— У тебя такой милый и в то же время простой костюм. — Он засмеялся. — Бьюсь об заклад, что многих дам он заставит испытать чувство горечи и зависти. Воображаю, как это обидно — провести долгие часы у зеркала, изводя горы помады и пудры, чтобы тебя потом запросто затмила некая юная особа в непритязательном костюме пастушки, украшенном несколькими скромными цветками.
— А что ты, Полли, скажешь о моем наряде? — спросил Николас, вставая.
— О, великолепно! — воскликнула Полли, глядя на черный атлас с золотой тесьмой, блеск бриллиантов и серебряные пряжки на туфлях.
Зеленые глаза Ника, облаченного в столь роскошный костюм, казались еще ярче и выразительнее.
— Вы похожи на сказочного принца! — заключила она. Совсем забыв, что они не одни, девушка подошла к Нику и поцеловала его в губы.
— Принц достоин принцессы, а не пастушки, — промолвила затем Полли и тут же подумала: «А барон Кинкейд — баронессы». Старая непрошеная грусть вновь вернулась к ней.
— Кого там достоин принц, будет целиком зависеть от пастушки, — весело сказал Де Винтер, поднимаясь. — Однако во время празднества тебе лучше опираться на мою руку, а не на руку твоего принца.
— Да-да, надо уметь скрывать свои чувства, — иронично улыбнулась Полли. — Хотя герцог Букингемский как будто разобрался уже в наших с Ником взаимоотношениях…
Друзья переглянулись.
— Ты чем-то встревожена, Полли? — произнес участливо Де Винтер.
«Все и вся имеет свою цену. И я хотел бы узнать вашу», — припомнилось ей.
Может, глупо волноваться из-за фразы, оброненной Джорджем Виллерсом в порыве гнева? Здесь, вдали от подлинных реалий жизни, включая эпидемию чумы и политические страсти, смысл существования фактически сводился к развлечениям, и посему герцог Букингемский вряд ли станет утруждать себя претворением в жизнь своей угрозы. Скорее всего Николас прав, когда говорит, что ей нечего опасаться этого человека.
— Нет, Ричард, — немного подумав, ответила девушка, — я совершенно спокойна. И холодность герцога мне более по душе, чем его заботы и внимание. Поверьте, фамильярность со стороны этого вельможи отнюдь не уменьшила моего к нему отвращения. — Полли, сделав реверанс, улыбнулась по-детски невинно. — А вам не кажется, милорд, что вы уделяете мне чересчур много внимания? Я и прибыла в Уилтон-Хаус в компании с вами, и провожу в вашем обществе столько же времени, сколько с Ником.
— Дерзкая девчонка! Ты определенно плохо кончишь, — засмеялся Ричард.
— Полли, — сказал Николас, — я приглашаю тебя на самый первый танец.
— С удовольствием, милорд! — откликнулась с готовностью девушка. — Только пообещайте не наступать мне на ноги…
Пустив эту «парфянскую стрелу», Полли сумела, к своему удовольствию, разрядить напряженность, вызванную упоминанием о герцоге Букингемском.
Ее появление в гостиной, как и ожидалось, привлекло всеобщее внимание.
— Что за наивная простота, дорогая моя! — воскликнула леди Кастлмейн. — Такого рода костюм — свидетельство примитивности разума.
— Действительно, подобная безыскусность выглядит, прямо скажем, курьезно! — вторила ей леди Флобишер, энергично обмахиваясь веером.
— Вы очень добры, миледи! — откликнулась Полли на эти реплики и отвесила почтеннейшим дамам вызывающе дерзкий поклон.
Усмехнувшись про себя, Ричард Де Винтер, сопровождавший девушку, оставил ее одну в обществе разъяренных соперниц, ничуть не сомневаясь в том, что она сможет постоять за себя.
Однако ей недолго пришлось беседовать с ехидными леди: ливрейный лакей передал ей приглашение его величества, и она, премило улыбнувшись, удалилась с независимым видом.
