— Привет, незнакомка, — с ироничной улыбкой произнес он.
Полетт двинулась ему навстречу.
Но пара секретарш, похожих друг на друга, как близняшки, отвлекли его внимание. Он тут же направился к ним, и внутри Полетт что-то взорвалось.
— В следующий раз, когда захочешь со мною повидаться, предупреждай заранее! — воскликнула она и, развернувшись, бросилась обратно в свою комнату.
— Встретимся в постели… нынче в полночь. Обещаю! — крикнул Франко ей вдогонку.
Полетт гордо тряхнула головой, и Франко двинулся за ней. Однако им так и не удалось остаться наедине. Возле них тут как тут выросли двое охранников.
— И что, так будет продолжаться вечно? — прошипела Полетт. Ее внезапно охватило отчаяние.
— Нет, но потребуется некоторое время, пока все не утрясется. Карлос держал финансовые дела в строгом секрете. Он верил лишь в то, к чему прикасались только его собственные пальцы. И до смертного одра работал по двенадцать часов в день, — сообщил Франко. — Он все же надеялся, что у него впереди еще масса времени для завершения дел.
Произнесено это было таким официальным тоном, что Полетт уже начала сомневаться в существовании прежнего Франко. Перед ее лицом предстал истый сын Карлоса Мендосы, повторяющий покойного отца каждым своим словом, каждым жестом. И найдется ли в его новой жизни место для нее?
Внезапно Полетт обнаружила, что осталась наедине с Бонни. Лоредана скрылась в своих апартаментах. А Полетт крайне хотелось, чтобы именно Бонни убралась к себе.
— Неважно же вы выглядите, — вздохнула прекрасная вдова, глядя в потускневшие глаза Полетт. — Вам бы следовало пойти поспать, милая.
Плотно сжав губы, Полетт бросила ненавидящий взгляд на только что, казалось бы, убитую горем женщину.
— Вам мерещится то, чего нет и в помине, — зло ответила она.
— Вы ведь хотите, чтобы я побыстрее убралась, верно? — с усмешкой спросила Бонни. — Только я никуда не собираюсь убираться. Не дождешься, милочка! Мы с тобой одна пара — ты да я, — продолжая нагло улыбаться, объявила Бонни. — Мне тоже некуда идти. Карлос не оставил мне ни пенни. Так что нынче я завишу лишь от Франко. А он не посмеет выгнать меня прочь.
Лицо Полетт запылало.
— Вы все же надеетесь урвать лакомый кусок от чужого состояния?
— Спросите у Франко, хочет ли он, чтобы я уезжала, — невозмутимо проворковала Бонни. — И узнаете, что подобного желания у него даже и не возникало. Ему необходимо, чтобы я была рядом. Он же все время проводит со мною. Или вы этого не заметили? Немного времени пройдет, прежде чем он осознает, какие чувства испытывает ко мне…
— Я не хочу слышать больше ни единого вашего слова! — оборвала ее Полетт.
— Но ведь это же правда. Вам неугодно взглянуть ей в лицо, но поймите, что Франко лишь воспользовался вами. И пострадали от этого тоже лишь вы. Не я. Я-то знала условия игры. Я знала Франко.
— Перестаньте нести вздор!
— Он женился на вас, дабы доставить удовольствие Карлосу. Но теперь Карлос мертв — и вы его сыну больше не нужны. Ведь это так просто.
— Франко вас вовсе не любит! — крикнула Полетт.
— Но он меня хочет, — возразила Бонни, одарив ее победной улыбкой. — А разве этого недостаточно, как вы полагаете?
Полетт выскочила из комнаты. Она не собиралась больше спорить с Бонни, тем самым предоставляя той возможность упиваться своими нелепыми претензиями. Ведь эти претензии были на самом деле нелепы! Франко же сам сообщил ей, что не испытывает ни малейшего влечения к той женщине. Полетт нетвердым шагом вошла в спальню. Она была страшно расстроена — и не стоило этого отрицать. Отчего Бонни так уверена в своих чарах? Неужели что-то и впрямь изменилось? Ведь в ту ночь, когда Бонни напилась, ее отнюдь не преисполняли подобные чувства.
