинью. Гортран думал, что колье припрятала Франсина, та же считала, что это миллионер показал большую ловкость рук. Между ними началась словесная война, в которой ни один не желал уступить ни пяди.
Разумеется, когда Гонтран узнал, что Франсина решила рассчитать своего лакея на побегушках, он поспешил заявить последнему:
— Я беру вас на службу и буду платить вдвое против того, что вы получали у мадам.
Соленый Клюв поспешно согласился принять такой неожиданный приварок, ибо Бамбош горел нетерпеливым желанием внедрить к Малышу-Прядильщику своего человека.
Этот бандит, всегда выбиравший самые удобные места для того, чтобы ловить рыбку в мутной воде, давно точил зубы на громадное состояние Малыша-Прядильщика. Ничем не брезговавший ловкач, Бамбош хотел, используя пороки богача, урвать свою долю в этой груде миллионов.
И снова слепой случай свел вместе двух злодеев, как если бы таинственная сила влекла их друг к другу.
Вечером первого же дня службы новый хозяин призвал к себе так называемого Жюстена и спросил безо всяких преамбул:
— Скажи-ка, приятель, любишь ли ты деньги?
— Хозяин шутит?
— Я никогда не шучу, когда речь идет о монете. Ну так как, любишь?
— Да, месье. Страстно люблю…
— Отлично. Так вот, за деньги… за много денег способен ли ты сделать все что угодно?
— Это зависит от суммы… И от того, что надо делать…
— А ты совсем не дурак, приятель. Скажи, во сколько ты оцениваешь свое сотрудничество… Да, сотрудничество…
— Мой господин так богат… И так щедр…
— Значит, за сотню луидоров ты исполнишь то, что прикажут?
— Скажу прямо, что за две тысячи франков я мог бы оказать вам кой-какие мелкие услуги.
— А если я дам больше, много больше?
— Я все сделаю.
— Даже…
— Господин хочет сказать: даже если придется пойти на преступление?
— Да.
— Какова будет цена?
— Десять тысяч франков сейчас. И столько же после того, как поручение будет выполнено.
— За тридцать тысяч франков можно бы и человека убить…
— Черт возьми, хватки у тебя не отнимешь, приятель. Ты порядочная каналья!
— Я уже несколько лет служу у богатых людей. И, знаете ли, дурной пример заразителен…
— Да ты остряк!
— Я парижанин!..
— И на тебя заведено дело на набережной Орфевр?
— О, это было так давно, что я уж об этом и думать забыл.
— Очень хорошо. Ешь, пей, отсыпайся, развлекайся. Будешь состоять при моей особе в качестве исполнителя особых поручений.
Назавтра Малыш-Прядильщик, пылая злобой и жаждой мести, посвятил слугу в свои планы. Несколькими часами спустя Соленый Клюв передал информацию Бамбошу, который, хлопая себя по ягодицам, воскликнул:
— А ведь само Провидение потворствует таким, как мы! Влезай-ка поглубже в это дело и получишь кучу хрустов! Черт возьми, ведь это именно тот человек, которого я взял на прицел!
С этого момента ничего не подозревавший Леон Ришар попал под неусыпное наблюдение.
Соленый Клюв привлек своего дружка, откликавшегося на прозвище Костлявый. Вдвоем они успели поговорить с соседями Леона, сослуживцами, консьержками, короче говоря, со всеми.
Костлявому было лет восемнадцать, но тем не менее это был один из самых решительных и жестоких членов банды. В наши дни существует такой странный и настораживающий факт — подростковая преступность. Встречаются многочисленные шайки, в которых старшие члены не достигли еще и двадцатилетнего возраста, а младшим — лет десять — двенадцать.
И недоросли эти бывают иногда чудовищно свирепы! Их охватывает порой неистовая жажда крови, своих жертв они лишают жизни самыми изощренными способами, убивают их кустарно, по-любительски, наслаждаясь страданиями. Костлявый был одним из таких подонков. И тем более опасным, что, имея свежее розовое личико, очень ловко носил женскую одежду. Переодетый в платье молоденькой парижской работницы, он пробирался в мастерские, частные дома и с самым невинным видом собирал сведения, необходимые банде, чтобы совершить грабеж. Множество раз он увлекал за собой людей, у которых подозревал наличие туго набитого кошелька. Только их и видели!
