Куда проще заставить людей принять какой-то единый стандарт, показав им хорошую причину – сохранить свое тело целым и невредимым, – чем искать индивидуальный подход к каждому в отдельности.
– Однако я почему-то уверен, что Ванеку нравится заставлять людей дергаться от разрядов дубинки, – сухо возразил Вольф. -»Откуда тебе вообще известно, что движет этими НСО, Керн?
Тот не ответил, и разговор прекратился. Антонелли спрыгнул со своей койки и подошел к столу, все еще тасуя в руках карты, причем делал он это столь искусно, что «вызвал бы зависть даже у Брюса Макдаффа.
– Хей, к черту философию, давайте-ка лучше повеселимся, – задорно предложил он. – Это наша первая ночь вместе, и надо же как-то убить свободное время. Что скажете, если мы немного переметнемся в картишки, а?
– Нет уж, спасибо, – буркнул Вольф и поднялся со своего места. – Я думаю, пора посмотреть какой-нибудь курс по чипу, пока не вырубили свет.
– А я надеялся, что ты хотя бы посидишь рядом, пока мы будем играть, – с этими словами Антонелли положил карты на стол и щелкнул по колоде.
– Спасибо за приглашение.
Хаузер еще но составил мнение об Антонелли. Парень очень старался понравиться всем, однако при этом имел дурную привычку говорить невпопад. Так случилось на плацу в день прибытия в Форт.
– Я просто очень общительный, – сказал Антонелли и отвернулся. – Ну а ты, рыжий?
– На меня не рассчитывай, приятель, – довольно невежливо отказался Керн.
Антонелли беспомощно опустился на стул.
– Бог мой, с кем меня поселили, – посетовал он. – Ну давай же, сыграй со мной на пару!
Керн отрицательно покачал головой:
– Возможно, как-нибудь в другой раз, когда нам заплатят первые бабки, идет? А то я израсходовал свой аванс еще до того, как мы покинули транспорт, а без ставок играть неинтересно.
Из своего кубрика Вольф увидел, как Антонелли пожал плечами и направился к Лизе Скотт.
– Уж ты-то обязательно сыграешь со мной, крошка, – громко сказал он. – Думаю, мы можем придумать ставку, а?
Девушка не ответила. Повернувшись к балагуру спиной, она подошла к тумбочке, вытащила полотенце и направилась к выходу. Через пару минут послышался звук льющейся воды, что подтвердило. цель ее ухода.
Антонелли хитро улыбнулся:
– Что ж, возможно, она и права. Мне тоже не мешает помыться…
Он поднялся и последовал в душ. Вольф вскочил с койки:
– Наверно, лучше будет пойти и помочь Лизе…
– Не спеши, – остановил его Керн. – Подождем немного и посмотрим, действительно ли дама нуждается в помощи. Не исключено, она приберегла пару сюрпризов для старины Марио.
Прежде чем Вольф мог ответить, в душевой раздался пронзительный крик, затем послышалась грязная ругань Антонелли. Вольф бросился к двери. Керн последовал за ним. Маяги тоже выскочил из кубрика и поспешил в душевую.
Антонелли стоял у стены, сжимая левую руку. Кровь сочилась меж пальцев и капала на кафельный пол.
– Она пырнула меня ножом. Эта сука порезала мне руку! – вопил итальянец.
Лиза сделала шаг в его сторону. Она не старалась прикрыть свое обнаженное тело. Вольф заметил, что в руке она держала тонкий кинжал.
– Я порежу тебя куда сильнее, если ты еще хоть раз приблизишься ко мне, – тихо, но с угрозой произнесла девушка. – И уже не руку, а куда более болезненное место, чтобы у тебя прошла всякая охота приставать с гадостями!
– Что это здесь происходит? Ну-ка с дороги! – заглушил гвалт сбежавшихся поглазеть на происшествие курсантов скрипучий голос капрала Ванека. – Прочь, я сказал!
НСО протиснулся мимо Вольфа и мгновенно оценил обстановку.
– Так, давайте все по кубрикам. Быстро!
Он взглядом приказал Вольфу и остальным рекрутам лэнса Дельта задержаться, затем пристально посмотрел на Лизу, и, ни слова не говоря, с полуоборота неожиданно всадил кулак прямо в живот Антонелли. Итальянец согнулся пополам, отчаянно глотая воздух. Ванек снова ударил его, на этот раз в лицо.
– Ты, глупый недоносок, – произнес он невозмутимым голосом. – Чертов упырь, – для придания веса оскорблениям он еще раз стукнул Антонелли, потом подал знак Керну и Вольфу поставить пострадавшего на ноги.
– Легион существует не для того, чтобы ты мог трахаться со своим напарником, Антонелли. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Антонелли слабо кивнул, и Ванек ударил его снова.
– Нет, я не уверен, что ты слышал меня, слизняк! Я не знаю, как было принято в той сточной канаве, из которой ты вылез, но в Легионе, запомни, нет различий между мужчиной и женщиной. Никаких! Это означает, что в подразделениях были и будут женщины, и здесь, и на поле сражения. Но они – не игрушки для твоего грязного вожделения, – с этими словами он поднял руку, чтобы ударить итальянца, но передумал, увидев, что тот едва держится на ногах. – Заруби себе это на носу. Ты можешь трахаться с кем угодно, где угодно и когда угодно – в свое личное время. Для этого в округе существуют бордели, полные проституток. Здесь же все должны быть друзьями, товарищами по оружию. Ты все понял, слизень?
– Так точно, капрал, – слабо выдохнул Антонелли.
– Хорошо. Предупреждаю, что если ты еще раз выкинешь подобный фокус, то я лично позабочусь о тех местах, которых не коснется рука этой женщины.
– Я все понял, капрал, – тихо повторил Антонелли.
Капрал обратил свой сердитый взор к Лизе.
– Теперь ты, дуреха. Ты ясно дала ему понять, что не хочешь иметь с ним ничего общего… прежде чем вытащила нож?
Девушка спокойно выдержала его взгляд:
– Так точно, капрал. Я предупреждала его уже несколько раз сегодня, в том числе и тогда, когда он появился в душе.
Ванек нахмурился:
– И эту штучку ты прихватила с собой специально? Ты всегда берешь с собой в душ подобные украшения?
Вспыхнув, Лиза хмуро кивнула.
– Так точно, капрал, – повторила она. – Так я поступаю с семнадцати лет. Имею же я право защищаться.
Ванек сделал резкое движение и схватив за запястье, вывернул ей руку. Нож стукнулся о кафельный пол. Капрал наотмашь ударил обнаженную девушку по лицу. Она пошатнулась, но устояла на ногах.
– Теперь слушай сюда, падаль. Пока ты здесь, у тебя нет никаких прав! Никаких, запомнила? И уж, конечно, нет права поднимать руку, тем более с ножом, на товарищей по лэнсу! А как тебе вообще удалось пронести его в казарму?
Лиза, сморщившись, потерла растекающийся на скуле кровоподтек.
– Он лежал у меня в рюкзаке. В потайном отделении…
– Значит, ты протащила холодное оружие на базу, – заключил Ванек, сплюнув для выразительности.
– Никто не говорил нам о запрете иметь личное оружие, капрал, – тихо проговорила она. – И я собиралась использовать его только для собственной защиты, не иначе.
– Заткнись! – рявкнул Ванек, угрожающе замахнувшись. Опустив руку, он продолжал более мирным тоном: – Сейчас мы пойдем в твой кубрик, и я осмотрю остальные вещи, просто чтобы убедиться, что ты не прячешь там еще каких-нибудь сюрпризов. – Он нагнулся и поднял упавший нож:.
