А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И снова его повлекло в коридор. Словно невидимые руки вцепились ему в одежду, схватили за руки, сжали локоть. Он двинулся за этой силой, удивляясь мягкости этого существа. Это была не темная разрушительная сила, а словно невидимая незамужняя тетушка вела его на кухню, чтобы дать молока с булочкой. Фишер чуть не улыбнулся от этого чувства — да, настойчивого, требовательного, но совершенно лишенного угрозы. И чуть не вскрикнул от внезапной догадки: Флоренс! Она клялась, что ответ таится в церкви! На него нахлынул прилив радости. Флоренс помогает ему! Он распахнул тяжелые двери и вошел.
В церкви стояла гнетущая тишина. Фишер огляделся, словно ожидая увидеть Флоренс. Но ничего не увидел.
Алтарь.
Это слово вспыхнуло в голове с такой ясностью, будто кто-то произнес его вслух. Фишер быстро двинулся по проходу, поморщившись, когда перешагнул кошку, потом поваленное распятие. Он подошел к алтарю и посмотрел на раскрытую церковную книгу. На открытой странице виднелся заголовок: «РОЖДЕНИЯ». «Дэниэл Майрон Беласко, родился в 2 ч. 00 мин. 4 ноября 1903 года». Фишер ощутил холодок разочарования. Не то, это не могло быть разгадкой.
Он вздрогнул, когда страницы начали перелистываться. Потом они так замелькали, что он ощутил дуновение на лице. Но вот листание прекратилось, и, взглянув, он увидел то, что требовалось. Фишер ощутил, как его рука поднялась, и дал ей двинуться по странице. Указательный палец остановился на одной из строчек, и Фишер, наклонившись, прочел:
«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его».
Он уставился на слова. Казалось, что Флоренс стоит рядом в беспокойстве и нетерпении, но он не понимал. Слова не имели для него никакого смысла.
— Флоренс... — сказал Фишер.
От звука рвущейся бумаги за алтарем он резко поднял голову. Со стены свисал кусок обоев, открылась оштукатуренная стена.
Фишер вскрикнул, когда медальон обжег ему грудь. Засунув руку под рубашку, он сорвал его и бросил на пол. Медальон разлетелся на куски, и Фишер уставился на него в недоумении. Части сложились в клин, словно стрелка, и она как будто указывала на...
Внезапно он понял... И одновременно ощутил животный ужас. Как туземец, парализованный безумным страхом от рева приближающейся приливной волны, Фишер тупо посмотрел вверх.
И тут же на него неистово обрушилась сила, толкая назад. Он в ужасе закричал, а она повалила его на пол и обволокла давящей чернотой. Ей было невозможно противостоять. Он беспомощно лежал, а она текла в него, наполняя жилы темной заразой. «Час настал!» — торжествующе провыл голос у него в голове. И вдруг Фишер понял ответ, так же как Флоренс Таннер в свое время и Барретт, и еще он понял, что ему открыли этот ответ потому, что он сейчас умрет.
Он долго не двигался. Его глаза не моргали. Он напоминал растянувшийся на полу труп.
Потом медленно-медленно, с ничего не выражающим лицом, Фишер встал и двинулся к двери. Он открыл дверь, вышел в коридор и направился к вестибюлю. Потом открыл входную дверь и вышел на улицу. Пройдя по крыльцу, он спустился по широким ступеням на засыпанную гравием дорожку и пошел по ней. Потом, глядя прямо перед собой, подошел к пруду и шагнул в вязкий ил. Вода поднялась выше колен.
Издали как будто донесся крик. Фишер моргнул, продолжая двигаться. Что-то бросилось за ним в воду и, схватив за свитер, рвануло назад. Все тело пронизало едким жжением, и он, вскрикнув от боли, попытался войти глубже в воду. А что-то пыталось вытащить его на берег. Фишер застонал и задергался туда-сюда. Холодные руки схватили его за шею. Он с рычанием попытался вырваться. Мышцы живота свело судорогой, он согнулся пополам и упал на колени. Ледяная вода плеснула в лицо. Мотая головой, он попытался встать и снова двинулся в пруд. Руки продолжали его тянуть. Подняв голову, Фишер словно сквозь желатин увидел белое перекошенное лицо. Губы на нем шевелились, но не было слышно ни звука. Фишер потрясенно уставился перед собой. Он должен умереть. Он ясно понял это.
Так сказал ему Беласко.
* * *
19 ч. 58 мин.
