Переведя дух, чародейка наклонилась и зачерпнула пригоршню. Вода была столь холодна, что заломило зубы. Вот что хотел отнять у нее отец! Он хотел принудить ее к замужеству, которое ослабило бы ее и не оставило больше сил для магии такой сложности. Возможно, — от этой мысли у девушки защемило сердце, — возможно, не имея собственных сил, отец уязвлен ее силой. Нет. Чандра стряхнула воду с ладони — жаль, что нельзя так же легко стряхнуть эту мысль. Закусив губу, она собрала просушенные волосы и стала заплетать косу.
Когда повернула голову, чтобы ухватить отбившуюся прядь, заметила Аарона на гребне. Он уставился на Дарвиша: желание и ужас гнались друг за другом на его лице. Чандра нахмурилась, пытаясь понять его состояние. Словно ощутив ее взгляд, Аарон торопливо стер все эмоции и посмотрел на нее в упор.
Горячий румянец залил его белую кожу подобно заре.
— Ой! — вскрикнула Чандра, сообразив наконец, отчего он покраснел, и потянулась за своей высохшей одеждой; она надеялась, что ее более темная кожа скроет ответный румянец. Слова Абы о «гадких мальчишках» зазвучали в голове, и девушка сурово шикнула на них. Она знала, ей не грозит никакая опасность от Аарона. И от Дарвиша тоже, если б он даже был в сознании. Просто когда вор смотрел на нее так, ей становилось… неуютно. А раньше ей всегда было уютно в своей шкуре.
Чандра завязала штаны, заправила в них рубашку и покосилась на Аарона. Он сидел не шевелясь, словно прирос к камням. Собрав одежду Дарвиша, чародейка шагнула к принцу.
«Это глупо», — решила она внезапно.
— Эй! Мне нужна помощь, чтобы одеть его. Для меня одной он слишком тяжел.
Аарон сглотнул. «Это глупо, — убеждал он себя. — Это слабость». Сжав зубы, юноша поднял голову. «Ничто не управляет мною так, ничто».
«Старая боль все еще правит твоей жизнью».
«ЗАТКНИСЬ, Фахарра!»
Он сгреб солнечный плащ и, весь напряженный, пошел в пещерку.
— Дарвиш, можешь выпить это?
Принц с подозрением всмотрелся в гадальную чашу. Она оставалась в кармане Чандры и была у них теперь единственным сосудом.
— Что это? — проскрипел он.
— Просто вода.
— Мне нужно вино.
— Тебе нужна вода. — Девушка подняла его голову к себе на грудь и поднесла к губам чашу. — Пей.
— Мне нужно вино.
— Сейчас середина ночи. Мы среди голых скал — благодаря тебе. Где я возьму вино?
— Не знаю. — В голове стучало, мешало думать. — Ты чародейка. Сотвори его.
— Ничего не выйдет. — Она отпустила голову принца, и та упала обратно на свернутый плащ. Достаточно ли он толстый, чтобы не потревожить рану, Чандру мало волновало. Во всем виноват Дарвиш, и первое, о чем он заговорил, — это вино. Ну и принц!
— Аарон? — Дарвиш пытался заглянуть в трепещущий свет костра, но голова вышла из подчинения и судорожно задергалась. — Аарон? — «Вор бы понял».
— Я здесь.
— Аарон, мне надо выпить.
«Это не мой голос», — молча запротестовал Дарвиш. Но то были его слова, значит, и голос должен быть его.
— Выпей воды.
Тревога обострила его тон больше, чем хотелось бы. Юноша надеялся, что Дарвиш проспит до утра, хотя и знал, тогда жажда будет нестерпимее. Полноценный ночной сон дал бы принцу силы, чтобы справиться с ней. С другой стороны, надо благодарить богов, что он вообще очнулся, учитывая удар, который пришелся по затылку.
— Это нечестно, — простонал Дарвиш в плащ. У него все болит, ему необходимо выпить. После вина ему станет лучше. — Это нечестно, — снова простонал он.
Чандра фыркнула от омерзения и подсела к Аарону.
— Это ведь не шишка делает его таким, нет?
— Нет. — Аарон бросил еще ветку в костер. Для тепла он был не нужен, ночь стояла душная, почти такая же, как в Ишии, над сердцем вулкана. Огонь был утешением, притом сомнительным.
— Это вино, да?
— Да.
— Когда мы пойдем утром…
— Пойдем?
— Спасать Камень.
— Ах, да. — Аарон совсем забыл о Камне. Он прислушался. Дыхание принца снова замедлилось — он спал. — Мы никуда утром не пойдем.
— Из-за его шишки?
— Нет. Из-за вина.
— Здесь, чародейка? Здесь они свалились?
Чародейка Четвертого всмотрелась в карту. Для нее это были просто линии на пергаменте, но король выслушал чародея Седьмого, подробно расспросил капитана «Морского Ястреба» и, казалось, знает, о чем говорит.
— Да, ваше милостивейшее величество, — согласилась она, — здесь я почувствовала, что душевная связь оставила лодку.
— Корабль! — прорычал у нее за спиной капитан «Морского Ястреба».
Чародейка и ухом не повела.
— Тогда почему, во имя Девяти и Одной, ты сразу не сказала капитану? — Король Харит ударил кулаком по карте. Стол затрясся, и пламя свечей заплясало.
— Он пытался спасти свою лодку и команду, ваше милостивейшее величество. — Чародейка выпрямилась во весь свой незначительный рост. — Я подумала, это несвоевременно.
— Я плачу не за то, чтобы ты думала! Я плачу за результаты!
— Я — чародей Четвертого, — напомнила она королю. — Мое место в Его камере, ваше милостивейшее величество, а не в лодке, прыгающей по океану.
— Тогда возвращайся в свою треклятую камеру!
Не слишком грациозно поклонившись, женщина вылетела из комнаты.
— Чародеи, — пробормотал король себе под нос. — Используй их, когда нужно, и забудь о них в остальное время. Ладно, они здесь, — толстый палец постучал по пергаменту, — и если они выжили, король нахмурился, — то направятся к южной торговой дороге, и им придется идти через эти места, — он положил ладонь, — здесь.
— Нет, я не хочу. — Дарвиш попытался оттолкнуть чашу, но даже не сумел дотронуться до нее — так сильно дрожала рука.
— Все равно выпей, — велел Аарон, не зная, помогает ли это. Они вливали в принца как можно больше воды.
Дарвиш выпил; у него не было сил сопротивляться, но добрая половина пролилась мимо рта. Желудок свело, и принц взмолился, чтобы его не вырвало снова, — слишком уж это больно. Он не мог унять дрожь, так ему было холодно.
Они положили ему под голову рубашку и укрыли плащом. Даже эта небольшая тяжесть тонкого хлопка, казалось, уменьшает дрожь. Аарон, насколько было возможно, оставался в тени.
Юноша бросился на метавшегося принца, но он был слишком легок, и Дарвиш руками и ногами набивал новые синяки по всему его телу. У них не было средств удержать его, а принца необходимо было удержать, пока он не сломал себе что-нибудь.
Внезапно Чандра опустилась на колени, едва не угодив под случайный удар, и выплеснула воду из чаши в искаженное лицо Дарвиша. Это не подействовало, тогда девушка ударила его изо всей силы и закричала:
— Спать!
Дарвиш последний раз брыкнулся, высоко выгнул спину, а потом медленно расслабился.
— Долго это не продлится, — объяснила чародейка Аарону, когда они перевели дух. — Самое большее — четыре часа. Он не совсем в здравом уме, чтобы заклятие осталось.
Аарон осторожно разогнул правую руку Дарвиша.
— Значит, будем надеяться, что четырех часов хватит.
— Я этого не ем. Это крыса.
Аарон, потрошивший саблей Дарвиша маленького зверька, не поднял головы.
— Это наземная белка.
— Она похожа на крысу, — упрямо твердила Чандра. Вор пожал плечами:
— Есть еще сырые устрицы и пареные водоросли.
— Крыса. Хм-м-м. Тебе везет, что ты все это проспишь, — пробормотала девушка в сторону принца.
— Ты не имеешь права держать меня здесь пленником! Я хочу встать!
— Так вставай.
Аарон отошел назад и смотрел, как Дарвиш действительно встает, а встав, качается как дерево в бурю.
— Видишь, — пропыхтел он, — я совершенно здоров!
Его глаза были красные даже сквозь усиленную иллюзию, а огромные круги под ними — темно-фиолетовые.
— Ты прячешь его, да? — Он сделал два быстрых шага к Аарону и схватил юношу за грудки. Аарон прерывисто задышал через рот. От Дарвиша сильно разило потом. — Где оно? Где ты прячешь вино?
— Здесь нет никакого вина.
— Вино всегда есть!
— Не в этот раз, — холодно произнес Аарон. Рука принца дрожала, и юноша легко устоял на ногах, когда Дарвиш оттолкнул его.
Внезапно принц крепко зажмурился и схватился за живот. Когда колики прошли, Дарвиш почувствовал взгляд Аарона и открыл глаза.
— Прости, — выдохнул он. — Я сделал тебе больно?
— Нет.
— Тебе не следовало вставать с постели. Целительница спустит с меня шкуру, если твои волдыри лопнут.
Живот снова скрутило, и он заскулил от боли.
— Ложись, Дар.
Да, это то, что ему нужно. Ему нужно лечь. Когда лежишь, не так больно. Он упал на колени, заполз обратно в углубление, оставленное в земле его телом, и лег, натянув плащ на плечи.
Горячие слезы покатились по его щекам.
— Прости, — снова сказал Дарвиш. — Мне очень жаль. Аарон кивнул.
— Я знаю.
— Он все время был пьян? — Чандра помешала палкой костер, глядя, как искры взвиваются в ночь.
