— прокричал Язвий.
Двадцать дворфов с пылающими факелами в руках рванулись вперед и метнули пылающие головни над головами передней цепи бойцов, сдерживающей напор авангарда троллей.
Дворфы и жители Несма спустились в длинный туннель, превратившийся вскоре в просторные покои, и сделали остановку в похожей на воронку пещере, позволяющей двум десяткам дворфов встать плечом к плечу, в то время как через вход могли протиснуться лишь несколько троллей. Лучники с горящими стрелами держали на прицеле сужающийся вход в туннель, заранее обложенный сухими дровами, пропитанными ламповым маслом.
Стена пламени взметнулась до потолка.
Тролли боялись немногого, но огонь, сводящий на нет их способность к регенерации, стоял первым в этом коротком списке.
Когда пламя стало слабеть, Язвий расставил своих бойцов так, чтобы оттеснить троллей, чей пыл значительно поутих при виде огня. Сдерживая тех немногих троллей, кто все-таки решался сунуться за границу, очерченную пламенем, дворфы давали беженцам из Несма возможность уйти в глубь туннелей как можно дальше.
Затем дворфы рассредоточились и организованно отступили. Боковой проход, как и сказано, был открыт, и отступающие двигались прямиком к нему.
И снова, уже третий раз за день, ребята Торгара отразили преследование упрямых троллей.
Но все знали, что чудовища придут снова, и дворфы обследовали каждую развилку, каждую щелку, разыскивая подходящее для следующей боевой позиции место.
Раннек наблюдал за всем этим с восхищением и признательностью. Он знал, как сейчас горячится Гален Ферт, — похоже, дворфы не собирались осуществлять его план по выходу из туннелей в тылу врага, на открытое пространство перед Несмом. Во всяком случае, маршрут продвижения никоим образом не способствовал такому маневру.
Но сейчас власть была в руках Торгара, а не Галена. Раннек и все беженцы из Несма прекрасно понимали это. Потому что, узнав обстоятельства гибели Дагны и его парней, Торгар в недвусмысленных выражениях дал понять, что люди вправе идти туда, куда считают нужным, отказавшись от дворфского эскорта, но расхлебывать последствия их глупости дворфы больше не будут.
— Слава Дагне и Мифрил Халлу, — произнес Торгар, выслушав печальный рассказ. — Славный был воевода. Он ушел вслед за своим сыном в Залы Морадина, их ждет там добрый пир.
— Он пытался помочь нам вернуть наш дом, — вставил Гален, и Торгар удостоил его такого взгляда, какой дворфы приберегают лишь для орков.
— Он спас ваши задницы, — бросил Торгар. — И если вы снова попытаетесь вернуться в Несм, значит, он зря старался. Но знаешь, Гален Ферт, всадник Несма, я и мои ребята не собираемся совершать ту же ошибку.
Вот и все. И тут даже гордый Гален Ферт не стал спорить и ни слова не сказал воинам Несма. Итак, Торгар обрел всю полноту командования и теперь уводил своих подопечных от погони. И они бежали, периодически вынуждая преследователей вступать в быстрые, запланированные дворфами и внезапные для троллей стычки, которые никак нельзя было назвать битвой.
Раннек был счастлив.
Глава 13
ДОРОГИ РАСХОДЯТЬСЯ
— Мы что, продолжим выполнять приказы орков? — спросил Герти широкоплечий снежный великан по имени Урулх, когда караван из сотни чудовищ направился вокруг северных склонов Четвертого Пика к востоку, к Сарбрину.
— Приказы? — переспросила Герти. — Я не слышала никаких приказов. Только просьбы.
— А это не одно и то же, если ты повинуешься им?