Последние полчаса Фишер сидел, забившись в угол, с белым как мел лицом, стуча зубами, прижав руки к животу, минутами не моргая и глядя ничего не видящими глазами перед собой. От дрожи одеяло то и дело падало с плеч, и Эдит приходилось натягивать его снова. Фишер никак не реагировал на ее внимание. Возможно, он даже не видел ее.
Ей потребовалась целая вечность, чтобы не дать ему войти в пруд. Хотя его усилия все слабели, очевидное намерение утопиться не уходило. Как сомнамбула, он упрямо вырывался от нее. И никакие ее слова не помогали. Он ничего не говорил, обуреваемый единственной мыслью — покончить с собой. Вцепившись ему в одежду, хватая за руки и волосы, хлеща его по щекам, Эдит снова и снова препятствовала его попыткам. И когда его попытки наконец прекратились, она вся промокла и дрожала так же, как и он.
Эдит посмотрела на уровень бензина на датчике. Как только ей удалось усадить Фишера в машину, она завела мотор и включила обогреватель, и в «кадиллаке» стало тепло. Увидев, что остается еще больше половины бака, она отвернулась. Температура как будто не оказывала на Фишера никакого влияния. Его дрожь не ослабевала. Но Эдит знала, что причина не только в холоде. Она посмотрела на его дергающееся лицо и не могла удержаться от мысли: «Круг замкнулся».
И в 1970 году очередная попытка раскрыть тайну Адского дома пополнила список неудач.
* * *
Фишер судорожно дернулся и закрыл глаза. Зубы перестали стучать, дрожь прекратилась. Эдит в тревожном молчании увидела, как мало-помалу к его щекам возвращается цвет.
Через несколько минут Фишер открыл глаза и посмотрел на нее. Он с хриплым звуком глотнул и протянул к ней руку. Рука была ледяная.
— Спасибо, — прошептал он.
Эдит не могла вымолвить ни слова.
— Который час?
Посмотрев на часы, она увидела, что они стоят, и обернулась к приборному щитку.
— Начало девятого.
Фишер со слабым стоном откинулся на спинку.
— Как вы затащили меня сюда?
Выслушав ее рассказ, он спросил:
— Но зачем вы вернулись?
— Я подумала, что не надо оставлять вас одного.
— Несмотря на то, что случилось с вами раньше?
— Я хотела попытаться.
Его пальцы сжали ее руку.
— Что произошло? — спросила Эдит.
— Меня заманили в ловушку.
— Что заманило?
— Не что, а кто.
Она ждала.
— Флоренс говорила нам, — сказал Фишер, — говорила, но у меня не хватило мозгов понять.
— Понять что?
— "Б" в круге, — ответил Фишер. — Беласко. Единственный.
— Единственный? — не поняла Эдит.
— Это он все создал.
— Откуда вы это знаете?
— Он сам мне сказал. Он сказал мне, потому что я должен был умереть.
Неудивительно, что тайну не удавалось раскрыть. Ничего подобного не было в истории домов с привидениями: чтобы одна личность оказалась столь могущественной, что смогла создать иллюзию множественного присутствия; одно существо представлялось десятками других, поражая входящих в дом бесконечными физическими и психическими эффектами — используя свою силу, как некий солист, играющий на гигантском дьявольском пианино.
* * *
Двигатель был выключен. Теперь надо было доехать до города, но, сидя в темноте, потрясенная и подавленная, Эдит не могла пошевелиться, а Фишер монотонно продолжал:
— Думаю, он знал с той самой секунды, как мы вошли, что нужно сосредоточиться на Флоренс. Она была самым слабым звеном — не потому, что не обладала силой, а потому, что с такой готовностью поддавалась ему.
Когда в понедельник вечером она устроила сеанс, он, видимо, напичкал ее различными впечатлениями, высматривая, на какое она откликнется. И она «клюнула» на молодого человека — которого идентифицировала как Дэниэла Беласко.
В то же время, чтобы настроить ее против вашего мужа, Беласко заставил ее проявить способности физического медиума. Это служило многим целям. Во-первых, подтвердило верования вашего мужа. Во-вторых, явилось первым ударом по уверенности Флоренс: она считала себя психическим медиумом и, хотя убеждала себя, что такова Божья воля, это по-прежнему смущало ее. Она понимала, что тут что-то не так. Мы оба понимали.
А в-третьих, это не позволило вашему мужу привести в дом третьего экстрасенса, когда я отказался устроить для него сеанс. — Его взгляд окаменел. — Беласко поддерживал количество участников на приемлемом для него уровне.