— Нет, раз или два в неделю. Я слышал, раньше бывало хуже.
— До того, как ты пришел?
Аарон пожал плечами.
— Возможно. Хотя пил он все время. С той минуты, как просыпался, и до тех пор, пока не ложился спать. Пил в ванне. Пил по пути на тренировочный двор. Пил на обратном пути.
За все время их знакомства вор еще ни разу не произносил такой длинной речи.
— И это рассердило тебя.
Рассердило? Аарон не сердился — во всяком случае, по-настоящему — пять лет. Злость. Она определенно заполнила пустоту.
— Не тогда, — тихо сказал он, глядя через костер на беспокойно спящего принца, — но сейчас.
Чандра вздохнула и перебросила косу за плечо.
— Тебе не хочется просто сбежать и самому найти Камень?
— Просто оставить его?
Нет. Не в этот раз.
«Три раза платят за все».
«Ты никогда не говорила этого, Фахарра».
Воспоминание фыркнуло.
«Я говорю это сейчас».
— Но, отец…
— Нет, Шахин, это мое последнее слово. Ты можешь уехать со своей женой, если хочешь. Я остаюсь в Ишии.
Только огромным усилием воли Шахину удалось придержать язык, но, когда они, поклонившись, вышли из королевских покоев, он повернулся к лорд-канцлеру.
— Ты вовсе ничем не помог! — прорычал он. Лорд-канцлер выглядел сконфуженным.
— Мой принц?
— «Никто не сочтет вас трусом, если вы покинете город, возвышеннейший», — передразнил он старика. — Конечно, никто не сочтет его трусом: никто не знает о том, что случилось. Но ты-то должен был знать, как подействуют на него эти слова.
— Я… я сожалею, мой принц. — Лорд-канцлер потер виски и виновато вздохнул. — Я не подумал. Я только что вернулся со смотровых галерей…
— И…
— Уровень лавы поднялся еще на один человеческий рост.
— Чародеи смогут удержать его?
— Пока да, мой принц, но… — Старик широко развел пухлыми руками.
— Но времени у нас мало.
Лорд-канцлер в знак согласия наклонил голову.
— Заставь их заткнуться! — Дарвиш рванулся вперед, в его широко открытых глазах застыла паника. — Заставь этих забытых Одной павлинов заткнуться!
— Я заставлю. — Аарон положил ладонь на его плечо. Кожа принца была горячая словно огонь. — Ложись.
— Заставь их заткнуться!
— Я заставлю. Ложись.
Жуя губу, Дарвиш упал на спину и поднял руки к лицу.
— Они сгнивают! — завыл он. — Я коснулся Камня, и они сгнивают! Я не хотел этого, отец! Останови это!
— Чандра, усыпи его.
Юная чародейка подергала косу.
— Опять? Это опасно.
Аарон смотрел, как бьется жилка на виске Дарвиша, кровь ударяла в нее с пугающей силой.
— Это тоже опасно. Усыпи его.
Хмурясь, Чандра снова толкнула принца в забытье. Едва напряжение оставило его плечи, оно оставило и плечи Аарона, и оба сердца забились медленнее, уже не в таком угрожающем ритме.
— Он истощает твои силы через вашу связь, чтобы пережить это. Ты знаешь?
— Знаю.
— Думаю, я могла бы помешать ему… — Недоговорив, чародейка умолкла, читая ответ в серебре Аароновых глаз. «Прекрасно, — подумала она. — Но если вы оба умрете и оставите меня здесь одну, я вам этого никогда не прощу».
— Что это? Я не хочу!
— Это яйцо. Съешь его.
— Я не хочу. Солнце слишком горячее.
— Все равно съешь.
— Оно сырое! — возмутился Дарвиш. — Как вы можете заставлять меня есть сырое яйцо!
— Так выпей его. — Аарон наклонил чашу между губами принца.
Дарвиш поперхнулся, проглотил, а через несколько секунд его снова вырвало.
В первый раз за четыре дня Чандра посмотрела на него с сочувствием. С ней было то же самое. Сырые яйца чаек просто не лезли в горло.
Принц пил столько воды, сколько ему давали, и перед самым закатом все-таки съел одно яйцо. Немного погодя он смог съесть еще одно.
— Дарвиш? — Чандра подняла голову и сонно посмотрела сквозь спутанные волосы.
Принц, серый, со впалыми щеками, сидел на корточках у потухшего костра, раздирая обугленные остатки чайки.
— Дарвиш? — Она отбросила волосы с лица и села. — Ты в порядке?
Принц смущенно улыбнулся и проглотил кусок.
— Да, думаю, да. — Он помахал оставшимся в руке мясом. — А это действительно вкусно!
— Спасибо, Аарон сбил двух птиц из пращи. Мы начинили их дикими сливами. Ты уверен, что все в порядке?
Дарвиш покраснел и опустил глаза.
— Ага. Уверен.
— Аарон знает?
— Нет, его не было, когда я проснулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42