Герти рассмеялась, неожиданно мягко для великанши, и опустила изящную руку на широкое плечо Урулха. Она знала, что с ним надо обходиться деликатно. Урулх был одним из ближайших советников ее отца и самым верным ее телохранителем. А отец Герти, прославленный Орель Серая Рука, все еще отбрасывал длинную тень, хотя его самого уже много месяцев не видели среди снежных великанов и мало кто верил, что он когда-нибудь покидает свои личные покои. По слухам, Орель пребывал на смертном одре, и его единственная наследница, Герти, готовилась принять Снежную Белизну и все ее сокровища, а вместе с ними и преданность грозных войск отца.
Это следствие смерти Ореля с недавних пор Герти считала наиболее важным. Если удача отвернется от неё, если восстанет кто-то из великанов-авантюристов, пожелавших взобраться на трон Ореля, в лучшем случае последствием будет раскол ныне единой силы. А этого Герти стремилась всеми силами избежать.
Герти невозможно было назвать легкой жертвой для любого, посягнувшего в обход наследницы на трон Снежной Белизны. Она умело владела мечом и тайной магией. Герти могла наслать колдовство на любого осмелившегося выступить против нее, могла испепелить его или заморозить. Но прикосновение к плечу Урулха мгновенно напомнило ей о том, что магии иногда недостаточно.
— Успех Обальда в наших интересах, по крайней мере, пока, — объяснила она, — Если его армия распадется сейчас, кто остановит силы Мифрил Халла, Фелбарра, Адбара, Серебристой Луны, Эверлэнда, Сандабара, Мирабара и кто знает каких еще городов, если они пойдут войной на Снежную Белизну? Нет, мой добрый Урулх, Обальд — это буфер, который нам нужен против надоедливых дворфов и людей. Пусть его тысячи орков гибнут, но пусть делают это медленно.
— Я устал от этой кампании, — вздохнул Урулх. — Я видел, как убили два десятка моих родичей, и мы не знаем, каково положение наших собратьев на реке Сарбрин, Может, дворфы Фелбарра уже перешли реку? Может, еще два десятка тьерлаан гау лежат бездыханными под вонючими ногами бородатых тварей?
— Этого не произошло, — заверила его Герти.
— Ты не можешь знать наверняка.
Герти кивнула и пожала плечами:
— Так пойдем и проверим. Некоторые из нас, крайней мере.
Это предложение явно обрадовало Урулха, и он возвел на Герти взгляд огромных ярко-голубых глаз.
Герти сдержанно и немного застенчиво ответила на его взгляд, отметив, что Урулх все еще вполне привлекателен для такого старого великана. Его стянутые в хвост длинные волосы образовывали красивый острый гребень, протянувшийся от лба к затылку. Черты липа были чуть резковаты — высокие скулы и очень острый нос. Герти открыла для себя, что, если словами убедить Урулха не удастся, она может использовать другие, имеющиеся у нее в изобилии чары, чтобы достичь того же эффекта, и это отнюдь не будет для нее неприятно.
— Некоторые, друг мой, — мягко сказала она, как бы невзначай переместив ладонь с его плеча к шее, к полоске голой кожи над кольчугой. — Мы пошлем к реке половину отряда, чтобы они нашли наших собратьев и вернулись вместе с ними. Затем мы не торопясь направимся к дому. Не торопясь, чтобы Обальд не решил, что мы уходим бесповоротно. Ему надо охранять реку, но не потребуется долго убеждать его в том, что своих орков ему для этого вполне достаточно и несколько великанов делу не помогут. Я хочу сохранить союз, — продолжала она. — Я не знаю, как враги отреагируют на наше сотрудничество, но мне не хочется драться с двадцатью тысячами орков. Двадцать тысяч? — усмехнулась она. — Или втрое больше?
— Орки плодятся, как мухи в навозе, — заметил Урулх.
— Рискну предположить, что уровень интеллекта у них примерно одинаков, — хмыкнула Герти, продолжая поглаживать пальцами шею соратника и радуясь тому, что напряжение мускулов Урулха ослабло, а на его мужественном лице появился намек на улыбку. — Не исключаю и того, что наши нынешние враги придут искать альянса с нами, — добавила Герти.
