Сильным взмахом Когтя Шарона он рассек тварь от головы до самого бедра.
Дико взвыв, раненое чудовище отпрянуло назад, сделало пару нетвердых шагов и попыталось взмахнуть крыльями, но не смогло и, бросив на убийцу недоуменный взгляд, испустило дух.
Из кончиков пальцев Аррайан вырывались зеленые лучи, направленные в атаковавшую ее горгулью. Они обжигали врага, и тот все более неуверенно двигался к девушке, однако искоса наблюдающий за ними Праткус опасался, что чудовищу все же достанет сил броситься на девушку. Он тряхнул головой, отгоняя неприятную мысль, – в конце концов, она должна постоять за себя! – и, бормоча заклинание, ринулся на помощь Ольгерхану, который противостоял сразу двум черным тварям, лупя их тяжелой дубинкой. Из ран его струилась кровь, но голубая волна магической силы, исходящая от дворфа, быстро остановила ее.
В тот же миг раздался крик, и, резко повернувшись, жрец увидел, что горгулья достала-таки Аррайан и они, сцепившись, повалились на землю. Дворф рванулся к ним и треснул чудище по затылку тяжелым кулаком в латной рукавице. Однако он почти сразу понял, что в этом не было необходимости. Девушка успела расправиться с горгульей – тварь, падая на нее, уже была мертва. Схватив мертвое чудище за плечи, жрец сбросил ее с Аррайан и помог девушке встать на ноги.
Из сломанного носа девушки хлестала кровь, но у Праткуса не было времени заняться им. Он начал читать новое заклинание, и Аррайан, не теряя времени, последовала его примеру, хотя рот ее был полон крови и слова звучали невнятно.
Ее лучи вспыхнули раньше и, обогнув с двух сторон ожесточенно бившегося Ольгерхана, ударили в обоих его противников.
– Закройте глаза! – вскричал Праткус, перед тем как произнести последнее слово.
Все поле битвы залило ослепительное сияние, и Ольгерхан, как и его противники, сперва сжался в испуге. Ближайшая к нему горгулья, ослепленная светом, беспомощно забила крыльями. Однако молодой полуорк бросился не к ней, а ко второму чудищу. Оно отпрянуло, но воин, перебросив дубину в руках, наотмашь ударил тварь в живот. Горгулья сложилась пополам, а Ольгерхан, отступив на шаг и покрепче ухватив дубину обеими руками, с ревом треснул ей по затылку, и горгулья ткнулась мордой в землю.
Полуорк бросился к первому чудовищу, а Праткус стал бормотать очередное целительное заклинание, когда раздался вопль Аррайан, упавшей из-за того, что сзади ее боднула еще одна горгулья. Праткус переключился на эту новую помеху, но при этом успел заметить, что Ольгерхан тоже изогнулся от боли в спине, хотя на него никто не нападал. Раздумывать над этим странным совпадением дворф, однако, не стал и ударил нового противника своей маленькой шипастой булавой.
Горгулья успела перехватить его оружие за рукоять. Но дворфа это не смутило, его главная сила была в другом. Крепко оттолкнувшись короткими мускулистыми ногами, Праткус врезался во врага всем телом и с размаху ударил его левым кулаком в морду. На латные перчатки дворфа было наложено мощное заклятие, и именно в таких ударах и заключался его излюбленный боевой стиль.
Упершись головой в грудь горгульи, Праткус отпустил булаву и принялся месить тварь кулаками, а та от его мощных ударов подскакивала в воздухе, непрерывно подвывая.
Аррайан тем временем собралась с силами.
Бросив косой взгляд в сторону Ольгерхана, она увидела, что он с такой силой треснул дубиной ослепленную горгулью, что ту отбросило далеко в сторону.
Девушка сунула руку в мешочек со всякими нужными для волшебства снадобьями, бросила что-то и произнесла заклинание. Воздух вокруг полуорка затянули тугие нити, сплетенные наподобие паутины. Закрепить ловушку было не на чем, поэтому она не остановила падающую горгулью, но зато прочные клейкие нити столь крепко опутали ее, что, грохнувшись на землю, она так и не смогла выбраться, как ни старалась.
Секунду спустя над ней пролетело другое чудище, отброшенное ударом дворфа, и, зацепив первую горгулью за лапы, потянуло за собой. Вслед раздался торжествующий боевой клич Праткуса.
Ольгерхан оказался тут как тут и принялся колотить поверженное чудище дубиной, с сухим треском ломая ему кости.
Но почему-то удары его становились все слабее. Дворф с недоумением воззрился на могучего полуорка. Тот едва переводил дыхание и вообще, казалось, из последних сил держался на ногах. Дворфский жрец озадаченно разглядывал Ольгерхана – ведь у него не было серьезных ранений, да и дрался он пока недолго.
Покачивая головой, Праткус повернулся, ища глазами нового противника.
Очередной раз кувырнувшись, чтобы увернуться от когтистых лап, Энтрери раздраженно подумал, сколько же можно падать и вставать. А еще он сердито спрашивал себя, куда, черт побери, подевались этот тощий и хвастун дворф. Однако в следующий миг он с мстительным удовлетворением отметил, что одно из чудовищ ринулось на маленькую палатку чародея и стало яростно терзать ее когтями.
Но внутри, как ни странно, никого не оказалось.
Лоскуты ткани упали на землю, и чудовище со сконфуженным видом обнаружило одну лишь веревку, удивительным образом висящую в воздухе. Тварь подергала ее и стала перебирать лапами, продвигаясь к верхнему концу. Вскоре она по плечи исчезла в межуровневом укрытии.
Вспышка ослепительного огня – и ее обезглавленное тело рухнуло наземь. Из ниоткуда вынырнул Атрогейт, сжимая в руке дымящийся кистень.
– Я дерусь с мужиками, миндальничать не по мне! Дам, с их коварством, оставьте себе! А-ха-ха-ха!
Энтрери в душе пожелал дюжину горгулий на его голову.
Две из них, словно услышав его мысленный призыв, ринулись вниз, на дворфа, но тот с такой яростью размахивал кистенями, что они не смогли подлететь близко, и в этот момент из межуровневого пространства ударила молния.
Удар был такой силы, что оба чудища разлетелись в стороны, и вслед за этим над веревкой показалось лицо Кантана. «Да, – подумал Энтрери, – этого худышку голыми руками не возьмешь».
На земле третья горгулья бросилась на дворфа, а тот, не дожидаясь удара, тоже ринулся на нее. Противники сшиблись лбами до того, как чудовище успело пырнуть Атрогейта рогом, и оба, отлетев назад, выпрямились, пытаясь устоять на нетвердых ногах.
Атрогейт снова взревел: «А-ха-ха-ха!» – фыркнул и плюнул противнику в морду.
– Сначала плюю, потом метко бью! – взревел он и, круто развернувшись, треснул чудище кистенем по морде.
Голова горгульи дико дернулась, лапы разлетелись в стороны, спина выгнулась, и она поднялась в небо. А Атрогейт, завершая разворот, ловко ударил вторым кистенем горгулью, спускавшуюся сверху.
Она упала бы, но дворф не привык рассчитывать на удачу, а может, просто слишком любил драться.
Со свистом раскрутив кистени над головой, он стал бить чудовище, пока оно не свалилось замертво на землю.
– А-ха-ха-ха! – взревел дворф и ринулся на помощь Праткусу и двум полуоркам.
Но, не добежав до них, он развернулся так круто, что каблуками тяжелых сапог прорыл в земле две борозды.
Энтрери сразу увидел, что именно отвлекло Атрогейта, и у убийцы перехватило дыхание: четыре летучие твари одновременно неслись на черный шар, созданный Джарлаксом.
– Джарлакс! – завопил Энтрери и вздрогнул, когда все четыре чудовища скрылись в непроглядном искусственном мраке.
Изнутри почти тотчас же донеслись вопли, визг и хищное рычание.
Энтрери вдруг почувствовал слабость в коленях.
– Давай туда, дворф, – прошептал он неожиданно для самого себя.
Глава 13
Оживший замок
Праткус видел, что силы оставляют обоих полуорков, и, как мог, подбадривал их словами и силой молитвы. Взывая к своему божеству, он просил благословить его союзников и посылал им волны целительной энергии.
Но это плохо помогало. Аррайан по-прежнему создавала магические разряды и лучи, но они уже не наносили врагам серьезного вреда, а лишь раздражали нападавших. Доблесть и стойкость Ольгерхана, который с самого начала держался под натиском черных чудищ твердо, как скала, также были достойны всяческого уважения, но сейчас здоровяк скорее напоминал собой кучу песка, готовую рассыпаться в любой момент.
Праткус понимал, что дело здесь нечисто. Одно из двух: либо эта парочка вовсе не такая героическая, как ему показалось вначале, либо по какой-то непонятной причине оба с непостижимой быстротой теряют силы.
Похоже, и горгульи это почувствовали. Они нападали теперь с удвоенной мощью, больше не бросаясь наугад. Один раз слабый удар Ольгерхана даже не задел летящее на него чудище, и оно понеслось прямо на Праткуса.
Дворф вскинул руки, не сомневаясь, что его сейчас растерзают, но тварь вдруг сильно дернулась один раз, потом другой. Жрец отскочил в сторону, но горгулья, похоже, этого даже не заметила, пролетела дальше и хлопнулась мордой в землю.
Удивленный жрец увидел, что в спине у твари горчат две стрелы с оперением. Подбежав к краю склона, он обнаружил, что там яростно сражаются еще двое их спутников. Эллери прикрывала Мариабронна с фланга, остервенело размахивая топором и отсекая конечности чудищам, которые осмеливались подлетать слишком близко, а Мариабронн, легендарный Странник Ваасы, без устали натягивал тетиву большого лука и осыпал стрелами парящих в темном небе чудовищ, поражая цель почти каждым выстрелом.
– Помогите! – крикнул им Праткус, и оба воина, услышав зов, немедленно стали продвигаться к нему.
Отступали они не менее слаженно: Эллери кружила возле Мариабронна, прикрывая его сзади и с флангов, а тот раз за разом стрелял, расчищая путь наверх.
До Праткуса они добрались как раз вовремя, потому что Ольгерхан мог свалиться в любой миг. Он стоял на одном колене и едва отмахивался от горгульи, которая непременно прикончила бы его, не порази ее Мариабронн своей стрелой в шею.
Аррайан, истощив все свои заклинания, стояла рядом, зажав в руке кинжал, и беспорядочно размахивала им. Движения ее были нелепы, с каждым взмахом она настолько раскрывалась, что любой неумелый воин поразил бы ее без труда.
Эллери подскочила к девушке в тот самый миг, когда на нее бросилось крылатое чудовище, широко раскинув лапы, словно хотело задушить в объятиях. Рубанув сплеча, бравый командир всадила топор в грудь горгулье.
Аррайан отшатнулась, слабо вскрикнув, и упала. Эллери же заметила приближение второго противника и попыталась выдернуть свое оружие, но безуспешно: топор застрял между ребрами твари. Она заслонилась щитом, понимая, что он все равно не защитит ее.
Но горгулья взвизгнула от боли и изумления и опустила взгляд себе на грудь, где засели две стрелы.
Эллери ухитрилась оглянуться и послать Мариабронну признательную улыбку, но тот ее все равно не заметил – он уже целился в нового врага. А Праткус, стоя рядом с ним, наконец вздохнул с облегчением.
Атрогейт не успел добежать до черной сферы вовремя, и Энтрери с отчаянием смотрел, как четыре горгульи скрылись во мраке. Он слышал вой и крики и даже различал звук разрываемой когтями плоти – ужасная какофония смерти.
– Джарлакс, – прошептал он, вдруг снова ощутив свое безмерное одиночество.
– Там сейчас просто каша, – раздался вдруг у него над ухом знакомый голос, и Энтрери едва не подпрыгнул на месте от неожиданности.
Темный эльф стоял рядом.
В руке Джарлакс держал тонкую волшебную палочку с рубином на конце. Произнеся магическое слово, он направил палочку, и маленькая искорка, вырвавшись из камня, полетела к черной сфере.
Атрогейт в это время уже почти добежал до черного шара. Энтрери хотел предупредить неистового дворфа криком, но понял, что его все равно уже не остановишь.
Искорка исчезла в непроглядном мраке. Атрогейт тоже.
В следующий миг пламя встало столбом, осветив все вокруг, а когда оно угасло, на месте черного шара остались только шесть обгорелых трупов чудовищ.
Атрогейт, дымясь и изрыгая изысканные проклятия, оказался дальше, успев пробежать сферу мрака насквозь.
– До чего крепкий малый, – заметил Джарлакс.
– Вот именно, – поддержал его Энтрери.
Высунув голову из своего межуровневого убежища, Кантан с интересом следил за происходящим. Он видел, как Эллери с Мариабронном поспешили на помощь дворфскому жрецу и полуорку и как потом Атрогейт с ревом – вечно он ревет! – на полном ходу влетел в черный шар.
Кантан знал, что дроу умеют создавать такие непроницаемые для взгляда сферы, и, если темный эльф внутри, можно надеяться, что горгульи растерзают его в клочья.
Но вдруг его взгляд зацепил нечто знакомое, нечто, что обычно делал он сам, и чародей, проследив полет искры в обратном направлении, увидел дроу с волшебной палочкой в руке.
Крякнув, он подумал об участи дворфа, не испытывая, впрочем, никакого сочувствия к этому грубияну.
Однако Атрогейт промчался через огненный шар насквозь и выскочил весь в дыму, ругаясь на чем свет стоит.
Но Кантан уже успел о нем позабыть, его взгляд снова был прикован к Джарлаксу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45