А потом, — продолжил Фишер, — он начал нагнетать враждебность между Флоренс и вашим мужем. Беласко знал, что они расходятся в своих верованиях, он понял это подсознательно. Флоренс обижали настоятельные требования вашего мужа проводить физические проверки, его намеки — как бы вежливы они ни были — на возможность с ее стороны жульничества, пусть даже невольного. Беласко играл на этой обиде, на различии их верований, подпитывал их, потом устроил в обеденном зале полтергейст, используя силу Флоренс, но по большей части свою собственную. И снова добился множественного эффекта. Во-первых, это ослабило Флоренс, заставило ее засомневаться в своих мотивах. Во-вторых, усилило враждебность между ней и вашим мужем. В-третьих, еще больше укрепило вашего мужа в его убеждениях. А в-четвертых, ранило его и немного напугало.
— Он не испугался, — сказала Эдит, но в ее голосе не было уверенности.
— Беласко продолжал давить на Флоренс, — продолжал Фишер, не обращая внимания на ее слова. — Он опустошал ее физически и морально: укусы, нападение кошки — с одной стороны, это подтачивало ее силы, а с другой — развивало ее заблуждение насчет Дэниэла. Когда после бесед с вашим мужем ее уверенность ослабла, Беласко подсунул ей тело — и даже для пущей убедительности сымитировал явное сопротивление его обнаружению.
И так он убедил ее, что это Дэниэл Беласко вселился в дом. Да еще отвел ее во сне к пруду, дал «Дэниэлу» спасти ее и даже послал ей видение самого себя, убегающего от пруда. И тогда она отбросила сомнения. Флоренс пришла ко мне и рассказала свою версию — якобы Беласко управляет домом, манипулируя всеми прочими населяющими его призраками. Как близка была она к разгадке! Боже мой! Даже на каждом шагу попадаясь в его ловушки, она чуть не разгадала тайну. Вот почему она была так уверена — потому что все то, что она говорила, отделяла от правды лишь тонкая стенка. Если бы я помог ей, она могла бы проломить эту стенку, могла бы...
Фишер вдруг замолчал и долго смотрел в окно, после чего продолжил:
— Это было делом времени. Беласко должен был понять, что рано или поздно Флоренс найдет правильный ответ. И потому сосредоточился на ней еще сильнее, играя на ее воспоминаниях о смерти брата, и связал это с ее навязчивой идеей о Дэниэле Беласко. Скорбь о брате стала скорбью о Дэниэле, нужды брата, — Фишер сжал зубы, — стали нуждами Дэниэла.
Его лицо исказилось от злобы.
— Он окончательно укрепил ее в своем заблуждении, когда в конце концов привел ее в церковь. Допустив на то самое место, где она наверняка разгадала тайну Адского дома. Это была его последняя стратагема — показать запись в церковной книге, сделанную после рождения его сына. Беласко знал, что Флоренс поверит, так как это было именно то, чего она искала, — окончательное подтверждение. И после этого в ее уме не оставалось места сомнениям. Дэниэл Беласко должен был быть, и его душа нуждалась в помощи. Объединив факты существования своего сына с остающейся печалью после смерти брата, Беласко убедил ее.
Фишер вдруг ударил кулаком по ладони, и Эдит вздрогнула.
— А я чувствовал, что это будет за помощь. Внутренне я знал это! — Он отвернулся. — И ничего не предпринял. Позволил ей сделать то, чего не следовало делать, дал ей убить себя.
И с тех пор она пропала, — с горечью продолжил он. — И никаким образом я не мог удалить ее из дома, с моей стороны было глупо верить, что смогу. Она была... куклой в его руках, чтобы играть и мучить. — И снова в его голосе прозвучало презрение к себе. — Когда ваш муж объяснял нам свою теорию, а я сидел за столом, зная, что она одержима им, то даже не спросил себя, почему — вдруг, вопреки всякой логике — она стала такой спокойной и внимательной, так хорошо себя ведет. А потому, что это вовсе не она слушала вашего мужа, а Беласко. Он хотел услышать подробности.
— Так, значит, это он пытался сломать реверсор?
— Зачем бы ему ломать аппарат? Он знал, что реверсор не представляет для него никакой опасности.
— Но вы же сами сказали, что после того, как Лайонел пустил его в ход, дом очистился.
— Еще одна хитрость Беласко.
— Не могу поверить...
— И он все еще в этом доме, Эдит, — перебил ее Фишер, указывая на мрачное здание. — Он убил вашего мужа, убил Флоренс, чуть не убил вас и меня... — Он засмеялся холодным смехом побежденного. — Его последний жест. Даже теперь, действительно зная его тайну, мы ни черта не можем с ним сделать.
* * *
20 ч. 36 мин.
Когда они подошли к дому, Фишер отстал. Эдит обернулась к нему. Он смотрел на двери.
— В чем дело? — спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов