А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Ох, перестаньте выдумывать, леди Фиби! — всплеснула руками портниха. — Вы очень даже смотритесь в нем. У вас приятная полнота и все при всем. Мужчинам нравятся пухленькие женщины. Разве вы не знаете? Чтобы было за что ухватить.
— Правда? — с надеждой спросила Фиби.
Неужели и Кейто надо, как вульгарно выразилась эта женщина, чтобы было за что ухватить? И это после такой-то стройной и красивой жены, как Диана? Нет, не может быть!
Вырез платья оказался намного глубже, чем во всех других нарядах, и ее полуобнаженная грудь была прикрыта лишь легким покрывалом, спускавшимся с плеч. Нет, все равно плечи у нее чересчур толстые, а груди бесформенны и напоминают двух зобастых голубей.
Портниха перехватила ее недовольный взгляд в зеркале и возмущенно прикрикнула:
— Хватит пенять Господу за то, чем он вас наградил! И позвольте мне наконец управиться с подолом. А потом можете снять платье.
— Хорошо, Эллен, — со вздохом согласилась Фиби.
— Знаешь что, — проговорила Оливия, снова отрываясь от книги. — Если бы ты раньше сказала моему отцу, что тебе не нравится это платье, он наверняка купил бы тебе новое.
— Если бы у меня были деньги, я бы сама себе все покупала, — не сдавалась Фиби. — Кстати, черт возьми… — Она внезапно подпрыгнула на месте, чем снова вызвала недовольство портнихи. — У меня ведь есть деньги! От моей матери. Только разве мне позволят ими пользоваться?
— Наверное, они часть твоего приданого? — предположила Оливия.
— Да, и будут отданы супругу, ибо разве имеет право глупая женщина распоряжаться ими?
— Советую тебе, — раздумчиво произнесла Оливия, — показать отцу свои стихи. Пускай он увидит, к-какая ты умная.
— Мужчины не интересуются поэзией, — отрезала Фиби.
— Как же так? Ведь большинство поэтов — мужчины, — возразила подруга. — И в древности тоже так было.
— Значит, те мужчины, которые воюют, не интересуются поэзией, — поправилась Фиби.
— Но ты ведь не бросишь писать стихи из-за того, что в-вышла замуж? — с испугом спросила Оливия. — Или если кто-то не интересуется?
— Конечно, нет. В них — моя жизнь. Я вообще не стану ни в чем меняться. Так же буду ходить в деревню к знакомым и помогать им. И учиться у Мег разбираться в травах.
— Тогда зачем вообще выходить замуж, Фиби? Это все равно что не выходить.
Фиби кинула на нее быстрый взгляд. Подруга, пожалуй, совершенно права. Но ведь не может же она признаться Оливии, что готова целыми днями находиться рядом с ее отцом — в доме, в поле, в постели, даже на войне, которой он отдает столько времени и сил, рискуя жизнью. Да, жизнью, упаси его Господи! Но только если она будет уверена, что нужна ему не только для деторождения.
— Я бы так не смогла, — произнесла Оливия. «И я так не могу. И я тоже…» — Но, наверное, все будет совсем не так, — мудро предположила она. — Или не совсем так.
Фиби промолчала.
Утром свадебного дня Фиби проснулась измученная, как если бы совсем не сомкнула глаз. В голове мелькали обрывки ночных мыслей, видений: мешанина из страха, надежд, волнений и почему-то дурного предчувствия. К тому же за окном шумел ливень, хлеща в стекла, вода проникала даже в печные трубы, и капли ее с шипением исчезали в пламени камина.
— Жуткая погода! — с содроганием произнесла Оливия. — Во дворе ничего не удастся устроить для деревенских жителей. Придется перенести в амбар.
— Вот и хорошо, там теплее, — отозвалась Фиби. Погода полностью соответствовала ее настроению, и она была рада, что природа разделяла ее душевное состояние. — Наверное, я насквозь промокну, когда пойду в церковь, — добавила она, — и мое противное платье совсем испортится. Вернее, платье Дианы.
Свадебное торжество обещало быть скромным, не в пример тому, что было, когда замуж выходила Диана — в день казни по приказу парламента одного из королевских фаворитов, графа Страффорда. Тогда печальные события, получившие сейчас бурное развитие, были еще в самом зародыше, и почти ничто не омрачало праздника. Сегодня же многие из тех, кто присутствовал в тот день на бракосочетании маркиза Гренвилла, готовы были скорее встретиться с ним на поле брани, чем преломить хлеб в пиршественном застолье. А иные из тех, прежних, гостей полегли на полях сражений, защищая короля или атакуя его сторонников.