Господи, да о чем же она думает? Неужели все это правда? После сладких ночей любви и нежных признаний? Полетт до мельчайших подробностей вспомнила их свадебную ночь — и не смогла поверить, что все это было лишь притворством…
Франко, как и обещал, появился к полуночи у ее постели. Она присела, голодными глазами наблюдая, как тот раздевается возле ее кровати. Но внутри себя ощущала лишь холод, оскорбленная тем, что только ночная мгла и позывы возбужденного тела привели к ней Франко.
— Это правда, что Бонни остается? — спросила Полетт наконец — не могла не спросить, потому что ей просто необходимо было знать об этом.
Молчание затянулось. Сердце Полетт забилось сильнее.
— Да, на какое-то время, — сухо ответил Франко.
Полетт глубоко вздохнула.
— Я, конечно, не предлагаю тебе немедленно выкинуть ее прочь… но ведь у твоего отца есть и другие дома.
Глаза Франко недобро сузились, губы сжались.
— До поры до времени она останется здесь.
Полетт все же решила продолжить.
— Стало быть, ты ожидаешь, что я буду жить под одной крышей с женщиной, утверждающей, будто у тебя с нею роман, и которой безразлично то, как к подобным утверждениям отнесутся окружающие? Не слишком ли много ты от меня хочешь… Или есть какая-то особая причина, ради которой мне следует ее терпеть?
— Dio! — прорычал Франко, внезапно теряя терпение. — Не успели мы положить отца в гроб…
— Где Бонни очень хотела его увидеть, — жестоко продолжила Полетт.
Глаза ее мужа бешено сверкнули.
— Как и каждый человек, она со злости может ляпнуть то, чего вовсе не желает.
— Да, она чертовски хорошая актриса, — заметила в ответ Полетт. — И играет тобою, будто рыбкой на крючке.
— В данный момент я отвечаю за судьбу Бонни, — со злостью прорычал Франко. — Она вдова моего отца. И если я выброшу ее прочь, то куда ей деваться? Я так поступать не собираюсь. У нее столько же прав находиться здесь, как и у тебя. Будущее ее пугает. И поэтому она так зависит от меня.
— А тебе это ужасно приятно, — продолжала Полетт. — Сексапильный мужик и хрупкая дамочка, повинующаяся каждому его слову. Когда рядом с тобою Бонни, ты немедленно начинаешь ощущать себя повелителем чуть ли не целого мира!
— Знаешь, чего я в тебе не люблю? Того, что ты страшно ревнива! Бонни, по крайней мере, знает, когда ей следует заткнуться. — Полетт побледнела и растерянно захлопала ресницами. — Сегодня ночью я ожидал от тебя нежности…
— Секса, — уточнила Полетт, с вызовом глядя в его красивое лицо.
— А почему бы и нет? И секса тоже. Ты же моя жена, — согласился Франко. — Спать со мной — твоя супружеская обязанность!
Господи, так вот что означает для него супружество! Лишь возможность обладать ее телом!
— Ты мне отвратителен! — закричала Полетт.
— Значит, ты не возражаешь, если я пойду к той, которая считает иначе? — словно ножом отрезал Франко и, выскочив из спальни, с такой силой хлопнул дверью, что та лишь чудом не слетела с петель.
Невозможно, чтобы он на самом деле поверил ей… Ведь она же безумно любит его! Неужели он не понимает?..
Полетт выскользнула из постели и прокралась в коридор. Хотя все вокруг было залито ярким электрическим светом, повсюду царила тишина. Полетт быстро сообразила, что не может заглядывать в каждую спальню, выискивая там Франко. Не может быть, чтобы он пошел к Бонни! Она спустилась вниз по центральной лестнице и обнаружила льющийся из-под дверей библиотеки свет.