– Это оружие конфисковано, и, не дай Бог, я поймаю тебя еще с одним, – с этими словами он сунул нож: в карман. – Я мог бы вышвырнуть вас с Антонелли к чертовой матери из Легиона, но решил все же отнестись к вам снисходительно. Но только на этот раз. Легион не собирается терять курсантов из-за пошлой поножовщины. И нам не нравится, когда рекруты имеют оружие, не нами врученное – на это есть особые причины. Поняла меня?
Лиза угрюмо кивнула, не ответив. Ванек не обратил внимания на ее молчание и продолжил:
– В наказание ты получаешь двенадцать дополнительных часов в боевом классе с завтрашнего дня. Используй все, что умеешь, чтобы удержать других гнусных шишаков, с которыми столкнешься, а искусство владения ножом прибереги для настоящего врага!
Проглотив обиду, она наконец обрела дар речи:
– Есть, капрал.
Ванек сурово посмотрел на Маяги:
– Мне не нужны больше неприятности из-за этой парочки, понятно? В следующий раз лэнс будет наказан в полном составе.
– Так точно, капрал, – ответил маленький эйл, пошевелив шейными гребнями. Вольфу кто-то говорил, что это происходит у ханнов только при сильном душевном волнении.
– Антонелли, тебе наказание – два часа ночного наряда. Пока два. Дальше я решу, как с тобой поступить. Можешь приготовить зубную щетку и начинать чистить сортир, как только перебинтуешь руку. Приступай!
Ванек вышел, хлопнув дверью. Маяги поплелся следом. Керн и Вольф, поддерживая Антонелли под руки, повели его в комнату. Когда они покинули душевую, Лиза Скотт потерла ноющую челюсть, потом оделась и вернувшись в свой кубрик, смотрела, как Ванек потрошил ее тумбочку.
Удовлетворенный тем, что другого оружия у девушки не нашлось, капрал выпрямился и окинул пятерку курсантов свирепым взглядом:
– Ладно. Достаточно волнений для одного вечера. Забинтуйте этому придурку руку и пришлите его ко мне. Остальным… отбой через десять минут!
Маяги раскрыл медицинский пакет и с помощью Керна принялся перевязывать рану Антонелли. Вольф задержался около них несколько секунд, затем направился к себе в кубрик. Лиза Скотт начала было задергивать ширму, но, перехватив его пристальный взгляд, пожала плечами.
– Скромничать, наверное, нет смысла, не так ли? – сказала она, зло усмехнувшись. Но тем не менее уединилась.
Вольф вытянулся на койке и взял в руки чип, с которым собирался заниматься, когда начался переполох в душе. Сосредоточиться не удалось, и он с досадой отложил процессор в сторону, решив, что вряд ли целесообразно включать лекцию перед самым отбоем. Он опустил голову на подушку, слушая ругательства, изрыгаемые Антонелли, пока Керн с Маяги накладывали ему повязку.
В какое же дерьмо он влез, вступив в этот чертов Легион…
Через полчаса после приказа отключить освещение в казарме воцарилась тишина. Доброволец Марио Антонелли вытер рукавом пот со лба и содрогнулся от боли в порезанной руке. Как же несправедливо!..
То, что маленькая сучка пырнула его ножом, было плохо само по себе, а затем еще капрал Ванек избил. Так мало того, НСО приказал целых два часа ползать на карачках и драить туалеты. Ванех недвусмысленно намекнул, что последует еще более жестокое наказание, если работа окажется неудовлетворительной.
– Да он просто чокнутый, – бормотал он себе под нос. – Pazzo. Чертов судья…
Антонелли никогда не горел желанием стать военным, тем более в таком Богом проклятом подразделении, как Пятый Иностранный Легион. Но все случилось против его воли.
Марио Антонелли родился на Земле, в столице солнечной Италии – Риме. В шестнадцать лет он стал Гражданином со всеми правами и привилегиями… Все сто пятьдесят наций и народностей, живущих на Земле, автоматически получали гражданство. Это давало право участвовать в выборах и многие другие преимущества над жителями колоний: от ежемесячного пособия до лучших мест в шаттлах и лайтерах.
На практике, однако, большинству землян было глубоко наплевать на гражданство. Единственное, что заботило миллиарды людей в переполненных городах – это гарантированное обеспечение материальных потребностей. Имея дешевую энергию, системы искусственного интеллекта, синтетическую пищу и огромные богатства межзвездной империи, никто на Земле не хотел отягощать себя работой, тем более, не было необходимости зарабатывать на жизнь.
Если гражданина не устраивало мирное и безбедное существование на старушке-Земле, и он желал большего, существовал ряд возможностей, вплоть до эмиграции на один из пограничных миров, где гражданство означало реальную власть.
Подобно большинству, Антонелли не желал отказываться от всеобъемлющей заботы государства и от ежемесячной доли благополучия. Он не собирался посвящать себя чему-то полезному или искать смысл своего существования. Однако он избрал опасный и рискованный путь, окунувшись в преступную и развратную среду, главным образом от скуки, а также стремясь противопоставить себя холодному, бесчувственному обществу. Он вступил в ряды Paladini Blanci – Белых Рыцарей, банды юнцов, ни один из которых сам по себе не был жестоким или грубым, но вместе они представляли грозную силу, преклонявшуюся перед насилием.
Когда Марио угнал летомобиль и гонял по окрестностям Рима, компол арестовал его, а судья назначил в виде наказания воинскую службу. И не где-нибудь, а в Пятом Иностранном Легионе. Его гражданские права были ограничены, и получит он их не раньше, чем отслужив пять лет. Иначе не будет никакого пособия, никакого государственного жилища… ничего.
Антонелли никогда не задумывался о том, как хорошо быть гражданином, пока это звание не отобрали.
Поначалу мысль стать легионером вызывала в нем волнение и трепет, воспринималась вовсе не как наказание. Возможность покинуть Землю, удалиться от бесчисленных толп, окунуться в настоящую жизнь, полную приключений на далеких планетах… Легион имел мрачную репутацию, считался прибежищем отребья с десятков миров, но романтика суровой жизни солдат, оберегающих отдаленные границы, бередила его душу надеждой на скорое возвращение со славой домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Однако я почему-то уверен, что Ванеку нравится заставлять людей дергаться от разрядов дубинки, – сухо возразил Вольф. -»Откуда тебе вообще известно, что движет этими НСО, Керн?
Тот не ответил, и разговор прекратился. Антонелли спрыгнул со своей койки и подошел к столу, все еще тасуя в руках карты, причем делал он это столь искусно, что «вызвал бы зависть даже у Брюса Макдаффа.
– Хей, к черту философию, давайте-ка лучше повеселимся, – задорно предложил он. – Это наша первая ночь вместе, и надо же как-то убить свободное время. Что скажете, если мы немного переметнемся в картишки, а?
– Нет уж, спасибо, – буркнул Вольф и поднялся со своего места. – Я думаю, пора посмотреть какой-нибудь курс по чипу, пока не вырубили свет.
– А я надеялся, что ты хотя бы посидишь рядом, пока мы будем играть, – с этими словами Антонелли положил карты на стол и щелкнул по колоде.
– Спасибо за приглашение.
Хаузер еще но составил мнение об Антонелли. Парень очень старался понравиться всем, однако при этом имел дурную привычку говорить невпопад. Так случилось на плацу в день прибытия в Форт.
– Я просто очень общительный, – сказал Антонелли и отвернулся. – Ну а ты, рыжий?
– На меня не рассчитывай, приятель, – довольно невежливо отказался Керн.
Антонелли беспомощно опустился на стул.
– Бог мой, с кем меня поселили, – посетовал он. – Ну давай же, сыграй со мной на пару!
Керн отрицательно покачал головой:
– Возможно, как-нибудь в другой раз, когда нам заплатят первые бабки, идет? А то я израсходовал свой аванс еще до того, как мы покинули транспорт, а без ставок играть неинтересно.
Из своего кубрика Вольф увидел, как Антонелли пожал плечами и направился к Лизе Скотт.