И еще, свадьба будет непышной оттого, что лорд Карлтон, отец Фиби, не любит тратить деньги понапрасну. Довольно и того, что он разгулялся тогда, выдавая замуж старшую дочь. Но та по крайней мере была бриллиантом чистой воды, отцовской гордостью, а эта… Да и война сейчас в самом разгаре.
Примерно так, по мнению Фиби, рассуждал ее отец.
— Отец не допустит, чтобы ты промокла, — вдруг решительно заявила Оливия.
— Вряд ли он сумеет мановением руки остановить дождь, — с присущей ей подчас иронией отозвалась Фиби.
Однако Оливия оказалась права. Еще на рассвете, взглянув на небо, сплошь затянутое тучами, Кейто решил отменить пешеходную часть церемонии до кладбищенской церкви. По его распоряжению десятки солдат начали укладывать охапки соломы на размытую дождем дорогу, с тем чтобы тяжелые, обитые железом колеса экипажей не увязали в грязи.
Гостей решено было отправить к церкви постепенно в нескольких экипажах, а последними туда прибудут невеста со своим отцом и Оливией. Экипажи подвезут гостей к кладбищенским воротам, а оттуда до входа в храм все пройдут под навесом, тоже специально сооруженным в этот день.
Кейто сам проверил исполнение своих распоряжений, вымокнув при этом до нитки и вернувшись в дом к завтраку, и стал отряхиваться в холле, как искупавшаяся в реке собака.
Фиби и Оливия уже сидели за столом в дальней квадратной комнате дома, называемой дамской гостиной. Оливия, как всегда, почти не отрывалась от книги и лишь временами что-то брала с тарелки. Фиби беспрерывно вскакивала со стула подбегала к окну, смотрела на хмурое небо, а в перерывах между своими странствиями по комнате отщипывала кусочки булки и делала один-два глотка из чашечки с чаем.
Постучав в дверь и не дожидаясь ответа, Кейто вошел к ним в комнату. Оливия отложила книгу и встала со стула. Фиби, которая и так была на ногах, смотрела на вошедшего с волнением и некоторым испугом, словно ожидая любых неприятностей.
Она еще не сняла старого халата, который был ей мал, чересчур натягивался на груди и не прикрывал икры, а они, по мнению Фиби, были слишком толстыми и неизящными. Ко всему прочему на халате не хватало нескольких пуговиц, меховая отделка вытерлась, он был весь в пятнах.
Конечно, Кейто и раньше бросался в глаза ее довольно неряшливый вид, но в утро перед свадьбой это, наверное, выглядело хуже, чем всегда, просто кошмарно. Так она думала.
— Милорд, — проговорила она, с трудом подбирая слова, видеть свою невесту в день свадьбы… до свадьбы… считается дурным предзнаменованием.
— Это все бабушкины сказки, Фиби, — сказал он с легким раздражением. — Я заглянул, чтобы вас успокоить. Всех повезут в экипажах, так что наряды не размокнут.
— Благодарю вас, милорд. А теперь, пожалуйста, покиньте комнату.
Он коротко кивнул и недовольно удалился.
— О Боже, я совсем не прибрана, — простонала Фиби. — Зачем ему понадобилось врываться к нам?
Оливия уставилась на нее с удивлением:
— Ты всегда так выглядишь по утрам. Что т-такого? И отец уже сто раз, если не больше, видел тебя такой.
— Ты права, Оливия. Я ужасно нервничаю сегодня. И вообще, какое значение имеет, на кого я похожа?
— Все-таки пойди прими ванну и причешись, тогда будешь чувствовать себя лучше, — посоветовала Оливия, снова уткнувшись в книгу.
Как сейчас завидовала ей Фиби! Никакого беспокойства, никаких забот, если не считать волнения за судьбы героев, живущих под обложкой очередной книги. Если там кто-то выходит замуж, то Оливия даже может мысленно давать советы.
Внезапный стук в дверь предшествовал появлению миссис Биссет, экономки.
— Господи, леди Фиби! — воскликнула она, всплеснув руками. — Все еще в халате? Идемте скорее, ванна готова.
Продолжая ворчать, она повела Фиби в туалетную комнату при спальне, где служанка уже приготовила большую лохань с горячей водой, куда добавила сейчас сушеную лаванду и лепестки розы.
В последующий час Фиби безропотно отдалась на волю служанки, экономки и портнихи, пребывая в полной прострации, чувствуя упадок сил и удивительное безразличие ко всему происходящему. Как сквозь сон слышала она женские голоса, ощущала чьи-то руки, укладывающие волосы и наряжающие ее.