Полетт и представить себе не могла, что увидит, когда, осторожно повернув ручку и приотворив дверь, заглянула внутрь. Открывшаяся перед нею картина повергла ее в глубокий шок. В ушах ее зашумело, и на секунду ей показалось, что она сейчас грохнется в обморок.
Взору ее предстал Франко, лежащий на диване и прижимающий к себе Бонни. Пара эта являла собою пасторальную картинку из жизни влюбленных пастушков. Роскошные рыжие волосы Бонни разметались по подушкам дивана.
Позже Полетт не могла вспомнить, как выскочила из библиотеки, как понеслась вверх по лестнице. В памяти ее запечатлелась ужасающая картина, представляющая пару, внезапно пришедшую в себя и пораженно уставившуюся на ее напряженно застывшую в дверях фигуру. Полетт влетела в спальню, захлопнула за собой дверь и схватила телефонную трубку.
— Подгоните машину к подъезду. Я немедленно отправляюсь в аэропорт. Мистер Беллини спит. Так что не нужно его беспокоить.
С губ Полетт чуть не сорвался истерический смех, когда она вспомнила, как удивленно вскинули Франко и Бонни головы, увидев ее в дверном проеме. Мирно заниматься прелюбодеянием в день похорон? Да как это возможно? В какую дикую историю она попала!
Значит, Франко и впрямь, как утверждала Бонни, хотел именно ее! Впрочем, может, они и не занимались любовью… Франко все еще был облачен в костюм, и на Бонни было надето черное вечернее платье. В любом случае картина, открывшаяся ей, выглядела чертовски непристойно.
— И что прикажешь ему сказать? — уныло поинтересовался Рональд Харрисон.
— Ничего, — вынуждена была признать Полетт.
— Ладно, — медленно проговорил отец. — Я понимаю, что ты совершила ошибку, так поспешно выходя за него замуж, но, по крайней мере, тебе нужно было сообразить, что первым делом стоило высказать свои обвинения ему в лицо, а не удирать и прятаться!
Полетт нервно прикусила губу. Ее поражало, что отец оказался чуть ли не на стороне Франко. Но не могла же она рассказать отцу всю правду! Если бы она так поступила, то отец, пожалуй, почувствовал бы, что дальше не может работать на Франко, и отказался бы от своей новой должности — и что бы с ним тогда стало?
— Ты случаем не беременна?
Полетт удивленно уставилась на него.
Рональд тяжело вздохнул.
— Франко считает, что это вполне вероятно…
— К счастью, я не беременна и не сошла с ума!
— Дело в том, что выглядишь ты неважно, Полли. Осунулась, похудела.
Повисла тяжелая пауза.
— Каждый раз, когда он звонит мне, я изворачиваюсь как уж на сковородке, — признался отец. — Ужасное ощущение. Он ведь понимает, что мы видимся друг с другом. И знает, что мне известно, где ты скрываешься.
Если бы у Полетт оставалась хоть малейшая толика сил, ее охватила бы ненависть к Франко за то, что тот поставил ее в подобное положение. Ради чего он все это затевал? Прошло уже четыре месяца с тех пор, как она сбежала, и до сих пор не появилось ни малейшего намека на то, что Франко собирается публично объявить о своей связи с бывшей мачехой. Может, он полагает, что время еще не настало, а может, ему просто доставляет удовольствие жить с Бонни как с тайной любовницей?..
— Он очень переживает, Полли.
— Представляю! У него просто сердце разрывается от страдания, — съязвила Полетт.
— Почему бы тебе с ним не повидаться? Потому что у нее еще осталось чувство гордости, к тому же, если она встретится с ним, то это может плохо кончиться. Она ведь любит его, а он-то нет. Иначе бы давно уже разыскал ее.
