Мода сделала очередной круг, правда, Сма всегда отдавала предпочтение классическому стилю.
— Он всё ещё там? — тихо спросила Дизиэт, глядя на вооружённых часовых перед мрачновато-величественным зданием Министерства Иностранных дел.
— Обсуждает с начальством какой-то странный план кредитования, — прошептал дрон. — Хочешь послушать?
— Хм-м… Пожалуй, нет.
— Черт! — заорал Скаффен-Амтиско. — Не могу поверить!
Сма украдкой покосилась на свой «чемодан».
— Что он сказал?
— Не в этом дело! — охнул дрон. — Корабль «Действительно Очень Маленькая Гравитация» только что вычислил, каковы намерения этого маньяка!
Общеконтактный корабль находился на орбите, обеспечивая «Ксенофобу» всяческую поддержку. На «Гравитацию» передавались сведения от «жучков», установленных в самых разных местах, а также информация со всех компьютеров на планете.
— Ну? — поторопила она робота. Мимо прогрохотал ещё один бронетранспортёр.
— Он спятил, и к тому же одержим жаждой власти! — взволнованно продолжал Скаффен. — Представь себе, планета поделена между несколькими довольно пожилыми автократами. Так вот: они за довольно короткий срок значительно помолодели. Представляешь? «Корпорация Закалве», занимающаяся в том числе и генотехнологией, получала от них бешеные деньги. А недавно один из них, этнарх Кериан, который контролировал добрую половину этого континента, был найден мёртвым в своей постели с пулей во лбу. Именно его кончина и вызвала такую активность военных. Да, вот что ещё интересно — эти молодеющие на глазах автократы становятся чересчур добрыми.
Дизиэт закрыла глаза, словно ей стало больно смотреть.
— И что дальше? — тихо спросила она.
— Ситуация лучше от этого не становится, к тому же им угрожает военный переворот. А ведь у этих безмозглых психов есть термоядерное! — визжал дрон.
«Хорошо, что он окружает свою речь специальным полем, поэтому его слышу только я». Всё-таки Сма тихонько толкнула «чемодан» ногой.
— Должно быть, ему удалось расшифровать генетический код собственных клеток. Это стабильное состояние ретростарения, которое Закалве получил от нас — он продавал его и за деньги, и за услуги! Пытался заставить этих одержимых мономанией диктаторов вести себя как порядочные люди. Благодаря его нелепым альтруистическим планам.
— Успокойся, чёрт подери!
— Сма, я спокоен. Просто хочу объяснить тебе масштабы авантюры, которую он затеял. «Гравитация» пытается задуть фитиль. — Он замолчал, потом продолжил: — Я только что получил сообщение — у тебя ровно сутки, чтобы вытащить отсюда этого полудурка, иначе его выдернут по схеме срочной замены. Кстати, разрешены все способы захвата.
— Что дальше?
— Совещание закончилось, но Закалве вместо того, чтобы сесть в свою машину и уехать, собрался лететь на базу военного флота, где его ждёт субмарина.
Дизиэт решительно встала со скамьи.
— Субмарина, говоришь? Возвращаемся в доки, согласен?
— Да. Но ты меня беспокоишь, Сма. Слишком равнодушно ты ко всему этому относишься.
— В панику я ударюсь позже, — она кивнула собственным невесёлым мыслям. — Вон такси. Как будет: «В доки»?
Вот уже шесть часов они следовали за субмариной, которая неспешно двигалась к экватору.
— Тридцать пять узлов! Разве это скорость! — кипел от возмущения Скаффен-Амтиско. — Тридцать пять узлов!
— Для них это быстро… и почему ты так плохо относишься к своим собратьям-механизмам? — Сма внимательно наблюдала, как силуэт подлодки перемещается по экрану, их разделяло несколько десятков миль.
— Лодка — это не робот, — устало ответил дрон. — Самое умное в ней — капитан-человек. Больше здесь нечего добавить…
— Есть хоть какие-нибудь предположения, куда она следует?
— Нет. Капитану ведено доставить Закалве туда, куда он укажет. Возможно, он намерен посетить архипелаг у экватора или — при такой черепашьей скорости на это уйдёт несколько дней — побережье другого континента.
— Проверь острова и побережье. Должна же быть у него какая-то цель!
— Уже проверяю, — отрезал Скаффен.
Дизиэт бросила на дрона укоризненный короткий взгляд, и поле вокруг робота окрасилось в нежно-лиловые тона — цвет искреннего раскаяния.
— Сма, этот… человек… полностью провалил прошлую операцию. И все потому, что отказался прорываться из Зимнего Дворца и тем самым обеспечить равновесие в затяжном военном конфликте. У нас на него столько компромата — у тебя волосы встанут дыбом! А теперь он близок к тому, чтобы спровоцировать глобальную катастрофу. После Фолса — с тех пор как он решил стать самостоятельным — наш приятель представляет собой не что иное, как стихийное бедствие. Неважно, как там получится с Бейчеем… но удалить Закалве со сцены, вне всякого сомнения, необходимо.
Сма посмотрела в центр сенсорной полосы дрона.
— Во-первых, — отчеканила она, — не смей говорить о человеческих жизнях так, словно они имеют второстепенное значение. Во-вторых, ты, похоже, забыл про резню в трактире.
— Послушай, ты когда-нибудь разрешишь мне забыть об этом?
— Надеюсь, ты догадываешься о последствиях, если ещё раз предпримешь нечто подобное?
— Дизиэт, неужели тебе пришло в голову, что я могу убить Закалве? Это просто смешно.
— Я тебя предупредила. — Она не сводила глаз с экрана. — У нас есть приказ.
— У нас нет приказа, Сма, а есть план действий.
— Так вот, по этому плану мы забираем господина Закалве и везём его в Вуренхуц. Если ты на каком-нибудь этапе выразишь своё несогласие, тебя заменят.
Скаффен-Амтиско секунду помолчал, потом медленно произнёс:
— Сма, неужели ты думаешь, что я могу его убить? Мне обидно это слышать, и только одно тебя оправдывает — мы оба взвинчены. Впрочем, если это преследование будет продолжаться, то нас обоих исключат из игры — и Закалве проснётся на «Ксенофобе» или «Гравитации» в полном недоумении по поводу происходящего. — Дрон умолк, а через несколько секунд сообщил: — Похоже, он следует к тем экваториальным островам, половина которых принадлежит лично ему.
Дизиэт молча кивнула, продолжая наблюдать за ползущей впереди субмариной.
Через девять часов субмарина всплыла неподалёку от одного из атоллов; к берегу направилась небольшая надувная лодка. Сма и дрон внимательно следили за тем, как одинокая фигура пересекла залитый солнцем пустынный пляж и направилась к невысокому зданию из ослепительно-белых плит — судя по всему, элитному отелю. Что касается подлодки, то она сразу же ушла под воду и легла на курс — обратно к порту.
— Чем занимается Закалве? — поинтересовалась Дизиэт после того, как объект их наблюдения пробыл в отеле минут десять.
— Прощается с девушкой.
— И это все?
— Похоже, он прибыл сюда только ради этого.
— Почему бы не воспользоваться самолётом? — удивилась Сма.
— Здесь нет взлётно-посадочной полосы, да и вообще в этих местах запрещено активное перемещение какого-либо транспорта. Гидроплан, судя по расписанию, будет только через пару дней. Нет, субмарина — это действительно самый быстрый способ…
Дрон умолк.
— Скаффен-Амтиско, ты не уснул? — напомнила о себе Сма.
— Ну, — медленно произнёс тот, — эта шлюшка только что расправилась с массой драгоценностей — в ярости топтала их ногами — и разнесла в щепки несколько ценных антикварных предметов из меблировки комнаты, а теперь валяется в постели и ревёт в три ручья. Закалве уселся посреди комнаты на пол с внушительным бокалом спиртного и говорит следующее, цитирую: «Ладно, так и быть: если это ты, Сма, то приходи — поболтаем».
Дизиэт внимательно изучала на экране изображение маленького острова — зелёная лепёшка на голубой поверхности океана.
— Знаешь, — вздохнула она, — так хочется его убить…
— Становись в очередь. Желающих более чем достаточно. Всплываем?
— Всплываем. Пойдём, повидаемся с этим мерзавцем.
Глава X
Свет — но не очень сильный. Тяжёлый, спёртый воздух и сильная боль — по всему телу. Хотелось кричать, корчиться от этой нестерпимой боли, но не было сил, чтобы сделать вдох или просто пошевелиться. Внутри медленно росла и поднималась тень — тёмная, всепоглощающая, способная уничтожить всякую мысль… Он потерял сознание.
Свет — но не очень сильный. Ещё должна быть боль, но теперь она казалась незначительной, не стоящей внимания. Просто надо относиться к ней по-другому, только и всего. Интересно, откуда взялась эта мысль — неужели его научили думать именно так о боли? О любой боли?
Внезапно всё, о чём он думал, обрело особый, странно метафорический смысл. Боль, например, стала бескрайним океаном, и он дрейфовал по его волнам. Тело казалось ему городом, над которым довлела неприступная крепость — его мозг. И внутри этой цитадели он по-прежнему обладал неограниченной властью. Что касается той части его сознания, которая продуцировала всевозможные сравнения, то она была похожа… Внезапно обнаружилось, что придумать подходящее сравнение очень трудно!.. Ну, хорошо, сравним её с волшебным зеркалом. Последняя метафора далась с трудом, отняла последние силы, и он снова скользнул в бездонную темноту.
Свет был здесь и раньше, не так ли?
Постепенно усиливаясь, сияние становилось болезненно-ярким. Он покинул крепость и оказался в утлой, скрипучей лодке, которую гнал вперёд по чёрным волнам океана сильный порывистый ветер. Свет лился откуда-то сверху, слепил глаза, не давая возможности что-либо разглядеть. Порой у него возникало ощущение, что он затерялся в океане, и тогда он испытывал страх — что его ждёт, что может случиться с его жалкой лодчонкой? Солёная волна хлестнула через борт, и слова боль проникала сквозь поры, и она же одновременно была океанской пучиной, куда он медленно и безостановочно погружался. К счастью, кто-то пришёл ему на помощь и выключил свет. Дальше его ждала темнота, безмолвие и… отсутствие боли.
Опять этот свет… и маленькая лодочка, атакуемая волнами океана. Вдали — недосягаемая теперь цитадель на небольшом островке. Звук… теперь появился звук, этого не было раньше. Он попытался прислушаться, но не смог разобрать слов. И всё же почему-то складывалось впечатление, что некто задаёт ему вопросы. Кто? Он ждал и ответов тоже — извне или изнутри себя, но ничего не пришло, кроме ощущения покинутости, страшной потери. Какой потери?
Тогда он сам решил задать себе несколько вопросов. Цитадель — это мозг? Но крепость должна защищать город — его тело. Ему же казалось, что город находится под чьей-то властью. Кто-то могущественный завладел им. Что такое лодка, океан? Океан это боль, это понятно, а лодка… да, лодка защищает от боли, позволяя ему думать. Пока всё идёт гладко. Но что такое свет? Пожалуй, сейчас не найти ответа. Или — такой, к примеру, вопрос: что представляет собой звук? Бесполезно. Ну, хорошо, попробуем спросить себя иначе: где это все происходит?
Он принялся шарить по карманам, прощупал всю свою одежду в поисках ответа. Призвать на помощь воображение? Итак, он находится в подземелье замка среди всевозможного барахла: ненужных мыслей и непрошеных воспоминаний… Черт, не получается! Отчаяние его было столь велико, что из глаз неудержимо полились слезы. А когда наконец тело перестали сотрясать рыдания, он открыл глаза и увидел у себя в руке клочок бумаги, на котором крупными печатными буквами было написано: ФОЛС. Порыв ветра выхватил у него этот клочок и швырнул в тёмное небо. Тем не менее слово запомнилось. Планета Фоле — таков оказался ответ.
Итак, кое-что ему удалось-таки выяснить… но зачем он здесь?
Похороны. Какие-то туманные воспоминания связаны с похоронами. Может быть, это его похороны? Значит, он умер? Мысли устремились в указанном направлении. Если загробная жизнь существует, то его должны покарать за все содеянное. Наверное, море боли это и есть наказание, а беспощадный свет — это бог. Жестокий бог… Но ведь он совершил столько полезных дел! Разве это не аннулирует некоторые из его проступков? Полезных — кому?.. Надменные, самодовольные ублюдки, вы кругом неправы! Хорошо бы вернуться и сообщить им об этом. Представляю, какую рожу скорчит Сма!
Нет, это были чужие похороны. Он вспомнил высокую башню на вершине утёса, о который с шумом разбивались волны, каменистую дорогу… Увидел себя среди участников торжественно-мрачной процессии — хоронили какого-то старого воина.
Что-то ещё не давало ему покоя. Он вцепился в борт лодки и устремил взгляд поверх бушующих волн. Корабль! Время от времени на горизонте появлялся корабль размером не больше точки — невозможно было определить, что это за судно, и всё же он каким-то таинственным образом знал, что оно ему знакомо…
Внезапно лодчонка раскололась надвое, он камнем пошёл ко дну, но вместо воды вокруг него теперь было бесконечное небо, а под ним — океан; крошечное пятнышко на его поверхности неумолимо росло, это была ещё одна лодка, в которую он рухнул спустя мгновение. И ещё раз, — снова он тонет, а затем видит вокруг голубое небо, океан внизу и лодку на его безбрежной глади…
Корабль теперь находился намного ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Он всё ещё там? — тихо спросила Дизиэт, глядя на вооружённых часовых перед мрачновато-величественным зданием Министерства Иностранных дел.
— Обсуждает с начальством какой-то странный план кредитования, — прошептал дрон. — Хочешь послушать?
— Хм-м… Пожалуй, нет.
— Черт! — заорал Скаффен-Амтиско. — Не могу поверить!
Сма украдкой покосилась на свой «чемодан».
— Что он сказал?
— Не в этом дело! — охнул дрон. — Корабль «Действительно Очень Маленькая Гравитация» только что вычислил, каковы намерения этого маньяка!
Общеконтактный корабль находился на орбите, обеспечивая «Ксенофобу» всяческую поддержку. На «Гравитацию» передавались сведения от «жучков», установленных в самых разных местах, а также информация со всех компьютеров на планете.
— Ну? — поторопила она робота. Мимо прогрохотал ещё один бронетранспортёр.
— Он спятил, и к тому же одержим жаждой власти! — взволнованно продолжал Скаффен. — Представь себе, планета поделена между несколькими довольно пожилыми автократами. Так вот: они за довольно короткий срок значительно помолодели. Представляешь? «Корпорация Закалве», занимающаяся в том числе и генотехнологией, получала от них бешеные деньги. А недавно один из них, этнарх Кериан, который контролировал добрую половину этого континента, был найден мёртвым в своей постели с пулей во лбу. Именно его кончина и вызвала такую активность военных. Да, вот что ещё интересно — эти молодеющие на глазах автократы становятся чересчур добрыми.
Дизиэт закрыла глаза, словно ей стало больно смотреть.
— И что дальше? — тихо спросила она.
— Ситуация лучше от этого не становится, к тому же им угрожает военный переворот. А ведь у этих безмозглых психов есть термоядерное! — визжал дрон.