Когда служанка принялась за ее густые каштановые волосы, ей показалось, по крайней мере у нее мелькнула надежда, что все будет хорошо: она узнает то, что ей надлежит узнать, и проникнется еще большим чувством к тому, кто станет вскоре называться ее супругом, а он той же ночью откроет в ней то, чего всю жизнь тщетно искал в других, и тогда… Она прогнала эти мысли прочь, упрекнув себя в пустых мечтаниях: все останется, как прежде, только ее плоть претерпит некоторые изменения, о которых она уже наслышана и которые беспокоят ее, по правде говоря, куда меньше, чем состояние души.
— Ну вот, леди Фиби, поглядите на себя! — Экономка застегнула у нее на шее жемчужное ожерелье, принадлежавшее ее матери — позже его носила Диана, — и отступила на несколько шагов. — Посмотрите же в зеркало! — повторила она. — Вы не туда повернулись!
Фиби мельком взглянула на свое отражение. Она не хотела вглядываться и придирчиво изучать себя, чтобы не вселять в душу еще больше беспокойства и разочарования. Сразу же отвернувшись от зеркала, она направилась к двери.
— Пора спускаться? Я готова. А где Оливия? — В ее голосе звучали панические нотки.
— Я здесь, — услышала она спокойный голос подруги. — Я все время была здесь. Где же еще?
— Ой, никуда не отходи от меня, ладно? — испуганно произнесла Фиби, хватая Оливию за руку. — Если бы ты могла быть со мной до самого Конца! А не все эти женщины, которые будут перед… перед… С тобой я бы не чувствовала себя жертвой!
Оливия ободряюще сжала ей руку.
— Ничего не поделаешь, ритуал есть ритуал. Слава Богу, все это н-недолго.
— Надеюсь.
Фиби так вцепилась в руку Оливии, что та едва не охнула от боли.
В ожидании дочери лорд Карлтон нетерпеливо расхаживал по холлу. Жених уже отправился в церковь с первой группой гостей, и отец Фиби остался.
— Наконец-то! — неодобрительно воскликнул он, завидев ее на лестнице. — Как всегда, опаздываешь. Впрочем, — добавил он с неким подобием улыбки, — невесте простительно…
Ты прекрасно выглядишь, дорогая, в этом наряде нашей бедной Дианы. Пойдем скорее, нас ждут.
Фиби молча присела в поклоне и так же, не говоря ни слова, положила руку на отцовский рукав. Она почувствовала, как все ее тело вмиг окаменело.
— Кажется, дождь перестал, — объявила Оливия, выглядывая в открытую слугой дверь. — Это хороший знак, Фиби, я где-то читала.
Она с беспокойством посмотрела на подругу, выглядевшую сейчас непривычно далекой, не такой, как всегда, и вовсе не из-за чужого подвенечного платья и взрослой прически.
В экипаж Фиби взобралась с помощью Оливии: та вовремя приподняла подол ее платья, чем уберегла его от грязи, а саму невесту — от неловкого падения.
Весь недолгий путь Фиби смотрела прямо перед собой, не вступая в разговор, ощущая себя не в своей тарелке.
Маркиз Гренвилл, стоя у входа в церковь, чинно беседовал с гостями, когда волнение в задних рядах собравшихся подсказало ему, что невеста наконец прибыла. Он не спеша прошел к алтарю и, повернувшись, наблюдал оттуда за своей будущей женой. Уже в четвертый раз он принимал участие в подобной церемонии в качестве главного действующего лица и не испытывал ни беспокойства, ни любопытства, чего нельзя сказать о невесте, продвигающейся словно марионетка в руках неумелого кукловода.
Его сердце пронзила жалость. Какая неловкая, испуганная! Самое лучшее в ней — это глаза, прекрасные волосы, ну и, конечно, молодость. Однако все это скрыто, не то что у ее сестры. Красота той сразу же бросалась в глаза. А как она выглядела в этом самом платье!
Бедняжка Фиби не только не обладает красотой сестры, но и не умеет одеваться, держаться на людях. Впрочем, все это наживное. А возможно, и нет.
В глазах Фиби при взгляде на Кейто все вмиг позеленело, хотя изумрудным был только его бархатный камзол поверх белоснежной шелковой рубашки. Одним словом, он был прекрасен! И он был ее женихом, будущим мужем!
Когда он взял ее за руку, она обратила внимание на перстень-печатку у него на пальце — тоже с изумрудом. А пальцы были длинные, изящные, с красивыми ухоженными ногтями. Никогда до этого он не брал ее за руку.
Она подняла на него глаза. Лицо его было бесстрастным и спокойным, даже когда он произносил торжественные слова супружеской клятвы.
Глава 3
За свадебным столом Фиби кусок не шел в горло. Даже марципанное печенье, засахаренные сливы и миндаль оставили ее равнодушной. Она проводила ничего не видящим взглядом разносимые вдоль столов серебряные блюда со сладостями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов