Не то, чтобы его что-то беспокоило, просто ненароком вспомнилось лицо. Но вернувшись домой и снова сев за работу, он почувствовал, что лицо Рюдзи не выходит из головы – наоборот, теперь его видно даже отчетливее.
…Чем он сейчас занимается? В сей поздний час…
Лицо Рюдзи время от времени раздваивалось. Невесть откуда взявшееся странное беспокойство заставило схватиться за телефон. Только после седьмого гудка с той стороны подняли трубку, и у Асакавы отлегло от сердца. Но голос ответившего принадлежал не Рюдзи.
– Алло, говорите…
Едва слышный, слабый и тонкий голос казался знакомым.
– Алло, извините, это Асакава звонит…
– Слушаю, – коротко ответили в трубке.
– Простите, это наверное Маи-сан? Мы с вами встречались неделю назад, большое спасибо за чай…
– Нет-нет, что вы… – тихо пробормотала Маи, не отходя от телефона.
– А Рюдзи-кун… сейчас дома?
Почему она сразу не позвала его к телефону? – недоумевал Асакава.
– Мне бы Рю…?
– Сэнсэй… Его нет больше.
– А…?
Пауза длилась неопределенно долго. Совершенно одурев, некоторое время Асакава бессмысленно глядел в одну точку на потолке, и только когда трубка стала выскальзывать из рук, пришел в себя и задал единственный вопрос:
– Когда?
– Вчера, около десяти вечера…
Все сходится: ровно неделю назад, у него дома, когда Рюдзи досмотрел видео, на часах было двадцать один сорок девять.
– Так. А причина смерти?
Мог бы и не спрашивать.
– Острая сердечная недостаточность… сказали, что более точную причину сообщат позже.
Асакава еле устоял на ногах. Итак, дело вовсе не закрыто, объявляется второй раунд.
– Маи-сан, вы еще долго будете там?
– Да, нужно разобрать бумаги сэнсэя.
– Я сейчас подъеду. Пожалуйста, не уходите.
Асакава положил трубку и, как стоял, так и осел на пол. У жены и дочери последний срок завтра, в одиннадцать утра, придется бежать наперегонки со временем. Тем более что теперь драться придется одному. Рассиживаться на полу и сопли распускать времени нет. Нужно действовать, и как можно скорее…, скорее, скорее…
Выйдя на главную улицу, первым делом посмотреть, насколько загружена дорога. Чем ехать на электричке, на машине может оказаться даже быстрее. Взятый напрокат автомобиль был припаркован по ту сторону улицы, прямо на дороге. Асакава открыл дверь и прыгнул за руль. Хорошо, что ехать за семьей нужно завтра, а не сейчас. …Что же, черт возьми, происходит?
Вцепившись в руль, Асакава пытался привести мысли в порядок. Картины мелькали перед глазами, как вспышки стробоскопа, и собрать их воедино не получалось. Чем больше он думал, тем больше все перемешивалось в голове, а связующие нити между событиями спутались и вот-вот готовы были лопнуть. Спокойно! Спокойно сядь и подумай! – твердил себе Асакава. Постепенно стало ясно, на чем следует сосредоточиться прежде всего.
…Итак, никакого заклинания, то есть способа избежать смерти мы так и не нашли, это однозначно. А следовательно, Садако хотела вовсе не того, чтобы кто-то нашел и отпел ее останки. Ей нужно что-то другое. Но что… Что это может быть? И тем более непонятно, почему я до сих пор жив, несмотря на то, что тайна заклинания так и осталась неразгаданной. Что все это значит? Объясните мне, почему я жив?
Завтра в одиннадцать утра жена и дочь Асакавы перешагнут свой смертный рубеж.
Уже девять вечера. И если не управиться за оставшееся время, он их потеряет.
Рюдзи видел причину случившегося в посмертном проклятии Садако Ямамуры, так рано и трагически окончившей свой век. Но теперь эта гипотеза казалась Асакаве все менее и менее правдоподобной. Другая, пока еще неведомая, злая сила стоит за всем этим и словно потешается над людскими несчастьями.