«Хорошо, что он окружает свою речь специальным полем, поэтому его слышу только я». Всё-таки Сма тихонько толкнула «чемодан» ногой.
— Должно быть, ему удалось расшифровать генетический код собственных клеток. Это стабильное состояние ретростарения, которое Закалве получил от нас — он продавал его и за деньги, и за услуги! Пытался заставить этих одержимых мономанией диктаторов вести себя как порядочные люди. Благодаря его нелепым альтруистическим планам.
— Успокойся, чёрт подери!
— Сма, я спокоен. Просто хочу объяснить тебе масштабы авантюры, которую он затеял. «Гравитация» пытается задуть фитиль. — Он замолчал, потом продолжил: — Я только что получил сообщение — у тебя ровно сутки, чтобы вытащить отсюда этого полудурка, иначе его выдернут по схеме срочной замены. Кстати, разрешены все способы захвата.
— Что дальше?
— Совещание закончилось, но Закалве вместо того, чтобы сесть в свою машину и уехать, собрался лететь на базу военного флота, где его ждёт субмарина.
Дизиэт решительно встала со скамьи.
— Субмарина, говоришь? Возвращаемся в доки, согласен?
— Да. Но ты меня беспокоишь, Сма. Слишком равнодушно ты ко всему этому относишься.
— В панику я ударюсь позже, — она кивнула собственным невесёлым мыслям. — Вон такси. Как будет: «В доки»?
Вот уже шесть часов они следовали за субмариной, которая неспешно двигалась к экватору.
— Тридцать пять узлов! Разве это скорость! — кипел от возмущения Скаффен-Амтиско. — Тридцать пять узлов!
— Для них это быстро… и почему ты так плохо относишься к своим собратьям-механизмам? — Сма внимательно наблюдала, как силуэт подлодки перемещается по экрану, их разделяло несколько десятков миль.
— Лодка — это не робот, — устало ответил дрон. — Самое умное в ней — капитан-человек. Больше здесь нечего добавить…
— Есть хоть какие-нибудь предположения, куда она следует?
— Нет. Капитану ведено доставить Закалве туда, куда он укажет. Возможно, он намерен посетить архипелаг у экватора или — при такой черепашьей скорости на это уйдёт несколько дней — побережье другого континента.
— Проверь острова и побережье. Должна же быть у него какая-то цель!
— Уже проверяю, — отрезал Скаффен.
Дизиэт бросила на дрона укоризненный короткий взгляд, и поле вокруг робота окрасилось в нежно-лиловые тона — цвет искреннего раскаяния.
— Сма, этот… человек… полностью провалил прошлую операцию. И все потому, что отказался прорываться из Зимнего Дворца и тем самым обеспечить равновесие в затяжном военном конфликте. У нас на него столько компромата — у тебя волосы встанут дыбом! А теперь он близок к тому, чтобы спровоцировать глобальную катастрофу. После Фолса — с тех пор как он решил стать самостоятельным — наш приятель представляет собой не что иное, как стихийное бедствие. Неважно, как там получится с Бейчеем… но удалить Закалве со сцены, вне всякого сомнения, необходимо.
Сма посмотрела в центр сенсорной полосы дрона.
— Во-первых, — отчеканила она, — не смей говорить о человеческих жизнях так, словно они имеют второстепенное значение. Во-вторых, ты, похоже, забыл про резню в трактире.
— Послушай, ты когда-нибудь разрешишь мне забыть об этом?
— Надеюсь, ты догадываешься о последствиях, если ещё раз предпримешь нечто подобное?
— Дизиэт, неужели тебе пришло в голову, что я могу убить Закалве? Это просто смешно.
— Я тебя предупредила. — Она не сводила глаз с экрана. — У нас есть приказ.
— У нас нет приказа, Сма, а есть план действий.
— Так вот, по этому плану мы забираем господина Закалве и везём его в Вуренхуц. Если ты на каком-нибудь этапе выразишь своё несогласие, тебя заменят.