Отец, разочарованно разведя руками, вышел. Заехав в Лондон по дороге, он направлялся теперь в Плимут, где располагалось место его нынешней работы. Полетт с грустью обвела взглядом свою тесную квартирку, загроможденную мебелью, доставленной сюда из прежнего, куда более обширного жилища. Она все еще не могла найти постоянной секретарской работы, поэтому приходилось перебиваться случайными заработками на одной из фирм, и лишь благодаря небольшим сбережениям ей хватало на скудную жизнь. Но каждый наступающий день выглядел все безнадежнее…
Как-то поздно вечером, когда она собиралась ложиться в постель, раздался стук в дверь. Полетт скорчила недовольную гримасу. Сосед по этажу, довольно нахальный малый лет тридцати, последнюю неделю просто проходу ей не давал, вовсю старался разговорить ее, возникая в самое неподходящее время и отнюдь не собираясь ретироваться…
Полетт раздраженно распахнула дверь и тут же отпрянула. Кровь отхлынула от ее лица, по телу пробежала дрожь. Нагло ухмыльнувшись, в комнату шагнул Франко, сильной рукой захлопывая за собой дверь.
— За твоим отцом была установлена слежка. Я знал, что он рано или поздно придет повидаться с тобой, — сообщил он.
— Ты не имел права так поступать!
Полетт стояла как дура и не могла отвести от него глаз. Франко был настолько красив сейчас, что у нее даже дух захватило. Она почувствовала себя словно растение, всеми забытое и оставленное вянуть на подоконнике, рядом с которым вдруг чья-то садистская рука поставила кувшин, полный живительной влаги.
— Уверен, что ты у меня еще попросишь прощения, когда я завершу то, ради чего пришел сюда, — процедил Франко.
— Сомневаюсь. — Расправив хрупкие плечи, Полетт презрительно взглянула на него, призывая себя больше не поддаваться на его уловки.
— Так, — произнес Франко, оглядываясь в поисках места, куда бы он мог поставить коробку, которую держал в руках. — Полагаю, тебе предстоит увидеть одно весьма поучительное зрелище.
— Франко… о чем ты говоришь? — недоумевающе спросила Полетт, глядя, как тот достает из коробки проектор и заправляет в него пленку. — Что это такое?
— К счастью, я наконец-то нашел способ заставить тебя попрыгать… Пожалеть о своем дьявольском упрямстве!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Полетт двинулась ему навстречу.
Но пара секретарш, похожих друг на друга, как близняшки, отвлекли его внимание. Он тут же направился к ним, и внутри Полетт что-то взорвалось.
— В следующий раз, когда захочешь со мною повидаться, предупреждай заранее! — воскликнула она и, развернувшись, бросилась обратно в свою комнату.
— Встретимся в постели… нынче в полночь. Обещаю! — крикнул Франко ей вдогонку.
Полетт гордо тряхнула головой, и Франко двинулся за ней. Однако им так и не удалось остаться наедине. Возле них тут как тут выросли двое охранников.
— И что, так будет продолжаться вечно? — прошипела Полетт. Ее внезапно охватило отчаяние.
— Нет, но потребуется некоторое время, пока все не утрясется. Карлос держал финансовые дела в строгом секрете. Он верил лишь в то, к чему прикасались только его собственные пальцы. И до смертного одра работал по двенадцать часов в день, — сообщил Франко. — Он все же надеялся, что у него впереди еще масса времени для завершения дел.
Произнесено это было таким официальным тоном, что Полетт уже начала сомневаться в существовании прежнего Франко. Перед ее лицом предстал истый сын Карлоса Мендосы, повторяющий покойного отца каждым своим словом, каждым жестом. И найдется ли в его новой жизни место для нее?
Внезапно Полетт обнаружила, что осталась наедине с Бонни. Лоредана скрылась в своих апартаментах. А Полетт крайне хотелось, чтобы именно Бонни убралась к себе.
— Неважно же вы выглядите, — вздохнула прекрасная вдова, глядя в потускневшие глаза Полетт. — Вам бы следовало пойти поспать, милая.
Плотно сжав губы, Полетт бросила ненавидящий взгляд на только что, казалось бы, убитую горем женщину.
— Вам мерещится то, чего нет и в помине, — зло ответила она.
