— Я всего лишь хотела помочь Зрящему Видения. Я клянусь вам, что так и сделаю.
Она осторожно удалилась, стараясь ни к чему не прикасаться. Отойдя немного от пещерки, она остановилась, выжидая, когда успокоится бешено колотившееся сердце. Дрожь охватила все тело Танагер — воительницы Красной Руки!..
Наконец она собралась с духом, повернулась и принялась отыскивать следы ушедших путников. Вскоре она обнаружила неровные отпечатки ног хромого. Улыбка удовлетворения мелькнула у нее на губах. Она подняла голову — и увидела желтовато-коричневый дымок, медленной, спокойной струйкой извивавшийся в потоке ветра. Дым полз по воздуху так медленно, как будто огню было лень гореть. Но на самом деле кто угодно из Красной Руки мог с уверенностью сказать, как обманчиво такое впечатление — в особенности в такой сухой год.
Танагер поспешно взглянула на север. С той стороны еще одна струя дыма лениво извивалась над лесом. Надо спешить!
Огонь-в-Ночи осторожно бежал по тропе, опасаясь подвернуть ногу на каком-нибудь камне. Забавно, как все устроено: вверх подниматься тяжело, но вот спускаться вниз еще сложнее.
За его спиной Бросает-Скалы поскользнулся и едва не упал.
— Эй, осторожней! Упадешь, ногу сломаешь — пропустишь Благословение. Уж я тебя точно на спине не потащу.
— Ну, а я скажу Тяжкому Бобру, что ты самовольно ушел, а я за гобой гнался.
— Было уже такое.
Бросает-Скалы усмехнулся:
— Знаю. Он ничего в общем-то не может сделать двум своим лучшим воинам. Не могу больше здесь околачиваться, выжидая, когда анит-а нас дротиками проткнут. Сам не знаю почему, но с тех пор, как Стройный Лес нам про эту ведьму рассказал, я себя здесь как-то не очень бодро чувствую.
— Значит, твердим одно: мы вернулись, чтобы проверить, прибыло ли мясо. Я не слишком-то доверяю тем ребятам, что его понесли.
— И ты надеешься, что Тяжкий Бобр эту байку проглотит?
— Если ты решил струсить и пойти на попятную, это нужно было там начать. — Огонь-в-Ночи ткнул большим пальцем через плечо, указывая на гору. — Выдумка-то твоя была.
Его товарищ беззвучно засмеялся:
— Так ведь мы сколько уже там по лесу бегаем, а? Две луны? А может, и все три? И что за это время произошло? Напали на пару селений, пару человек убили и захватили нескольких женщин. А потом анит-а исчезли. Я думаю, Левая Рука был прав. Они убежали на западный склон горы.
— Я только сплю спокойнее, когда думаю, что мы их прогнали… Знать бы только, почему с каждым днем мы все чаще Поем над убитыми друзьями.
— Зато мы все лучше изучаем тропы.
— А стеречь их не можем. Не знаю… слишком уж тут все на равнину не похоже. Мы не можем заставить врага выйти на открытый бой и сразиться один на один. У них нет воинской чести. Они, как койоты, повсюду тайком прокрадываются. Никогда не знаешь, когда один какой-нибудь осмелеет и вопьется тебе в зад!
— Но эту зиму им не пережить. Разве мы дали им время собрать запасы своих дурацких семян? У них даже охотиться времени не было. Мы ведь на них непрерывно давим… и зимой им придется умереть с голоду.
— А что же делают их старики и старухи, которых нигде не видно? Готов спорить, они как раз еду впрок заготавливают. — Огонь-в-Ночи остановился, тяжело дыша сильной грудью. — Честно скажу, не понимаю, что происходит. Я думаю, что старые рассказы о том, что с анит-а воюют одни бешеные собаки да безумцы, наевшиеся мухоморов, — чистая правда.
— А вот с их родственниками — с Белым Журавлем — мы без труда справились.
— У их родственников не было Волчьей Котомки. Да и ведьмы-воительницы у них не было! Ты что хочешь говори о сражении один на один, но вот я в последней схватке три раза в нее дротик метнул — и готов поклясться, что все три раза они сами по себе отклонились, чтобы мимо пролететь!
