Пока что ей удалось застать врасплох четверых, используя свое превосходство в боевой подготовке.
Пора менять тактику. Четвертой команде надлежало подняться наверх из вестибюля, и, пока обе команды не встретятся, они не будут предпринимать решительных действий. У Эви оставался шанс добраться до своего снаряжения и собственной «пушки».
Она взлетела вверх по ступенькам, оставляя за собой целый шлейф запахов из смеси смазки и крови, и на полной скорости вломилась в дверь. Этот коридор протянулся между двумя квартирами верхнего этажа, и на каждом его конце располагалось по лестничному колодцу. Холл был весь увешан зеркалами, пол застлан ковром. Двери лифта, застывшего на верхнем этаже, все еще оставались открытыми.
Эви осторожно приблизилась к своей двери и набрала код. В этом был определенный риск, но Эви сомневалась, чтобы кто-нибудь успел проникнуть к ней в квартиру. Щелкнул замок. Эви плечом открыла дверь и нырнула в свои апартаменты.
Наблюдательный пост совершенно свихнулся: «Груз» в квартире верхнего этажа. Повторяю… «
Снайперский выстрел впился в окно спальни рядом с балконной дверью. Однако полимер выдержал удар, поглотив пулю. У Эви ухудшился обзор здания, где расположился снайпер, картина стала размытой и искаженной.
Что ж, оно даже к лучшему, теперь и снайпер с трудом различит ее. Эви не стояла на месте. Когда снайпер произвел второй выстрел, она как раз кубарем вкатилась к себе в спальню. Теперь посередине радужных кругов в толще стекла сидели две пули. Окно начало издавать угрожающий скрип.
Эви опустила свой СТ и, пошарив рукой под кроватью, вытащила на свет черный рюкзак. Потом перекатилась в угол спальни и уселась, сжавшись в комок, за кирпичной колонной, что поддерживала край крыши. Импровизированное укрытие защищало ее от снайпера. Еще одна пуля впилась в окно, и оно наконец не выдержало. Стекло с треском лопнуло, и по всей спальне разлетелись мелкие осколки.
«… повторяю, „груз“ находится в юго-западной спальне».
Эви извлекла из рюкзака свою «пушку». Это был «ИМИ-Мишков LR 7,62», израильская разработка, предназначавшаяся специально для русских спецслужб. Эви установила насадку, удлинив тем самым ствол едва ли не на метр, и щелкнула затвором.
Стреляющий без отдачи «Мишков» был рассчитан на шесть выстрелов, на шесть стандартных, калибра 7,62, патронов. Эви пользовалась им потому, что эта «пушка» была самой дальнобойной и точной из всех на свете; насадка была так хитро сконструирована, что точность стрельбы начинала ухудшаться только после десятка выстрелов. Эви накинула на плечо рюкзак, одновременно пытаясь мысленно представить себе планировку соседнего жилого дома. Она даже про себя поблагодарила снайпера за то, что тот наконец-то разнес вдребезги окно. Затем, затаив дыхание, она выкатилась из-за кирпичной колонны и нацелилась как раз на третье окно слева и четырьмя этажами выше.
«Быстрее, „груз“ перемещается».
Эви выстрелила в окно, откуда велось наблюдение. Откатившись в сторону от огневой позиции, она заметила, как венецианские ставни захлопнулись, а тип, что вел наблюдение, рухнул на пол. По стеклу потекли алые ручейки. Окна наблюдательного поста оказались уязвимыми для пуль.
– Вот теперь ты наконец-то заткнешься. – Лишь на мгновение у нее оставалась надежда, что эти ее слова не разнесутся в эфире.
Снайпер промахнулся снова. Пуля впилась в кровать. Струи воды брызнули до самого потолка. Эви только что обезглавила командный пост террористов, частично лишила их обзора, а теперь к тому же у нее при себе имелись все эти зловещие штучки, которые она хранила в рюкзаке на случай чрезвычайной ситуации.
Следующий выстрел снова не достиг цели. Пуля застряла во втором окне. Эви уже перекатилась в коридор, когда у нее за спиной снайпер наконец-то разнес второе окно. Лишь перекатившись по осколкам, она почувствовала жжение от порезов. В ранки проникало машинное масло, отчего у Эви возникло ощущение, будто о ее тело, словно о столб, точит когти огромная кошка. Однако Эви, не обращая особого внимания на боль, решительно направилась к южной лестнице с рюкзаком на случай чрезвычайной ситуации в одной руке и «Мишковым» в другой. Вторая и четвертая команды вот-вот ворвутся наверх по северной лестнице. Времени у Эви было в обрез.
Южная аварийная лестница была сделана из бетона и представляла собой зеркальное отражение своего северного близнеца. На площадке девятнадцатого этажа располагалась вентиляционная решетка – точно такая же, сквозь которую Эви застрелила двух псов. Вентиляционная труба вела прямо к колодцу второй лестницы. Эви уловила исходивший оттуда слабый запах крови. Эви опустила на пол рюкзак. С трудом дотянувшись до решетки и продев пальцы в отверстие, с силой рванула металлическую заслонку, увлекая вместе с ней кусок стены. Затем она положила «пушку» назад в рюкзак, а взамен извлекла небольшую круглую гранату. Уперевшись в отверстие, она ощутила, как ее соски прошлись по побеленной бетонной стене. Эви заглянула внутрь вентиляционной трубы – прямой алюминиевой шахты, заканчивавшейся примерно тридцатью метрами ниже небольшим светлым прямоугольником. До нее донесся запах собачьей крови, хотя его и перебивал теплый воздух, поступавший из топки. Эви прислушалась.
Террористы пытались действовать бесшумно, однако их было слишком много. Как и следовало ожидать, из-за трупа, валявшегося на лестнице, вышла заминка. Эви слышала преследователей через вентиляционную трубу и в наушник, отчего казалось, будто их слова отдавались каждый раз эхом.
«Вторая команда – посту наблюдения. Нами обнаружена третья команда. Отбой…»
Эви никогда особенно не любила пользоваться взрывчаткой. Взрывы, как правило, неточны, они оставляют после себя горы мусора, и вообще, чаще всего от них страдают совершенно посторонние люди.
У Эви затекла левая рука. Она переложила гранату в правую, вытащила зубами чеку и мысленно прикинула результат. Выждав ровно полторы секунды, она швырнула гранату в вентиляционную трубу, а сама бросилась в сторону. Спустя две секунды она услышала, как граната стукнулась об алюминиевую стенку трубы, какое-то мгновение катилась по ней, а затем вывалилась с другой стороны. Разумеется, на особую точность рассчитывать не приходилось, но зазвучавшая в наушниках сирена успокоила Эви – значит бомба скатилась к другой лестнице, а не в какой-нибудь соседний боковой ход.
Вторая и четвертая команды распознали гранату почти мгновенно. Грохот показался ей оглушительным, даже несмотря на то, что Эви находилась на противоположной стороне. Сначала из вентиляционной трубы вырвались клубы дыма, а вслед за ними прокатилась взрывная волна, отчего у Эви заложило уши. Эви терпеть не могла взрывчатку, но иногда без нее никак нельзя было обойтись.
Теперь в наушниках трещали одни только помехи. Эви попробовала понажимать другие кнопки. Безрезультатно – в эфире царила гробовая тишина. В лучшем случае это могло означать, что она расправилась со всей компанией. Однако, в целях предосторожности разумнее было предположить, что террористы обнаружили, что их радиопереговоры прослушиваются и теперь действовали втихомолку.
В любом случае, снайпер все еще занимал свою прежнюю позицию в доме напротив. Кроме того, несмотря на все их предосторожности, – террористам удалось уничтожить охрану, воспользоваться скоростным лифтом, пожарными лестницами и оружием с глушителем – операция по захвату перестала быть секретной. Теперь по всему дому завывала пожарная сирена, разбудив, по меньшей мере, добрую половину жильцов, а из окон верхних этажей сейчас наверняка валили клубы дыма.
Еще десять минут, и сюда прибудет наряд полиции, пожарная бригада и, возможно, представители Бюро. А минут через двадцать расследование возьмет на себя Агентство. Не пройдет и получаса, как все видеоустановки, словно попугаи, начнут повторять официальное заявление об устроенном моро теракте. Это будет незамысловатая, упрощенная история, которая, хотя и покажется на первый взгляд вполне правдоподобной, будет откровенным враньем.
Эви как раз хватит времени, чтобы покинуть здание и заново вернуться сюда уже с улицы. Главное – остерегаться полицейских. Стандартная для тайных операций процедура: попасться на какой-нибудь мелочи, на сущем пустяке в лапы к блюстителям закона. Оперативный работник брошен на растерзание, а Агентство тем временем сочиняет какую-нибудь сказочку, как правило, о беспардонных агентах.
Эви порой досадовала, что работает не в ЦРУ. Тем, по крайней мере, наплевать на газетную шумиху – за своего агента они будут стоять горой.
Внутреннее чувство подсказало Эви, что сейчас 4:52 утра.
ГЛАВА 2
Что за наваждение? Вот уже почти шесть лет она не участвует ни в одной серьезной операции. Тогда почему ее избрали своей мишенью снайпер и команда афганских наемников?
Эви в чем мать родила неслась со всех ног вниз по южной лестнице с одним лишь рюкзаком через плечо. Паника все еще мешала ей трезво оценить ситуацию. Нет, она никак не ожидала, что вляпается в эту историю.
Хотя она, словно наяву, слышала, как Абдель говорит ей, что никто никогда не бывает готов к подобному.
Эви подумала, что в запасе у нее остается еще минута, может, полторы, – позже все жильцы, услышав сирену, повыскакивают на лестницу. Она добежала до семнадцатого этажа и, свернув с лестницы, устремилась по коридору. Ей было слышно, как за дверями начали просыпаться разбуженные жильцы. Еще несколько секунд, и начнут распахиваться двери.
Эви пробежала мимо еще одного коридора, заметила пожилого мужчину лет сорока пяти с седыми волосами и полотенцем, закрученным вокруг талии. Он смотрел в другую сторону. Эви уловила запах пота, мускуса и чего-то еще, доносившегося из комнаты позади него. Но в следующее мгновение место пересечения коридоров было уже далеко позади.
Эви надеялась, что Чак Дуайер правильно назвал ей номер квартиры. Она остановилась у двери с номером 1712 и принялась колотить в дверь, но, опомнившись, попыталась взять себя в руки. В таком состоянии нетрудно разнести дверь в щепки.
Дверь открыл сам Чак Дуайер. Он был почти наполовину одет, и Эви без труда уловила доносившийся из спальни запах женщины.
Чак не мог скрыть того, что шокирован неожиданным визитом. Он просто остолбенел, глядя на обнаженную Эви, всю перемазанную кровью и машинным маслом.
Времени у Эви было в обрез. Оттолкнув Чака, она шагнула в квартиру и с силой захлопнула за собой дверь. Чак попытался что-то выдавить из себя в знак протеста, но у него получился лишь невнятный писк.
– Я воспользуюсь твоим душем.
Эви было позарез необходимо смыть с себя все налипшее на нее дерьмо, иначе у нее не оставалось никаких шансов проскользнуть незамеченной мимо кого-либо. Чак, все еще пытавшийся что-то ей сказать, бестолково таращился на Эви.
Черт! Она забыла надеть контактные линзы. В его глазах она увидела свое собственное отражение, свои собственные глаза. Ей были хорошо видны желтая радужная оболочка и узкие зрачки. Возможно, Чак уставился на зеленоватый отблеск ее кошачьих глаз.
Наконец он выдавил из себя:
– Да ты… да ты ведь франк.
Франк, иными словами, Франкенштейн. По мнению некоторых, презренное существо, даже ниже моро. Ниже лишь потому, что ее создатели имели смелость вмешаться в генетический код человеческой клетки. Жителям Соединенных Штатов понадобилось около пятидесяти лет, чтобы, скрепя сердце, принять у себя в стране генетически сконструированные существа, которые в огромных количествах прибывали сюда из-за границы.
Искусственно сконструированная человеческая особь до сих пор вселяла в окружающих ужас.
Эви терпеть не могла это определение. Пора бы воспользоваться более мягким термином. Даже такое слово, как «моро», восходящее по сути дела к тому же источнику, не резало слух так, как это.
Какая, собственно, разница, что Чаку теперь все известно. Все равно она больше не вернется в свою квартиру на верхнем этаже. Возможно, ей не будет возврата и в сам Нью-Йорк.
Эви беспокоило лишь одно: парень, который до этого из кожи вон лез, чтобы только затащить ее к себе в постель, теперь смотрел на нее как на прокаженную. Нечего даже пытаться объяснить ему что-либо.
– Чак, та женщина, что сейчас находится у тебя в спальне, она живет в этом доме?
Чак кивнул.
– Отведи ее к себе домой. Вскоре сюда заявится полиция, и для тебя будет лучше, если ты меня здесь не видел. Скажи, что провел всю ночь у своей подружки.
Эви прошла в ванную и даже не стала закрывать за собой дверь. Какое ей дело до того, чем там занимался Чак. Какая разница, что он потом скажет легавым. След из крови вперемешку с машинным маслом все равно приведет их сюда. И чтобы там ни стал болтать Чак, ей от этого уже ни жарко, ни холодно.
Ведь Эви сказала ему чистую правду. Если же он будет держать язык за зубами, что ж, это даже к лучшему для него самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Пора менять тактику. Четвертой команде надлежало подняться наверх из вестибюля, и, пока обе команды не встретятся, они не будут предпринимать решительных действий. У Эви оставался шанс добраться до своего снаряжения и собственной «пушки».
Она взлетела вверх по ступенькам, оставляя за собой целый шлейф запахов из смеси смазки и крови, и на полной скорости вломилась в дверь. Этот коридор протянулся между двумя квартирами верхнего этажа, и на каждом его конце располагалось по лестничному колодцу. Холл был весь увешан зеркалами, пол застлан ковром. Двери лифта, застывшего на верхнем этаже, все еще оставались открытыми.
Эви осторожно приблизилась к своей двери и набрала код. В этом был определенный риск, но Эви сомневалась, чтобы кто-нибудь успел проникнуть к ней в квартиру. Щелкнул замок. Эви плечом открыла дверь и нырнула в свои апартаменты.
Наблюдательный пост совершенно свихнулся: «Груз» в квартире верхнего этажа. Повторяю… «
Снайперский выстрел впился в окно спальни рядом с балконной дверью. Однако полимер выдержал удар, поглотив пулю. У Эви ухудшился обзор здания, где расположился снайпер, картина стала размытой и искаженной.
Что ж, оно даже к лучшему, теперь и снайпер с трудом различит ее. Эви не стояла на месте. Когда снайпер произвел второй выстрел, она как раз кубарем вкатилась к себе в спальню. Теперь посередине радужных кругов в толще стекла сидели две пули. Окно начало издавать угрожающий скрип.
Эви опустила свой СТ и, пошарив рукой под кроватью, вытащила на свет черный рюкзак. Потом перекатилась в угол спальни и уселась, сжавшись в комок, за кирпичной колонной, что поддерживала край крыши. Импровизированное укрытие защищало ее от снайпера. Еще одна пуля впилась в окно, и оно наконец не выдержало. Стекло с треском лопнуло, и по всей спальне разлетелись мелкие осколки.
«… повторяю, „груз“ находится в юго-западной спальне».
Эви извлекла из рюкзака свою «пушку». Это был «ИМИ-Мишков LR 7,62», израильская разработка, предназначавшаяся специально для русских спецслужб. Эви установила насадку, удлинив тем самым ствол едва ли не на метр, и щелкнула затвором.
Стреляющий без отдачи «Мишков» был рассчитан на шесть выстрелов, на шесть стандартных, калибра 7,62, патронов. Эви пользовалась им потому, что эта «пушка» была самой дальнобойной и точной из всех на свете; насадка была так хитро сконструирована, что точность стрельбы начинала ухудшаться только после десятка выстрелов. Эви накинула на плечо рюкзак, одновременно пытаясь мысленно представить себе планировку соседнего жилого дома. Она даже про себя поблагодарила снайпера за то, что тот наконец-то разнес вдребезги окно. Затем, затаив дыхание, она выкатилась из-за кирпичной колонны и нацелилась как раз на третье окно слева и четырьмя этажами выше.
«Быстрее, „груз“ перемещается».
Эви выстрелила в окно, откуда велось наблюдение. Откатившись в сторону от огневой позиции, она заметила, как венецианские ставни захлопнулись, а тип, что вел наблюдение, рухнул на пол. По стеклу потекли алые ручейки. Окна наблюдательного поста оказались уязвимыми для пуль.
– Вот теперь ты наконец-то заткнешься. – Лишь на мгновение у нее оставалась надежда, что эти ее слова не разнесутся в эфире.
Снайпер промахнулся снова. Пуля впилась в кровать. Струи воды брызнули до самого потолка. Эви только что обезглавила командный пост террористов, частично лишила их обзора, а теперь к тому же у нее при себе имелись все эти зловещие штучки, которые она хранила в рюкзаке на случай чрезвычайной ситуации.
Следующий выстрел снова не достиг цели. Пуля застряла во втором окне. Эви уже перекатилась в коридор, когда у нее за спиной снайпер наконец-то разнес второе окно. Лишь перекатившись по осколкам, она почувствовала жжение от порезов. В ранки проникало машинное масло, отчего у Эви возникло ощущение, будто о ее тело, словно о столб, точит когти огромная кошка. Однако Эви, не обращая особого внимания на боль, решительно направилась к южной лестнице с рюкзаком на случай чрезвычайной ситуации в одной руке и «Мишковым» в другой. Вторая и четвертая команды вот-вот ворвутся наверх по северной лестнице. Времени у Эви было в обрез.
Южная аварийная лестница была сделана из бетона и представляла собой зеркальное отражение своего северного близнеца. На площадке девятнадцатого этажа располагалась вентиляционная решетка – точно такая же, сквозь которую Эви застрелила двух псов. Вентиляционная труба вела прямо к колодцу второй лестницы. Эви уловила исходивший оттуда слабый запах крови. Эви опустила на пол рюкзак. С трудом дотянувшись до решетки и продев пальцы в отверстие, с силой рванула металлическую заслонку, увлекая вместе с ней кусок стены. Затем она положила «пушку» назад в рюкзак, а взамен извлекла небольшую круглую гранату. Уперевшись в отверстие, она ощутила, как ее соски прошлись по побеленной бетонной стене. Эви заглянула внутрь вентиляционной трубы – прямой алюминиевой шахты, заканчивавшейся примерно тридцатью метрами ниже небольшим светлым прямоугольником. До нее донесся запах собачьей крови, хотя его и перебивал теплый воздух, поступавший из топки. Эви прислушалась.
Террористы пытались действовать бесшумно, однако их было слишком много. Как и следовало ожидать, из-за трупа, валявшегося на лестнице, вышла заминка. Эви слышала преследователей через вентиляционную трубу и в наушник, отчего казалось, будто их слова отдавались каждый раз эхом.
«Вторая команда – посту наблюдения. Нами обнаружена третья команда. Отбой…»
Эви никогда особенно не любила пользоваться взрывчаткой. Взрывы, как правило, неточны, они оставляют после себя горы мусора, и вообще, чаще всего от них страдают совершенно посторонние люди.
У Эви затекла левая рука. Она переложила гранату в правую, вытащила зубами чеку и мысленно прикинула результат. Выждав ровно полторы секунды, она швырнула гранату в вентиляционную трубу, а сама бросилась в сторону. Спустя две секунды она услышала, как граната стукнулась об алюминиевую стенку трубы, какое-то мгновение катилась по ней, а затем вывалилась с другой стороны. Разумеется, на особую точность рассчитывать не приходилось, но зазвучавшая в наушниках сирена успокоила Эви – значит бомба скатилась к другой лестнице, а не в какой-нибудь соседний боковой ход.
Вторая и четвертая команды распознали гранату почти мгновенно. Грохот показался ей оглушительным, даже несмотря на то, что Эви находилась на противоположной стороне. Сначала из вентиляционной трубы вырвались клубы дыма, а вслед за ними прокатилась взрывная волна, отчего у Эви заложило уши. Эви терпеть не могла взрывчатку, но иногда без нее никак нельзя было обойтись.
Теперь в наушниках трещали одни только помехи. Эви попробовала понажимать другие кнопки. Безрезультатно – в эфире царила гробовая тишина. В лучшем случае это могло означать, что она расправилась со всей компанией. Однако, в целях предосторожности разумнее было предположить, что террористы обнаружили, что их радиопереговоры прослушиваются и теперь действовали втихомолку.
В любом случае, снайпер все еще занимал свою прежнюю позицию в доме напротив. Кроме того, несмотря на все их предосторожности, – террористам удалось уничтожить охрану, воспользоваться скоростным лифтом, пожарными лестницами и оружием с глушителем – операция по захвату перестала быть секретной. Теперь по всему дому завывала пожарная сирена, разбудив, по меньшей мере, добрую половину жильцов, а из окон верхних этажей сейчас наверняка валили клубы дыма.
Еще десять минут, и сюда прибудет наряд полиции, пожарная бригада и, возможно, представители Бюро. А минут через двадцать расследование возьмет на себя Агентство. Не пройдет и получаса, как все видеоустановки, словно попугаи, начнут повторять официальное заявление об устроенном моро теракте. Это будет незамысловатая, упрощенная история, которая, хотя и покажется на первый взгляд вполне правдоподобной, будет откровенным враньем.
Эви как раз хватит времени, чтобы покинуть здание и заново вернуться сюда уже с улицы. Главное – остерегаться полицейских. Стандартная для тайных операций процедура: попасться на какой-нибудь мелочи, на сущем пустяке в лапы к блюстителям закона. Оперативный работник брошен на растерзание, а Агентство тем временем сочиняет какую-нибудь сказочку, как правило, о беспардонных агентах.
Эви порой досадовала, что работает не в ЦРУ. Тем, по крайней мере, наплевать на газетную шумиху – за своего агента они будут стоять горой.
Внутреннее чувство подсказало Эви, что сейчас 4:52 утра.
ГЛАВА 2
Что за наваждение? Вот уже почти шесть лет она не участвует ни в одной серьезной операции. Тогда почему ее избрали своей мишенью снайпер и команда афганских наемников?
Эви в чем мать родила неслась со всех ног вниз по южной лестнице с одним лишь рюкзаком через плечо. Паника все еще мешала ей трезво оценить ситуацию. Нет, она никак не ожидала, что вляпается в эту историю.
Хотя она, словно наяву, слышала, как Абдель говорит ей, что никто никогда не бывает готов к подобному.
Эви подумала, что в запасе у нее остается еще минута, может, полторы, – позже все жильцы, услышав сирену, повыскакивают на лестницу. Она добежала до семнадцатого этажа и, свернув с лестницы, устремилась по коридору. Ей было слышно, как за дверями начали просыпаться разбуженные жильцы. Еще несколько секунд, и начнут распахиваться двери.
Эви пробежала мимо еще одного коридора, заметила пожилого мужчину лет сорока пяти с седыми волосами и полотенцем, закрученным вокруг талии. Он смотрел в другую сторону. Эви уловила запах пота, мускуса и чего-то еще, доносившегося из комнаты позади него. Но в следующее мгновение место пересечения коридоров было уже далеко позади.
Эви надеялась, что Чак Дуайер правильно назвал ей номер квартиры. Она остановилась у двери с номером 1712 и принялась колотить в дверь, но, опомнившись, попыталась взять себя в руки. В таком состоянии нетрудно разнести дверь в щепки.
Дверь открыл сам Чак Дуайер. Он был почти наполовину одет, и Эви без труда уловила доносившийся из спальни запах женщины.
Чак не мог скрыть того, что шокирован неожиданным визитом. Он просто остолбенел, глядя на обнаженную Эви, всю перемазанную кровью и машинным маслом.
Времени у Эви было в обрез. Оттолкнув Чака, она шагнула в квартиру и с силой захлопнула за собой дверь. Чак попытался что-то выдавить из себя в знак протеста, но у него получился лишь невнятный писк.
– Я воспользуюсь твоим душем.
Эви было позарез необходимо смыть с себя все налипшее на нее дерьмо, иначе у нее не оставалось никаких шансов проскользнуть незамеченной мимо кого-либо. Чак, все еще пытавшийся что-то ей сказать, бестолково таращился на Эви.
Черт! Она забыла надеть контактные линзы. В его глазах она увидела свое собственное отражение, свои собственные глаза. Ей были хорошо видны желтая радужная оболочка и узкие зрачки. Возможно, Чак уставился на зеленоватый отблеск ее кошачьих глаз.
Наконец он выдавил из себя:
– Да ты… да ты ведь франк.
Франк, иными словами, Франкенштейн. По мнению некоторых, презренное существо, даже ниже моро. Ниже лишь потому, что ее создатели имели смелость вмешаться в генетический код человеческой клетки. Жителям Соединенных Штатов понадобилось около пятидесяти лет, чтобы, скрепя сердце, принять у себя в стране генетически сконструированные существа, которые в огромных количествах прибывали сюда из-за границы.
Искусственно сконструированная человеческая особь до сих пор вселяла в окружающих ужас.
Эви терпеть не могла это определение. Пора бы воспользоваться более мягким термином. Даже такое слово, как «моро», восходящее по сути дела к тому же источнику, не резало слух так, как это.
Какая, собственно, разница, что Чаку теперь все известно. Все равно она больше не вернется в свою квартиру на верхнем этаже. Возможно, ей не будет возврата и в сам Нью-Йорк.
Эви беспокоило лишь одно: парень, который до этого из кожи вон лез, чтобы только затащить ее к себе в постель, теперь смотрел на нее как на прокаженную. Нечего даже пытаться объяснить ему что-либо.
– Чак, та женщина, что сейчас находится у тебя в спальне, она живет в этом доме?
Чак кивнул.
– Отведи ее к себе домой. Вскоре сюда заявится полиция, и для тебя будет лучше, если ты меня здесь не видел. Скажи, что провел всю ночь у своей подружки.
Эви прошла в ванную и даже не стала закрывать за собой дверь. Какое ей дело до того, чем там занимался Чак. Какая разница, что он потом скажет легавым. След из крови вперемешку с машинным маслом все равно приведет их сюда. И чтобы там ни стал болтать Чак, ей от этого уже ни жарко, ни холодно.
Ведь Эви сказала ему чистую правду. Если же он будет держать язык за зубами, что ж, это даже к лучшему для него самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41