Скаффен-Амтиско секунду помолчал, потом медленно произнёс:
— Сма, неужели ты думаешь, что я могу его убить? Мне обидно это слышать, и только одно тебя оправдывает — мы оба взвинчены. Впрочем, если это преследование будет продолжаться, то нас обоих исключат из игры — и Закалве проснётся на «Ксенофобе» или «Гравитации» в полном недоумении по поводу происходящего. — Дрон умолк, а через несколько секунд сообщил: — Похоже, он следует к тем экваториальным островам, половина которых принадлежит лично ему.
Дизиэт молча кивнула, продолжая наблюдать за ползущей впереди субмариной.
Через девять часов субмарина всплыла неподалёку от одного из атоллов; к берегу направилась небольшая надувная лодка. Сма и дрон внимательно следили за тем, как одинокая фигура пересекла залитый солнцем пустынный пляж и направилась к невысокому зданию из ослепительно-белых плит — судя по всему, элитному отелю. Что касается подлодки, то она сразу же ушла под воду и легла на курс — обратно к порту.
— Чем занимается Закалве? — поинтересовалась Дизиэт после того, как объект их наблюдения пробыл в отеле минут десять.
— Прощается с девушкой.
— И это все?
— Похоже, он прибыл сюда только ради этого.
— Почему бы не воспользоваться самолётом? — удивилась Сма.
— Здесь нет взлётно-посадочной полосы, да и вообще в этих местах запрещено активное перемещение какого-либо транспорта. Гидроплан, судя по расписанию, будет только через пару дней. Нет, субмарина — это действительно самый быстрый способ…
Дрон умолк.
— Скаффен-Амтиско, ты не уснул? — напомнила о себе Сма.
— Ну, — медленно произнёс тот, — эта шлюшка только что расправилась с массой драгоценностей — в ярости топтала их ногами — и разнесла в щепки несколько ценных антикварных предметов из меблировки комнаты, а теперь валяется в постели и ревёт в три ручья. Закалве уселся посреди комнаты на пол с внушительным бокалом спиртного и говорит следующее, цитирую: «Ладно, так и быть: если это ты, Сма, то приходи — поболтаем».
Дизиэт внимательно изучала на экране изображение маленького острова — зелёная лепёшка на голубой поверхности океана.
— Знаешь, — вздохнула она, — так хочется его убить…
— Становись в очередь. Желающих более чем достаточно. Всплываем?
— Всплываем. Пойдём, повидаемся с этим мерзавцем.
Глава X
Свет — но не очень сильный. Тяжёлый, спёртый воздух и сильная боль — по всему телу. Хотелось кричать, корчиться от этой нестерпимой боли, но не было сил, чтобы сделать вдох или просто пошевелиться. Внутри медленно росла и поднималась тень — тёмная, всепоглощающая, способная уничтожить всякую мысль… Он потерял сознание.
Свет — но не очень сильный. Ещё должна быть боль, но теперь она казалась незначительной, не стоящей внимания. Просто надо относиться к ней по-другому, только и всего. Интересно, откуда взялась эта мысль — неужели его научили думать именно так о боли? О любой боли?
Внезапно всё, о чём он думал, обрело особый, странно метафорический смысл. Боль, например, стала бескрайним океаном, и он дрейфовал по его волнам. Тело казалось ему городом, над которым довлела неприступная крепость — его мозг. И внутри этой цитадели он по-прежнему обладал неограниченной властью. Что касается той части его сознания, которая продуцировала всевозможные сравнения, то она была похожа… Внезапно обнаружилось, что придумать подходящее сравнение очень трудно!.. Ну, хорошо, сравним её с волшебным зеркалом. Последняя метафора далась с трудом, отняла последние силы, и он снова скользнул в бездонную темноту.
Свет был здесь и раньше, не так ли?