Урулх нахмурился:
— Дворфы? Ты веришь, что дворфы Мифрил Халла, Фелбарра или Адбара попросят помощи? Веришь, что Бренор Боевой Топор и его дворфы забудут тех, кто вломился в их крепость? Они знают, кто раскачан таран, выбивший их западные ворота. Они знают, что оркам это было бы не под силу.
— И они знают, что скоро у них не будет выбора, — сказала Герти. — Обальд окопается, укрепится за зиму, и сомневаюсь, чтобы наши недруги отыскали способ ударить по нему до того, как растают снега. А к тому времени…
— Ты полагаешь, Серебристая Луна, Эверлэнд и три королевства дворфов не сумеют вытеснить орков?
Герти приняла его недоверчивость без удивления.
— Двадцать тысяч орков? — прошептала она. — Сорок? Шестьдесят? За крепостными стенами, на возвышенностях?
— И что же Герти предложит народам, которых мы издавна считаем врагами? — поинтересовался Урулх.
Герти состроила недовольную гримаску, показывающую, как далека она от того, чтобы выносить какие-то приговоры и давать оценки.
— И просто не исключаю возможной выгоды для моего народа, — объяснила она. — Обальд нам не друг. И никогда им не был. Мы терпим его, потому что он занятный.
— Возможно, то же самое он думает о нас.
И снова Герти пришлось постараться, чтобы не показать, насколько неуютно она почувствовала себя при этих словах. Она знала, что должна ладить со своими будущими подданными. Обальд с помощью великанов добился серьезной победы, но какая от этого польза самим снежным великанам? Король орков получил желаемое: он приобрел опорную позицию на землях людей и дворфов. И, что еще важнее, собрал и сплотил множество орочьих племен, объединив их под своей властью. Но ее армия не приобрела ничего осязаемого, никакой реальной добычи. Мифрил Халл и его сокровищницы остались в руках дворфов.
Снежные великаны не любили орков, считая их тупыми и нечистоплотными тварями. И в отличие от орков, покорно идущих на смерть по велению своего короля, народ Герти требовал от своей правительницы убедительных доказательств, что предпринятый поход на юг и гибель нескольких десятков великанов были не напрасны.
Герти посмотрела на пегаса. Да, этот трофей достоин Снежной Белизны! Ей следует чаще прогуливать этого красавца перед своими подданными. Она напомнит им о выгоде похода на мерзкого Витегроо и жителей Низин. Она объяснит, насколько лучше защищена их родина теперь, когда дворфы и люди оттеснены так далеко на Юг.
И великанша поняла — это начало.
* * *
Он удивился, когда сознание стало возвращаться к нему. Дворф всегда полагал, что хотя в Залах Морадина и жарко от костров, но камни там твердые. Никвиллих заворочался и почувствовал, что лежит под толстым одеялом на подстилке из душистых трав.
Веки дворфа затрепетали, открылись и немедленно снова плотно зажмурились — глазам стало больно от дневного света.
За этот короткий миг Никвиллих определил, что находится в густом лиственном лесу, и, осознав это, бедный дворф смутился еще больше. Там, где он упал не было и в помине никаких лесов, и чего он уж никак не ожидал обнаружить в Залах Морадина, так это деревьев и чистого неба.
— Эн ту иль би, — услышал он мелодичный голос, несомненно, эльфа.
Никвиллих не открывал глаз, но мозг его вполне проснулся и прокручивал услышанные слова снова я снова. Фелбаррский купец, Никвиллих часто имел дело с другими расами, включая и эльфов.
«Эн ту иль би? — повторил он про себя. — Проснулся. Эн ту иль би — он проснулся».
Никвиллих понял, что эльф говорил о нем, и заставил себя открыть глаза, привыкая к струящемуся свету. Он потянулся и тут же застонал — повернуться на голос дворф не смог.
