Сандра Шанс и Упырь вскочили, оглядываясь в недоумении. Песня как-то затихла, а толпа вновь зашумела: теперь уже все ощутили нарастающее давление извне. Люди вставали со стульев и беспомощно осматривались, ничего не обнаруживая. Мы чувствовали, что здесь не одни.
— Вот оно, — сказала Сандра — Сейчас начнётся.
Те немногие, кто ещё не проникся происходящим, потребовали было продолжения торгов, но их сразу поставили на место. Люди стали доставать оружие. Медведи сбились в кучу; на мягких лапах появились зачатки когтей. Наступила предгрозовая тишина, какая бывает до первого удара молнии, который и не замедлил обрушиться. Вдоль стен огромного зала, как негодная электропроводка, вспыхнули и рассыпались искрами обереги, составлявшие систему магической защиты, которая охраняла Дворец аукционов в течение столетий. Она не была рассчитана на вторжение Оттуда.
Я уже догадывался, что это такое. Психонавт — пришелец из другого слоя реальности, сверху или снизу. Все признаки налицо. Такого гостя не остановить и не сбить с пути: он либо слишком плотный, либо слишком бестелесный для наших средств. Я уже встречался с психонавтом, когда был подмастерьем у старого Карнаки Духознатца. Так несправедливо — уже дважды за мою короткую жизнь! Хорошо бы сбежать, да не успею…
По мере проявления знаков присутствия психонавта началась паника. Никому не пожелаю увидеть такого. Метелью закружились энергетические вихри и засверкали чёрные радуги. Вспыхнули ауры призраков из другого мира — и тут же вошли в неодушевлённые предметы, которые немедленно обрели отвратительное подобие жизни. Стены, пол и потолок складывались в жуткие рожи, толстые губы раздвигались в щербатых улыбках, чёрные глаза вращались в провалах глазниц, а хор нечеловеческих голосов распевал прямо в наших головах: «Мы идём! Мы идём!» Гигантские деревянные пальцы пробили пол и поднялись в воздух между рядами стульев; все бросились врассыпную, выкрикивая заклинания, бесполезные против сил, просочившихся из-под самых основ мироздания.
Дешёвые деревянные стулья ожили: ножки и спинки превратились в хищные щупальца, тут же вцепившиеся в тех, кто не успел увернуться. Через мгновение затрещали хрупкие кости; уши заложило от криков боли. Довольно похрюкивая, деревянные рожи слизывали пролитую кровь деревянными языками. Стены дышали, выгибаясь и втягиваясь. Огромный зал раскачивался и содрогался, как корабль в штормовом море.
Появились полтергейсты, и их число увеличивалось с каждой минутой. Отслеживать вихрь событий стало невозможно. Незакреплённые предметы беспорядочно летали по всем направлениям, иногда самостоятельно загораясь. Одежда то становилась на несколько номеров больше, то лопалась прямо на теле, внезапно усохнув. Прямо в воздухе полыхали невидимые факелы, вверх по стенам лениво ползли не то слезы, не то капли пота, падал каменный, град и дождь из рыб, а люди разговаривали на неизвестных языках.
Я с трудом пробился к Лукреции Грейв, которая стояла на коленях, отчаянно вцепившись в ножки своего стола. Я поднял её и поддержал; она вцепилась в меня, как заблудившийся ребёнок. Я-то надеялся, что у неё на крайний случай припасён какой-нибудь туз в рукаве, и, похоже, ошибся. Медведи героически пытались помочь обезумевшим людям, но могли разве только прикрыть их своими мягкими телами.
Старый дух Дворца аукционов был изгнан, и воцарился новый. Наши головы немедленно заполнил вихрь неуправляемых эмоций, непринуждённо сметавший все барьеры на своём пути. Вокруг хохотали, плакали, бились в истерике, как крыса в зубах фокстерьера. Я смеялся так, что кололо в боку, и не мог остановиться. Потом настал черёд первобытных страхов: темноты, высоты и оборотней. Не выдержав пытки бездействием и отчаянием, люди атаковали друг друга за неимением иного врага Мужчины и женщины падали на пол и застывали, парализованные ужасом. Дворец стал незнакомым, чужим местом; те, у кого хватило силы воли добраться до выхода, вместо дверей обнаружили гладкую стену. Пути к спасению не было.
Джеки Шейденфрейд раздулся, как рыба фугу; серебряные пуговицы его эсэсовской шинели рассыпались по полу. Он болезненно хихикал, изнемогая под водопадом чужих эмоций, которых уже не мог ни поглотить, ни переварить. Из выпученных глаз лились кровавые слёзы. Розовому доберману было уже всё равно: он выпустил самому себе кишки. Раскрашенный Упырь бежал по стене, как гигантское насекомое, пытаясь укрыться от ужаса, который он обыкновенно внушал сам. Грим на его лице поплыл от пота, а знаменитая улыбка куда-то исчезла.
Магия Сандры Шанс, действовавшая на мёртвых, почти не работала против стихийных начал, но Сандра не сдавалась. Гордо выпрямившись внутри магического круга, прекрасная в гневе, она сдерживала атаки усилием воли. Единственным более или менее эффективным оружием в её руках оказалась австралийская кость-указатель: ожившая было мебель, на которую её направляли, ненадолго застывала. Но чудовища каждый раз возвращались обратно.
Перед лицом общей угрозы Властелин Танца и Танцующая Королева бились плечом к плечу. Очень интересно: хореографическое оружие действовало там, где отказывала повседневная магия. Грациозные движения излучали ярость и возмущение, отвагу и решимость; человеческое естество бросало вызов нечисти — и побеждало. Я всегда считал, что вместе у них получается лучше.
Деливеранс Уайлд в отчаянии глядела по сторонам, стоя внутри магического круга. Эльфы Двора Унсили честно выполняли свои договорные обязательства: ей ничто не угрожало, вот только помочь она никому не могла.
Я в очередной раз подумал: пора, пока за меня не взялись всерьёз…
Я не люблю демонстрировать собственные таланты. Врагов лучше держать в неведении относительно твоих способностей и твоих слабостей. Это очень помогает сохранять репутацию. Дурная слава, как правило, гораздо эффективнее большинства видов магии. Пускай психонавты ещё поосторожничают — может, их сбивает с толку моё непонятное происхождение. Глупо, однако, надеяться, что кривая вывезет. Если я понимаю, что происходит, и догадываюсь, что нужно делать, — значит, опять придётся бросаться грудью на амбразуру… Умирать, тем более скверной смертью, совсем не хочется, но такова цена ошибки в моём ремесле. Я привык.
Однажды на моих глазах Карнаки Духознатец использовал талисман Изгнания, чтобы избавить заезжий луна-парк от психонавта. Вещь показалась мне полезной, и я потихоньку прибрал её, пока мой наставник смотрел в сторону. У него этих бирюлек хватало, а мне могло понадобиться.
Порывшись в залежах магического хлама, оттягивавшего мои карманы, я в конце концов отыскал золотую монету из страны Нод. Полустёртая надпись и сейчас вызывала чувство смутной тревоги, хотя её давно уже никто не мог прочитать. Никогда не любил полагаться на такие вещи, но что делать, когда дверь твоего дома выламывают пришельцы Оттуда? Не пойдёшь же к старому Карнаки жаловаться, если не сработает. На магические объекты обычно не дают гарантии.
Я поднял монету повыше и произнёс стартовое заклинание. Монета немедленно вспыхнула, залив все вокруг лучами, слишком яркими для человеческих глаз. Пришлось отвернуться. Монета немилосердно жгла руки. Застоявшийся дух талисмана с рёвом затопил собой весь зал и приступил к работе, изрыгая проклятия на языках, которые древнее человеческих наречий. Он выкорчёвывал злокачественных пришельцев из стен, пола и мебели, отправлял их обратно на самое дно мироздания. Кошмар наконец исчез. Утихла буря эмоций, отпустил отупляющий страх. Пол, потолок и стены приняли нормальный облик и затвердели, а сковавшая человеческие тела мебель разлетелась в щепки. Люди начинали надеяться, что ужас остался позади.
— К нам опять гости, — сухо объявила Сандра. От её голоса пробирала дрожь.
Ещё один психонавт, на сей раз из верхних слоёв мироздания. Этот был неописуемо огромен: ему пришлось как следует уплотниться, чтобы вползти в наш узкий пространственно-временной континуум. Больше всего захотелось куда-нибудь сбежать, но перед лицом нового пришельца мы застыли, как кролик перед удавом или насекомое в фокусе зажигательного стекла Невообразимый, потусторонний водоворот, не поддающийся осмыслению, но жадно всасывающий в себя все вокруг. Гравитационный колодец… да, вот как это называется. Он слишком реален, слишком материален для нашей вселенной ограниченных возможностей и оттого стремится поглотить её.
Новый пришелец вторгался в наши умы грубо, как зенитный прожектор: в отличие от предыдущего, он явно знал, чего ищет. Не надо быть гением, чтобы догадаться, да и нет на этом аукционе ничего примечательнее бабочки. Некоторое время психонавт не мог обнаружить её, возможно, из-за стасис-поля, прикрывавшего злосчастное насекомое. В поисках информации он нажал на людей сильнее, и у многих душа едва не рассталась с телом. Даже серьёзные игроки пали на колени, рыдая и корчась. Не тронул этот ужас только меня, и мне не хотелось думать почему.
Психонавт растерялся, наверное, от непривычки к примитивному трёхмерному миру. Но так или иначе бабочку он найдёт, хотя бы методом исключения, вернее, уничтожения, если по-другому не получится. Активность гравитационного колодца резко возросла: детали нашей реальности начали исчезать одна за другой. Вероятно, он действовал без злого умысла, а лишь в согласии со своей природой. Лишившись своих эрзац-душ, медведи снова стали мягкими игрушками и рухнули на пол. С теми, кто оказался ближе всего к колодцу, происходили странные вещи: одни потеряли лицо в буквальном смысле — их можно было видеть только со спины, а лица других утратили индивидуальность и превратились в невыразительные стандартные маски. Детали одежды смазывались, потом теряли цвет. Люди оборачивались сначала чёрно-белыми фотографиями, потом контурными рисунками, словно мелом на асфальте, и исчезали в гравитационном колодце, лишившись последних остатков реальности.
Я заставил себя отключиться от воплей обречённых и сосредоточился. Талисман тут бесполезен. Да что талисман!.. Этому психонавту все мои средства нипочём. Для такого низшие уровни опасности не представляют. Ему нужна бабочка Хаоса. Подозреваю, что обладатель бабочки, получив возможность предсказывать, а то и определять будущее, сможет вмешиваться в дела различных уровней мироздания. Так что психонавты теперь будут идти друг за другом, пока один из них не захватит бабочку. И каждому из них наплевать на благополучие как этого мира, так и его обитателей. Остаётся только одна возможность.
Из-за страшного притяжения гравитационного колодца добраться до витрины стоило труда Причина наших бед безмятежно парила в стасис-поле — крохотная и такая опасная. Когда я протянул руку, Деливеранс Уайлд закричала: даже сейчас ей было страшно, что я убью бабочку. Я использовал особенный дар моего сознания: открыл внутренний тайный глаз, для которого не существует секретов — чтобы найти нужное Слово.
Я произнёс заклинание. Стасис-поле исчезло, и бабочка мгновенно оказалась на свободе — в том моменте пространства-времени, откуда её похитили.
При этом она утратила свой роковой потенциал и вновь стала обычной бабочкой. Теперь ей не придётся решать судьбы мира.
Через несколько секунд исчез и психонавт вместе с гравитационным колодцем. Ему больше нечего было здесь делать. Люди в зале валились с ног, теперь уже от облегчения. Я сел на пол и привалился к восхитительно прочной, неподвижной стене. Меня била дрожь. Ну и пускай, могу себе позволить эту роскошь на некоторое время.
Как всегда, нашлись и недовольные. Деливеранс Уайлд, например. Бесцельно шатаясь по залу, она повторяла: «Я же могла, разбогатеть… разбогатеть… разбогатеть…» Она ещё и погибнуть могла, причём самым неаппетитным способом, но я чересчур джентльмен, чтобы ставить даме на вид такие вещи. Несостоявшиеся покупатели вздумали интересоваться, нельзя ли было решить проблему как-нибудь иначе, но я их утихомирил одним взглядом. Трупов и неопознанных останков оказалось поразительно много; я помог персоналу Дворца свалить все это в угол, где ими займутся власти — когда наконец соблаговолят появиться на сцене. Других добровольных помощников не нашлось, народ разошёлся незаметно, но очень быстро. Я подумал, что и мне не стоит задерживаться: Уокер и его люди непременно найдут для меня парочку непростых вопросов.
— Мне пора, — сказал я. Деливеранс Уайлд рассеянно кивнула:
— Ведь можно поймать ещё одну бабочку, правда?..
Я молча указал на груду тел.
— Или не надо…
— Ограничься высокой модой, — посоветовал я без всякой издёвки. — Куда безопаснее.
— В самом деле? — Она печально улыбнулась.