Маи Такано сидела в комнате на татами, перебирая листы еще не опубликованных статей Рюдзи. Внимательно просматривала страницу за страницей, но содержание их было настолько сложным и запутанным, что попросту не укладывалось в голове. Комната была совершенно пуста. Тела Рюдзи уже не было – рано утром его отвезли к родителям в Кавасаки.
– Расскажите поподробнее, что произошло вчера.
Тяжело потерять друга… тем более такого близкого и преданного, как Рюдзи, но сейчас предаваться скорби попросту нет времени. Асакава сел рядом с Маи и опустил голову.
– Было около полвины десятого, когда сэнсэй неожиданно мне позвонил…
Маи рассказала все по порядку. Про крик в телефонной трубке, про сменившую его тишину, про то, как она, сама не своя, прибежала сюда и увидела, что Рюдзи полулежит у кровати, широко раскинув ноги…
Не сводя глаз с того места, где лежало тело Рюдзи, она с трудом сдерживала слезы, но продолжала рассказывать…
– Я зову, зову, а сэнсэй не откликается…
Асакава не дал ей времени выплакаться.
– Ничего необычного в комнате в тот момент не заметили?
Маи задумчиво склонила голову на бок.
– Да нет… только телефонная трубка лежала на полу, и из нее шел резкий неприятный звук.
Он звонил Маи перед самой своей смертью… Зачем? Асакава снова задал наводящий вопрос.
– Рюдзи вам точно ничего не говорил перед смертью? Например, что-нибудь насчет видео…
– Видео?
Маи нахмурилась, не понимая, какая связь может быть между кончиной сэнсэя и каким-то там видео. Асакава так и не смог выяснить, разгадал ли Рюдзи перед смертью тайну заклинания.
…Итак, зачем Рюдзи звонил Маи Такано? Наверняка он чувствовал, что умирает – это его и побудило, но… только ли для того, чтобы перед смертью услышать голос любимой женщины? А нельзя ли предположить, что Рюдзи разгадал-таки тайну заклинания, но для его осуществления нужна была помощь Маи? Потому он ей и звонил. То есть, чтобы заклинание подействовало, необходима помощь третьего лица?
Асакаве пора было уходить, Маи проводила его до прихожей.
– Маи-сан, вы что, и сегодня… здесь?
– Да. Буду рукописи разбирать.
– Вот как… Вы уж извините, что я вас оторвал от дел.
Он толкнул дверь.
– Постойте…
– …?
– Асакава-сан, вы только не подумайте, что я…
– То есть?
– Ну, я имею в виду наши с сэнсэем отношения…
– Ой, да что вы… Не беспокойтесь.
Но Маи хорошо умела различать "понимающие" взгляды, как бы говорящие: "Ну, между этими – точно роман!". А именно это как раз и говорили глаза Асакавы, и это ей, похоже, не нравилось.
– Когда мы с вами впервые встретились, сэнсэй представил вас как своего близкого друга. Вы знаете, я даже удивилась. На моей памяти вы были первым, кого сэнсэй так назвал. Поэтому я думаю, что вы… вы были ему очень дороги.
Она замолчала, подбирая слова.
– …Поэтому, я хотела бы, чтобы именно вы как друг сэнсэя, чуть-чуть получше его понимали. Сэнсэй… насколько я его знаю, до самой своей смерти… так ни разу и не был с женщиной, – сказала Маи и опустила глаза.
…Рюдзи умер девственником?
Асакава молчал, не зная, что ответить. Рюдзи, которого помнила Маи, казался совсем другим человеком. Слишком уж не похож на себя реального.
– Вы так думаете? Но ведь…
"Но ведь вы же не знаете, каким он был в школе", – хотел сказать Асакава, но осекся. Во-первых, незачем ворошить грешки усопших, а во-вторых, не хотелось разрушать красивый образ Рюдзи – пусть в душе Маи он и останется таким.
Хотя, было еще кое-что, заставившее Асакаву усомниться. Женскому чутью он привык доверять и подумал, что если уж Маи, которая была с Рюдзи в столь близких отношениях, говорит, что он был девственником, то есть все основания ей верить. А значит, школьная история об изнасилованной студентке была просто-напросто выдумкой…
– Сэнсэй был со мной откровенен как ребенок. Рассказывал мне все, все без утайки. Как провел юность, что его мучает… вряд ли кто-то лучше меня это знает.
– Вот как… – только и смог сказать Асакава.
– Вдвоем со мной сэнсэй был просто чистым десятилетним мальчиком, когда приходил кто-то третий, превращался в джентльмена. А с вами, Асакава-сан, мне кажется, он разыгрывал образ отъявленного негодяя. Просто, он не мог…, не мог…
Маи протянула руку к своей белой сумочке, достала носовой платок, приложила к глазам.
– Он вынужден был играть эти роли – он просто иначе не умел жить с людьми! Вы понимаете? Такой он… был.
Удивительно было все это слышать. Впрочем, можно было и согласиться. В школьные годы Рюдзи, хоть и выделялся своими успехами в учебе и спорте, но по натуре оставался типичным одиночкой и практически не имел друзей.
– Он был очень, даже слишком искренним… не то, что эти разнузданные студенты.
Платок в руках Маи насквозь пропитался слезами.
Уже стоя в тесной передней, Асакава замолчал: столько всего хотелось высказать, но никак не удавалось выбрать подходящие слова, которые можно было ей оставить. Рюдзи, которого знала Маи, настолько непохож на известного ему, что никак не складывается в единый образ – только маячит перед глазами размытая человеческая фигура. Теперь и не узнать, что это на самом деле был за человек. Да и какое дело теперь Асакаве до того, насиловал Рюдзи ту студентку из соседнего дома, когда учился в школе, или нет. Равно как и до того, занимался ли он чем-то подобным совсем недавно, как сам о том говорил. Не время загружать себе голову второстепенными мелочами, когда знаешь, что твои жена и дочь уже завтра должны переступить роковую черту.
Асакава мог сказать только одно.
– У меня ведь тоже… ближе Рюдзи никого не было.
Не ясно, обрадовали ли Маи эти слова: на ее милом лице не появилось ни улыбки, ни слез, она лишь поклонилась – еле заметно, одними глазами. Асакава закрыл за собой дверь и быстро сбежал по лестнице. Чем дальше уходил он по улице, тем явственнее проступал перед глазами реальный Рюдзи – настоящий друг, не раздумывая, ввязавшийся ради него в опасную игру и заплативший за это собственной жизнью. Асакава плакал навзрыд, не обращая внимания на взгляды прохожих.
5
21 октября, воскресенье
Часы пробили полночь, а вместе с ней пришло воскресенье. Асакава приводил в порядок собственные мысли, набрасывая тезисы на листе писчей бумаги.
…Перед самой смертью Рюдзи разгадал тайну заклинания и позвонил Маи Такано, по-видимому, чтобы позвать ее. Следовательно, для исполнения заклинания помощь Маи была необходима. Возникает естественный и главный вопрос – а почему жив я? Ответ может быть только один. В течение этой недели, сам того не подозревая, я каким-то образом это заклинание исполнил! А стало быть, с помощью кого-то третьего исполнить его вовсе не трудно. Но остается одна загвоздка. Почему после ночлега в курортном коттедже те четверо не бросились наперегонки спасать свою шкуру? Если это что-то несложное, то можно сколько угодно выпячиваться своей храбростью перед остальными тремя, но самому втихомолку все же обезопаситься… Думай, соображай! Итак, что я делал в течение недели? Что-то, чего определенно не сделал Рюдзи, и что сделал я…
При этой мысли Асакава невольно вскрикнул.
– Ну, мне-то откуда знать! Поди, разберись тут… мало ли, что я мог сделать, а Рюдзи нет. Шутить изволишь!
Он шарахнул кулаком по фотографии Садако.