Никвиллих снова прикрыл глаза, вдохнул поглубже, усилием воли заставив окатившую все тело волну боли войти в приемлемые берега, и опять разлепил веки.
Его со всех сторон обступали эльфы, бледные и строгие создания с заостренными ушами и глубокими, мудрыми глазами.
— Ты проснулся? — спросил один на общеупотребительном торговом языке.
— Похоже, что так, — ответил Никвиллих и не узнал собственного голоса, вырывавшегося из пересохшего горла. — Гоблины хорошо отделали беднягу Никвиллиха.
— Все гоблины мертвы, — сообщил эльф, стоящий справа, очевидно главный в этой компании.
Он мановением руки отослал прочь всех, кроме одной эльфийки, и низко нагнулся, так чтобы Никвиллих мог лучше его видеть. У него были прямые черные волосы и темно-голубые глаза, которые оказались вдруг очень близко к глазам дворфа. Брови эльфа сошлись на переносице и взметнулись вверх, как крылья птицы.
— И мы позаботились о твоих ранах, — продолжил он голосом, казавшимся странно спокойным и обнадеживающим, плохо сочетающимся с выражением его лица. — Ты поправишься, добрый дворф.
— Вы вытащили меня оттуда? — спросил Никвиллих. — Эти гоблины поймали меня у реки и…
— Мы застрелили их, всех до одного, — заверил эльф.
— А кто ты? — спросил Никвиллих. — И кто это «мы»?
— Я Хралайн из Лунного Леса, а это Алтеления. Мы пересекли реку в поисках двоих наших. Возможно, ты в Мифрил Халле видел их?
— Я не из Мифрил Халла, а из Цитадели Фелбарр, — сообщил Никвиллих, сжал протянутую руку Хралайна и позволил эльфу помочь ему осторожно принять сидячую позу. — Мы попались бестиям Обальда, а Бренор нас выручил — меня и моего друга Треда. Прости, я не видел никого из твоих друзей.
Эльфы переглянулись.
— Они должны были быть на крылатых конях, — добавила Алтеления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Двадцать дворфов с пылающими факелами в руках рванулись вперед и метнули пылающие головни над головами передней цепи бойцов, сдерживающей напор авангарда троллей.
Дворфы и жители Несма спустились в длинный туннель, превратившийся вскоре в просторные покои, и сделали остановку в похожей на воронку пещере, позволяющей двум десяткам дворфов встать плечом к плечу, в то время как через вход могли протиснуться лишь несколько троллей. Лучники с горящими стрелами держали на прицеле сужающийся вход в туннель, заранее обложенный сухими дровами, пропитанными ламповым маслом.
Стена пламени взметнулась до потолка.
Тролли боялись немногого, но огонь, сводящий на нет их способность к регенерации, стоял первым в этом коротком списке.
Когда пламя стало слабеть, Язвий расставил своих бойцов так, чтобы оттеснить троллей, чей пыл значительно поутих при виде огня. Сдерживая тех немногих троллей, кто все-таки решался сунуться за границу, очерченную пламенем, дворфы давали беженцам из Несма возможность уйти в глубь туннелей как можно дальше.
Затем дворфы рассредоточились и организованно отступили. Боковой проход, как и сказано, был открыт, и отступающие двигались прямиком к нему.
И снова, уже третий раз за день, ребята Торгара отразили преследование упрямых троллей.
Но все знали, что чудовища придут снова, и дворфы обследовали каждую развилку, каждую щелку, разыскивая подходящее для следующей боевой позиции место.
Раннек наблюдал за всем этим с восхищением и признательностью. Он знал, как сейчас горячится Гален Ферт, — похоже, дворфы не собирались осуществлять его план по выходу из туннелей в тылу врага, на открытое пространство перед Несмом. Во всяком случае, маршрут продвижения никоим образом не способствовал такому маневру.