Юному уголовнику вменили в обязанность шпионить за Мими, разузнать, как живут девушка с матерью, каковы их взаимоотношения с Леоном Ришаром.
Художник, любивший Мими час от часу сильнее, с нетерпением ожидал того дня, когда любимая целиком будет принадлежать ему. Все свободное от работы время он посвящал двум женщинам.
Леон сразу же догадался о глубокой нужде, скрываемой ими с таким тактом, и стал размышлять, как помочь, не оскорбив их чувств. Надо было, чтобы вспомоществование не воспринималось как подаяние, дабы не нанести гордым душам незаживающей раны.
И способ был найден.
Молодой человек пожаловался, что столуется в харчевне и был бы счастлив иметь домашний очаг; пусть в его квартирке кухня будет размером с носовой платок, но «маленькая женушка» станет стряпать ему всякие вкусности.
— Вы хорошо готовите, Мими? — спросил он. — Я — большой гурман.
Гурман! Он, покупавший на обед полфунта хлеба и сардельки за два су, чтобы сэкономить деньги для покупки книг, брошюр, газет…
Мими поверила и ласково ответила:
— Да, Леон, я довольно неплохо готовлю и буду стряпать вам некоторые вкусные, но недорогие блюда.
— Какое счастье! Это замечательно, мы станем закатывать такие пиры! И матушке вашей кое-что перепадет!
Мамаша Казен растроганно смотрела на него и думала: «Именно о таком муже для Мими я и мечтала! Моя малышка будет счастлива!»
— Почему вы молчите, мадам?
— Ну конечно, милый мой мальчик, это будет чудесно, я и слов не нахожу.
— А что, если нам сразу же и попробовать? Давайте начнем без промедления. Вы не возражаете, Мими?
У девушки была еще одна монетка в сорок су. Эта сумма внушала ей уверенность в себе и, приготовившись показать чудеса кулинарного искусства, она горделиво заявила:
— Прекрасная мысль! Вот я сейчас схожу за продуктами, и вы увидите!
— Тогда позвольте мне дать вам на что их покупать.
— О нет, деньги у меня есть.
— Я в этом не сомневаюсь. Но я — мужчина, значит, плачу. Вы что, считаете меня живоглотом, способным сожрать сбережения моей маленькой женушки?
— Но вы — гость…
— Нет! Я начал у вас столоваться. Если только вы мне это разрешаете.
— От всего сердца разрешаю, друг мой!
— А вы, матушка Казен, согласны, чтобы я у вас питался?
— Милый мальчик, как я рада!
— Значит, я внесу вперед плату за неделю.
— Нет, — упорствовала Мими.
— Почему? Так меня приучил трактирщик. Если я вносил вперед недельную плату, он делал мне скидку в пять су на каждом обеде. Дайте и вы мне такие же льготы, как и мой отравитель.
— В таком случае я согласна. — Болезненная щепетильность Мими была удовлетворена.
Леон вручил ей восемнадцать франков и, смеясь, вычел скидку себе на табачок.
Их ужин был типичным трогательным ужином влюбленных, когда бифштекс то недожарен, то почти сгорел, в салате слишком много уксуса, все блюда невкусны, а кажутся восхитительными.
Они бросали друг на друга пылкие взгляды, тайком держались за руки, рассказывали какие-то безумные истории, смеялись как дети и привели бедную калеку в такое радостное возбуждение, что она больше не чувствовала боли.
И впрямь они устроили маленький пир!
Девушка приготовила угощение из нескольких блюд и подала на стол ге яства, которых они с матерью так долго были лишены.
Кофе! Две маленькие чашечки черного кофе — это бедное лакомство неимущих они смаковали с видом сибаритов.
Леон не пил кофе и никогда его не любил. Мими это казалось невероятным — она не могла взять в толк, как можно брезговать живительной влагой, от отсутствия которой страдает каждый парижанин.
Леон смеялся и называл кофе соком, выдавленным из черной шляпь .
Они расстелись поздно, а перед расставанием все расцеловались.
— Завтра утром приходите пить кофе с молоком, — сказала Мими,
— Опять кофе, — пошутил Леон. — Шляпный сок, разбавленный парижским молоком!..
Идея столоваться у невесты, осенившая юношу, была спасительной для обеих женщин.