— На днях Тяжкий Бобр убьет ее своей Силой.
— На это и Две Голубые Луны надеялся… Последний раз, как с ней столкнулся, думал — живым мне не уйти. Мне еще повезло, что тропа недалеко была. Остальных-то они в лес загнали, а ты сам знаешь, что потом бывает…
Бросает-Скалы скривил губы:
— А может, она от мужчин силу набирает? Выдаивает из них семя перед боем? Знаешь ведь, что Тяжкий Бобр о женщинах говорит, — что они отнимают у мужчины силу, опустошают его…
Огонь-в-Ночи хмыкнул:
— Хотел бы я, чтобы меня почаще так опустошали! Поэтому-то, между прочим, я и решил вернуться. Три месяца без жен — это слишком долго.
— Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем мне меньше байка насчет мяса нравится.
— И что ж дальше?
— А дальше вот что: уж лучше мы с ним о том разговоры вести будем, как эту женщину победить. Кстати, что значит «танагер»?
— Это такая желто-красная с черным птичка, что живет на верхушках деревьев. — Бросает-Скалы немного подумал и усмехнулся. — Пожалуй, мне эта мысль нравится. Тяжкий Бобр на эту удочку попадется. Он сочинит для нас особое Песнопение, отдельно нас Благословит, чтобы мы могли убить эту ведьму. После этого ряды анит-а рассеются, как дым на ветру.
— В таком случае нам стоит двигаться поживее, а не торчать здесь, будто вороны на ветке.
— У тебя настроение изменилось?
— Нет — всего-навсего байку получше придумали для Тяжкого Бобра. После всего, что мы за эти годы видели, его нельзя не бояться. Я хорошо помню, что он сделал с Веткой Шалфея — и с другими. Мне не слишком хочется ссориться с таким человеком.
— Я думаю, нам в эту сторону.
Танцующий-с-Огнем взглянул на крутую тропу:
— Не уверен. А если она ведет в тупик? Нам тогда придется по ней же возвращаться.
Два Дыма надул щеки и шумно выдохнул.
— Я тоже не уверен. С тех пор прошло много времени. Я был молод тогда.
— Как твое колено?
— С тех пор как на него бизон наступил, кажется, еще никогда так хорошо не было.
Его спутник почесал в затылке:
— Я и не предполагал… Когда ты почти что сознание потерял, я подумал, что… ну, что я погиб. Я себе не доверяю.
— Тогда доверяй старому бердаче — и пойдем по этой тропе.
— А если ты ошибся?
Два Дыма глянул вниз. Извилистая тропа уходила в густую сосновую рощу. С обеих сторон скалы вниз шли отвесные склоны, по которым спускаться было невозможно. Впереди простиралась долина, серая при свете палящего солнца.
— Другая тропа на вид ничем не лучше. А если мы пойдем по широкой тропе, тебе придется Зреть Видения с дротиком в спине. Разве ты не чувствуешь, какая тропа ведет к цели? Прибегни к Видениям…
И в то же мгновение Два Дыма пожалел о вырвавшихся словах. Лицо Танцующего-с-Огнем исказилось болью.
— Я… я не могу. Я так растерян… — Он покачал головой. — Я только чувствую Силу. Но к ней невозможно обратиться просто так… если не Зришь Видение.
— Тогда пошли по этой тропе. Тут меньше камней. — И Два Дыма кивнул в сторону сосновой рощи.
— И не только поэтому. Смотри: замысел Танагер начал осуществляться, — махнул рукой Танцующий-с-Огнем.
По небу плыл прозрачный дымок.
— Если так, нам лучше с горы сойти. В такую сушь огонь распространится быстро. Мне отец рассказывал о первой засухе, а ему его отец рассказал. Тогда казалось, что весь мир в огне.
— Лишь бы только не так, как в моем Видении! Только не это! — Танцующий-с-Огнем побледнел. — Ладно, вниз так вниз.
На спуске Два Дыма внезапно утратил уверенность. Сила его от перелома ноги не защитит. А если не он — кто будет держать Волчью Котомку, когда его мальчик, его Маленький Танцор, начнет Зреть Видения и Танцевать с Огнем? Если, конечно, они до этого доживут.
