Допустим, нет никакого вируса, и что тогда? Нет уж, чем носится с параномальной ерундой, лучше придумать что-то мало-мальски рациональное, тогда хоть не засмеют. Даже если такой вирус на Земле еще неизвестен, он вполне мог быть занесен совсем недавно из космоса, скажем… в метеорите. Опять-таки, нельзя отрицать и возможность утечки некоего бактериологического оружия.
Пожалуй, это уже что-то. Пока поработаем с "вирусной" версией. Хотя и с ней, конечно, еще остается ряд нерешенных вопросов. Почему, например, все четверо умерли с выражением крайнего удивления на лице? Или почему Ёко Цудзи и Такэхико Номи, будучи в машине, изо всех сил пытались отодвинуться друг от друга? И почему результаты вскрытия ничего не проясняют? В принципе, на этот, третий вопрос, самый простой ответ дает вариант с утечкой биологического оружия: просто запретили разглашать, вот и все.
Так, идем дальше: с того времени пострадавших не было, а стало быть, очевидно, что данный вирус воздушным путем не передается. То есть, либо это переносится через кровь, как при СПИДе, либо для заражения требуются какие-то особые условия. И, самое любопытное, где все четверо умудрились эту заразу одновременно подцепить. Придется еще раз прошерстить все, что мы знаем об их перемещениях в августе-сентябре, и выяснить, где и когда они могли быть вместе. Если свидетелям вежливо предложили заткнуться, то вытянуть информацию из них будет нелегко. А если окажется, что тайну знали только четверо и не посвятили в нее никого – ни родителей, ни друзей – то тут, конечно, уже никто не поможет. И все же, наверняка должно быть нечто, что где-то и когда-то свело их вместе…
Сев за компьютер, Асакава на время выкинул из головы историю с вирусами, достал конспект и магнитную кассету с последним интервью и резво принялся за верстку материала. Статью надо было закончить в течение дня. Завтра, в воскресенье, вместе с женой Сидзукой они решили навестить невестку – Ёсими Оиси. На самом деле Асакава хотел своими глазами увидеть место, где умерла Тиэко, и, что называется, "понюхать воздух". Естественно, Сидзука тут же согласилась ехать с ним, дабы выполнить долг сочувствия и хоть как-то успокоить сестру, потерявшую единственную дочь, но об истинной цели визита, разумеется, не догадывалась.
По ходу набрасывая в уме пока еще смутные контуры будущей статьи, Асакава застучал по клавишам.
6
Сидзука, жена Асакавы, виделась со своими родителями впервые за последний месяц. С тех пор, как умерла Тиэко, они каждый выходной приезжали из Асикага в столицу и проводили время с ее сестрой, разделяя с ней боль утраты. Сидзука об этом только сегодня. Невыносимо больно было видеть лица родителей, еще больше постаревших от охватившего их горя. Раньше внуков у них было трое. У Ёсими – старшей дочери, была Тиэко. Средняя дочь Норико родила сына Кэнъити. У Асакавы и Сидзуки родилась дочка Ёко. По одному внуку от каждой дочери – не сказать, что и много. Всякий раз, встречаясь с первой своей внучкой, родители неизменно расплывались в улыбке, и нянчились с ней в свое удовольствие. Родители Сидзуки едва ли не тяжелее переживали смерть внучки, чем сестра с мужем; горе их прямо-таки подкосило. Неужели внуки так много значат для людей?…
Сидзука, которой едва стукнуло тридцать, всеми силами пыталась осознать горе сестры, представляя, что значит потерять собственного ребенка. Но, как бы то ни было, ее дочке Ёко едва исполнилось полгода, и неуместно было сравнивать ее с Тиэко, умершей в 17 лет. Сидзука не могла даже представить себе, насколько все эти годы могли углубить родительские чувства.
Около трех часов дня родители начали потихоньку собираться домой в Асикага. Сидзука диву давалась: с чего это вдруг ее муж, постоянно ссылающийся на занятость, сам предложил навестить невестку, которую, к тому же, мало знал. А ведь даже на похоронах не показался, у него, мол, "с рукописью сроки поджимают". А гляди ж ты: время к ужину, а он о возвращении и не заикается. Тиэко ему, почитай, дальняя родственница, и виделись-то они всего-ничего, казалось бы… Ни о чем особенно не говорили, так что ему бы соболезнования выразить, да и раскланяться.
– Ну что, мы наверное уже… – прошептала Сидзука Асакаве, потрепав его по коленке.
– Смотри, вон Ёко у нас совсем сморилась. Может, лучше ее здесь уложить?
Дочку они взяли с собой. После обеда она обычно спит – вот и клюет носом. Но если ее положить, то придется здесь пробыть еще часа два, не меньше.
– Что же, она в поезде не поспит? – пробурчала Сидзука.
– Да ну, я уже однажды вкушал это удовольствие. Нет уж, спасибочки.
Когда Ёко засыпает в полном вагоне, то разваливается так, что ее совершенно невозможно держать. Руки-ноги раскидает, а уж если заорет, вообще стыда не оберешься. А шипеть на нее – только масла в огонь подливать, так что лучше уж спокойно дать ей поспать, если есть на то возможность. Иначе придется Асакаве сидеть в поезде, ловя косые взгляды пассажиров, и многозначительно демонстрировать горестную физиономию, дескать, "вам-то ладно, а нам-то каково". Да и Сидзука наверняка не хотела бы любоваться видом играющего желваками супруга.
– Ну, смотри. Тебе видней.
– А то ж! Вот, давай ее на втором этаже и пристроим. Ёко с полузакрытыми глазами сидела у мамы на коленях.
– Давай, я ее уложу, – предложил Асакава, погладив дочку по щеке.
Что ни говори, а из уст мужа, никогда особо не отличавшегося заботой о детях, эти слова звучали по меньшей мере странно. Или это он так проникся горем потерявших дочь родителей, что вдруг себе изменил?…
– Да что с тобой? Что-то ты мне не нравишься сегодня…
– Все нормально. Она сразу уснет. Не бойся, я все сделаю.
Сидзука передала дочь Асакаве.
– Ладно, давай. Почаще бы ты так, вообще бы было замечательно…
Переходя от мамы в руки отца, Ёко на секунду встрепенулась, но тут же заснула, не успев даже запищать. Асакава с дочерью на руках поднялся по лестнице. На втором этаже было три комнаты: две японского стиля и одна европейская, где раньше жила Тиэко. Дочь он уложил на татами в южной комнате, укутав в одеяло. Ёко уже вовсю спала, забавно посапывая, и убаюкивать ее было незачем. Асакава вышел в коридор, взглянул, не идет ли кто по лестнице, и проскользнул в комнату слева. Неприятно, конечно, ворошить частную жизнь уже умершего человека, что и говорить. Сколько раз приходилось упрекать себя за это. Но, чтобы достичь большой цели, чтобы остановить большее зло, приходится грешить по мелочам. И, что самое противное, всегда подгоняешь под все какую-то концепцию, чтобы придать системе сделок с совестью праведный вид. Он искал самооправдание: "Я же не для статьи, мне же только надо выяснить, когда и где эти четверо оказались вместе… Так что, извините, мы на минутку!"
Асакава выдвинул ящик стола. Письменные принадлежности, обычные для школьницы. Только разложены потрясающе аккуратно. Три фотографии, коробочка для мелочей, бумага, блокнот, швейный набор. Может быть, после смерти дочери родители успели прибраться? Вроде бы нет, не похоже. Видимо, она сама обожала порядок. Дневник бы какой найти, чтобы все черным по белому: "Ёко Цудзи, Такэхико Номи, Сюити Ивата и я, вчетвером остановились там-то и тогда-то". Да, не плохо бы… Асакава наобум взял с книжной полки тетрадь, пробежал глазами по страницам. Из глубины ящика вытащил другую, гораздо более смахивающую на девичий дневник. Первые несколько страниц заполнены для проформы, все даты уже довольно старые. В ярком пластиковом ящике на краю стола вместо книг – маленькая туалетная шкатулка в мелкий цветочек. Внутри россыпь дешевой бижутерии. Сережки почти все растеряны, немногие можно собрать по парам. Карманная расческа, несколько волосков запутались в зубьях.
У школьниц есть свой специфический запах, который сразу почувствовался, стоило только открыть встроенный в стену платяной шкаф. Разноцветные платья и юбки висят плотными рядами. Родители, похоже, еще не решили, что делать со всей этой одеждой, еще хранящей запах их дочери. Асакава прислушался к звукам снизу. Если его застанут здесь, да за таким занятием – вот будет номер! Ходьбы вроде нет, Сидзука разговаривает с сестрой. Тщательно, по одному, Асакава прощупал карманы. Носовой платок, обрывок билета в кино, пластик жевательной резинки, дальше… Дамская сумочка, внутри салфетки, футляр для проездных билетов. А в нем что? Проездной на метро от Яманотэ до Цуруми, школьное удостоверение, какая-то карточка, на ней имя. Юки Нонояма, или что-то в этом роде, редкое написание. Может быть, "Юуки" …мм, навскидку не прочитаешь. Вот и гадай теперь, женщина это или мужчина. И что вообще эта карточка делает в кармане школьницы. Шаги по лестнице. Он быстро сунул карточку себе в карман, вернул на место футляр с проездными билетами и закрыл дверцу шкафа. Хозяйка была уже почти у дверей.
– Ого, у вас и на втором этаже туалет есть? – нарочито удивленно завертел головой Асакава.
– Ну, как дочка, уснула?
– Да, конечно, спасибо большое. Вы уж извините, что мы тут…
– Что вы, что вы, будьте как дома.
Ёсими слегка склонила голову и, сложив руки на поясе кимоно, прошла в комнату. В туалете Асакава вытащил из кармана карточку. В самом верху значилось: Клуб "Тихоокеанские курорты". Членское удостоверение. Ниже было написано имя Нонояма, членский номер и срок действия билета. На обороте – условия членства из нескольких пунктов, название и адрес компании.
АО "Тихоокеанские курорты"
Токио, Тиёда-ку, Кодзи-мати 3-5.
Тел. (03)261-4922
Скорей всего, Тиэко получила эту карточку непосредственно из рук владельца, если, конечно, не стащила у кого-то или случайно не подобрала. Но зачем? Разумеется, чтобы попасть на один из этих "Тихоокеанских курортов". Но вопрос в том, куда именно и когда.
Из дома звонить не стоит. Асакава вышел на улицу "за сигаретами" и побежал к ближайшему таксофону, набрал номер.
– Компания "Тихоокеанские курорты", – отозвался в трубке молодой женский голос.
– Э-э, я бы хотел узнать, где можно воспользоваться членским удостоверением вашего клуба…
Женщина медлила с ответом: наверняка у них турбаз столько, что сразу все не назовешь.
– Ну, скажем, если я хочу на день выбраться из Токио, куда лучше поехать? – уточнил Асакава.
Вряд ли они вчетвером могли отсутствовать дома трое-четверо суток – это было бы слишком заметно. Доколе же следствие ничего такого не выявило, значит, уезжали они на день, не больше. Тогда можно запросто отпроситься у родителей "переночевать у подруги".
– В Минами-Хаконэ вы можете воспользоваться туристическим комплексом "Пасифик Ленд", – по-конторски сухо ответил женский голос.
– А поподробнее, для каких видов досуга он предназначен?
– Например теннис, гольф. Есть открытые спортплощадки, бассейн.
– А остановиться там можно?
– Конечно, есть гостиница. Можно снять отдельный домик. Если вы не возражаете, мы можем выслать вам буклет.
– Да, буду очень признателен, – Асакава вовсю изображал заинтересованного клиента, чтобы полюбовно выудить побольше информации.
– Скажите, пожалуйста, а без членского удостоверения там можно остановиться?
– Да, но проживание будет за отдельную оплату.
– Понятно. Тогда, будьте добры, подскажите мне номер этого туркомплекса. Я хотел бы туда съездить и посмотреть все на месте.
– Вы можете подать заявку нам, и мы сами все оформим.
– Нет-нет, спасибо. Мало ли, буду проезжать мимо, и решу заехать туда, так что… Короче, дайте мне телефонный номер.
– Одну минуту, пожалуйста.
Асакава воспользовался этой минутой, чтобы достать блокнот.
– Записываете? – спросил вернувшийся женский голос и продиктовал два одиннадцатизначных номера, с необычно длинным кодом межгорода. Асакава быстро записывал.
– Да, и на всякий случай. Какие-нибудь еще базы отдыха есть?
– Есть на озере Хамана, и еще в префектуре Миэ – там есть маленький городок Хамадзима, где находится примерно такая же комплексная база отдыха.
Нет, далеко! Для школьников или студентов это была бы слишком дорогостоящая поездка.
– Действительно, базы стоят на тихоокеанском берегу. Надо же, все соответствует названию!
Телефонистка тут же начала тараторить, какие прелести и золотые горы ожидают каждого, вступившего в клуб "Тихоокеанские курорты". Асакава некоторое время терпеливо слушал, но, в конце концов, прервал ее тираду.
– Все ясно. Подробности прочитаю в буклете. Вышлите его, пожалуйста, вот по такому адресу…
Он назвал свой адрес и положил трубку. Слушая телефонистку, он и вправду начал подумывать, что неплохо бы выкроить день и вступить-таки в вышеуказанный клуб. С того времени, как уснула Ёко, прошел час, родители уже уехали в Асикага, а Сидзука гремела тарелками в раковине на кухне, оставив сестру с ее мыслями.
Асакава взялся ей помогать и героически таскал посуду из гостиной.
– Слушай, ты сегодня правда какой-то не такой… – сказала Сидзука, не отрываясь от мытья посуды, – Ёко спать укладывать кинулся, на кухне со мной возишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Пожалуй, это уже что-то. Пока поработаем с "вирусной" версией. Хотя и с ней, конечно, еще остается ряд нерешенных вопросов. Почему, например, все четверо умерли с выражением крайнего удивления на лице? Или почему Ёко Цудзи и Такэхико Номи, будучи в машине, изо всех сил пытались отодвинуться друг от друга? И почему результаты вскрытия ничего не проясняют? В принципе, на этот, третий вопрос, самый простой ответ дает вариант с утечкой биологического оружия: просто запретили разглашать, вот и все.
Так, идем дальше: с того времени пострадавших не было, а стало быть, очевидно, что данный вирус воздушным путем не передается. То есть, либо это переносится через кровь, как при СПИДе, либо для заражения требуются какие-то особые условия. И, самое любопытное, где все четверо умудрились эту заразу одновременно подцепить. Придется еще раз прошерстить все, что мы знаем об их перемещениях в августе-сентябре, и выяснить, где и когда они могли быть вместе. Если свидетелям вежливо предложили заткнуться, то вытянуть информацию из них будет нелегко. А если окажется, что тайну знали только четверо и не посвятили в нее никого – ни родителей, ни друзей – то тут, конечно, уже никто не поможет. И все же, наверняка должно быть нечто, что где-то и когда-то свело их вместе…
Сев за компьютер, Асакава на время выкинул из головы историю с вирусами, достал конспект и магнитную кассету с последним интервью и резво принялся за верстку материала. Статью надо было закончить в течение дня. Завтра, в воскресенье, вместе с женой Сидзукой они решили навестить невестку – Ёсими Оиси. На самом деле Асакава хотел своими глазами увидеть место, где умерла Тиэко, и, что называется, "понюхать воздух". Естественно, Сидзука тут же согласилась ехать с ним, дабы выполнить долг сочувствия и хоть как-то успокоить сестру, потерявшую единственную дочь, но об истинной цели визита, разумеется, не догадывалась.
По ходу набрасывая в уме пока еще смутные контуры будущей статьи, Асакава застучал по клавишам.
6
Сидзука, жена Асакавы, виделась со своими родителями впервые за последний месяц. С тех пор, как умерла Тиэко, они каждый выходной приезжали из Асикага в столицу и проводили время с ее сестрой, разделяя с ней боль утраты. Сидзука об этом только сегодня. Невыносимо больно было видеть лица родителей, еще больше постаревших от охватившего их горя. Раньше внуков у них было трое. У Ёсими – старшей дочери, была Тиэко. Средняя дочь Норико родила сына Кэнъити. У Асакавы и Сидзуки родилась дочка Ёко. По одному внуку от каждой дочери – не сказать, что и много. Всякий раз, встречаясь с первой своей внучкой, родители неизменно расплывались в улыбке, и нянчились с ней в свое удовольствие. Родители Сидзуки едва ли не тяжелее переживали смерть внучки, чем сестра с мужем; горе их прямо-таки подкосило. Неужели внуки так много значат для людей?…
Сидзука, которой едва стукнуло тридцать, всеми силами пыталась осознать горе сестры, представляя, что значит потерять собственного ребенка. Но, как бы то ни было, ее дочке Ёко едва исполнилось полгода, и неуместно было сравнивать ее с Тиэко, умершей в 17 лет. Сидзука не могла даже представить себе, насколько все эти годы могли углубить родительские чувства.
Около трех часов дня родители начали потихоньку собираться домой в Асикага. Сидзука диву давалась: с чего это вдруг ее муж, постоянно ссылающийся на занятость, сам предложил навестить невестку, которую, к тому же, мало знал. А ведь даже на похоронах не показался, у него, мол, "с рукописью сроки поджимают". А гляди ж ты: время к ужину, а он о возвращении и не заикается. Тиэко ему, почитай, дальняя родственница, и виделись-то они всего-ничего, казалось бы… Ни о чем особенно не говорили, так что ему бы соболезнования выразить, да и раскланяться.
– Ну что, мы наверное уже… – прошептала Сидзука Асакаве, потрепав его по коленке.
– Смотри, вон Ёко у нас совсем сморилась. Может, лучше ее здесь уложить?
Дочку они взяли с собой. После обеда она обычно спит – вот и клюет носом. Но если ее положить, то придется здесь пробыть еще часа два, не меньше.
– Что же, она в поезде не поспит? – пробурчала Сидзука.
– Да ну, я уже однажды вкушал это удовольствие. Нет уж, спасибочки.
Когда Ёко засыпает в полном вагоне, то разваливается так, что ее совершенно невозможно держать. Руки-ноги раскидает, а уж если заорет, вообще стыда не оберешься. А шипеть на нее – только масла в огонь подливать, так что лучше уж спокойно дать ей поспать, если есть на то возможность. Иначе придется Асакаве сидеть в поезде, ловя косые взгляды пассажиров, и многозначительно демонстрировать горестную физиономию, дескать, "вам-то ладно, а нам-то каково". Да и Сидзука наверняка не хотела бы любоваться видом играющего желваками супруга.
– Ну, смотри. Тебе видней.
– А то ж! Вот, давай ее на втором этаже и пристроим. Ёко с полузакрытыми глазами сидела у мамы на коленях.
– Давай, я ее уложу, – предложил Асакава, погладив дочку по щеке.
Что ни говори, а из уст мужа, никогда особо не отличавшегося заботой о детях, эти слова звучали по меньшей мере странно. Или это он так проникся горем потерявших дочь родителей, что вдруг себе изменил?…
– Да что с тобой? Что-то ты мне не нравишься сегодня…
– Все нормально. Она сразу уснет. Не бойся, я все сделаю.
Сидзука передала дочь Асакаве.
– Ладно, давай. Почаще бы ты так, вообще бы было замечательно…
Переходя от мамы в руки отца, Ёко на секунду встрепенулась, но тут же заснула, не успев даже запищать. Асакава с дочерью на руках поднялся по лестнице. На втором этаже было три комнаты: две японского стиля и одна европейская, где раньше жила Тиэко. Дочь он уложил на татами в южной комнате, укутав в одеяло. Ёко уже вовсю спала, забавно посапывая, и убаюкивать ее было незачем. Асакава вышел в коридор, взглянул, не идет ли кто по лестнице, и проскользнул в комнату слева. Неприятно, конечно, ворошить частную жизнь уже умершего человека, что и говорить. Сколько раз приходилось упрекать себя за это. Но, чтобы достичь большой цели, чтобы остановить большее зло, приходится грешить по мелочам. И, что самое противное, всегда подгоняешь под все какую-то концепцию, чтобы придать системе сделок с совестью праведный вид. Он искал самооправдание: "Я же не для статьи, мне же только надо выяснить, когда и где эти четверо оказались вместе… Так что, извините, мы на минутку!"
Асакава выдвинул ящик стола. Письменные принадлежности, обычные для школьницы. Только разложены потрясающе аккуратно. Три фотографии, коробочка для мелочей, бумага, блокнот, швейный набор. Может быть, после смерти дочери родители успели прибраться? Вроде бы нет, не похоже. Видимо, она сама обожала порядок. Дневник бы какой найти, чтобы все черным по белому: "Ёко Цудзи, Такэхико Номи, Сюити Ивата и я, вчетвером остановились там-то и тогда-то". Да, не плохо бы… Асакава наобум взял с книжной полки тетрадь, пробежал глазами по страницам. Из глубины ящика вытащил другую, гораздо более смахивающую на девичий дневник. Первые несколько страниц заполнены для проформы, все даты уже довольно старые. В ярком пластиковом ящике на краю стола вместо книг – маленькая туалетная шкатулка в мелкий цветочек. Внутри россыпь дешевой бижутерии. Сережки почти все растеряны, немногие можно собрать по парам. Карманная расческа, несколько волосков запутались в зубьях.
У школьниц есть свой специфический запах, который сразу почувствовался, стоило только открыть встроенный в стену платяной шкаф. Разноцветные платья и юбки висят плотными рядами. Родители, похоже, еще не решили, что делать со всей этой одеждой, еще хранящей запах их дочери. Асакава прислушался к звукам снизу. Если его застанут здесь, да за таким занятием – вот будет номер! Ходьбы вроде нет, Сидзука разговаривает с сестрой. Тщательно, по одному, Асакава прощупал карманы. Носовой платок, обрывок билета в кино, пластик жевательной резинки, дальше… Дамская сумочка, внутри салфетки, футляр для проездных билетов. А в нем что? Проездной на метро от Яманотэ до Цуруми, школьное удостоверение, какая-то карточка, на ней имя. Юки Нонояма, или что-то в этом роде, редкое написание. Может быть, "Юуки" …мм, навскидку не прочитаешь. Вот и гадай теперь, женщина это или мужчина. И что вообще эта карточка делает в кармане школьницы. Шаги по лестнице. Он быстро сунул карточку себе в карман, вернул на место футляр с проездными билетами и закрыл дверцу шкафа. Хозяйка была уже почти у дверей.
– Ого, у вас и на втором этаже туалет есть? – нарочито удивленно завертел головой Асакава.
– Ну, как дочка, уснула?
– Да, конечно, спасибо большое. Вы уж извините, что мы тут…
– Что вы, что вы, будьте как дома.
Ёсими слегка склонила голову и, сложив руки на поясе кимоно, прошла в комнату. В туалете Асакава вытащил из кармана карточку. В самом верху значилось: Клуб "Тихоокеанские курорты". Членское удостоверение. Ниже было написано имя Нонояма, членский номер и срок действия билета. На обороте – условия членства из нескольких пунктов, название и адрес компании.
АО "Тихоокеанские курорты"
Токио, Тиёда-ку, Кодзи-мати 3-5.
Тел. (03)261-4922
Скорей всего, Тиэко получила эту карточку непосредственно из рук владельца, если, конечно, не стащила у кого-то или случайно не подобрала. Но зачем? Разумеется, чтобы попасть на один из этих "Тихоокеанских курортов". Но вопрос в том, куда именно и когда.
Из дома звонить не стоит. Асакава вышел на улицу "за сигаретами" и побежал к ближайшему таксофону, набрал номер.
– Компания "Тихоокеанские курорты", – отозвался в трубке молодой женский голос.
– Э-э, я бы хотел узнать, где можно воспользоваться членским удостоверением вашего клуба…
Женщина медлила с ответом: наверняка у них турбаз столько, что сразу все не назовешь.
– Ну, скажем, если я хочу на день выбраться из Токио, куда лучше поехать? – уточнил Асакава.
Вряд ли они вчетвером могли отсутствовать дома трое-четверо суток – это было бы слишком заметно. Доколе же следствие ничего такого не выявило, значит, уезжали они на день, не больше. Тогда можно запросто отпроситься у родителей "переночевать у подруги".
– В Минами-Хаконэ вы можете воспользоваться туристическим комплексом "Пасифик Ленд", – по-конторски сухо ответил женский голос.
– А поподробнее, для каких видов досуга он предназначен?
– Например теннис, гольф. Есть открытые спортплощадки, бассейн.
– А остановиться там можно?
– Конечно, есть гостиница. Можно снять отдельный домик. Если вы не возражаете, мы можем выслать вам буклет.
– Да, буду очень признателен, – Асакава вовсю изображал заинтересованного клиента, чтобы полюбовно выудить побольше информации.
– Скажите, пожалуйста, а без членского удостоверения там можно остановиться?
– Да, но проживание будет за отдельную оплату.
– Понятно. Тогда, будьте добры, подскажите мне номер этого туркомплекса. Я хотел бы туда съездить и посмотреть все на месте.
– Вы можете подать заявку нам, и мы сами все оформим.
– Нет-нет, спасибо. Мало ли, буду проезжать мимо, и решу заехать туда, так что… Короче, дайте мне телефонный номер.
– Одну минуту, пожалуйста.
Асакава воспользовался этой минутой, чтобы достать блокнот.
– Записываете? – спросил вернувшийся женский голос и продиктовал два одиннадцатизначных номера, с необычно длинным кодом межгорода. Асакава быстро записывал.
– Да, и на всякий случай. Какие-нибудь еще базы отдыха есть?
– Есть на озере Хамана, и еще в префектуре Миэ – там есть маленький городок Хамадзима, где находится примерно такая же комплексная база отдыха.
Нет, далеко! Для школьников или студентов это была бы слишком дорогостоящая поездка.
– Действительно, базы стоят на тихоокеанском берегу. Надо же, все соответствует названию!
Телефонистка тут же начала тараторить, какие прелести и золотые горы ожидают каждого, вступившего в клуб "Тихоокеанские курорты". Асакава некоторое время терпеливо слушал, но, в конце концов, прервал ее тираду.
– Все ясно. Подробности прочитаю в буклете. Вышлите его, пожалуйста, вот по такому адресу…
Он назвал свой адрес и положил трубку. Слушая телефонистку, он и вправду начал подумывать, что неплохо бы выкроить день и вступить-таки в вышеуказанный клуб. С того времени, как уснула Ёко, прошел час, родители уже уехали в Асикага, а Сидзука гремела тарелками в раковине на кухне, оставив сестру с ее мыслями.
Асакава взялся ей помогать и героически таскал посуду из гостиной.
– Слушай, ты сегодня правда какой-то не такой… – сказала Сидзука, не отрываясь от мытья посуды, – Ёко спать укладывать кинулся, на кухне со мной возишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32