По счастью, у Леона были кое-какие сбережения, которые должны были очень пригодиться на первых порах супружеской жизни. Он не без гордости сообщил об этих средствах матушке Казен и попросил принять их на хранение.
— Подождите хотя бы до свадьбы.
— Ах, если б вы знали, как тянут волынку в мэрии! Меня это просто бесит!
Декоратор торопился и в простоте душевной считал, что администрация встанет на его сторону, облегчит все формальности и тем самым ускорит его счастье.
Не тут-то было!
Наша администрация, которой Европа давным-давно уже перестала завидовать, занимается совершенно иными вещами, нежели людьми и их счастьем.
Сперва всей этой доброй, всегда смиренной публике следует указать ее место. Затем — подействовать ей на нервы, взбесить, ошеломить, а тогда уж лишить надежды.
И Леон прошел через все мытарства, предназначенные для тех, кому выпало несчастье иметь дело с крайне опасным зверем, имя которому — французский бюрократ.
Можно и впрямь подумать, что в нашей стране, где неуклонно падает рождаемость, администрация исхитряется, как только может, противодействовать бракам.
Первый же чиновник, к которому обратился Леон, был тщедушный маленький человечек, из неудачников, не преуспевших ни на поле, ни на заводе. Пыльный, с нездоровой желтоватой, как его папки, кожей, питающийся, казалось, бумагами наподобие мыши, он принял рослого Леона с большим высокомерием, тем более что одет был декоратор весьма скромно и держался вежливо.
— Что вам угодно? — после продолжительного молчания спросил чиновник с любезностью крокодила.
— Вступить в брак или хотя бы получить все необходимые сведения по этому поводу.
Чиновник воззрился на красивого гордого юношу, влюбленного конечно же в такую же красивую и гордую женщину и пользующегося взаимностью.
Плюгавый клерк сделал отталкивающую гримасу и почувствовал разлитие желчи.
Он подтянул люстриновые нарукавники, поправил очки и обежал глазами своих собратьев-чиновников, как бы говоря им: «Сейчас мы здорово повеселимся».
Этот гротескный тип наслаждался властью над людьми и издевался над ними.
— Друг мой, — ответил он с важностью. — Для этого в первую очередь нужна женщина.
Приглушенный смешок пробежал по конторе, где витал дух слежавшейся бумаги, чернил и человеческих особей, носящих несвежее белье.
Леон почувствовал, как на скулах выступает краска.
Он приблизился к конторке и ответил:
— Я не знал, что ваша профессия заключается в том, чтобы поставлять женщин тем, у кого их нет. Что до меня, то я не ищу себе невесту в брачных агентствах.
Ответ был столь метким, что чиновник позеленел от злости.
— Вы не имеете права здесь дерзить.
— Как и вы не имеете права насмехаться над посетителями. Если мне говорят «бей!», то я бью. Посмотрите мне прямо в глаза как мужчине, и вы поймете, что я не тот, кого легко взять голыми руками.
Поставленный на место конторщик не знал, как вести себя дальше. Он тотчас же стал униженно любезен, затаив желание при случае поизмываться над этим работягой, отнесшимся к его персоне без должного трепета.
Мечтая взять реванш, но опасаясь, как бы у молодого человека не оказалось какой-нибудь поддержки в лице депутата или муниципального советника, он вежливо проговорил:
— Ну что ж, если вы не любите шуток, тогда перейдем непосредственно к делу. Для вступления в брак вам потребуются следующие документы:
согласие на брак родителей, заверенное нотариусом, подписанное секретарем суда;
в случае, если родители умерли, необходимо свидетельство о смерти, подтвержденное соответствующими подписями;
согласие на брак бабушек и дедушек, если те еще живы;
свидетельство комиссара полиции о том, что вы проживаете в городе не менее полугода;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Боясь, чтобы декоратор случайно его не узнал, Бамбош хладнокровно решил уничтожить свидетеля или впутать в такие неприятности, чтобы устранить навеки.
Таким образом, слепая и свирепая злоба изверглась на этого честнейшего человека, ни разу в жизни не свернувшего с прямого пути.
Более того, эти два потока ненависти вскоре сольются воедино благодаря необычайному стечению обстоятельств, заставляющему даже самых заядлых скептиков признавать: «Все в мире случается, даже невозможное».
Соленого Клюва, лакея на посылках, служившего у Франсины д'Аржан под именем Жюстена, выставили за дверь.
Он якобы слегка злоупотреблял горячительными напитками, вот почему кокотка, не прощавшая своей челяди ни малейших шалостей, немедля велела вытолкать нарушителя взашей. После таинственной истории с колье между нею и Малышом-Прядильщиком пробежал ощутимый холодок. И юный шалопай, и прелестница — оба в глубине души полагали, что другой подложил ему свинью. Гортран думал, что колье припрятала Франсина, та же считала, что это миллионер показал большую ловкость рук. Между ними началась словесная война, в которой ни один не желал уступить ни пяди.
Разумеется, когда Гонтран узнал, что Франсина решила рассчитать своего лакея на побегушках, он поспешил заявить последнему:
— Я беру вас на службу и буду платить вдвое против того, что вы получали у мадам.
Соленый Клюв поспешно согласился принять такой неожиданный приварок, ибо Бамбош горел нетерпеливым желанием внедрить к Малышу-Прядильщику своего человека.
Этот бандит, всегда выбиравший самые удобные места для того, чтобы ловить рыбку в мутной воде, давно точил зубы на громадное состояние Малыша-Прядильщика. Ничем не брезговавший ловкач, Бамбош хотел, используя пороки богача, урвать свою долю в этой груде миллионов.
И снова слепой случай свел вместе двух злодеев, как если бы таинственная сила влекла их друг к другу.
Вечером первого же дня службы новый хозяин призвал к себе так называемого Жюстена и спросил безо всяких преамбул:
— Скажи-ка, приятель, любишь ли ты деньги?
— Хозяин шутит?
— Я никогда не шучу, когда речь идет о монете. Ну так как, любишь?
— Да, месье. Страстно люблю…
— Отлично. Так вот, за деньги… за много денег способен ли ты сделать все что угодно?
— Это зависит от суммы… И от того, что надо делать…
— А ты совсем не дурак, приятель. Скажи, во сколько ты оцениваешь свое сотрудничество… Да, сотрудничество…
— Мой господин так богат… И так щедр…
— Значит, за сотню луидоров ты исполнишь то, что прикажут?
— Скажу прямо, что за две тысячи франков я мог бы оказать вам кой-какие мелкие услуги.
— А если я дам больше, много больше?
— Я все сделаю.
— Даже…
— Господин хочет сказать: даже если придется пойти на преступление?
— Да.
— Какова будет цена?
— Десять тысяч франков сейчас. И столько же после того, как поручение будет выполнено.
— За тридцать тысяч франков можно бы и человека убить…
— Черт возьми, хватки у тебя не отнимешь, приятель. Ты порядочная каналья!
— Я уже несколько лет служу у богатых людей. И, знаете ли, дурной пример заразителен…
— Да ты остряк!
— Я парижанин!..
— И на тебя заведено дело на набережной Орфевр?
— О, это было так давно, что я уж об этом и думать забыл.
— Очень хорошо. Ешь, пей, отсыпайся, развлекайся. Будешь состоять при моей особе в качестве исполнителя особых поручений.
Назавтра Малыш-Прядильщик, пылая злобой и жаждой мести, посвятил слугу в свои планы. Несколькими часами спустя Соленый Клюв передал информацию Бамбошу, который, хлопая себя по ягодицам, воскликнул:
— А ведь само Провидение потворствует таким, как мы! Влезай-ка поглубже в это дело и получишь кучу хрустов! Черт возьми, ведь это именно тот человек, которого я взял на прицел!
С этого момента ничего не подозревавший Леон Ришар попал под неусыпное наблюдение.
Соленый Клюв привлек своего дружка, откликавшегося на прозвище Костлявый. Вдвоем они успели поговорить с соседями Леона, сослуживцами, консьержками, короче говоря, со всеми.
Костлявому было лет восемнадцать, но тем не менее это был один из самых решительных и жестоких членов банды. В наши дни существует такой странный и настораживающий факт — подростковая преступность. Встречаются многочисленные шайки, в которых старшие члены не достигли еще и двадцатилетнего возраста, а младшим — лет десять — двенадцать.
И недоросли эти бывают иногда чудовищно свирепы! Их охватывает порой неистовая жажда крови, своих жертв они лишают жизни самыми изощренными способами, убивают их кустарно, по-любительски, наслаждаясь страданиями. Костлявый был одним из таких подонков. И тем более опасным, что, имея свежее розовое личико, очень ловко носил женскую одежду. Переодетый в платье молоденькой парижской работницы, он пробирался в мастерские, частные дома и с самым невинным видом собирал сведения, необходимые банде, чтобы совершить грабеж. Множество раз он увлекал за собой людей, у которых подозревал наличие туго набитого кошелька. Только их и видели!
Юному уголовнику вменили в обязанность шпионить за Мими, разузнать, как живут девушка с матерью, каковы их взаимоотношения с Леоном Ришаром.
Художник, любивший Мими час от часу сильнее, с нетерпением ожидал того дня, когда любимая целиком будет принадлежать ему. Все свободное от работы время он посвящал двум женщинам.
Леон сразу же догадался о глубокой нужде, скрываемой ими с таким тактом, и стал размышлять, как помочь, не оскорбив их чувств. Надо было, чтобы вспомоществование не воспринималось как подаяние, дабы не нанести гордым душам незаживающей раны.
И способ был найден.
Молодой человек пожаловался, что столуется в харчевне и был бы счастлив иметь домашний очаг; пусть в его квартирке кухня будет размером с носовой платок, но «маленькая женушка» станет стряпать ему всякие вкусности.
— Вы хорошо готовите, Мими? — спросил он. — Я — большой гурман.
Гурман! Он, покупавший на обед полфунта хлеба и сардельки за два су, чтобы сэкономить деньги для покупки книг, брошюр, газет…
Мими поверила и ласково ответила:
— Да, Леон, я довольно неплохо готовлю и буду стряпать вам некоторые вкусные, но недорогие блюда.
— Какое счастье! Это замечательно, мы станем закатывать такие пиры! И матушке вашей кое-что перепадет!
Мамаша Казен растроганно смотрела на него и думала: «Именно о таком муже для Мими я и мечтала! Моя малышка будет счастлива!»
— Почему вы молчите, мадам?
— Ну конечно, милый мой мальчик, это будет чудесно, я и слов не нахожу.
— А что, если нам сразу же и попробовать? Давайте начнем без промедления. Вы не возражаете, Мими?
У девушки была еще одна монетка в сорок су. Эта сумма внушала ей уверенность в себе и, приготовившись показать чудеса кулинарного искусства, она горделиво заявила:
— Прекрасная мысль! Вот я сейчас схожу за продуктами, и вы увидите!
— Тогда позвольте мне дать вам на что их покупать.
— О нет, деньги у меня есть.
— Я в этом не сомневаюсь. Но я — мужчина, значит, плачу. Вы что, считаете меня живоглотом, способным сожрать сбережения моей маленькой женушки?
— Но вы — гость…
— Нет! Я начал у вас столоваться. Если только вы мне это разрешаете.
— От всего сердца разрешаю, друг мой!
— А вы, матушка Казен, согласны, чтобы я у вас питался?
— Милый мальчик, как я рада!
— Значит, я внесу вперед плату за неделю.
— Нет, — упорствовала Мими.
— Почему? Так меня приучил трактирщик. Если я вносил вперед недельную плату, он делал мне скидку в пять су на каждом обеде. Дайте и вы мне такие же льготы, как и мой отравитель.
— В таком случае я согласна. — Болезненная щепетильность Мими была удовлетворена.
Леон вручил ей восемнадцать франков и, смеясь, вычел скидку себе на табачок.
Их ужин был типичным трогательным ужином влюбленных, когда бифштекс то недожарен, то почти сгорел, в салате слишком много уксуса, все блюда невкусны, а кажутся восхитительными.
Они бросали друг на друга пылкие взгляды, тайком держались за руки, рассказывали какие-то безумные истории, смеялись как дети и привели бедную калеку в такое радостное возбуждение, что она больше не чувствовала боли.
И впрямь они устроили маленький пир!
Девушка приготовила угощение из нескольких блюд и подала на стол ге яства, которых они с матерью так долго были лишены.
Кофе! Две маленькие чашечки черного кофе — это бедное лакомство неимущих они смаковали с видом сибаритов.