Постепенно усиливаясь, сияние становилось болезненно-ярким. Он покинул крепость и оказался в утлой, скрипучей лодке, которую гнал вперёд по чёрным волнам океана сильный порывистый ветер. Свет лился откуда-то сверху, слепил глаза, не давая возможности что-либо разглядеть. Порой у него возникало ощущение, что он затерялся в океане, и тогда он испытывал страх — что его ждёт, что может случиться с его жалкой лодчонкой? Солёная волна хлестнула через борт, и слова боль проникала сквозь поры, и она же одновременно была океанской пучиной, куда он медленно и безостановочно погружался. К счастью, кто-то пришёл ему на помощь и выключил свет. Дальше его ждала темнота, безмолвие и… отсутствие боли.
Опять этот свет… и маленькая лодочка, атакуемая волнами океана. Вдали — недосягаемая теперь цитадель на небольшом островке. Звук… теперь появился звук, этого не было раньше. Он попытался прислушаться, но не смог разобрать слов. И всё же почему-то складывалось впечатление, что некто задаёт ему вопросы. Кто? Он ждал и ответов тоже — извне или изнутри себя, но ничего не пришло, кроме ощущения покинутости, страшной потери. Какой потери?
Тогда он сам решил задать себе несколько вопросов. Цитадель — это мозг? Но крепость должна защищать город — его тело. Ему же казалось, что город находится под чьей-то властью. Кто-то могущественный завладел им. Что такое лодка, океан? Океан это боль, это понятно, а лодка… да, лодка защищает от боли, позволяя ему думать. Пока всё идёт гладко. Но что такое свет? Пожалуй, сейчас не найти ответа. Или — такой, к примеру, вопрос: что представляет собой звук? Бесполезно. Ну, хорошо, попробуем спросить себя иначе: где это все происходит?
Он принялся шарить по карманам, прощупал всю свою одежду в поисках ответа. Призвать на помощь воображение? Итак, он находится в подземелье замка среди всевозможного барахла: ненужных мыслей и непрошеных воспоминаний… Черт, не получается! Отчаяние его было столь велико, что из глаз неудержимо полились слезы. А когда наконец тело перестали сотрясать рыдания, он открыл глаза и увидел у себя в руке клочок бумаги, на котором крупными печатными буквами было написано: ФОЛС. Порыв ветра выхватил у него этот клочок и швырнул в тёмное небо. Тем не менее слово запомнилось. Планета Фоле — таков оказался ответ.
Итак, кое-что ему удалось-таки выяснить… но зачем он здесь?
Похороны. Какие-то туманные воспоминания связаны с похоронами. Может быть, это его похороны? Значит, он умер? Мысли устремились в указанном направлении. Если загробная жизнь существует, то его должны покарать за все содеянное. Наверное, море боли это и есть наказание, а беспощадный свет — это бог. Жестокий бог… Но ведь он совершил столько полезных дел! Разве это не аннулирует некоторые из его проступков? Полезных — кому?.. Надменные, самодовольные ублюдки, вы кругом неправы! Хорошо бы вернуться и сообщить им об этом. Представляю, какую рожу скорчит Сма!
Нет, это были чужие похороны. Он вспомнил высокую башню на вершине утёса, о который с шумом разбивались волны, каменистую дорогу… Увидел себя среди участников торжественно-мрачной процессии — хоронили какого-то старого воина.
Что-то ещё не давало ему покоя. Он вцепился в борт лодки и устремил взгляд поверх бушующих волн. Корабль! Время от времени на горизонте появлялся корабль размером не больше точки — невозможно было определить, что это за судно, и всё же он каким-то таинственным образом знал, что оно ему знакомо…
Внезапно лодчонка раскололась надвое, он камнем пошёл ко дну, но вместо воды вокруг него теперь было бесконечное небо, а под ним — океан; крошечное пятнышко на его поверхности неумолимо росло, это была ещё одна лодка, в которую он рухнул спустя мгновение. И ещё раз, — снова он тонет, а затем видит вокруг голубое небо, океан внизу и лодку на его безбрежной глади…
Корабль теперь находился намного ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40