— Вы ведь хотите, чтобы я побыстрее убралась, верно? — с усмешкой спросила Бонни. — Только я никуда не собираюсь убираться. Не дождешься, милочка! Мы с тобой одна пара — ты да я, — продолжая нагло улыбаться, объявила Бонни. — Мне тоже некуда идти. Карлос не оставил мне ни пенни. Так что нынче я завишу лишь от Франко. А он не посмеет выгнать меня прочь.
Лицо Полетт запылало.
— Вы все же надеетесь урвать лакомый кусок от чужого состояния?
— Спросите у Франко, хочет ли он, чтобы я уезжала, — невозмутимо проворковала Бонни. — И узнаете, что подобного желания у него даже и не возникало. Ему необходимо, чтобы я была рядом. Он же все время проводит со мною. Или вы этого не заметили? Немного времени пройдет, прежде чем он осознает, какие чувства испытывает ко мне…
— Я не хочу слышать больше ни единого вашего слова! — оборвала ее Полетт.
— Но ведь это же правда. Вам неугодно взглянуть ей в лицо, но поймите, что Франко лишь воспользовался вами. И пострадали от этого тоже лишь вы. Не я. Я-то знала условия игры. Я знала Франко.
— Перестаньте нести вздор!
— Он женился на вас, дабы доставить удовольствие Карлосу. Но теперь Карлос мертв — и вы его сыну больше не нужны. Ведь это так просто.
— Франко вас вовсе не любит! — крикнула Полетт.
— Но он меня хочет, — возразила Бонни, одарив ее победной улыбкой. — А разве этого недостаточно, как вы полагаете?
Полетт выскочила из комнаты. Она не собиралась больше спорить с Бонни, тем самым предоставляя той возможность упиваться своими нелепыми претензиями. Ведь эти претензии были на самом деле нелепы! Франко же сам сообщил ей, что не испытывает ни малейшего влечения к той женщине. Полетт нетвердым шагом вошла в спальню. Она была страшно расстроена — и не стоило этого отрицать. Отчего Бонни так уверена в своих чарах? Неужели что-то и впрямь изменилось? Ведь в ту ночь, когда Бонни напилась, ее отнюдь не преисполняли подобные чувства.
Господи, да о чем же она думает? Неужели все это правда? После сладких ночей любви и нежных признаний? Полетт до мельчайших подробностей вспомнила их свадебную ночь — и не смогла поверить, что все это было лишь притворством…
Франко, как и обещал, появился к полуночи у ее постели. Она присела, голодными глазами наблюдая, как тот раздевается возле ее кровати. Но внутри себя ощущала лишь холод, оскорбленная тем, что только ночная мгла и позывы возбужденного тела привели к ней Франко.
— Это правда, что Бонни остается? — спросила Полетт наконец — не могла не спросить, потому что ей просто необходимо было знать об этом.
Молчание затянулось. Сердце Полетт забилось сильнее.
— Да, на какое-то время, — сухо ответил Франко.
Полетт глубоко вздохнула.
— Я, конечно, не предлагаю тебе немедленно выкинуть ее прочь… но ведь у твоего отца есть и другие дома.
Глаза Франко недобро сузились, губы сжались.
— До поры до времени она останется здесь.
Полетт все же решила продолжить.
— Стало быть, ты ожидаешь, что я буду жить под одной крышей с женщиной, утверждающей, будто у тебя с нею роман, и которой безразлично то, как к подобным утверждениям отнесутся окружающие? Не слишком ли много ты от меня хочешь… Или есть какая-то особая причина, ради которой мне следует ее терпеть?
— Dio! — прорычал Франко, внезапно теряя терпение. — Не успели мы положить отца в гроб…
— Где Бонни очень хотела его увидеть, — жестоко продолжила Полетт.
Глаза ее мужа бешено сверкнули.
— Как и каждый человек, она со злости может ляпнуть то, чего вовсе не желает.
— Да, она чертовски хорошая актриса, — заметила в ответ Полетт. — И играет тобою, будто рыбкой на крючке.