Король Карл, сидевший в высоком резном кресле в другом конце гостиной, восторженно приветствовал ее.
— Вы очаровательны, дитя мое! — промолвил он. — И я хотел бы непременно поцеловать вас!
Усадив юную актрису к себе на колени, властитель обнял девушку с сердечной простотой. Полли оробела от столь своеобразного проявления монаршей милости, однако ничем не выразила охватившего ее смятения и заставила себя улыбаться и шутить. Немного погодя она вынула из прически незабудку и, слегка покраснев, протянула ее повелителю.
— Это вам, ваше величество, — сказала она и попыталась встать.
— Не покидайте меня так скоро, милая моя! — произнес король и, взяв из вазы конфету, угостил Полли.
Целых полчаса просидела девушка на коленях его величества, лакомясь конфетами и засахаренными фруктами и весело болтая. Многочисленные придворные, толпившиеся вокруг короля, подобострастно хихикали в ответ на каждую его остроту и, не скупясь, отпускали Полли комплименты по поводу ее необычного наряда, красоты и таланта.
И все это время возлюбленная Ника чувствовала на себе ядовито-колкие взгляды Барбары Пальмер, то есть леди Кастлмейн.
— Великолепный спектакль, не так ли, Барбара? — с ехидной улыбкой спросил Джордж Виллерс, обращаясь к своей кузине. — Как вы думаете, ей нравится сидеть на коленях его величества?
— Еще бы! — воскликнула любовница короля.
— Вы глупы, мадам, если всерьез верите в это, — заметил нравоучительно Джордж Виллерс. — Она ждет не дождется, когда король отпустит ее.
— Продажная тварь! — прошептала Барбара. — Ну, если она задумала пробраться в опочивальню его величества!
— Право же, вам нечего тревожиться, дорогая! Насколько мне известно, это не входит в планы короля. Разве мало у него и без того подружек, бесконечно досаждающих ему по любому поводу? — расхохотался герцог. — Я говорю лишь то, что слышал от него самого. Впрочем, нельзя исключать, что он пожелает поразвлечься немного с девчонкой. Но такое возможно лишь в том случае, если она согласится на это. — Он посмотрел задумчиво на монарха и Полли. — Однако что-то не похоже на то, что эта девица захочет стать его пассией.
Леди Кастлмейн с интересом взглянула на герцога.
— А как ваши успехи в обольщении нашей прелестной пастушки, Джордж? Вы, насколько я помню, чуть не потеряли голову из-за нее!
Виллерс пожал плечами.
— Мне осталось лишь определить подлинную цену ее в надлежащей валюте, — произнес он с мрачной усмешкой. — Она за все мне заплатит, запомните это, Барбара! Вы еще увидите, как низко она падет!
Леди Кастлмейн улыбнулась:
— Но что такого она вам сделала, Джордж?
Герцог окинул внимательным взором монарха и легкую фигурку девушки, сидевшей у того на коленях.
— Это глупое дитя вздумало вдруг подшутить надо мной, за что я и ткну ее хорошеньким личиком в грязь. Ну а если мне станет достоверно известно, что лорд Кинкейд знал обо всех ее проделках, я отомщу им обоим. — Герцог поклонился. — Прошу прощения, кузина! — сказал он и направился к группе придворных, внимавших речам своего повелителя.
— Вы намерены присоединиться к завтрашней охоте, госпожа Уайт? — обратился герцог к Полли, которая, освободившись из монарших объятий, стояла рядом с креслом его величества.
Сей вполне понятный в данных условиях вопрос был задан любезнейшим тоном. Полли украдкой взглянула на Николаса.
— Не думаю, ваша светлость, — ответила она. — Я не люблю вставать чуть свет и покидать столь рано теплую постель.
Герцог повернулся к Николасу:
— А вы, Кинкейд, сможете оставить свою постель ради прелестей предстоящей охоты?
— Конечно, герцог! Редко что может сравниться с подобной забавой. И к тому же я приобрел недавно нового кречета.
Джентльмены заговорили об особенностях различных видов ловчих птиц — об их достоинствах и недостатках. Полли, воспользовавшись этим, тихонько отошла в сторону. Ей нужно было обдумать свой план. Дело в том, что она решила удивить завтра утром Николаса неожиданным появлением в рядах охотников. Ничто не должно помешать ей. Немного изобретательности и точный расчет — и замысел будет осуществлен.
Глава 17
Николас, проснувшись перед рассветом, лежал некоторое время с закрытыми глазами, как бы входя постепенно в реальность наступившего дня. Его подруга мирно спала рядом. Когда же он приласкал ее призывно и нежно, она мгновенно откликнулась. Тело ее было нежным и восхитительно томным. Отведя в стороны золотистые пряди медовых волос, Николас поцеловал свою возлюбленную в шею и грудь. Полли, что-то шепча, медленно двигалась под ним, пребывая в неких волшебных сферах, где сливались воедино действительность и грезы. Ощущение близости с Ником погружало ее в сладостный мир безграничного блаженства и дарило ей неземную радость.
Николас заставил себя подняться с постели лишь после того, как розово-серый рассвет окончательно вторгся в комнату. Охота, понимал он, — ничто по сравнению с очаровательной и все еще сонной госпожой Уайт. И улыбнулся невольно, вспомнив свой вчерашний ответ на ироничный вопрос герцога. Как выяснилось, он, лорд Кинкейд, солгал тогда: расстаться с постелью было нелегко.
Он задернул полог над кроватью и позвонил в колокольчик.
Час спустя, оседлав Сулеймана и взяв кречета, Ник присоединился к другим охотникам, ожидавшим на главной аллее прибытия короля.
Полли лежала в уютном полумраке, терпеливо дожидаясь, когда же уйдет слуга. И как только дверь за ним закрылась, она вскочила с постели и вбежала в свою комнату.
Сьюзан, спавшая на низкой кровати, проснулась от громкого хлопанья дверью.
— Который час? — спросила она, сонно моргая.
— О, уже давно рассвело, — торопливо ответила Полли, открывая большой платяной шкаф. — Сью, мне нужно платье для верховой езды! — Она в отчаянии огляделась вокруг. — У меня совершенно нет времени, я не успеваю даже умыться!
— Куда ты собралась? — поинтересовалась Сьюзан, доставая платье, нижние юбки, чулки и туфли.
— На охоту! — сообщила девушка ликующим голосом. — Милорд считает, что я многому научилась за последние дни… Спасибо!
Через пять минут Полли была готова.
— Ну, кажется, все. Я должна бежать! — объявила она, надев шляпу и кожаные перчатки.
— Ты наверняка что-то замышляешь! — взглянула на нее с подозрением Сьюзан.
Полли, улыбнувшись, заспешила к выходу.
— Ты угадала. Но только не волнуйся, все будет хорошо!
Сьюзан, оставшись одна, в недоумении покачала головой. Да, жизнь в Уилтон-Хаусе скучной не назовешь!
Полли между тем торопливо шла по дороге. Вокруг было тихо в столь ранний час. И никто
не видел, как юная леди, подобрав юбки и длинный шлейф, чуть ли не бегом направлялась к конюшне на околице маленькой деревни. Она знала, что конюх сопровождает Николаса, и, следовательно, там остался лишь молодой помощник. Его предстояло еще убедить, будто милорд распорядился оседлать Кроху и помочь госпоже Уайт вывести лошадь из стойла.
Парень был угрюм и крайне неразговорчив. Он с недоверием отнесся к словам Полли. Странно, что госпожа, которая только вчера ездила под присмотром милорда, требует сегодня подать ей одного из самых норовистых скакунов. Однако, решив, что не его дело задавать вопросы, не стал ничего говорить: проще ведь молча выполнить то, что тебе приказывают…
Уже сидя в седле, Полли ощутила вдруг страшное волнение. Как отличалось это нервное, утонченное создание от той клячи, на которой она обучалась верховой езде! Кроха шла резво, мгновенно реагируя на малейшее натяжение поводьев.
Полли, глубоко вздохнув, взяла себя в руки. Почувствовав, что всадница ведет себя увереннее, лошадь стала еще четче выполнять команды.
Полли поскакала быстрее, надеясь догнать остальных, и вскоре, проехав через Уилтон-парк и отделенный от него глубоким рвом луг, услышала голоса, ясно звучавшие в утренней тишине. Подбодрив кобылу, девушка с разбегу взяла препятствие в виде невысокой ограды и поскакала дальше.
— Ты умница! — прошептала она, наклоняясь и поглаживая бархатистую шею лошади.
Наконец, въехав на холм, она увидела всадников, рассеявшихся по зеленому берегу широкой реки. Справа над рощицей кружила стая грачей, на изумрудной траве блестели капельки росы, так что каждый стебель казался унизанным драгоценными камнями.
Роскошно одетые всадники верхом на изящных тонконогих лошадях представляли собой воистину живописную картину. Завидев лошадей, Кроха тихонько заржала и пошла быстрее, а потом, почувствовав, что поводья ослаблены, пустилась галопом.
Немного испугавшись сначала, Полли вскоре успокоилась. Она знала, какое замечательное зрелище представляет сейчас, уверенно сидя в седле великолепной племенной лошади, несущейся во весь опор.
Лорд Кинкейд, надевавший в этот момент путы на прилетевшего кречета, был застигнут врасплох открывшимся взору видением. Элегантная серебристо-серая лошадь неслась через долину в дымке утреннего тумана, а его возлюбленная, с сияющим взором и ярким румянцем от свежего воздуха, движения и легкого веселого возбуждения, уверенно сидела в седле.
— Доброе утро, сэр! — приветствовала она Ника, останавливаясь на полном скаку, затем сказала подъехавшим всадникам: — Господа, я все-таки решила присоединиться к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— А что ты, Полли, скажешь о моем наряде? — спросил Николас, вставая.
— О, великолепно! — воскликнула Полли, глядя на черный атлас с золотой тесьмой, блеск бриллиантов и серебряные пряжки на туфлях.
Зеленые глаза Ника, облаченного в столь роскошный костюм, казались еще ярче и выразительнее.
— Вы похожи на сказочного принца! — заключила она. Совсем забыв, что они не одни, девушка подошла к Нику и поцеловала его в губы.
— Принц достоин принцессы, а не пастушки, — промолвила затем Полли и тут же подумала: «А барон Кинкейд — баронессы». Старая непрошеная грусть вновь вернулась к ней.
— Кого там достоин принц, будет целиком зависеть от пастушки, — весело сказал Де Винтер, поднимаясь. — Однако во время празднества тебе лучше опираться на мою руку, а не на руку твоего принца.
— Да-да, надо уметь скрывать свои чувства, — иронично улыбнулась Полли. — Хотя герцог Букингемский как будто разобрался уже в наших с Ником взаимоотношениях…
Друзья переглянулись.
— Ты чем-то встревожена, Полли? — произнес участливо Де Винтер.
«Все и вся имеет свою цену. И я хотел бы узнать вашу», — припомнилось ей.
Может, глупо волноваться из-за фразы, оброненной Джорджем Виллерсом в порыве гнева? Здесь, вдали от подлинных реалий жизни, включая эпидемию чумы и политические страсти, смысл существования фактически сводился к развлечениям, и посему герцог Букингемский вряд ли станет утруждать себя претворением в жизнь своей угрозы. Скорее всего Николас прав, когда говорит, что ей нечего опасаться этого человека.
— Нет, Ричард, — немного подумав, ответила девушка, — я совершенно спокойна. И холодность герцога мне более по душе, чем его заботы и внимание. Поверьте, фамильярность со стороны этого вельможи отнюдь не уменьшила моего к нему отвращения. — Полли, сделав реверанс, улыбнулась по-детски невинно. — А вам не кажется, милорд, что вы уделяете мне чересчур много внимания? Я и прибыла в Уилтон-Хаус в компании с вами, и провожу в вашем обществе столько же времени, сколько с Ником.
— Дерзкая девчонка! Ты определенно плохо кончишь, — засмеялся Ричард.
— Полли, — сказал Николас, — я приглашаю тебя на самый первый танец.
— С удовольствием, милорд! — откликнулась с готовностью девушка. — Только пообещайте не наступать мне на ноги…
Пустив эту «парфянскую стрелу», Полли сумела, к своему удовольствию, разрядить напряженность, вызванную упоминанием о герцоге Букингемском.
Ее появление в гостиной, как и ожидалось, привлекло всеобщее внимание.
— Что за наивная простота, дорогая моя! — воскликнула леди Кастлмейн. — Такого рода костюм — свидетельство примитивности разума.
— Действительно, подобная безыскусность выглядит, прямо скажем, курьезно! — вторила ей леди Флобишер, энергично обмахиваясь веером.
— Вы очень добры, миледи! — откликнулась Полли на эти реплики и отвесила почтеннейшим дамам вызывающе дерзкий поклон.
Усмехнувшись про себя, Ричард Де Винтер, сопровождавший девушку, оставил ее одну в обществе разъяренных соперниц, ничуть не сомневаясь в том, что она сможет постоять за себя.
Однако ей недолго пришлось беседовать с ехидными леди: ливрейный лакей передал ей приглашение его величества, и она, премило улыбнувшись, удалилась с независимым видом.
Король Карл, сидевший в высоком резном кресле в другом конце гостиной, восторженно приветствовал ее.
— Вы очаровательны, дитя мое! — промолвил он. — И я хотел бы непременно поцеловать вас!
Усадив юную актрису к себе на колени, властитель обнял девушку с сердечной простотой. Полли оробела от столь своеобразного проявления монаршей милости, однако ничем не выразила охватившего ее смятения и заставила себя улыбаться и шутить. Немного погодя она вынула из прически незабудку и, слегка покраснев, протянула ее повелителю.
— Это вам, ваше величество, — сказала она и попыталась встать.
— Не покидайте меня так скоро, милая моя! — произнес король и, взяв из вазы конфету, угостил Полли.
Целых полчаса просидела девушка на коленях его величества, лакомясь конфетами и засахаренными фруктами и весело болтая. Многочисленные придворные, толпившиеся вокруг короля, подобострастно хихикали в ответ на каждую его остроту и, не скупясь, отпускали Полли комплименты по поводу ее необычного наряда, красоты и таланта.
И все это время возлюбленная Ника чувствовала на себе ядовито-колкие взгляды Барбары Пальмер, то есть леди Кастлмейн.
— Великолепный спектакль, не так ли, Барбара? — с ехидной улыбкой спросил Джордж Виллерс, обращаясь к своей кузине. — Как вы думаете, ей нравится сидеть на коленях его величества?
— Еще бы! — воскликнула любовница короля.
— Вы глупы, мадам, если всерьез верите в это, — заметил нравоучительно Джордж Виллерс. — Она ждет не дождется, когда король отпустит ее.
— Продажная тварь! — прошептала Барбара. — Ну, если она задумала пробраться в опочивальню его величества!
— Право же, вам нечего тревожиться, дорогая! Насколько мне известно, это не входит в планы короля. Разве мало у него и без того подружек, бесконечно досаждающих ему по любому поводу? — расхохотался герцог. — Я говорю лишь то, что слышал от него самого. Впрочем, нельзя исключать, что он пожелает поразвлечься немного с девчонкой. Но такое возможно лишь в том случае, если она согласится на это. — Он посмотрел задумчиво на монарха и Полли. — Однако что-то не похоже на то, что эта девица захочет стать его пассией.