Леон не пил кофе и никогда его не любил. Мими это казалось невероятным — она не могла взять в толк, как можно брезговать живительной влагой, от отсутствия которой страдает каждый парижанин.
Леон смеялся и называл кофе соком, выдавленным из черной шляпь .
Они расстелись поздно, а перед расставанием все расцеловались.
— Завтра утром приходите пить кофе с молоком, — сказала Мими,
— Опять кофе, — пошутил Леон. — Шляпный сок, разбавленный парижским молоком!..
Идея столоваться у невесты, осенившая юношу, была спасительной для обеих женщин.
По счастью, у Леона были кое-какие сбережения, которые должны были очень пригодиться на первых порах супружеской жизни. Он не без гордости сообщил об этих средствах матушке Казен и попросил принять их на хранение.
— Подождите хотя бы до свадьбы.
— Ах, если б вы знали, как тянут волынку в мэрии! Меня это просто бесит!
Декоратор торопился и в простоте душевной считал, что администрация встанет на его сторону, облегчит все формальности и тем самым ускорит его счастье.
Не тут-то было!
Наша администрация, которой Европа давным-давно уже перестала завидовать, занимается совершенно иными вещами, нежели людьми и их счастьем.
Сперва всей этой доброй, всегда смиренной публике следует указать ее место. Затем — подействовать ей на нервы, взбесить, ошеломить, а тогда уж лишить надежды.
И Леон прошел через все мытарства, предназначенные для тех, кому выпало несчастье иметь дело с крайне опасным зверем, имя которому — французский бюрократ.
Можно и впрямь подумать, что в нашей стране, где неуклонно падает рождаемость, администрация исхитряется, как только может, противодействовать бракам.
Первый же чиновник, к которому обратился Леон, был тщедушный маленький человечек, из неудачников, не преуспевших ни на поле, ни на заводе. Пыльный, с нездоровой желтоватой, как его папки, кожей, питающийся, казалось, бумагами наподобие мыши, он принял рослого Леона с большим высокомерием, тем более что одет был декоратор весьма скромно и держался вежливо.
— Что вам угодно? — после продолжительного молчания спросил чиновник с любезностью крокодила.
— Вступить в брак или хотя бы получить все необходимые сведения по этому поводу.
Чиновник воззрился на красивого гордого юношу, влюбленного конечно же в такую же красивую и гордую женщину и пользующегося взаимностью.
Плюгавый клерк сделал отталкивающую гримасу и почувствовал разлитие желчи.
Он подтянул люстриновые нарукавники, поправил очки и обежал глазами своих собратьев-чиновников, как бы говоря им: «Сейчас мы здорово повеселимся».
Этот гротескный тип наслаждался властью над людьми и издевался над ними.
— Друг мой, — ответил он с важностью. — Для этого в первую очередь нужна женщина.
Приглушенный смешок пробежал по конторе, где витал дух слежавшейся бумаги, чернил и человеческих особей, носящих несвежее белье.
Леон почувствовал, как на скулах выступает краска.
Он приблизился к конторке и ответил:
— Я не знал, что ваша профессия заключается в том, чтобы поставлять женщин тем, у кого их нет. Что до меня, то я не ищу себе невесту в брачных агентствах.
Ответ был столь метким, что чиновник позеленел от злости.
— Вы не имеете права здесь дерзить.
— Как и вы не имеете права насмехаться над посетителями. Если мне говорят «бей!», то я бью. Посмотрите мне прямо в глаза как мужчине, и вы поймете, что я не тот, кого легко взять голыми руками.
Поставленный на место конторщик не знал, как вести себя дальше. Он тотчас же стал униженно любезен, затаив желание при случае поизмываться над этим работягой, отнесшимся к его персоне без должного трепета.
Мечтая взять реванш, но опасаясь, как бы у молодого человека не оказалось какой-нибудь поддержки в лице депутата или муниципального советника, он вежливо проговорил:
— Ну что ж, если вы не любите шуток, тогда перейдем непосредственно к делу. Для вступления в брак вам потребуются следующие документы:
согласие на брак родителей, заверенное нотариусом, подписанное секретарем суда;
в случае, если родители умерли, необходимо свидетельство о смерти, подтвержденное соответствующими подписями;
согласие на брак бабушек и дедушек, если те еще живы;
свидетельство комиссара полиции о том, что вы проживаете в городе не менее полугода;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76