— В данный момент я отвечаю за судьбу Бонни, — со злостью прорычал Франко. — Она вдова моего отца. И если я выброшу ее прочь, то куда ей деваться? Я так поступать не собираюсь. У нее столько же прав находиться здесь, как и у тебя. Будущее ее пугает. И поэтому она так зависит от меня.
— А тебе это ужасно приятно, — продолжала Полетт. — Сексапильный мужик и хрупкая дамочка, повинующаяся каждому его слову. Когда рядом с тобою Бонни, ты немедленно начинаешь ощущать себя повелителем чуть ли не целого мира!
— Знаешь, чего я в тебе не люблю? Того, что ты страшно ревнива! Бонни, по крайней мере, знает, когда ей следует заткнуться. — Полетт побледнела и растерянно захлопала ресницами. — Сегодня ночью я ожидал от тебя нежности…
— Секса, — уточнила Полетт, с вызовом глядя в его красивое лицо.
— А почему бы и нет? И секса тоже. Ты же моя жена, — согласился Франко. — Спать со мной — твоя супружеская обязанность!
Господи, так вот что означает для него супружество! Лишь возможность обладать ее телом!
— Ты мне отвратителен! — закричала Полетт.
— Значит, ты не возражаешь, если я пойду к той, которая считает иначе? — словно ножом отрезал Франко и, выскочив из спальни, с такой силой хлопнул дверью, что та лишь чудом не слетела с петель.
Невозможно, чтобы он на самом деле поверил ей… Ведь она же безумно любит его! Неужели он не понимает?..
Полетт выскользнула из постели и прокралась в коридор. Хотя все вокруг было залито ярким электрическим светом, повсюду царила тишина. Полетт быстро сообразила, что не может заглядывать в каждую спальню, выискивая там Франко. Не может быть, чтобы он пошел к Бонни! Она спустилась вниз по центральной лестнице и обнаружила льющийся из-под дверей библиотеки свет.
Полетт и представить себе не могла, что увидит, когда, осторожно повернув ручку и приотворив дверь, заглянула внутрь. Открывшаяся перед нею картина повергла ее в глубокий шок. В ушах ее зашумело, и на секунду ей показалось, что она сейчас грохнется в обморок.
Взору ее предстал Франко, лежащий на диване и прижимающий к себе Бонни. Пара эта являла собою пасторальную картинку из жизни влюбленных пастушков. Роскошные рыжие волосы Бонни разметались по подушкам дивана.
Позже Полетт не могла вспомнить, как выскочила из библиотеки, как понеслась вверх по лестнице. В памяти ее запечатлелась ужасающая картина, представляющая пару, внезапно пришедшую в себя и пораженно уставившуюся на ее напряженно застывшую в дверях фигуру. Полетт влетела в спальню, захлопнула за собой дверь и схватила телефонную трубку.
— Подгоните машину к подъезду. Я немедленно отправляюсь в аэропорт. Мистер Беллини спит. Так что не нужно его беспокоить.
С губ Полетт чуть не сорвался истерический смех, когда она вспомнила, как удивленно вскинули Франко и Бонни головы, увидев ее в дверном проеме. Мирно заниматься прелюбодеянием в день похорон? Да как это возможно? В какую дикую историю она попала!
Значит, Франко и впрямь, как утверждала Бонни, хотел именно ее! Впрочем, может, они и не занимались любовью… Франко все еще был облачен в костюм, и на Бонни было надето черное вечернее платье. В любом случае картина, открывшаяся ей, выглядела чертовски непристойно.
— И что прикажешь ему сказать? — уныло поинтересовался Рональд Харрисон.
— Ничего, — вынуждена была признать Полетт.
— Ладно, — медленно проговорил отец. — Я понимаю, что ты совершила ошибку, так поспешно выходя за него замуж, но, по крайней мере, тебе нужно было сообразить, что первым делом стоило высказать свои обвинения ему в лицо, а не удирать и прятаться!