Леди Кастлмейн с интересом взглянула на герцога.
— А как ваши успехи в обольщении нашей прелестной пастушки, Джордж? Вы, насколько я помню, чуть не потеряли голову из-за нее!
Виллерс пожал плечами.
— Мне осталось лишь определить подлинную цену ее в надлежащей валюте, — произнес он с мрачной усмешкой. — Она за все мне заплатит, запомните это, Барбара! Вы еще увидите, как низко она падет!
Леди Кастлмейн улыбнулась:
— Но что такого она вам сделала, Джордж?
Герцог окинул внимательным взором монарха и легкую фигурку девушки, сидевшей у того на коленях.
— Это глупое дитя вздумало вдруг подшутить надо мной, за что я и ткну ее хорошеньким личиком в грязь. Ну а если мне станет достоверно известно, что лорд Кинкейд знал обо всех ее проделках, я отомщу им обоим. — Герцог поклонился. — Прошу прощения, кузина! — сказал он и направился к группе придворных, внимавших речам своего повелителя.
— Вы намерены присоединиться к завтрашней охоте, госпожа Уайт? — обратился герцог к Полли, которая, освободившись из монарших объятий, стояла рядом с креслом его величества.
Сей вполне понятный в данных условиях вопрос был задан любезнейшим тоном. Полли украдкой взглянула на Николаса.
— Не думаю, ваша светлость, — ответила она. — Я не люблю вставать чуть свет и покидать столь рано теплую постель.
Герцог повернулся к Николасу:
— А вы, Кинкейд, сможете оставить свою постель ради прелестей предстоящей охоты?
— Конечно, герцог! Редко что может сравниться с подобной забавой. И к тому же я приобрел недавно нового кречета.
Джентльмены заговорили об особенностях различных видов ловчих птиц — об их достоинствах и недостатках. Полли, воспользовавшись этим, тихонько отошла в сторону. Ей нужно было обдумать свой план. Дело в том, что она решила удивить завтра утром Николаса неожиданным появлением в рядах охотников. Ничто не должно помешать ей. Немного изобретательности и точный расчет — и замысел будет осуществлен.
Глава 17
Николас, проснувшись перед рассветом, лежал некоторое время с закрытыми глазами, как бы входя постепенно в реальность наступившего дня. Его подруга мирно спала рядом. Когда же он приласкал ее призывно и нежно, она мгновенно откликнулась. Тело ее было нежным и восхитительно томным. Отведя в стороны золотистые пряди медовых волос, Николас поцеловал свою возлюбленную в шею и грудь. Полли, что-то шепча, медленно двигалась под ним, пребывая в неких волшебных сферах, где сливались воедино действительность и грезы. Ощущение близости с Ником погружало ее в сладостный мир безграничного блаженства и дарило ей неземную радость.
Николас заставил себя подняться с постели лишь после того, как розово-серый рассвет окончательно вторгся в комнату. Охота, понимал он, — ничто по сравнению с очаровательной и все еще сонной госпожой Уайт. И улыбнулся невольно, вспомнив свой вчерашний ответ на ироничный вопрос герцога. Как выяснилось, он, лорд Кинкейд, солгал тогда: расстаться с постелью было нелегко.
Он задернул полог над кроватью и позвонил в колокольчик.
Час спустя, оседлав Сулеймана и взяв кречета, Ник присоединился к другим охотникам, ожидавшим на главной аллее прибытия короля.
Полли лежала в уютном полумраке, терпеливо дожидаясь, когда же уйдет слуга. И как только дверь за ним закрылась, она вскочила с постели и вбежала в свою комнату.
Сьюзан, спавшая на низкой кровати, проснулась от громкого хлопанья дверью.
— Который час? — спросила она, сонно моргая.
— О, уже давно рассвело, — торопливо ответила Полли, открывая большой платяной шкаф. — Сью, мне нужно платье для верховой езды! — Она в отчаянии огляделась вокруг. — У меня совершенно нет времени, я не успеваю даже умыться!
— Куда ты собралась? — поинтересовалась Сьюзан, доставая платье, нижние юбки, чулки и туфли.
— На охоту! — сообщила девушка ликующим голосом. — Милорд считает, что я многому научилась за последние дни… Спасибо!
Через пять минут Полли была готова.
— Ну, кажется, все. Я должна бежать! — объявила она, надев шляпу и кожаные перчатки.
— Ты наверняка что-то замышляешь! — взглянула на нее с подозрением Сьюзан.
Полли, улыбнувшись, заспешила к выходу.
— Ты угадала. Но только не волнуйся, все будет хорошо!
Сьюзан, оставшись одна, в недоумении покачала головой. Да, жизнь в Уилтон-Хаусе скучной не назовешь!
Полли между тем торопливо шла по дороге. Вокруг было тихо в столь ранний час. И никто
не видел, как юная леди, подобрав юбки и длинный шлейф, чуть ли не бегом направлялась к конюшне на околице маленькой деревни. Она знала, что конюх сопровождает Николаса, и, следовательно, там остался лишь молодой помощник. Его предстояло еще убедить, будто милорд распорядился оседлать Кроху и помочь госпоже Уайт вывести лошадь из стойла.
Парень был угрюм и крайне неразговорчив. Он с недоверием отнесся к словам Полли. Странно, что госпожа, которая только вчера ездила под присмотром милорда, требует сегодня подать ей одного из самых норовистых скакунов. Однако, решив, что не его дело задавать вопросы, не стал ничего говорить: проще ведь молча выполнить то, что тебе приказывают…
Уже сидя в седле, Полли ощутила вдруг страшное волнение. Как отличалось это нервное, утонченное создание от той клячи, на которой она обучалась верховой езде! Кроха шла резво, мгновенно реагируя на малейшее натяжение поводьев.
Полли, глубоко вздохнув, взяла себя в руки. Почувствовав, что всадница ведет себя увереннее, лошадь стала еще четче выполнять команды.
Полли поскакала быстрее, надеясь догнать остальных, и вскоре, проехав через Уилтон-парк и отделенный от него глубоким рвом луг, услышала голоса, ясно звучавшие в утренней тишине. Подбодрив кобылу, девушка с разбегу взяла препятствие в виде невысокой ограды и поскакала дальше.
— Ты умница! — прошептала она, наклоняясь и поглаживая бархатистую шею лошади.
Наконец, въехав на холм, она увидела всадников, рассеявшихся по зеленому берегу широкой реки. Справа над рощицей кружила стая грачей, на изумрудной траве блестели капельки росы, так что каждый стебель казался унизанным драгоценными камнями.
Роскошно одетые всадники верхом на изящных тонконогих лошадях представляли собой воистину живописную картину. Завидев лошадей, Кроха тихонько заржала и пошла быстрее, а потом, почувствовав, что поводья ослаблены, пустилась галопом.
Немного испугавшись сначала, Полли вскоре успокоилась. Она знала, какое замечательное зрелище представляет сейчас, уверенно сидя в седле великолепной племенной лошади, несущейся во весь опор.
Лорд Кинкейд, надевавший в этот момент путы на прилетевшего кречета, был застигнут врасплох открывшимся взору видением. Элегантная серебристо-серая лошадь неслась через долину в дымке утреннего тумана, а его возлюбленная, с сияющим взором и ярким румянцем от свежего воздуха, движения и легкого веселого возбуждения, уверенно сидела в седле.
— Доброе утро, сэр! — приветствовала она Ника, останавливаясь на полном скаку, затем сказала подъехавшим всадникам: — Господа, я все-таки решила присоединиться к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43