Герсен поморщился и направился в лавку, откуда исходили эти ароматы. Набрав полную грудь воздуха, он нагнулся и вошел внутрь. Справа и слева стояли деревянные бочонки, содержащие пасты и жидкости с погруженными в них предметами. Над головой висели связки каких-то сморщенных сине-зеленых штуковин размером с кулак. Позади, за прилавком, заваленным липкими розовыми сосисками, стоял парень лет двадцати с клоунским лицом, одетый в расписную красно-коричневую рубашку и с головой, повязанной черным бархатным платком. Он лениво опирался на прилавок и без особого интереса наблюдал за тем, как Герсен пробирается мимо бочек.
— Вы сандускер? — спросил Герсен.
— А то кто же? — Это было сказано с непонятной для Герсена интонацией, включавшей множество оттенков: грустную гордость, причудливую угрозу, показное смирение.
Парень спросил:
— Хотите поесть?
Герсен покачал головой.
— Я не принадлежу к вашей церкви.
— Хо-хо! — воскликнул парень. — Так вы знаете Сандуск?
— Только понаслышке.
Продавец ухмыльнулся.
— Вы не должны верить в эту дурацкую байку, будто мы, сандускеры — религиозные фанатики, которые едят всякую мерзость вместо того, чтобы бичевать себя. Это совершенное вранье. Послушайте, вы честный человек?
Герсен задумался.
— Обычно да.
Парень подошел к одной из бочек, нагнулся и достал комок блестящей коричневой пасты.
— Попробуйте! Судите сами! Используйте вкус, а не обоняние!
Герсен обреченно пожал плечами и попробовал. Во рту сначала защипало, затем словно что-то взорвалось. Язык прилип к гортани.
— Ну как? — спросил юнец.
— Если это возможно, — с трудом выдавил Герсен, — на вкус это еще омерзительнее, чем на запах.
Парень вздохнул.
— Таково общее мнение.
Герсен вытер губы тыльной стороной ладони.
— Вы знаете всех сандускеров в округе?
— Ага.
— Я ищу высокого человека со слегка косящими глазами, без указательного пальца на левой руке и с волосами, напоминающими хвост кометы.
Продавец ухмыльнулся.
— А как его зовут?
— Я не знаю.
— Смахивает на Пауэлла Дарлинга. Он вернулся на Сандуск.
— Ясно. Впрочем, неважно. Деньги пойдут в провинциальную казну.
— Жаль. А что за деньги?
— Я ищу двух сандускеров, которые оказали услугу эксцентрично богатой старухе. Второго, как мне сказали, тут тоже нет.
— А кто второй?
— Мне сказали, что он улетел с Альфанора месяц назад.
— В самом деле? Кто бы это мог быть?
— Его имени я тоже не знаю. Человек средних лет, с большим носом, оттопыренными ушами и близко посаженными глазами.
— Это может быть Долвер Каунд, но он пока здесь.
— Что? Вы уверены.
— Угу. Спуститесь к набережной и постучите во вторую дверь слева.
— Спасибо.
— У нас принято платить за деликатесы, которые вы пробуете.
Герсен расстался с монетой и вышел из лавки. Воздух на Ард-стрит показался ему чистым и свежим.
Набережная была перпендикулярна Ард-стрит; в шести метрах ниже на берег набегали волны океана, прозрачные и сияющие, как сапфир, в лучах Ригеля. Герсен свернул налево и остановился у второй двери — входа в небольшой коттедж, все из того же кораллобетона.
Герсен постучал в дверь. Внутри послышались неуверенные шаги. Дверь отворилась, и Долвер Каунд выглянул наружу. Он был старше и тяжелее, чем думал Герсен, у него было красное круглое лицо и синюшные губы.
— Да?
— Я войду внутрь, если позволите, — Герсен шагнул вперед.
Каунд неразборчиво запротестовал, но посторонился. Герсен оглядел комнату. Они были одни. Мебель была убогой, на полу лежал потертый пурпурно-красный ковер, на плитке разогревался обед. Ноздри Герсена непроизвольно дернулись.