– Сука! Сколько ты еще меня будешь мучить!
Так он долбил еще некоторое время, что, впрочем, не нарушило ни выражения, ни красоты ее лица.
Асакава вышел на кухню, плеснул виски в стакан. Нужно было разогнать кровь, прилившую к голове. Выдохнул, поднес стакан ко рту, чтоб осушить его залпом, но остановился. А где гарантия, что если найдется разгадка, то не придется среди ночи гнать в Асикага? От алкоголя лучше воздержаться. Противно осознавать эту постоянную зависимость от кого-то или чего-то. Когда вытаскивали из колодца кости Садако, он и вовсе расклеился от страха. И не будь рядом Рюдзи, взять себя в руки не удалось бы…
– Рюдзи! Рю-у-дзииии…. Помоги мне, я тебя прошу…
…Потерять жену и дочь, и как жить потом? Нет, не могу, я этого не вынесу!
– Рю-у-дзи-и, дай мне силы, подскажи. Ну почему, почему я живой? Потому что первым нашел эти останки? Тогда девчонкам моим спасения нет. Но это же не так, Рюдзи, скажи… ведь не так?
Ум Асакавы был совершенно измотан. Он прекрасно понимал, что не время сейчас хныкать, но ничего с собой поделать не мог. Некоторое время продолжал кричать что-то, обращаясь к уже несуществующему Рюдзи, и как-то незаметно самообладание вернулось к нему. Рука сама выводила на бумаге новый тезис. Слова старухи… Неужели Садако действительно родила ребенка? Связано ли это как-нибудь с тем, что ее первый и последний сексуальный партнер Сиротаро Нагао был последним японцем, перенесшим оспу? Все пункты неминуемо завершаются знаком вопроса, и ни по одному из них нет проверенных фактов. И как из всего этого выудить рецепт заклинания? Второй попытки не будет, ошибка недопустима.
Прошло еще несколько часов. Вот-вот начнет светать. Лежа на полу, Асакава услышал у самого уха чье-то дыхание, похоже, мужское. Откуда-то послышалось щебетание птиц. Сон это или явь?… Как же он умудрился заснуть, растянувшись на полу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
…Чем он сейчас занимается? В сей поздний час…
Лицо Рюдзи время от времени раздваивалось. Невесть откуда взявшееся странное беспокойство заставило схватиться за телефон. Только после седьмого гудка с той стороны подняли трубку, и у Асакавы отлегло от сердца. Но голос ответившего принадлежал не Рюдзи.
– Алло, говорите…
Едва слышный, слабый и тонкий голос казался знакомым.
– Алло, извините, это Асакава звонит…
– Слушаю, – коротко ответили в трубке.
– Простите, это наверное Маи-сан? Мы с вами встречались неделю назад, большое спасибо за чай…
– Нет-нет, что вы… – тихо пробормотала Маи, не отходя от телефона.
– А Рюдзи-кун… сейчас дома?
Почему она сразу не позвала его к телефону? – недоумевал Асакава.
– Мне бы Рю…?
– Сэнсэй… Его нет больше.
– А…?
Пауза длилась неопределенно долго. Совершенно одурев, некоторое время Асакава бессмысленно глядел в одну точку на потолке, и только когда трубка стала выскальзывать из рук, пришел в себя и задал единственный вопрос:
– Когда?
– Вчера, около десяти вечера…
Все сходится: ровно неделю назад, у него дома, когда Рюдзи досмотрел видео, на часах было двадцать один сорок девять.
– Так. А причина смерти?
Мог бы и не спрашивать.
– Острая сердечная недостаточность… сказали, что более точную причину сообщат позже.
Асакава еле устоял на ногах. Итак, дело вовсе не закрыто, объявляется второй раунд.
– Маи-сан, вы еще долго будете там?
– Да, нужно разобрать бумаги сэнсэя.
– Я сейчас подъеду. Пожалуйста, не уходите.
Асакава положил трубку и, как стоял, так и осел на пол. У жены и дочери последний срок завтра, в одиннадцать утра, придется бежать наперегонки со временем. Тем более что теперь драться придется одному. Рассиживаться на полу и сопли распускать времени нет. Нужно действовать, и как можно скорее…, скорее, скорее…
Выйдя на главную улицу, первым делом посмотреть, насколько загружена дорога. Чем ехать на электричке, на машине может оказаться даже быстрее. Взятый напрокат автомобиль был припаркован по ту сторону улицы, прямо на дороге. Асакава открыл дверь и прыгнул за руль. Хорошо, что ехать за семьей нужно завтра, а не сейчас. …Что же, черт возьми, происходит?
Вцепившись в руль, Асакава пытался привести мысли в порядок. Картины мелькали перед глазами, как вспышки стробоскопа, и собрать их воедино не получалось. Чем больше он думал, тем больше все перемешивалось в голове, а связующие нити между событиями спутались и вот-вот готовы были лопнуть. Спокойно! Спокойно сядь и подумай! – твердил себе Асакава. Постепенно стало ясно, на чем следует сосредоточиться прежде всего.
…Итак, никакого заклинания, то есть способа избежать смерти мы так и не нашли, это однозначно. А следовательно, Садако хотела вовсе не того, чтобы кто-то нашел и отпел ее останки. Ей нужно что-то другое. Но что… Что это может быть? И тем более непонятно, почему я до сих пор жив, несмотря на то, что тайна заклинания так и осталась неразгаданной. Что все это значит? Объясните мне, почему я жив?
Завтра в одиннадцать утра жена и дочь Асакавы перешагнут свой смертный рубеж.
Уже девять вечера. И если не управиться за оставшееся время, он их потеряет.
Рюдзи видел причину случившегося в посмертном проклятии Садако Ямамуры, так рано и трагически окончившей свой век. Но теперь эта гипотеза казалась Асакаве все менее и менее правдоподобной. Другая, пока еще неведомая, злая сила стоит за всем этим и словно потешается над людскими несчастьями.
Маи Такано сидела в комнате на татами, перебирая листы еще не опубликованных статей Рюдзи. Внимательно просматривала страницу за страницей, но содержание их было настолько сложным и запутанным, что попросту не укладывалось в голове. Комната была совершенно пуста. Тела Рюдзи уже не было – рано утром его отвезли к родителям в Кавасаки.
– Расскажите поподробнее, что произошло вчера.
Тяжело потерять друга… тем более такого близкого и преданного, как Рюдзи, но сейчас предаваться скорби попросту нет времени. Асакава сел рядом с Маи и опустил голову.
– Было около полвины десятого, когда сэнсэй неожиданно мне позвонил…
Маи рассказала все по порядку. Про крик в телефонной трубке, про сменившую его тишину, про то, как она, сама не своя, прибежала сюда и увидела, что Рюдзи полулежит у кровати, широко раскинув ноги…
Не сводя глаз с того места, где лежало тело Рюдзи, она с трудом сдерживала слезы, но продолжала рассказывать…
– Я зову, зову, а сэнсэй не откликается…
Асакава не дал ей времени выплакаться.
– Ничего необычного в комнате в тот момент не заметили?
Маи задумчиво склонила голову на бок.
– Да нет… только телефонная трубка лежала на полу, и из нее шел резкий неприятный звук.
Он звонил Маи перед самой своей смертью… Зачем? Асакава снова задал наводящий вопрос.
– Рюдзи вам точно ничего не говорил перед смертью? Например, что-нибудь насчет видео…
– Видео?
Маи нахмурилась, не понимая, какая связь может быть между кончиной сэнсэя и каким-то там видео. Асакава так и не смог выяснить, разгадал ли Рюдзи перед смертью тайну заклинания.
…Итак, зачем Рюдзи звонил Маи Такано? Наверняка он чувствовал, что умирает – это его и побудило, но… только ли для того, чтобы перед смертью услышать голос любимой женщины? А нельзя ли предположить, что Рюдзи разгадал-таки тайну заклинания, но для его осуществления нужна была помощь Маи? Потому он ей и звонил. То есть, чтобы заклинание подействовало, необходима помощь третьего лица?