– Уж ты-то обязательно сыграешь со мной, крошка, – громко сказал он. – Думаю, мы можем придумать ставку, а?
Девушка не ответила. Повернувшись к балагуру спиной, она подошла к тумбочке, вытащила полотенце и направилась к выходу. Через пару минут послышался звук льющейся воды, что подтвердило. цель ее ухода.
Антонелли хитро улыбнулся:
– Что ж, возможно, она и права. Мне тоже не мешает помыться…
Он поднялся и последовал в душ. Вольф вскочил с койки:
– Наверно, лучше будет пойти и помочь Лизе…
– Не спеши, – остановил его Керн. – Подождем немного и посмотрим, действительно ли дама нуждается в помощи. Не исключено, она приберегла пару сюрпризов для старины Марио.
Прежде чем Вольф мог ответить, в душевой раздался пронзительный крик, затем послышалась грязная ругань Антонелли. Вольф бросился к двери. Керн последовал за ним. Маяги тоже выскочил из кубрика и поспешил в душевую.
Антонелли стоял у стены, сжимая левую руку. Кровь сочилась меж пальцев и капала на кафельный пол.
– Она пырнула меня ножом. Эта сука порезала мне руку! – вопил итальянец.
Лиза сделала шаг в его сторону. Она не старалась прикрыть свое обнаженное тело. Вольф заметил, что в руке она держала тонкий кинжал.
– Я порежу тебя куда сильнее, если ты еще хоть раз приблизишься ко мне, – тихо, но с угрозой произнесла девушка. – И уже не руку, а куда более болезненное место, чтобы у тебя прошла всякая охота приставать с гадостями!
– Что это здесь происходит? Ну-ка с дороги! – заглушил гвалт сбежавшихся поглазеть на происшествие курсантов скрипучий голос капрала Ванека. – Прочь, я сказал!
НСО протиснулся мимо Вольфа и мгновенно оценил обстановку.
– Так, давайте все по кубрикам. Быстро!
Он взглядом приказал Вольфу и остальным рекрутам лэнса Дельта задержаться, затем пристально посмотрел на Лизу, и, ни слова не говоря, с полуоборота неожиданно всадил кулак прямо в живот Антонелли. Итальянец согнулся пополам, отчаянно глотая воздух. Ванек снова ударил его, на этот раз в лицо.
– Ты, глупый недоносок, – произнес он невозмутимым голосом. – Чертов упырь, – для придания веса оскорблениям он еще раз стукнул Антонелли, потом подал знак Керну и Вольфу поставить пострадавшего на ноги.
– Легион существует не для того, чтобы ты мог трахаться со своим напарником, Антонелли. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Антонелли слабо кивнул, и Ванек ударил его снова.
– Нет, я не уверен, что ты слышал меня, слизняк! Я не знаю, как было принято в той сточной канаве, из которой ты вылез, но в Легионе, запомни, нет различий между мужчиной и женщиной. Никаких! Это означает, что в подразделениях были и будут женщины, и здесь, и на поле сражения. Но они – не игрушки для твоего грязного вожделения, – с этими словами он поднял руку, чтобы ударить итальянца, но передумал, увидев, что тот едва держится на ногах. – Заруби себе это на носу. Ты можешь трахаться с кем угодно, где угодно и когда угодно – в свое личное время. Для этого в округе существуют бордели, полные проституток. Здесь же все должны быть друзьями, товарищами по оружию. Ты все понял, слизень?
– Так точно, капрал, – слабо выдохнул Антонелли.
– Хорошо. Предупреждаю, что если ты еще раз выкинешь подобный фокус, то я лично позабочусь о тех местах, которых не коснется рука этой женщины.
– Я все понял, капрал, – тихо повторил Антонелли.
Капрал обратил свой сердитый взор к Лизе.
– Теперь ты, дуреха. Ты ясно дала ему понять, что не хочешь иметь с ним ничего общего… прежде чем вытащила нож?
Девушка спокойно выдержала его взгляд:
– Так точно, капрал. Я предупреждала его уже несколько раз сегодня, в том числе и тогда, когда он появился в душе.
Ванек нахмурился:
– И эту штучку ты прихватила с собой специально? Ты всегда берешь с собой в душ подобные украшения?
Вспыхнув, Лиза хмуро кивнула.
– Так точно, капрал, – повторила она. – Так я поступаю с семнадцати лет. Имею же я право защищаться.
Ванек сделал резкое движение и схватив за запястье, вывернул ей руку. Нож стукнулся о кафельный пол. Капрал наотмашь ударил обнаженную девушку по лицу. Она пошатнулась, но устояла на ногах.
– Теперь слушай сюда, падаль. Пока ты здесь, у тебя нет никаких прав! Никаких, запомнила? И уж, конечно, нет права поднимать руку, тем более с ножом, на товарищей по лэнсу! А как тебе вообще удалось пронести его в казарму?
Лиза, сморщившись, потерла растекающийся на скуле кровоподтек.
– Он лежал у меня в рюкзаке. В потайном отделении…
– Значит, ты протащила холодное оружие на базу, – заключил Ванек, сплюнув для выразительности.
– Никто не говорил нам о запрете иметь личное оружие, капрал, – тихо проговорила она. – И я собиралась использовать его только для собственной защиты, не иначе.
– Заткнись! – рявкнул Ванек, угрожающе замахнувшись. Опустив руку, он продолжал более мирным тоном: – Сейчас мы пойдем в твой кубрик, и я осмотрю остальные вещи, просто чтобы убедиться, что ты не прячешь там еще каких-нибудь сюрпризов. – Он нагнулся и поднял упавший нож:.
– Это оружие конфисковано, и, не дай Бог, я поймаю тебя еще с одним, – с этими словами он сунул нож: в карман. – Я мог бы вышвырнуть вас с Антонелли к чертовой матери из Легиона, но решил все же отнестись к вам снисходительно. Но только на этот раз. Легион не собирается терять курсантов из-за пошлой поножовщины. И нам не нравится, когда рекруты имеют оружие, не нами врученное – на это есть особые причины. Поняла меня?
Лиза угрюмо кивнула, не ответив. Ванек не обратил внимания на ее молчание и продолжил:
– В наказание ты получаешь двенадцать дополнительных часов в боевом классе с завтрашнего дня. Используй все, что умеешь, чтобы удержать других гнусных шишаков, с которыми столкнешься, а искусство владения ножом прибереги для настоящего врага!
Проглотив обиду, она наконец обрела дар речи:
– Есть, капрал.
Ванек сурово посмотрел на Маяги:
– Мне не нужны больше неприятности из-за этой парочки, понятно? В следующий раз лэнс будет наказан в полном составе.
– Так точно, капрал, – ответил маленький эйл, пошевелив шейными гребнями. Вольфу кто-то говорил, что это происходит у ханнов только при сильном душевном волнении.
– Антонелли, тебе наказание – два часа ночного наряда. Пока два. Дальше я решу, как с тобой поступить. Можешь приготовить зубную щетку и начинать чистить сортир, как только перебинтуешь руку. Приступай!
Ванек вышел, хлопнув дверью. Маяги поплелся следом. Керн и Вольф, поддерживая Антонелли под руки, повели его в комнату. Когда они покинули душевую, Лиза Скотт потерла ноющую челюсть, потом оделась и вернувшись в свой кубрик, смотрела, как Ванек потрошил ее тумбочку.
Удовлетворенный тем, что другого оружия у девушки не нашлось, капрал выпрямился и окинул пятерку курсантов свирепым взглядом:
– Ладно. Достаточно волнений для одного вечера. Забинтуйте этому придурку руку и пришлите его ко мне. Остальным… отбой через десять минут!
Маяги раскрыл медицинский пакет и с помощью Керна принялся перевязывать рану Антонелли. Вольф задержался около них несколько секунд, затем направился к себе в кубрик. Лиза Скотт начала было задергивать ширму, но, перехватив его пристальный взгляд, пожала плечами.
– Скромничать, наверное, нет смысла, не так ли? – сказала она, зло усмехнувшись. Но тем не менее уединилась.
Вольф вытянулся на койке и взял в руки чип, с которым собирался заниматься, когда начался переполох в душе. Сосредоточиться не удалось, и он с досадой отложил процессор в сторону, решив, что вряд ли целесообразно включать лекцию перед самым отбоем. Он опустил голову на подушку, слушая ругательства, изрыгаемые Антонелли, пока Керн с Маяги накладывали ему повязку.
В какое же дерьмо он влез, вступив в этот чертов Легион…
Через полчаса после приказа отключить освещение в казарме воцарилась тишина. Доброволец Марио Антонелли вытер рукавом пот со лба и содрогнулся от боли в порезанной руке. Как же несправедливо!..
То, что маленькая сучка пырнула его ножом, было плохо само по себе, а затем еще капрал Ванек избил. Так мало того, НСО приказал целых два часа ползать на карачках и драить туалеты. Ванех недвусмысленно намекнул, что последует еще более жестокое наказание, если работа окажется неудовлетворительной.
– Да он просто чокнутый, – бормотал он себе под нос. – Pazzo. Чертов судья…
Антонелли никогда не горел желанием стать военным, тем более в таком Богом проклятом подразделении, как Пятый Иностранный Легион. Но все случилось против его воли.
Марио Антонелли родился на Земле, в столице солнечной Италии – Риме. В шестнадцать лет он стал Гражданином со всеми правами и привилегиями… Все сто пятьдесят наций и народностей, живущих на Земле, автоматически получали гражданство. Это давало право участвовать в выборах и многие другие преимущества над жителями колоний: от ежемесячного пособия до лучших мест в шаттлах и лайтерах.
На практике, однако, большинству землян было глубоко наплевать на гражданство. Единственное, что заботило миллиарды людей в переполненных городах – это гарантированное обеспечение материальных потребностей. Имея дешевую энергию, системы искусственного интеллекта, синтетическую пищу и огромные богатства межзвездной империи, никто на Земле не хотел отягощать себя работой, тем более, не было необходимости зарабатывать на жизнь.
Если гражданина не устраивало мирное и безбедное существование на старушке-Земле, и он желал большего, существовал ряд возможностей, вплоть до эмиграции на один из пограничных миров, где гражданство означало реальную власть.
Подобно большинству, Антонелли не желал отказываться от всеобъемлющей заботы государства и от ежемесячной доли благополучия. Он не собирался посвящать себя чему-то полезному или искать смысл своего существования. Однако он избрал опасный и рискованный путь, окунувшись в преступную и развратную среду, главным образом от скуки, а также стремясь противопоставить себя холодному, бесчувственному обществу. Он вступил в ряды Paladini Blanci – Белых Рыцарей, банды юнцов, ни один из которых сам по себе не был жестоким или грубым, но вместе они представляли грозную силу, преклонявшуюся перед насилием.
Когда Марио угнал летомобиль и гонял по окрестностям Рима, компол арестовал его, а судья назначил в виде наказания воинскую службу. И не где-нибудь, а в Пятом Иностранном Легионе. Его гражданские права были ограничены, и получит он их не раньше, чем отслужив пять лет. Иначе не будет никакого пособия, никакого государственного жилища… ничего.
Антонелли никогда не задумывался о том, как хорошо быть гражданином, пока это звание не отобрали.
Поначалу мысль стать легионером вызывала в нем волнение и трепет, воспринималась вовсе не как наказание. Возможность покинуть Землю, удалиться от бесчисленных толп, окунуться в настоящую жизнь, полную приключений на далеких планетах… Легион имел мрачную репутацию, считался прибежищем отребья с десятков миров, но романтика суровой жизни солдат, оберегающих отдаленные границы, бередила его душу надеждой на скорое возвращение со славой домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40