Но сейчас власть была в руках Торгара, а не Галена. Раннек и все беженцы из Несма прекрасно понимали это. Потому что, узнав обстоятельства гибели Дагны и его парней, Торгар в недвусмысленных выражениях дал понять, что люди вправе идти туда, куда считают нужным, отказавшись от дворфского эскорта, но расхлебывать последствия их глупости дворфы больше не будут.
— Слава Дагне и Мифрил Халлу, — произнес Торгар, выслушав печальный рассказ. — Славный был воевода. Он ушел вслед за своим сыном в Залы Морадина, их ждет там добрый пир.
— Он пытался помочь нам вернуть наш дом, — вставил Гален, и Торгар удостоил его такого взгляда, какой дворфы приберегают лишь для орков.
— Он спас ваши задницы, — бросил Торгар. — И если вы снова попытаетесь вернуться в Несм, значит, он зря старался. Но знаешь, Гален Ферт, всадник Несма, я и мои ребята не собираемся совершать ту же ошибку.
Вот и все. И тут даже гордый Гален Ферт не стал спорить и ни слова не сказал воинам Несма. Итак, Торгар обрел всю полноту командования и теперь уводил своих подопечных от погони. И они бежали, периодически вынуждая преследователей вступать в быстрые, запланированные дворфами и внезапные для троллей стычки, которые никак нельзя было назвать битвой.
Раннек был счастлив.
Глава 13
ДОРОГИ РАСХОДЯТЬСЯ
— Мы что, продолжим выполнять приказы орков? — спросил Герти широкоплечий снежный великан по имени Урулх, когда караван из сотни чудовищ направился вокруг северных склонов Четвертого Пика к востоку, к Сарбрину.
— Приказы? — переспросила Герти. — Я не слышала никаких приказов. Только просьбы.
— А это не одно и то же, если ты повинуешься им?
Герти рассмеялась, неожиданно мягко для великанши, и опустила изящную руку на широкое плечо Урулха. Она знала, что с ним надо обходиться деликатно. Урулх был одним из ближайших советников ее отца и самым верным ее телохранителем. А отец Герти, прославленный Орель Серая Рука, все еще отбрасывал длинную тень, хотя его самого уже много месяцев не видели среди снежных великанов и мало кто верил, что он когда-нибудь покидает свои личные покои. По слухам, Орель пребывал на смертном одре, и его единственная наследница, Герти, готовилась принять Снежную Белизну и все ее сокровища, а вместе с ними и преданность грозных войск отца.
Это следствие смерти Ореля с недавних пор Герти считала наиболее важным. Если удача отвернется от неё, если восстанет кто-то из великанов-авантюристов, пожелавших взобраться на трон Ореля, в лучшем случае последствием будет раскол ныне единой силы. А этого Герти стремилась всеми силами избежать.
Герти невозможно было назвать легкой жертвой для любого, посягнувшего в обход наследницы на трон Снежной Белизны. Она умело владела мечом и тайной магией. Герти могла наслать колдовство на любого осмелившегося выступить против нее, могла испепелить его или заморозить. Но прикосновение к плечу Урулха мгновенно напомнило ей о том, что магии иногда недостаточно.
— Успех Обальда в наших интересах, по крайней мере, пока, — объяснила она, — Если его армия распадется сейчас, кто остановит силы Мифрил Халла, Фелбарра, Адбара, Серебристой Луны, Эверлэнда, Сандабара, Мирабара и кто знает каких еще городов, если они пойдут войной на Снежную Белизну? Нет, мой добрый Урулх, Обальд — это буфер, который нам нужен против надоедливых дворфов и людей. Пусть его тысячи орков гибнут, но пусть делают это медленно.
— Я устал от этой кампании, — вздохнул Урулх. — Я видел, как убили два десятка моих родичей, и мы не знаем, каково положение наших собратьев на реке Сарбрин, Может, дворфы Фелбарра уже перешли реку? Может, еще два десятка тьерлаан гау лежат бездыханными под вонючими ногами бородатых тварей?
— Этого не произошло, — заверила его Герти.
— Ты не можешь знать наверняка.
Герти кивнула и пожала плечами:
— Так пойдем и проверим. Некоторые из нас, крайней мере.
Это предложение явно обрадовало Урулха, и он возвел на Герти взгляд огромных ярко-голубых глаз.
Герти сдержанно и немного застенчиво ответила на его взгляд, отметив, что Урулх все еще вполне привлекателен для такого старого великана. Его стянутые в хвост длинные волосы образовывали красивый острый гребень, протянувшийся от лба к затылку. Черты липа были чуть резковаты — высокие скулы и очень острый нос. Герти открыла для себя, что, если словами убедить Урулха не удастся, она может использовать другие, имеющиеся у нее в изобилии чары, чтобы достичь того же эффекта, и это отнюдь не будет для нее неприятно.
— Некоторые, друг мой, — мягко сказала она, как бы невзначай переместив ладонь с его плеча к шее, к полоске голой кожи над кольчугой. — Мы пошлем к реке половину отряда, чтобы они нашли наших собратьев и вернулись вместе с ними. Затем мы не торопясь направимся к дому. Не торопясь, чтобы Обальд не решил, что мы уходим бесповоротно. Ему надо охранять реку, но не потребуется долго убеждать его в том, что своих орков ему для этого вполне достаточно и несколько великанов делу не помогут. Я хочу сохранить союз, — продолжала она. — Я не знаю, как враги отреагируют на наше сотрудничество, но мне не хочется драться с двадцатью тысячами орков. Двадцать тысяч? — усмехнулась она. — Или втрое больше?
— Орки плодятся, как мухи в навозе, — заметил Урулх.
— Рискну предположить, что уровень интеллекта у них примерно одинаков, — хмыкнула Герти, продолжая поглаживать пальцами шею соратника и радуясь тому, что напряжение мускулов Урулха ослабло, а на его мужественном лице появился намек на улыбку. — Не исключаю и того, что наши нынешние враги придут искать альянса с нами, — добавила Герти.
Урулх нахмурился:
— Дворфы? Ты веришь, что дворфы Мифрил Халла, Фелбарра или Адбара попросят помощи? Веришь, что Бренор Боевой Топор и его дворфы забудут тех, кто вломился в их крепость? Они знают, кто раскачан таран, выбивший их западные ворота. Они знают, что оркам это было бы не под силу.
— И они знают, что скоро у них не будет выбора, — сказала Герти. — Обальд окопается, укрепится за зиму, и сомневаюсь, чтобы наши недруги отыскали способ ударить по нему до того, как растают снега. А к тому времени…
— Ты полагаешь, Серебристая Луна, Эверлэнд и три королевства дворфов не сумеют вытеснить орков?
Герти приняла его недоверчивость без удивления.
— Двадцать тысяч орков? — прошептала она. — Сорок? Шестьдесят? За крепостными стенами, на возвышенностях?
— И что же Герти предложит народам, которых мы издавна считаем врагами? — поинтересовался Урулх.
Герти состроила недовольную гримаску, показывающую, как далека она от того, чтобы выносить какие-то приговоры и давать оценки.
— И просто не исключаю возможной выгоды для моего народа, — объяснила она. — Обальд нам не друг. И никогда им не был. Мы терпим его, потому что он занятный.
— Возможно, то же самое он думает о нас.
И снова Герти пришлось постараться, чтобы не показать, насколько неуютно она почувствовала себя при этих словах. Она знала, что должна ладить со своими будущими подданными. Обальд с помощью великанов добился серьезной победы, но какая от этого польза самим снежным великанам? Король орков получил желаемое: он приобрел опорную позицию на землях людей и дворфов. И, что еще важнее, собрал и сплотил множество орочьих племен, объединив их под своей властью. Но ее армия не приобрела ничего осязаемого, никакой реальной добычи. Мифрил Халл и его сокровищницы остались в руках дворфов.