Каунд, опомнившись, сделал глубокий вдох и выпятил грудь.
— Что означает это вторжение? Кого или что вы ищите?
Герсен окинул его мрачным взглядом.
— Долвер Каунд, в течение восемнадцати лет вы скрываетесь от заслуженного возмездия.
— Что-что?
Герсен вытащил идентификационную пластину, похожую на удостоверение МПКК, с фотографией под прозрачной семилучевой звездой. Он приложил ее ко лбу и звезда вспыхнула. Долвер Каунд следил за ним, разинув рот.
— Я сотрудник Карающей Руки Нового Правосудия в Понтерфракте, на Алоизиусе, Вега Три. Восемнадцать лет назад вам удалось обмануть правосудие. Сейчас я объявляю вас арестованным. Вы должны вернуться для нового слушания дела.
Каунд закричал высоким голосом, заикаясь от возбуждения:
— У вас нет никакого права! Здесь не ваша территория! И я вообще не тот человек, которого вы ищите!
— Нет? А кого я должен арестовывать? Кокора Хеккуса?
Каунд облизал губы и глянул на дверь.
— Уходите. И не возвращайтесь. Я не желаю иметь с вами дело.
— Как насчет Кокора Хеккуса?
— Не называйте при мне таких людей!
— Либо вы, либо он должны предстать перед судом. В данный момент он недоступен. Вам придется пойти со мной. Даю вам десять минут на сборы.
— Чушь! Анекдот! Чистый бред!
Герсен вытащил оружие и смерил Каунда тяжелым взглядом. Каунд внезапно подобрел и замямлил:
— Подождите! Давайте поговорим, разберемся, где вы ошиблись. Присядьте! Таков наш обычай. Выпьете?
— Варева сандускеров? Спасибо, нет!
— Я могу предложить что-нибудь попроще — аурак из Морской провинции!
— Отлично, — кивнул Герсен.
Каунд подошел к полке, достал бутылку, поднос, пару рюмок и налил выпивку. Герсен потянулся, зевнул, притворяясь невнимательным. Каунд медленно поставил поднос на стол и взял одну из рюмок. Герсен взял другую и стал разглядывать прозрачную жидкость, ища легкие завихрения, показывающие присутствие другой жидкости или зерен нерастворившегося порошка. Каунд спокойно следил за его действиями. Он ожидал подозрений, подумал Герсен, и ждет, что я потребую поменяться рюмками.
— Выпьем! — произнес Каунд и поднял рюмку. Герсен с интересом следил за ним. Каунд поставил рюмку на стол, не выпив ни капли.
— Вам не хочется выпить? — Герсен взял его рюмку и дал ему свою. — Пейте первым.
— Я не могу выпить раньше гостя. Мне будет стыдно.
— А я не могу выпить раньше хозяина. Но это не имеет значения — мы выпьем по дороге на Алоизиус. Поскольку вы не хотите собирать вещи, давайте пойдем.
Лицо Каунда сморщилось от страха.
— Я никуда с вами не пойду. Вы не можете меня заставить. Я старый больной человек. Неужели у вас нет жалости?
— Вы или Кокор Хеккус — таковы мои инструкции.
Каунд посмотрел на дверь.
— Не произносите этого имени! — прохрипел он сдавленным голосом.
— Расскажите, что вы знаете о нем!
— Никогда!
— Тогда пошли. Попрощайтесь с Ригелем — отныне вашим солнцем станет Вега.
— Я ничего не сделал! Почему вы мне не верите?
— Расскажите все, что вы знаете о Кокоре Хеккусе. Мы предпочитаем схватить его, а не вас.
Каунд глубоко вздохнул и закрыл глаза.
— Так тому и быть, — прошептал он наконец. — Если я расскажу все, что знаю, вы оставите меня в покое.
— Я ничего не обещаю.
Каунд вздохнул.
— Я знаю очень мало… — и в течение двух часов доказывал, что лишь случайно был связан с Кокором Хеккусом. — Меня ложно обвинили; даже суд гульдонерии меня оправдал.
— Все живые члены этого суда арестованы; мы предпринимаем массированное возмездие. Теперь говорите правду. Я далеко не удовлетворен.
Каунд рухнул в кресло и заявил, что готов говорить. Однако он пожелал сначала взять записки и бумаги. Он полез за ними в ящик стола, но вытащил оружие. Герсен, который ожидал этого с лучеметом наготове, парализовал ему руку и выбил оружие. Каунд медленно повернулся, глаза его округлились и были полны слез. Осторожно поддерживая левой рукой онемевшую правую, он, пошатываясь, добрался до кресла и начал рассказывать без дальнейших уверток. Информация буквально потоком извергалась из него, как будто полностью рухнули все запреты. Да, восемнадцать лет назад он помогал Кокору Хеккусу в некоторых операциях на Алоизиусе и в других местах. Кокор Хеккус желал заполучить ряд произведений искусства. Они ограбили замок Крири, аббатство Боделси и музей Хоула. Во время последней операции Каунда захватили Дети Правосудия. Но Кокор Хеккуса принял меры, и его отпустили, ограничившись порицанием. С тех пор его сотрудничество с Хеккусом стало менее активным и десять лет назад сошло на нет.
Герсен потребовал подробностей. Каунд беспомощно развел руками.
— Как он выглядит? Человек как человек. Ничего особо примечательного. Он среднего роста, в хорошей форме, неопределенного возраста. Говорит он мягким голосом, хотя, когда он злится, кажется, что его голос доносится сквозь трубу из иного мира. Он странный человек, вежливый, когда ему этого хочется, но обычно безразличный. Он обожает произведения искусства, особенно старинные, и сложные машины. Вы знаете, как он получил свое имя?
— Никогда не слышал эту историю.
— Оно означает «Машина Смерти» на языке далекого мира, затерянного в Глуши. Этот мир был заселен давным-давно, потом потерян и позабыт, покуда Кокор Хеккус не открыл его вновь. Чтобы наказать жителей вражеского города он построил гигантского механического палача, который топором разрубал людей надвое. Но еще ужаснее топора был вопль, который стальной великан испускал при каждом ударе. С тех пор Кокора Хеккуса так и зовут… Вот все, что мне известно.
— Жаль, что вы не можете сказать мне, как его найти, — заметил Герсен. — Один из вас обязан предстать перед судом в Понтерфракте.
Каунд откинулся назад, как сломанная кукла.
— Я сказал вам все, — пробормотал он. — Чего вы добьетесь, мстя мне? Ценности ведь не вернутся.
— Справедливость должна восторжествовать. Если вы не в силах отдать Кокора Хеккуса мне в руки, вы должны отвечать за ваши совместные преступления.
— Как я могу добыть вам Хеккуса? — проблеял Каунд. — Я и имя-то его произносить боюсь.
— Кто его сообщники?
— Я не знаю. Я не видел его десять лет. Тогда… — Каунд замолк.
— Ну!
Каунд облизал свои синие губы.
— Это может быть неинтересно властям Понтерфракта.
— Об этом я буду судить.
Каунд глубоко вздохнул.
— Я не могу сказать вам этого.
— Почему?
Каунд безнадежно махнул рукой.
— Я не желаю, чтобы меня убили каким-нибудь жутким способом.
— А что, по-вашему, ожидает вас в Понтерфракте?
— Нет! Больше я ничего не скажу.
— Вы за последний час наговорили уже достаточно.
— Все, что я вам рассказал, общеизвестно, — возразил Каунд.
Герсен поднялся на ноги и улыбнулся.
— Пошли.
Каунд не пошевелился. Наконец, он тихо произнес:
— Я знал трех человек, работавших с Кокором Хеккусом. Это Эрвин Штранк, Роб Кастиллиган и человек по имени Хомбаро. Штранк родился в скоплении Ригеля, не знаю, правда, на какой планете. Кастиллиган — уроженец Бонифаса, планеты Веги. Я ничего не знаю о Хомбаро.
— Вы видели их в последнее время?
— Безусловно, нет.
— У вас есть их фотографии?
Каунд заявил, что нету, и с унылым пренебрежением следил за тем, как Герсен обшаривает его комнату в поисках скрытых тайников. Через пару минут он сказал с отвращением:
— Если бы вы знали что-нибудь о сандускерах, то вы не тратили бы время зря. Мы интересуемся будущим, а не прошлым.
Герсен бросил поиски. Каунд, прищурившись, глядел на него; пока Герсен искал, у него было время подумать.
— Могу я поинтересоваться, каков ваш ранг?
— Специальный агент.
— Вы не уроженец Алоизиуса. Где ваша горловая дырка?
— Не ваше дело.
— Если вы будете шнырять вокруг и расспрашивать про Кокора Хеккуса, рано или поздно он об этом узнает.
— Если хотите, сообщите ему сами.
Каунд хрипло хохотнул:
— Нет, нет, друг мой. Даже если бы я знал, куда жаловаться, я бы не стал этого делать. Я не желаю ближе знакомиться с ужасом.
Герсен задумчиво вымолвил:
— Мне следовало бы теперь забрать все ваши деньги и вышвырнуть в море вашу мерзкую еду.
— Что? — лицо Каунда опять приобрело плаксивое выражение.
Герсен подошел к двери.
— Ты — жалкая куча отбросов, ты не стоишь абсолютно ничего, даже усилий, нужных, чтобы наказать тебя. Считай, что тебе повезло.
Герсен вышел из дома Каунда, поднялся по Ард-стрит до площади и поехал в Авенту. Он никоим образом не был доволен результатами своей работы. У Долвера Каунда явно была еще информация, только Герсену не хватило умения или жесткости добыть ее. Что же он узнал?
Кокор Хеккус получил свое имя от населения неизвестной планеты.
Десять лет назад Кокору Хеккусу служили трое людей: Эрмин Штранк, Хобаро и Роб Кастиллиган.
Кокор Хеккус обожает сложные машины, ценит красоту, любит антикварные произведения искусства.
Герсен снимал комнату на одном из верхних этажей отеля Креденца. На следующий день после разговора с Каундом он поднялся до рассвета, подкрасил кожу в модный сероватый цвет, одел скромный темно-зеленый костюм и вышел из отеля через боковой выход. В подземке он пересаживался с поезда на поезд, пока не исключил возможность слежки, потом сошел на станции Корт Тауэр, поднялся на эскалаторе в фойе и пересел в маленькую одноместную капсулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Вы сандускер? — спросил Герсен.
— А то кто же? — Это было сказано с непонятной для Герсена интонацией, включавшей множество оттенков: грустную гордость, причудливую угрозу, показное смирение.
Парень спросил:
— Хотите поесть?
Герсен покачал головой.
— Я не принадлежу к вашей церкви.
— Хо-хо! — воскликнул парень. — Так вы знаете Сандуск?
— Только понаслышке.
Продавец ухмыльнулся.
— Вы не должны верить в эту дурацкую байку, будто мы, сандускеры — религиозные фанатики, которые едят всякую мерзость вместо того, чтобы бичевать себя. Это совершенное вранье. Послушайте, вы честный человек?
Герсен задумался.
— Обычно да.
Парень подошел к одной из бочек, нагнулся и достал комок блестящей коричневой пасты.
— Попробуйте! Судите сами! Используйте вкус, а не обоняние!
Герсен обреченно пожал плечами и попробовал. Во рту сначала защипало, затем словно что-то взорвалось. Язык прилип к гортани.
— Ну как? — спросил юнец.
— Если это возможно, — с трудом выдавил Герсен, — на вкус это еще омерзительнее, чем на запах.
Парень вздохнул.
— Таково общее мнение.
Герсен вытер губы тыльной стороной ладони.
— Вы знаете всех сандускеров в округе?
— Ага.
— Я ищу высокого человека со слегка косящими глазами, без указательного пальца на левой руке и с волосами, напоминающими хвост кометы.
Продавец ухмыльнулся.
— А как его зовут?
— Я не знаю.
— Смахивает на Пауэлла Дарлинга. Он вернулся на Сандуск.
— Ясно. Впрочем, неважно. Деньги пойдут в провинциальную казну.
— Жаль. А что за деньги?
— Я ищу двух сандускеров, которые оказали услугу эксцентрично богатой старухе. Второго, как мне сказали, тут тоже нет.
— А кто второй?
— Мне сказали, что он улетел с Альфанора месяц назад.
— В самом деле? Кто бы это мог быть?
— Его имени я тоже не знаю. Человек средних лет, с большим носом, оттопыренными ушами и близко посаженными глазами.
— Это может быть Долвер Каунд, но он пока здесь.
— Что? Вы уверены.
— Угу. Спуститесь к набережной и постучите во вторую дверь слева.
— Спасибо.
— У нас принято платить за деликатесы, которые вы пробуете.
Герсен расстался с монетой и вышел из лавки. Воздух на Ард-стрит показался ему чистым и свежим.
Набережная была перпендикулярна Ард-стрит; в шести метрах ниже на берег набегали волны океана, прозрачные и сияющие, как сапфир, в лучах Ригеля. Герсен свернул налево и остановился у второй двери — входа в небольшой коттедж, все из того же кораллобетона.
Герсен постучал в дверь. Внутри послышались неуверенные шаги. Дверь отворилась, и Долвер Каунд выглянул наружу. Он был старше и тяжелее, чем думал Герсен, у него было красное круглое лицо и синюшные губы.
— Да?
— Я войду внутрь, если позволите, — Герсен шагнул вперед.
Каунд неразборчиво запротестовал, но посторонился. Герсен оглядел комнату. Они были одни. Мебель была убогой, на полу лежал потертый пурпурно-красный ковер, на плитке разогревался обед. Ноздри Герсена непроизвольно дернулись.
Каунд, опомнившись, сделал глубокий вдох и выпятил грудь.
— Что означает это вторжение? Кого или что вы ищите?
Герсен окинул его мрачным взглядом.
— Долвер Каунд, в течение восемнадцати лет вы скрываетесь от заслуженного возмездия.
— Что-что?
Герсен вытащил идентификационную пластину, похожую на удостоверение МПКК, с фотографией под прозрачной семилучевой звездой. Он приложил ее ко лбу и звезда вспыхнула. Долвер Каунд следил за ним, разинув рот.
— Я сотрудник Карающей Руки Нового Правосудия в Понтерфракте, на Алоизиусе, Вега Три. Восемнадцать лет назад вам удалось обмануть правосудие. Сейчас я объявляю вас арестованным. Вы должны вернуться для нового слушания дела.
Каунд закричал высоким голосом, заикаясь от возбуждения:
— У вас нет никакого права! Здесь не ваша территория! И я вообще не тот человек, которого вы ищите!
— Нет? А кого я должен арестовывать? Кокора Хеккуса?
Каунд облизал губы и глянул на дверь.
— Уходите. И не возвращайтесь. Я не желаю иметь с вами дело.
— Как насчет Кокора Хеккуса?
— Не называйте при мне таких людей!
— Либо вы, либо он должны предстать перед судом. В данный момент он недоступен. Вам придется пойти со мной. Даю вам десять минут на сборы.
— Чушь! Анекдот! Чистый бред!
Герсен вытащил оружие и смерил Каунда тяжелым взглядом. Каунд внезапно подобрел и замямлил:
— Подождите! Давайте поговорим, разберемся, где вы ошиблись. Присядьте! Таков наш обычай. Выпьете?
— Варева сандускеров? Спасибо, нет!
— Я могу предложить что-нибудь попроще — аурак из Морской провинции!
— Отлично, — кивнул Герсен.
Каунд подошел к полке, достал бутылку, поднос, пару рюмок и налил выпивку. Герсен потянулся, зевнул, притворяясь невнимательным. Каунд медленно поставил поднос на стол и взял одну из рюмок. Герсен взял другую и стал разглядывать прозрачную жидкость, ища легкие завихрения, показывающие присутствие другой жидкости или зерен нерастворившегося порошка. Каунд спокойно следил за его действиями. Он ожидал подозрений, подумал Герсен, и ждет, что я потребую поменяться рюмками.
— Выпьем! — произнес Каунд и поднял рюмку. Герсен с интересом следил за ним. Каунд поставил рюмку на стол, не выпив ни капли.
— Вам не хочется выпить? — Герсен взял его рюмку и дал ему свою. — Пейте первым.
— Я не могу выпить раньше гостя. Мне будет стыдно.
— А я не могу выпить раньше хозяина. Но это не имеет значения — мы выпьем по дороге на Алоизиус. Поскольку вы не хотите собирать вещи, давайте пойдем.
Лицо Каунда сморщилось от страха.
— Я никуда с вами не пойду. Вы не можете меня заставить. Я старый больной человек. Неужели у вас нет жалости?
— Вы или Кокор Хеккус — таковы мои инструкции.
Каунд посмотрел на дверь.
— Не произносите этого имени! — прохрипел он сдавленным голосом.
— Расскажите, что вы знаете о нем!
— Никогда!
— Тогда пошли. Попрощайтесь с Ригелем — отныне вашим солнцем станет Вега.
— Я ничего не сделал! Почему вы мне не верите?
— Расскажите все, что вы знаете о Кокоре Хеккусе. Мы предпочитаем схватить его, а не вас.
Каунд глубоко вздохнул и закрыл глаза.
— Так тому и быть, — прошептал он наконец. — Если я расскажу все, что знаю, вы оставите меня в покое.
— Я ничего не обещаю.
Каунд вздохнул.
— Я знаю очень мало… — и в течение двух часов доказывал, что лишь случайно был связан с Кокором Хеккусом. — Меня ложно обвинили; даже суд гульдонерии меня оправдал.
— Все живые члены этого суда арестованы; мы предпринимаем массированное возмездие. Теперь говорите правду. Я далеко не удовлетворен.
Каунд рухнул в кресло и заявил, что готов говорить. Однако он пожелал сначала взять записки и бумаги. Он полез за ними в ящик стола, но вытащил оружие. Герсен, который ожидал этого с лучеметом наготове, парализовал ему руку и выбил оружие. Каунд медленно повернулся, глаза его округлились и были полны слез. Осторожно поддерживая левой рукой онемевшую правую, он, пошатываясь, добрался до кресла и начал рассказывать без дальнейших уверток. Информация буквально потоком извергалась из него, как будто полностью рухнули все запреты. Да, восемнадцать лет назад он помогал Кокору Хеккусу в некоторых операциях на Алоизиусе и в других местах. Кокор Хеккус желал заполучить ряд произведений искусства. Они ограбили замок Крири, аббатство Боделси и музей Хоула. Во время последней операции Каунда захватили Дети Правосудия. Но Кокор Хеккуса принял меры, и его отпустили, ограничившись порицанием. С тех пор его сотрудничество с Хеккусом стало менее активным и десять лет назад сошло на нет.
Герсен потребовал подробностей. Каунд беспомощно развел руками.
— Как он выглядит? Человек как человек. Ничего особо примечательного. Он среднего роста, в хорошей форме, неопределенного возраста. Говорит он мягким голосом, хотя, когда он злится, кажется, что его голос доносится сквозь трубу из иного мира. Он странный человек, вежливый, когда ему этого хочется, но обычно безразличный. Он обожает произведения искусства, особенно старинные, и сложные машины. Вы знаете, как он получил свое имя?
— Никогда не слышал эту историю.
— Оно означает «Машина Смерти» на языке далекого мира, затерянного в Глуши. Этот мир был заселен давным-давно, потом потерян и позабыт, покуда Кокор Хеккус не открыл его вновь. Чтобы наказать жителей вражеского города он построил гигантского механического палача, который топором разрубал людей надвое. Но еще ужаснее топора был вопль, который стальной великан испускал при каждом ударе. С тех пор Кокора Хеккуса так и зовут… Вот все, что мне известно.
— Жаль, что вы не можете сказать мне, как его найти, — заметил Герсен. — Один из вас обязан предстать перед судом в Понтерфракте.
Каунд откинулся назад, как сломанная кукла.
— Я сказал вам все, — пробормотал он. — Чего вы добьетесь, мстя мне? Ценности ведь не вернутся.
— Справедливость должна восторжествовать. Если вы не в силах отдать Кокора Хеккуса мне в руки, вы должны отвечать за ваши совместные преступления.
— Как я могу добыть вам Хеккуса? — проблеял Каунд. — Я и имя-то его произносить боюсь.
— Кто его сообщники?
— Я не знаю. Я не видел его десять лет. Тогда… — Каунд замолк.
— Ну!
Каунд облизал свои синие губы.
— Это может быть неинтересно властям Понтерфракта.
— Об этом я буду судить.
Каунд глубоко вздохнул.
— Я не могу сказать вам этого.
— Почему?
Каунд безнадежно махнул рукой.
— Я не желаю, чтобы меня убили каким-нибудь жутким способом.
— А что, по-вашему, ожидает вас в Понтерфракте?
— Нет! Больше я ничего не скажу.
— Вы за последний час наговорили уже достаточно.
— Все, что я вам рассказал, общеизвестно, — возразил Каунд.
Герсен поднялся на ноги и улыбнулся.
— Пошли.
Каунд не пошевелился. Наконец, он тихо произнес:
— Я знал трех человек, работавших с Кокором Хеккусом. Это Эрвин Штранк, Роб Кастиллиган и человек по имени Хомбаро. Штранк родился в скоплении Ригеля, не знаю, правда, на какой планете. Кастиллиган — уроженец Бонифаса, планеты Веги. Я ничего не знаю о Хомбаро.
— Вы видели их в последнее время?
— Безусловно, нет.
— У вас есть их фотографии?
Каунд заявил, что нету, и с унылым пренебрежением следил за тем, как Герсен обшаривает его комнату в поисках скрытых тайников. Через пару минут он сказал с отвращением:
— Если бы вы знали что-нибудь о сандускерах, то вы не тратили бы время зря. Мы интересуемся будущим, а не прошлым.
Герсен бросил поиски. Каунд, прищурившись, глядел на него; пока Герсен искал, у него было время подумать.
— Могу я поинтересоваться, каков ваш ранг?
— Специальный агент.
— Вы не уроженец Алоизиуса. Где ваша горловая дырка?
— Не ваше дело.
— Если вы будете шнырять вокруг и расспрашивать про Кокора Хеккуса, рано или поздно он об этом узнает.
— Если хотите, сообщите ему сами.
Каунд хрипло хохотнул:
— Нет, нет, друг мой. Даже если бы я знал, куда жаловаться, я бы не стал этого делать. Я не желаю ближе знакомиться с ужасом.
Герсен задумчиво вымолвил:
— Мне следовало бы теперь забрать все ваши деньги и вышвырнуть в море вашу мерзкую еду.
— Что? — лицо Каунда опять приобрело плаксивое выражение.
Герсен подошел к двери.
— Ты — жалкая куча отбросов, ты не стоишь абсолютно ничего, даже усилий, нужных, чтобы наказать тебя. Считай, что тебе повезло.
Герсен вышел из дома Каунда, поднялся по Ард-стрит до площади и поехал в Авенту. Он никоим образом не был доволен результатами своей работы. У Долвера Каунда явно была еще информация, только Герсену не хватило умения или жесткости добыть ее. Что же он узнал?
Кокор Хеккус получил свое имя от населения неизвестной планеты.
Десять лет назад Кокору Хеккусу служили трое людей: Эрмин Штранк, Хобаро и Роб Кастиллиган.
Кокор Хеккус обожает сложные машины, ценит красоту, любит антикварные произведения искусства.
Герсен снимал комнату на одном из верхних этажей отеля Креденца. На следующий день после разговора с Каундом он поднялся до рассвета, подкрасил кожу в модный сероватый цвет, одел скромный темно-зеленый костюм и вышел из отеля через боковой выход. В подземке он пересаживался с поезда на поезд, пока не исключил возможность слежки, потом сошел на станции Корт Тауэр, поднялся на эскалаторе в фойе и пересел в маленькую одноместную капсулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28