Полетт нервно прикусила губу. Ее поражало, что отец оказался чуть ли не на стороне Франко. Но не могла же она рассказать отцу всю правду! Если бы она так поступила, то отец, пожалуй, почувствовал бы, что дальше не может работать на Франко, и отказался бы от своей новой должности — и что бы с ним тогда стало?
— Ты случаем не беременна?
Полетт удивленно уставилась на него.
Рональд тяжело вздохнул.
— Франко считает, что это вполне вероятно…
— К счастью, я не беременна и не сошла с ума!
— Дело в том, что выглядишь ты неважно, Полли. Осунулась, похудела.
Повисла тяжелая пауза.
— Каждый раз, когда он звонит мне, я изворачиваюсь как уж на сковородке, — признался отец. — Ужасное ощущение. Он ведь понимает, что мы видимся друг с другом. И знает, что мне известно, где ты скрываешься.
Если бы у Полетт оставалась хоть малейшая толика сил, ее охватила бы ненависть к Франко за то, что тот поставил ее в подобное положение. Ради чего он все это затевал? Прошло уже четыре месяца с тех пор, как она сбежала, и до сих пор не появилось ни малейшего намека на то, что Франко собирается публично объявить о своей связи с бывшей мачехой. Может, он полагает, что время еще не настало, а может, ему просто доставляет удовольствие жить с Бонни как с тайной любовницей?..
— Он очень переживает, Полли.
— Представляю! У него просто сердце разрывается от страдания, — съязвила Полетт.
— Почему бы тебе с ним не повидаться? Потому что у нее еще осталось чувство гордости, к тому же, если она встретится с ним, то это может плохо кончиться. Она ведь любит его, а он-то нет. Иначе бы давно уже разыскал ее.
Отец, разочарованно разведя руками, вышел. Заехав в Лондон по дороге, он направлялся теперь в Плимут, где располагалось место его нынешней работы. Полетт с грустью обвела взглядом свою тесную квартирку, загроможденную мебелью, доставленной сюда из прежнего, куда более обширного жилища. Она все еще не могла найти постоянной секретарской работы, поэтому приходилось перебиваться случайными заработками на одной из фирм, и лишь благодаря небольшим сбережениям ей хватало на скудную жизнь. Но каждый наступающий день выглядел все безнадежнее…
Как-то поздно вечером, когда она собиралась ложиться в постель, раздался стук в дверь. Полетт скорчила недовольную гримасу. Сосед по этажу, довольно нахальный малый лет тридцати, последнюю неделю просто проходу ей не давал, вовсю старался разговорить ее, возникая в самое неподходящее время и отнюдь не собираясь ретироваться…
Полетт раздраженно распахнула дверь и тут же отпрянула. Кровь отхлынула от ее лица, по телу пробежала дрожь. Нагло ухмыльнувшись, в комнату шагнул Франко, сильной рукой захлопывая за собой дверь.
— За твоим отцом была установлена слежка. Я знал, что он рано или поздно придет повидаться с тобой, — сообщил он.
— Ты не имел права так поступать!
Полетт стояла как дура и не могла отвести от него глаз. Франко был настолько красив сейчас, что у нее даже дух захватило. Она почувствовала себя словно растение, всеми забытое и оставленное вянуть на подоконнике, рядом с которым вдруг чья-то садистская рука поставила кувшин, полный живительной влаги.
— Уверен, что ты у меня еще попросишь прощения, когда я завершу то, ради чего пришел сюда, — процедил Франко.
— Сомневаюсь. — Расправив хрупкие плечи, Полетт презрительно взглянула на него, призывая себя больше не поддаваться на его уловки.
— Так, — произнес Франко, оглядываясь в поисках места, куда бы он мог поставить коробку, которую держал в руках. — Полагаю, тебе предстоит увидеть одно весьма поучительное зрелище.
— Франко… о чем ты говоришь? — недоумевающе спросила Полетт, глядя, как тот достает из коробки проектор и заправляет в него пленку. — Что это такое?
— К счастью, я наконец-то нашел способ заставить тебя попрыгать… Пожалеть о своем дьявольском упрямстве!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22