Снежные великаны не любили орков, считая их тупыми и нечистоплотными тварями. И в отличие от орков, покорно идущих на смерть по велению своего короля, народ Герти требовал от своей правительницы убедительных доказательств, что предпринятый поход на юг и гибель нескольких десятков великанов были не напрасны.
Герти посмотрела на пегаса. Да, этот трофей достоин Снежной Белизны! Ей следует чаще прогуливать этого красавца перед своими подданными. Она напомнит им о выгоде похода на мерзкого Витегроо и жителей Низин. Она объяснит, насколько лучше защищена их родина теперь, когда дворфы и люди оттеснены так далеко на Юг.
И великанша поняла — это начало.
* * *
Он удивился, когда сознание стало возвращаться к нему. Дворф всегда полагал, что хотя в Залах Морадина и жарко от костров, но камни там твердые. Никвиллих заворочался и почувствовал, что лежит под толстым одеялом на подстилке из душистых трав.
Веки дворфа затрепетали, открылись и немедленно снова плотно зажмурились — глазам стало больно от дневного света.
За этот короткий миг Никвиллих определил, что находится в густом лиственном лесу, и, осознав это, бедный дворф смутился еще больше. Там, где он упал не было и в помине никаких лесов, и чего он уж никак не ожидал обнаружить в Залах Морадина, так это деревьев и чистого неба.
— Эн ту иль би, — услышал он мелодичный голос, несомненно, эльфа.
Никвиллих не открывал глаз, но мозг его вполне проснулся и прокручивал услышанные слова снова я снова. Фелбаррский купец, Никвиллих часто имел дело с другими расами, включая и эльфов.
«Эн ту иль би? — повторил он про себя. — Проснулся. Эн ту иль би — он проснулся».
Никвиллих понял, что эльф говорил о нем, и заставил себя открыть глаза, привыкая к струящемуся свету. Он потянулся и тут же застонал — повернуться на голос дворф не смог.
Никвиллих снова прикрыл глаза, вдохнул поглубже, усилием воли заставив окатившую все тело волну боли войти в приемлемые берега, и опять разлепил веки.
Его со всех сторон обступали эльфы, бледные и строгие создания с заостренными ушами и глубокими, мудрыми глазами.
— Ты проснулся? — спросил один на общеупотребительном торговом языке.
— Похоже, что так, — ответил Никвиллих и не узнал собственного голоса, вырывавшегося из пересохшего горла. — Гоблины хорошо отделали беднягу Никвиллиха.
— Все гоблины мертвы, — сообщил эльф, стоящий справа, очевидно главный в этой компании.
Он мановением руки отослал прочь всех, кроме одной эльфийки, и низко нагнулся, так чтобы Никвиллих мог лучше его видеть. У него были прямые черные волосы и темно-голубые глаза, которые оказались вдруг очень близко к глазам дворфа. Брови эльфа сошлись на переносице и взметнулись вверх, как крылья птицы.
— И мы позаботились о твоих ранах, — продолжил он голосом, казавшимся странно спокойным и обнадеживающим, плохо сочетающимся с выражением его лица. — Ты поправишься, добрый дворф.
— Вы вытащили меня оттуда? — спросил Никвиллих. — Эти гоблины поймали меня у реки и…
— Мы застрелили их, всех до одного, — заверил эльф.
— А кто ты? — спросил Никвиллих. — И кто это «мы»?
— Я Хралайн из Лунного Леса, а это Алтеления. Мы пересекли реку в поисках двоих наших. Возможно, ты в Мифрил Халле видел их?
— Я не из Мифрил Халла, а из Цитадели Фелбарр, — сообщил Никвиллих, сжал протянутую руку Хралайна и позволил эльфу помочь ему осторожно принять сидячую позу. — Мы попались бестиям Обальда, а Бренор нас выручил — меня и моего друга Треда. Прости, я не видел никого из твоих друзей.
Эльфы переглянулись.
— Они должны были быть на крылатых конях, — добавила Алтеления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44