Лукреция Грейв уныло разглядывала опустошённый зал, прикидывая размер ущерба. Я подошёл и объяснил, куда следует послать чек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Вот оно, — сказала Сандра — Сейчас начнётся.
Те немногие, кто ещё не проникся происходящим, потребовали было продолжения торгов, но их сразу поставили на место. Люди стали доставать оружие. Медведи сбились в кучу; на мягких лапах появились зачатки когтей. Наступила предгрозовая тишина, какая бывает до первого удара молнии, который и не замедлил обрушиться. Вдоль стен огромного зала, как негодная электропроводка, вспыхнули и рассыпались искрами обереги, составлявшие систему магической защиты, которая охраняла Дворец аукционов в течение столетий. Она не была рассчитана на вторжение Оттуда.
Я уже догадывался, что это такое. Психонавт — пришелец из другого слоя реальности, сверху или снизу. Все признаки налицо. Такого гостя не остановить и не сбить с пути: он либо слишком плотный, либо слишком бестелесный для наших средств. Я уже встречался с психонавтом, когда был подмастерьем у старого Карнаки Духознатца. Так несправедливо — уже дважды за мою короткую жизнь! Хорошо бы сбежать, да не успею…
По мере проявления знаков присутствия психонавта началась паника. Никому не пожелаю увидеть такого. Метелью закружились энергетические вихри и засверкали чёрные радуги. Вспыхнули ауры призраков из другого мира — и тут же вошли в неодушевлённые предметы, которые немедленно обрели отвратительное подобие жизни. Стены, пол и потолок складывались в жуткие рожи, толстые губы раздвигались в щербатых улыбках, чёрные глаза вращались в провалах глазниц, а хор нечеловеческих голосов распевал прямо в наших головах: «Мы идём! Мы идём!» Гигантские деревянные пальцы пробили пол и поднялись в воздух между рядами стульев; все бросились врассыпную, выкрикивая заклинания, бесполезные против сил, просочившихся из-под самых основ мироздания.
Дешёвые деревянные стулья ожили: ножки и спинки превратились в хищные щупальца, тут же вцепившиеся в тех, кто не успел увернуться. Через мгновение затрещали хрупкие кости; уши заложило от криков боли. Довольно похрюкивая, деревянные рожи слизывали пролитую кровь деревянными языками. Стены дышали, выгибаясь и втягиваясь. Огромный зал раскачивался и содрогался, как корабль в штормовом море.
Появились полтергейсты, и их число увеличивалось с каждой минутой. Отслеживать вихрь событий стало невозможно. Незакреплённые предметы беспорядочно летали по всем направлениям, иногда самостоятельно загораясь. Одежда то становилась на несколько номеров больше, то лопалась прямо на теле, внезапно усохнув. Прямо в воздухе полыхали невидимые факелы, вверх по стенам лениво ползли не то слезы, не то капли пота, падал каменный, град и дождь из рыб, а люди разговаривали на неизвестных языках.
Я с трудом пробился к Лукреции Грейв, которая стояла на коленях, отчаянно вцепившись в ножки своего стола. Я поднял её и поддержал; она вцепилась в меня, как заблудившийся ребёнок. Я-то надеялся, что у неё на крайний случай припасён какой-нибудь туз в рукаве, и, похоже, ошибся. Медведи героически пытались помочь обезумевшим людям, но могли разве только прикрыть их своими мягкими телами.
Старый дух Дворца аукционов был изгнан, и воцарился новый. Наши головы немедленно заполнил вихрь неуправляемых эмоций, непринуждённо сметавший все барьеры на своём пути. Вокруг хохотали, плакали, бились в истерике, как крыса в зубах фокстерьера. Я смеялся так, что кололо в боку, и не мог остановиться. Потом настал черёд первобытных страхов: темноты, высоты и оборотней. Не выдержав пытки бездействием и отчаянием, люди атаковали друг друга за неимением иного врага Мужчины и женщины падали на пол и застывали, парализованные ужасом. Дворец стал незнакомым, чужим местом; те, у кого хватило силы воли добраться до выхода, вместо дверей обнаружили гладкую стену. Пути к спасению не было.
Джеки Шейденфрейд раздулся, как рыба фугу; серебряные пуговицы его эсэсовской шинели рассыпались по полу. Он болезненно хихикал, изнемогая под водопадом чужих эмоций, которых уже не мог ни поглотить, ни переварить. Из выпученных глаз лились кровавые слёзы. Розовому доберману было уже всё равно: он выпустил самому себе кишки. Раскрашенный Упырь бежал по стене, как гигантское насекомое, пытаясь укрыться от ужаса, который он обыкновенно внушал сам. Грим на его лице поплыл от пота, а знаменитая улыбка куда-то исчезла.
Магия Сандры Шанс, действовавшая на мёртвых, почти не работала против стихийных начал, но Сандра не сдавалась. Гордо выпрямившись внутри магического круга, прекрасная в гневе, она сдерживала атаки усилием воли. Единственным более или менее эффективным оружием в её руках оказалась австралийская кость-указатель: ожившая было мебель, на которую её направляли, ненадолго застывала. Но чудовища каждый раз возвращались обратно.
Перед лицом общей угрозы Властелин Танца и Танцующая Королева бились плечом к плечу. Очень интересно: хореографическое оружие действовало там, где отказывала повседневная магия. Грациозные движения излучали ярость и возмущение, отвагу и решимость; человеческое естество бросало вызов нечисти — и побеждало. Я всегда считал, что вместе у них получается лучше.
Деливеранс Уайлд в отчаянии глядела по сторонам, стоя внутри магического круга. Эльфы Двора Унсили честно выполняли свои договорные обязательства: ей ничто не угрожало, вот только помочь она никому не могла.
Я в очередной раз подумал: пора, пока за меня не взялись всерьёз…
Я не люблю демонстрировать собственные таланты. Врагов лучше держать в неведении относительно твоих способностей и твоих слабостей. Это очень помогает сохранять репутацию. Дурная слава, как правило, гораздо эффективнее большинства видов магии. Пускай психонавты ещё поосторожничают — может, их сбивает с толку моё непонятное происхождение. Глупо, однако, надеяться, что кривая вывезет. Если я понимаю, что происходит, и догадываюсь, что нужно делать, — значит, опять придётся бросаться грудью на амбразуру… Умирать, тем более скверной смертью, совсем не хочется, но такова цена ошибки в моём ремесле. Я привык.
Однажды на моих глазах Карнаки Духознатец использовал талисман Изгнания, чтобы избавить заезжий луна-парк от психонавта. Вещь показалась мне полезной, и я потихоньку прибрал её, пока мой наставник смотрел в сторону. У него этих бирюлек хватало, а мне могло понадобиться.
Порывшись в залежах магического хлама, оттягивавшего мои карманы, я в конце концов отыскал золотую монету из страны Нод. Полустёртая надпись и сейчас вызывала чувство смутной тревоги, хотя её давно уже никто не мог прочитать. Никогда не любил полагаться на такие вещи, но что делать, когда дверь твоего дома выламывают пришельцы Оттуда? Не пойдёшь же к старому Карнаки жаловаться, если не сработает. На магические объекты обычно не дают гарантии.
Я поднял монету повыше и произнёс стартовое заклинание. Монета немедленно вспыхнула, залив все вокруг лучами, слишком яркими для человеческих глаз. Пришлось отвернуться. Монета немилосердно жгла руки. Застоявшийся дух талисмана с рёвом затопил собой весь зал и приступил к работе, изрыгая проклятия на языках, которые древнее человеческих наречий. Он выкорчёвывал злокачественных пришельцев из стен, пола и мебели, отправлял их обратно на самое дно мироздания. Кошмар наконец исчез. Утихла буря эмоций, отпустил отупляющий страх. Пол, потолок и стены приняли нормальный облик и затвердели, а сковавшая человеческие тела мебель разлетелась в щепки. Люди начинали надеяться, что ужас остался позади.
— К нам опять гости, — сухо объявила Сандра. От её голоса пробирала дрожь.
Ещё один психонавт, на сей раз из верхних слоёв мироздания. Этот был неописуемо огромен: ему пришлось как следует уплотниться, чтобы вползти в наш узкий пространственно-временной континуум. Больше всего захотелось куда-нибудь сбежать, но перед лицом нового пришельца мы застыли, как кролик перед удавом или насекомое в фокусе зажигательного стекла Невообразимый, потусторонний водоворот, не поддающийся осмыслению, но жадно всасывающий в себя все вокруг. Гравитационный колодец… да, вот как это называется. Он слишком реален, слишком материален для нашей вселенной ограниченных возможностей и оттого стремится поглотить её.