— Эй! — донесся до них крик сверху. Танагер приветственно помахала рукой и сбежала по крутому склону, разбрасывая мелкие камешки.
Два Дыма устало вскарабкался обратно на узкую площадку.
Волосы Танагер были растрепаны, ноги дрожали; дышала она тяжело. Видно, прибежала издалека.
— Не сюда, — с трудом выговорила она, переводя дух. — Там тупик. Эта тропа ведет к отвесной скале. По ней одни олени ходят — там дальше кустарник растет, который они зимой объедают. Вы бы там полдня потеряли.
Танцующий-с-Огнем закрыл глаза и кивнул. Его охватила внезапная тревога.
— Зачем ты нас догнала? — спросил Два Дыма.
Танагер отвела глаза. Ее груди тяжело вздымались.
— Так Белая Телка сказала. Не знаю зачем. Сила… Она сказала, что если я это сделаю, то смогу спасти Красную Руку.
— За одним Зрящим Видения — другая Зрящая Видения, — негромко произнес Танцующий-с-Огнем. — А другая тропа?
— Она не слишком-то хороша, но приведет нас к Низким Людям Бизона, — ответила Танагер, гремя дротиками. — А когда мы с ними встретимся, ты Видением загонишь их на Звездную Паутину.
— Но почему именно ты? — допытывался Два Дыма. — Почему?
Она посмотрела на простиравшуюся перед ними долину:
— Белая Телка говорила что-то о равновесии, о Спиралях — мне и не понять. Мне перешла часть ее Силы. Мне кажется, она хотела, чтобы я ею воспользовалась. И я поклялась, что так и сделаю. Я обещала духам — там, где вы потели и убили волка, — что так и сделаю. Я слишком поздно поняла, что это священное место. Может быть, теперь я не оскорблю Силу.
Танцующий-с-Огнем рассеянно улыбнулся, глядя в пространство:
— Что ж, давайте надеяться, что никто из нас не оскорбит Силу. Времени мало. Куда идти?
Танагер подавила дрожь и указала дротиками:
— Туда.
Красная Яшма принесла Тяжкому Бобру кусок бизоньей вырезки, наколотый на зеленую ветку ивы. Мясо было завернуто в листья и нашпиговано шалфеем и ароматными травами, а затем зажарено в собственном соку. Мягкое и нежное, оно едва держалось на ветке.
— Принеси мне плошку, женщина.
Тяжкий Бобр заворчал, когда густой мясной сок потек по руке и попал на рукав его одежды для торжеств. Он осторожно стряхнул капли, проследив, чтобы на белоснежной шкуре не осталось ни пятнышка.
Лосиное Горло, Семь Солнц и Два Камня сидели перед ним на почетных местах, ожидая своей очереди. Огромный костер, разожженный посреди лагеря, привлекал ребятишек, подбрасывавших все новые и новые ветки. Женщины, наказанные за разные проступки, разламывали валежник, зажимая его между стволов деревьев.
Такая трата дров посреди лета казалась расточительством, но ведь к зиме лагерь должен будет передвинуться в другое место. Несколько воинов, оставшихся в лагере для охраны, прервали на время Танец и отдыхали в тени, перебрасываясь шутками и подправляя рисунки на теле, смытые кое-где потом.
Певцы тем временем продолжали свои напевы; они били в большой барабан. Их голоса звучали то громче, то тише, следуя мелодии Песнопения Девичьего Танца. На высоком шесте красовалась голова бизона. Она была особо Благословлена, чтобы наблюдать за Танцующими. Украшавшие ее орлиные перья колыхались на ветру.
Вокруг огня двигался хоровод девушек, повторяя движение солнца. Они прыгали и кружились в такт барабанному бою и пению стариков.
Тяжкий Бобр наблюдал за девушками, любуясь их атлетическим сложением, легкостью движений и кипучей энергией. На минуту он задумался о своей юности. Он никак не мог считаться хорошим Танцором. У юношей был свой Танец, требовавший отчаянных прыжков и скачков. Почему у него никогда не было такого же избытка сил? Он всю жизнь был склонен к полноте и однозначно предпочитал отдых в тени беготне и играм.