Асакаве пора было уходить, Маи проводила его до прихожей.
– Маи-сан, вы что, и сегодня… здесь?
– Да. Буду рукописи разбирать.
– Вот как… Вы уж извините, что я вас оторвал от дел.
Он толкнул дверь.
– Постойте…
– …?
– Асакава-сан, вы только не подумайте, что я…
– То есть?
– Ну, я имею в виду наши с сэнсэем отношения…
– Ой, да что вы… Не беспокойтесь.
Но Маи хорошо умела различать "понимающие" взгляды, как бы говорящие: "Ну, между этими – точно роман!". А именно это как раз и говорили глаза Асакавы, и это ей, похоже, не нравилось.
– Когда мы с вами впервые встретились, сэнсэй представил вас как своего близкого друга. Вы знаете, я даже удивилась. На моей памяти вы были первым, кого сэнсэй так назвал. Поэтому я думаю, что вы… вы были ему очень дороги.
Она замолчала, подбирая слова.
– …Поэтому, я хотела бы, чтобы именно вы как друг сэнсэя, чуть-чуть получше его понимали. Сэнсэй… насколько я его знаю, до самой своей смерти… так ни разу и не был с женщиной, – сказала Маи и опустила глаза.
…Рюдзи умер девственником?
Асакава молчал, не зная, что ответить. Рюдзи, которого помнила Маи, казался совсем другим человеком. Слишком уж не похож на себя реального.
– Вы так думаете? Но ведь…
"Но ведь вы же не знаете, каким он был в школе", – хотел сказать Асакава, но осекся. Во-первых, незачем ворошить грешки усопших, а во-вторых, не хотелось разрушать красивый образ Рюдзи – пусть в душе Маи он и останется таким.
Хотя, было еще кое-что, заставившее Асакаву усомниться. Женскому чутью он привык доверять и подумал, что если уж Маи, которая была с Рюдзи в столь близких отношениях, говорит, что он был девственником, то есть все основания ей верить. А значит, школьная история об изнасилованной студентке была просто-напросто выдумкой…
– Сэнсэй был со мной откровенен как ребенок. Рассказывал мне все, все без утайки. Как провел юность, что его мучает… вряд ли кто-то лучше меня это знает.
– Вот как… – только и смог сказать Асакава.
– Вдвоем со мной сэнсэй был просто чистым десятилетним мальчиком, когда приходил кто-то третий, превращался в джентльмена. А с вами, Асакава-сан, мне кажется, он разыгрывал образ отъявленного негодяя. Просто, он не мог…, не мог…
Маи протянула руку к своей белой сумочке, достала носовой платок, приложила к глазам.
– Он вынужден был играть эти роли – он просто иначе не умел жить с людьми! Вы понимаете? Такой он… был.
Удивительно было все это слышать. Впрочем, можно было и согласиться. В школьные годы Рюдзи, хоть и выделялся своими успехами в учебе и спорте, но по натуре оставался типичным одиночкой и практически не имел друзей.
– Он был очень, даже слишком искренним… не то, что эти разнузданные студенты.
Платок в руках Маи насквозь пропитался слезами.
Уже стоя в тесной передней, Асакава замолчал: столько всего хотелось высказать, но никак не удавалось выбрать подходящие слова, которые можно было ей оставить. Рюдзи, которого знала Маи, настолько непохож на известного ему, что никак не складывается в единый образ – только маячит перед глазами размытая человеческая фигура. Теперь и не узнать, что это на самом деле был за человек. Да и какое дело теперь Асакаве до того, насиловал Рюдзи ту студентку из соседнего дома, когда учился в школе, или нет. Равно как и до того, занимался ли он чем-то подобным совсем недавно, как сам о том говорил. Не время загружать себе голову второстепенными мелочами, когда знаешь, что твои жена и дочь уже завтра должны переступить роковую черту.
Асакава мог сказать только одно.