Новый пришелец вторгался в наши умы грубо, как зенитный прожектор: в отличие от предыдущего, он явно знал, чего ищет. Не надо быть гением, чтобы догадаться, да и нет на этом аукционе ничего примечательнее бабочки. Некоторое время психонавт не мог обнаружить её, возможно, из-за стасис-поля, прикрывавшего злосчастное насекомое. В поисках информации он нажал на людей сильнее, и у многих душа едва не рассталась с телом. Даже серьёзные игроки пали на колени, рыдая и корчась. Не тронул этот ужас только меня, и мне не хотелось думать почему.
Психонавт растерялся, наверное, от непривычки к примитивному трёхмерному миру. Но так или иначе бабочку он найдёт, хотя бы методом исключения, вернее, уничтожения, если по-другому не получится. Активность гравитационного колодца резко возросла: детали нашей реальности начали исчезать одна за другой. Вероятно, он действовал без злого умысла, а лишь в согласии со своей природой. Лишившись своих эрзац-душ, медведи снова стали мягкими игрушками и рухнули на пол. С теми, кто оказался ближе всего к колодцу, происходили странные вещи: одни потеряли лицо в буквальном смысле — их можно было видеть только со спины, а лица других утратили индивидуальность и превратились в невыразительные стандартные маски. Детали одежды смазывались, потом теряли цвет. Люди оборачивались сначала чёрно-белыми фотографиями, потом контурными рисунками, словно мелом на асфальте, и исчезали в гравитационном колодце, лишившись последних остатков реальности.
Я заставил себя отключиться от воплей обречённых и сосредоточился. Талисман тут бесполезен. Да что талисман!.. Этому психонавту все мои средства нипочём. Для такого низшие уровни опасности не представляют. Ему нужна бабочка Хаоса. Подозреваю, что обладатель бабочки, получив возможность предсказывать, а то и определять будущее, сможет вмешиваться в дела различных уровней мироздания. Так что психонавты теперь будут идти друг за другом, пока один из них не захватит бабочку. И каждому из них наплевать на благополучие как этого мира, так и его обитателей. Остаётся только одна возможность.
Из-за страшного притяжения гравитационного колодца добраться до витрины стоило труда Причина наших бед безмятежно парила в стасис-поле — крохотная и такая опасная. Когда я протянул руку, Деливеранс Уайлд закричала: даже сейчас ей было страшно, что я убью бабочку. Я использовал особенный дар моего сознания: открыл внутренний тайный глаз, для которого не существует секретов — чтобы найти нужное Слово.
Я произнёс заклинание. Стасис-поле исчезло, и бабочка мгновенно оказалась на свободе — в том моменте пространства-времени, откуда её похитили.
При этом она утратила свой роковой потенциал и вновь стала обычной бабочкой. Теперь ей не придётся решать судьбы мира.
Через несколько секунд исчез и психонавт вместе с гравитационным колодцем. Ему больше нечего было здесь делать. Люди в зале валились с ног, теперь уже от облегчения. Я сел на пол и привалился к восхитительно прочной, неподвижной стене. Меня била дрожь. Ну и пускай, могу себе позволить эту роскошь на некоторое время.
Как всегда, нашлись и недовольные. Деливеранс Уайлд, например. Бесцельно шатаясь по залу, она повторяла: «Я же могла, разбогатеть… разбогатеть… разбогатеть…» Она ещё и погибнуть могла, причём самым неаппетитным способом, но я чересчур джентльмен, чтобы ставить даме на вид такие вещи. Несостоявшиеся покупатели вздумали интересоваться, нельзя ли было решить проблему как-нибудь иначе, но я их утихомирил одним взглядом. Трупов и неопознанных останков оказалось поразительно много; я помог персоналу Дворца свалить все это в угол, где ими займутся власти — когда наконец соблаговолят появиться на сцене. Других добровольных помощников не нашлось, народ разошёлся незаметно, но очень быстро. Я подумал, что и мне не стоит задерживаться: Уокер и его люди непременно найдут для меня парочку непростых вопросов.
— Мне пора, — сказал я. Деливеранс Уайлд рассеянно кивнула:
— Ведь можно поймать ещё одну бабочку, правда?..
Я молча указал на груду тел.
— Или не надо…
— Ограничься высокой модой, — посоветовал я без всякой издёвки. — Куда безопаснее.
— В самом деле? — Она печально улыбнулась.
Лукреция Грейв уныло разглядывала опустошённый зал, прикидывая размер ущерба. Я подошёл и объяснил, куда следует послать чек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29