«Это потому, что я был не такой, как все, потому, что я думал. Мама это заметила. Она знала что к чему». Он стряхнул внезапный прилив грусти и заворчал вполголоса. Это страшное Видение сделало его раздражительным…
— Просто потому, что ты устраняешь наконец все, что еще могло тебе угрожать, — успокоил он самого себя.
— Что ты говоришь? — спросил Лосиное Горло.
— Ничего.
Он откинул голову назад и задумчиво жевал, наслаждаясь вкусом постного мяса.
— Когда мы наконец-то приближаемся к завершению наших трудов, самое время человеку подумать. Вспомнить, кем он был и чего достиг. Сегодняшнее Благословение обновляет наш дух. В то же время мы благодарим Вышнего Бизона и Вышнего Мудреца за то, что они даровали нам силу совершить то, что совершено.
— Лучше возложить надежду на дождь, — напомнил ему Семь Солнц. — В горах не хватит бизонов, чтобы прокормить столько людей. Даже анит-а пришлось расколоться, когда их стало слишком много. Именно тогда Племя Белого Журавля и переселилось на равнину.
Тяжкий Бобр сурово взглянул на старика. Неужели он так и будет все время колючкой, проткнувшей подошву мокасина?
— Мне кажется, ты заблуждаешься, мой старый друг. Засуха была нам послана в напоминание о том, что наши труды еще не завершены. Образ жизни анит-а продолжает оскорблять Мир Духа. Когда мы разобьем их окончательно и захватим горы, засуха прекратится. Как это уже и случилось однажды — когда мы очистили Племя и отогнали врагов.
Семь Солнц ничего не ответил. Взгляд его старых глаз был задумчиво устремлен вдаль.
— Смотрите! — Один из воинов, сидевших в тени, вытянул руку, в которой держал рог с краской.
Все взоры устремились к облаку дыма, медленно поднимавшемуся над горами.
Тяжкий Бобр зажмурился от солнца и прикрыл глаза жирной рукой — о чем тут же и пожалел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Она осторожно удалилась, стараясь ни к чему не прикасаться. Отойдя немного от пещерки, она остановилась, выжидая, когда успокоится бешено колотившееся сердце. Дрожь охватила все тело Танагер — воительницы Красной Руки!..
Наконец она собралась с духом, повернулась и принялась отыскивать следы ушедших путников. Вскоре она обнаружила неровные отпечатки ног хромого. Улыбка удовлетворения мелькнула у нее на губах. Она подняла голову — и увидела желтовато-коричневый дымок, медленной, спокойной струйкой извивавшийся в потоке ветра. Дым полз по воздуху так медленно, как будто огню было лень гореть. Но на самом деле кто угодно из Красной Руки мог с уверенностью сказать, как обманчиво такое впечатление — в особенности в такой сухой год.
Танагер поспешно взглянула на север. С той стороны еще одна струя дыма лениво извивалась над лесом. Надо спешить!
Огонь-в-Ночи осторожно бежал по тропе, опасаясь подвернуть ногу на каком-нибудь камне. Забавно, как все устроено: вверх подниматься тяжело, но вот спускаться вниз еще сложнее.
За его спиной Бросает-Скалы поскользнулся и едва не упал.
— Эй, осторожней! Упадешь, ногу сломаешь — пропустишь Благословение. Уж я тебя точно на спине не потащу.
— Ну, а я скажу Тяжкому Бобру, что ты самовольно ушел, а я за гобой гнался.
— Было уже такое.
Бросает-Скалы усмехнулся:
— Знаю. Он ничего в общем-то не может сделать двум своим лучшим воинам. Не могу больше здесь околачиваться, выжидая, когда анит-а нас дротиками проткнут. Сам не знаю почему, но с тех пор, как Стройный Лес нам про эту ведьму рассказал, я себя здесь как-то не очень бодро чувствую.
— Значит, твердим одно: мы вернулись, чтобы проверить, прибыло ли мясо. Я не слишком-то доверяю тем ребятам, что его понесли.
— И ты надеешься, что Тяжкий Бобр эту байку проглотит?
— Если ты решил струсить и пойти на попятную, это нужно было там начать. — Огонь-в-Ночи ткнул большим пальцем через плечо, указывая на гору. — Выдумка-то твоя была.
Его товарищ беззвучно засмеялся:
— Так ведь мы сколько уже там по лесу бегаем, а? Две луны? А может, и все три? И что за это время произошло? Напали на пару селений, пару человек убили и захватили нескольких женщин. А потом анит-а исчезли. Я думаю, Левая Рука был прав. Они убежали на западный склон горы.
— Я только сплю спокойнее, когда думаю, что мы их прогнали… Знать бы только, почему с каждым днем мы все чаще Поем над убитыми друзьями.
— Зато мы все лучше изучаем тропы.
— А стеречь их не можем. Не знаю… слишком уж тут все на равнину не похоже. Мы не можем заставить врага выйти на открытый бой и сразиться один на один. У них нет воинской чести. Они, как койоты, повсюду тайком прокрадываются. Никогда не знаешь, когда один какой-нибудь осмелеет и вопьется тебе в зад!
— Но эту зиму им не пережить. Разве мы дали им время собрать запасы своих дурацких семян? У них даже охотиться времени не было. Мы ведь на них непрерывно давим… и зимой им придется умереть с голоду.
— А что же делают их старики и старухи, которых нигде не видно? Готов спорить, они как раз еду впрок заготавливают. — Огонь-в-Ночи остановился, тяжело дыша сильной грудью. — Честно скажу, не понимаю, что происходит. Я думаю, что старые рассказы о том, что с анит-а воюют одни бешеные собаки да безумцы, наевшиеся мухоморов, — чистая правда.
— А вот с их родственниками — с Белым Журавлем — мы без труда справились.
— У их родственников не было Волчьей Котомки. Да и ведьмы-воительницы у них не было! Ты что хочешь говори о сражении один на один, но вот я в последней схватке три раза в нее дротик метнул — и готов поклясться, что все три раза они сами по себе отклонились, чтобы мимо пролететь!
— На днях Тяжкий Бобр убьет ее своей Силой.
— На это и Две Голубые Луны надеялся… Последний раз, как с ней столкнулся, думал — живым мне не уйти. Мне еще повезло, что тропа недалеко была. Остальных-то они в лес загнали, а ты сам знаешь, что потом бывает…
Бросает-Скалы скривил губы:
— А может, она от мужчин силу набирает? Выдаивает из них семя перед боем? Знаешь ведь, что Тяжкий Бобр о женщинах говорит, — что они отнимают у мужчины силу, опустошают его…
Огонь-в-Ночи хмыкнул:
— Хотел бы я, чтобы меня почаще так опустошали! Поэтому-то, между прочим, я и решил вернуться. Три месяца без жен — это слишком долго.
— Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем мне меньше байка насчет мяса нравится.
— И что ж дальше?
— А дальше вот что: уж лучше мы с ним о том разговоры вести будем, как эту женщину победить. Кстати, что значит «танагер»?
— Это такая желто-красная с черным птичка, что живет на верхушках деревьев. — Бросает-Скалы немного подумал и усмехнулся. — Пожалуй, мне эта мысль нравится. Тяжкий Бобр на эту удочку попадется. Он сочинит для нас особое Песнопение, отдельно нас Благословит, чтобы мы могли убить эту ведьму. После этого ряды анит-а рассеются, как дым на ветру.
— В таком случае нам стоит двигаться поживее, а не торчать здесь, будто вороны на ветке.
— У тебя настроение изменилось?
— Нет — всего-навсего байку получше придумали для Тяжкого Бобра. После всего, что мы за эти годы видели, его нельзя не бояться. Я хорошо помню, что он сделал с Веткой Шалфея — и с другими. Мне не слишком хочется ссориться с таким человеком.
— Я думаю, нам в эту сторону.
Танцующий-с-Огнем взглянул на крутую тропу:
— Не уверен. А если она ведет в тупик? Нам тогда придется по ней же возвращаться.
Два Дыма надул щеки и шумно выдохнул.
— Я тоже не уверен. С тех пор прошло много времени. Я был молод тогда.
— Как твое колено?
— С тех пор как на него бизон наступил, кажется, еще никогда так хорошо не было.
Его спутник почесал в затылке:
— Я и не предполагал… Когда ты почти что сознание потерял, я подумал, что… ну, что я погиб. Я себе не доверяю.
— Тогда доверяй старому бердаче — и пойдем по этой тропе.
— А если ты ошибся?
Два Дыма глянул вниз. Извилистая тропа уходила в густую сосновую рощу. С обеих сторон скалы вниз шли отвесные склоны, по которым спускаться было невозможно. Впереди простиралась долина, серая при свете палящего солнца.
— Другая тропа на вид ничем не лучше. А если мы пойдем по широкой тропе, тебе придется Зреть Видения с дротиком в спине. Разве ты не чувствуешь, какая тропа ведет к цели? Прибегни к Видениям…
И в то же мгновение Два Дыма пожалел о вырвавшихся словах. Лицо Танцующего-с-Огнем исказилось болью.
— Я… я не могу. Я так растерян… — Он покачал головой. — Я только чувствую Силу. Но к ней невозможно обратиться просто так… если не Зришь Видение.
— Тогда пошли по этой тропе. Тут меньше камней. — И Два Дыма кивнул в сторону сосновой рощи.
— И не только поэтому. Смотри: замысел Танагер начал осуществляться, — махнул рукой Танцующий-с-Огнем.
По небу плыл прозрачный дымок.
— Если так, нам лучше с горы сойти. В такую сушь огонь распространится быстро. Мне отец рассказывал о первой засухе, а ему его отец рассказал. Тогда казалось, что весь мир в огне.
— Лишь бы только не так, как в моем Видении! Только не это! — Танцующий-с-Огнем побледнел. — Ладно, вниз так вниз.
На спуске Два Дыма внезапно утратил уверенность. Сила его от перелома ноги не защитит. А если не он — кто будет держать Волчью Котомку, когда его мальчик, его Маленький Танцор, начнет Зреть Видения и Танцевать с Огнем? Если, конечно, они до этого доживут.
— Эй! — донесся до них крик сверху. Танагер приветственно помахала рукой и сбежала по крутому склону, разбрасывая мелкие камешки.
Два Дыма устало вскарабкался обратно на узкую площадку.
Волосы Танагер были растрепаны, ноги дрожали; дышала она тяжело. Видно, прибежала издалека.
— Не сюда, — с трудом выговорила она, переводя дух. — Там тупик. Эта тропа ведет к отвесной скале. По ней одни олени ходят — там дальше кустарник растет, который они зимой объедают. Вы бы там полдня потеряли.
Танцующий-с-Огнем закрыл глаза и кивнул. Его охватила внезапная тревога.
— Зачем ты нас догнала? — спросил Два Дыма.
Танагер отвела глаза. Ее груди тяжело вздымались.
— Так Белая Телка сказала. Не знаю зачем. Сила… Она сказала, что если я это сделаю, то смогу спасти Красную Руку.
— За одним Зрящим Видения — другая Зрящая Видения, — негромко произнес Танцующий-с-Огнем. — А другая тропа?
— Она не слишком-то хороша, но приведет нас к Низким Людям Бизона, — ответила Танагер, гремя дротиками. — А когда мы с ними встретимся, ты Видением загонишь их на Звездную Паутину.
— Но почему именно ты? — допытывался Два Дыма. — Почему?
Она посмотрела на простиравшуюся перед ними долину:
— Белая Телка говорила что-то о равновесии, о Спиралях — мне и не понять. Мне перешла часть ее Силы. Мне кажется, она хотела, чтобы я ею воспользовалась. И я поклялась, что так и сделаю. Я обещала духам — там, где вы потели и убили волка, — что так и сделаю. Я слишком поздно поняла, что это священное место. Может быть, теперь я не оскорблю Силу.
Танцующий-с-Огнем рассеянно улыбнулся, глядя в пространство:
— Что ж, давайте надеяться, что никто из нас не оскорбит Силу. Времени мало. Куда идти?
Танагер подавила дрожь и указала дротиками:
— Туда.
Красная Яшма принесла Тяжкому Бобру кусок бизоньей вырезки, наколотый на зеленую ветку ивы. Мясо было завернуто в листья и нашпиговано шалфеем и ароматными травами, а затем зажарено в собственном соку. Мягкое и нежное, оно едва держалось на ветке.
— Принеси мне плошку, женщина.
Тяжкий Бобр заворчал, когда густой мясной сок потек по руке и попал на рукав его одежды для торжеств. Он осторожно стряхнул капли, проследив, чтобы на белоснежной шкуре не осталось ни пятнышка.
Лосиное Горло, Семь Солнц и Два Камня сидели перед ним на почетных местах, ожидая своей очереди. Огромный костер, разожженный посреди лагеря, привлекал ребятишек, подбрасывавших все новые и новые ветки. Женщины, наказанные за разные проступки, разламывали валежник, зажимая его между стволов деревьев.
Такая трата дров посреди лета казалась расточительством, но ведь к зиме лагерь должен будет передвинуться в другое место. Несколько воинов, оставшихся в лагере для охраны, прервали на время Танец и отдыхали в тени, перебрасываясь шутками и подправляя рисунки на теле, смытые кое-где потом.
Певцы тем временем продолжали свои напевы; они били в большой барабан. Их голоса звучали то громче, то тише, следуя мелодии Песнопения Девичьего Танца. На высоком шесте красовалась голова бизона. Она была особо Благословлена, чтобы наблюдать за Танцующими. Украшавшие ее орлиные перья колыхались на ветру.
Вокруг огня двигался хоровод девушек, повторяя движение солнца. Они прыгали и кружились в такт барабанному бою и пению стариков.
Тяжкий Бобр наблюдал за девушками, любуясь их атлетическим сложением, легкостью движений и кипучей энергией. На минуту он задумался о своей юности. Он никак не мог считаться хорошим Танцором. У юношей был свой Танец, требовавший отчаянных прыжков и скачков. Почему у него никогда не было такого же избытка сил? Он всю жизнь был склонен к полноте и однозначно предпочитал отдых в тени беготне и играм.
«Это потому, что я был не такой, как все, потому, что я думал. Мама это заметила. Она знала что к чему». Он стряхнул внезапный прилив грусти и заворчал вполголоса. Это страшное Видение сделало его раздражительным…
— Просто потому, что ты устраняешь наконец все, что еще могло тебе угрожать, — успокоил он самого себя.
— Что ты говоришь? — спросил Лосиное Горло.
— Ничего.
Он откинул голову назад и задумчиво жевал, наслаждаясь вкусом постного мяса.
— Когда мы наконец-то приближаемся к завершению наших трудов, самое время человеку подумать. Вспомнить, кем он был и чего достиг. Сегодняшнее Благословение обновляет наш дух. В то же время мы благодарим Вышнего Бизона и Вышнего Мудреца за то, что они даровали нам силу совершить то, что совершено.
— Лучше возложить надежду на дождь, — напомнил ему Семь Солнц. — В горах не хватит бизонов, чтобы прокормить столько людей. Даже анит-а пришлось расколоться, когда их стало слишком много. Именно тогда Племя Белого Журавля и переселилось на равнину.
Тяжкий Бобр сурово взглянул на старика. Неужели он так и будет все время колючкой, проткнувшей подошву мокасина?
— Мне кажется, ты заблуждаешься, мой старый друг. Засуха была нам послана в напоминание о том, что наши труды еще не завершены. Образ жизни анит-а продолжает оскорблять Мир Духа. Когда мы разобьем их окончательно и захватим горы, засуха прекратится. Как это уже и случилось однажды — когда мы очистили Племя и отогнали врагов.
Семь Солнц ничего не ответил. Взгляд его старых глаз был задумчиво устремлен вдаль.
— Смотрите! — Один из воинов, сидевших в тени, вытянул руку, в которой держал рог с краской.
Все взоры устремились к облаку дыма, медленно поднимавшемуся над горами.
Тяжкий Бобр зажмурился от солнца и прикрыл глаза жирной рукой — о чем тут же и пожалел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76