– У меня ведь тоже… ближе Рюдзи никого не было.
Не ясно, обрадовали ли Маи эти слова: на ее милом лице не появилось ни улыбки, ни слез, она лишь поклонилась – еле заметно, одними глазами. Асакава закрыл за собой дверь и быстро сбежал по лестнице. Чем дальше уходил он по улице, тем явственнее проступал перед глазами реальный Рюдзи – настоящий друг, не раздумывая, ввязавшийся ради него в опасную игру и заплативший за это собственной жизнью. Асакава плакал навзрыд, не обращая внимания на взгляды прохожих.
5
21 октября, воскресенье
Часы пробили полночь, а вместе с ней пришло воскресенье. Асакава приводил в порядок собственные мысли, набрасывая тезисы на листе писчей бумаги.
…Перед самой смертью Рюдзи разгадал тайну заклинания и позвонил Маи Такано, по-видимому, чтобы позвать ее. Следовательно, для исполнения заклинания помощь Маи была необходима. Возникает естественный и главный вопрос – а почему жив я? Ответ может быть только один. В течение этой недели, сам того не подозревая, я каким-то образом это заклинание исполнил! А стало быть, с помощью кого-то третьего исполнить его вовсе не трудно. Но остается одна загвоздка. Почему после ночлега в курортном коттедже те четверо не бросились наперегонки спасать свою шкуру? Если это что-то несложное, то можно сколько угодно выпячиваться своей храбростью перед остальными тремя, но самому втихомолку все же обезопаситься… Думай, соображай! Итак, что я делал в течение недели? Что-то, чего определенно не сделал Рюдзи, и что сделал я…
При этой мысли Асакава невольно вскрикнул.
– Ну, мне-то откуда знать! Поди, разберись тут… мало ли, что я мог сделать, а Рюдзи нет. Шутить изволишь!
Он шарахнул кулаком по фотографии Садако.
– Сука! Сколько ты еще меня будешь мучить!
Так он долбил еще некоторое время, что, впрочем, не нарушило ни выражения, ни красоты ее лица.
Асакава вышел на кухню, плеснул виски в стакан. Нужно было разогнать кровь, прилившую к голове. Выдохнул, поднес стакан ко рту, чтоб осушить его залпом, но остановился. А где гарантия, что если найдется разгадка, то не придется среди ночи гнать в Асикага? От алкоголя лучше воздержаться. Противно осознавать эту постоянную зависимость от кого-то или чего-то. Когда вытаскивали из колодца кости Садако, он и вовсе расклеился от страха. И не будь рядом Рюдзи, взять себя в руки не удалось бы…
– Рюдзи! Рю-у-дзииии…. Помоги мне, я тебя прошу…
…Потерять жену и дочь, и как жить потом? Нет, не могу, я этого не вынесу!
– Рю-у-дзи-и, дай мне силы, подскажи. Ну почему, почему я живой? Потому что первым нашел эти останки? Тогда девчонкам моим спасения нет. Но это же не так, Рюдзи, скажи… ведь не так?
Ум Асакавы был совершенно измотан. Он прекрасно понимал, что не время сейчас хныкать, но ничего с собой поделать не мог. Некоторое время продолжал кричать что-то, обращаясь к уже несуществующему Рюдзи, и как-то незаметно самообладание вернулось к нему. Рука сама выводила на бумаге новый тезис. Слова старухи… Неужели Садако действительно родила ребенка? Связано ли это как-нибудь с тем, что ее первый и последний сексуальный партнер Сиротаро Нагао был последним японцем, перенесшим оспу? Все пункты неминуемо завершаются знаком вопроса, и ни по одному из них нет проверенных фактов. И как из всего этого выудить рецепт заклинания? Второй попытки не будет, ошибка недопустима.
Прошло еще несколько часов. Вот-вот начнет светать. Лежа на полу, Асакава услышал у самого уха чье-то дыхание, похоже, мужское. Откуда-то послышалось щебетание птиц. Сон это или явь?… Как же он умудрился заснуть, растянувшись на полу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32