– Орион, царь велит тебе разыскать варваров и уничтожить их. Такую цену заплатишь ты, чтобы мы приняли царицу Спарты в наш город.
Итак, теперь я должен убить еще и законного мужа Елены, чтобы ей спокойно жилось в столице Египта. Не долго думая, я спросил:
– А кто будет защищать госпожу во время моего отсутствия?
– Она будет под надзором и защитой всевидящего Пта, зиждителя Вселенной, повелителя неба и звезд.
– Всемогущего Пта, волю которого ты сообщаешь простым смертным, не так ли? – спросил я.
Он вновь колыхнул подбородками в знак согласия.
– Разрешат ли госпоже посетить царя? И жить в его доме под охраной царских слуг?
– Она будет обитать в моем доме, – ответил Некопта, – под моей защитой. Тебе незачем опасаться за нее.
– Я обещал передать ее царю египетскому, – настаивал я, – а не его первому вельможе.
И вновь Неферту затаил дыхание, словно в ожидании взрыва. Но Некопта ограничился кротким вопросом:
– Разве ты не доверяешь мне, Орион?
Я ответил:
– Ты хочешь, чтобы я повел войско против ахейцев, вторгшихся в твои земли? А я хочу, чтобы моя госпожа встретилась с царем и жила под его защитой.
– Ты говоришь так, словно у тебя есть возможность торговаться, а у тебя ее нет. Ты сделаешь так, как я прикажу. Порадуй царя, и твоя просьба будет удовлетворена.
– Порадовать царя я могу, – ответил я, – если только первый вельможа скажет царю, что его порадовали.
Широкое размалеванное лицо Некопта расплылось в улыбке.
– Именно так, Орион. Мы понимаем друг друга.
Я тактично признал поражение:
– И все же не позволят ли госпоже Елене увидеть царя?
Улыбка его сделалась еще шире, и Некопта ответил:
– Конечно, его величество собирается отобедать с царицей Спарты сегодня же вечером. Возможно, пригласят и тебя, если мы достигнем согласия.
Ради Елены я слегка склонил голову:
– Мы достигнем его.
– Хорошо! – Голос его не мог греметь, потому что звучал слишком высоко, но тем не менее эхом отразился от стен приемной.
Я искоса взглянул на Неферту. На лице его читалось невероятное облегчение.
– Ты можешь идти, – разрешил Некопта. – Вестник призовет тебя на ужин, Орион.
Мы повернулись к двери.
Но великий жрец проговорил:
– Кстати, еще один пустяк. На обратном пути, когда вы разобьете пришельцев, вы должны заглянуть в Менефер и доставить мне великого жреца Амона.
Неферту побледнел, голос его дрогнул:
– Великого жреца Амона?
Некопта едва ли не с радостью ответил:
– Именно так. Доставьте его сюда, ко мне. – На толстых губах его застыла улыбка, но ладони сжались в кулаки.
Я спросил:
– Как он узнает, что нас послал именно ты?
Со смехом он ответил:
– Он не усомнится в этом, не бойся. Но вам придется убедить храмовую стражу, охраняющую его.
Он скрутил с большого пальца левой руки массивное золотое кольцо, украшенное кроваво-красным сердоликом с миниатюрным резным изображением Пта.
– Это кольцо убедит любого в том, что ты действуешь по моему распоряжению.
Тяжелое кольцо обожгло мою ладонь. Неферту посмотрел на него так, словно оно означало смертный приговор.
38
Неферту явно был потрясен нашим разговором с первым вельможей, и весь обратный путь в мои покои он молчал.
Я также не затевал разговора, пытаясь сложить части головоломки. Не желая того, я оказался замешан в какой-то сложный дворцовый заговор; Некопта намеревался использовать меня в собственных целях, едва ли отвечавших интересам царства Обеих Земель.
Одного взгляда на Неферту было довольно, чтобы понять – помощи от него ожидать нечего. Бледный, он шел рядом со мной, под охраной стражников в золоченых панцирях, по долгим коридорам, по уютным, окруженным колоннадами дворикам, и повсюду в тени нежились кошки. Руки его тряслись, рот превратился в тонкую линию, стиснутые губы побелели.
Мы добрались до моей комнаты, и я пригласил его войти. Он качнул головой:
– Боюсь, что мне придется заняться другими делами.
– Зайди на минуточку, – предложил я. – Мне нужно кое-что показать тебе.
Отпустив почетный караул, он вошел в мою комнату, в глазах его виделся один только страх, любопытства уже не осталось.
Я знал, что за нами следят через какой-то хитроумный глазок шпионы великого жреца Пта. Я отвел Неферту на террасу, выходившую на шумный дворик, к шелестящим пальмам, где имелась пара подвешенных на веревках кресел.
Следовало выяснить, что знает Неферту о дворцовых интригах и что у него на уме. Я понимал, что по своей воле египтянин ничего не расскажет мне и его нужно заставить сделать это, – пусть и против воли. Мне придется разрушить его жесткий самоконтроль, притронуться к той части разума, которая наверняка ищет союзника, чувствуя опасность.
Сложив ладони на коленях, бедняга уселся на краешке кресла; я пододвинул свое кресло поближе, положил руку на его худое плечо, ощутил, как он напрягся.
– Расслабься, – проговорил я голосом столь тихим, что никто не мог бы подслушать меня.
Рукой я прикоснулся к тыльной стороне его шеи и заглянул прямо в глаза:
– Мы знакомы уже много недель, Неферту. Я восхищаюсь тобой и уважаю тебя. И хочу, чтобы ты видел во мне друга.
Его губы дрогнули.
– Ты мой друг, – согласился он.
– Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять: я не хочу тебе вреда, как и всему народу царства Обеих Земель.
– Да, – вымолвил он как во сне. – Я знаю это.
– Ты должен довериться мне.
– Я должен довериться тебе.
Понемногу, осторожно я заставил его расслабиться.
Египтянин спал наяву, но его глаза оставались открытыми, и он мог разговаривать со мной.
Разум и воля Неферту ослабли. Он был испуган и отчаянно нуждался в друге, которому мог бы довериться. И я убедил его в том, что он не просто может довериться мне, но и обязан рассказать обо всем, что пугало его.
– Иначе я не смогу помочь тебе, мой друг.
На мгновение он прикрыл глаза:
– Понимаю, Орион.
Постепенно я заставил его разговориться. Негромкий и ровный голос его шпионы Некопта не могли подслушать. Он рассказал мне запутанную историю. Как я и опасался, она грозила бедой не только мне – я-то привык к опасностям, – но и Елене, которая, не зная того, попала в ловушку, подстроенную коварным Некопта. И хоть козни жреца были направлены против меня, его сообразительность и находчивость, сила и быстрота принимаемых решений и последующих действий вызвали у меня невольное восхищение.
В обоих царствах, как сказал мне Неферту, шептали, что фараон Мернепта умирает. Одни говорили, что царь тяжело болен, другие шептали, что его медленно отравляют… Как бы то ни было, вся власть находилась теперь в руках первого вельможи царя, отвратительного Некопта.
Конечно, армия оставалась верной царю, а не жрецу Пта, но войско утратило прежнюю силу. Дни воинской славы, обретенной в походах Рамсеса II, давно миновали. Мернепта допустил, чтобы его войско ослабело настолько, что теперь состояло почти сплошь из иноземцев, а большая часть полководцев – стариков – жила лишь памятью прошлых побед. И если во времена Рамсеса армия уничтожала корабли народов моря, вторгавшиеся в дельту, теперь варвары осаждали города и наводили ужас на Нижнее царство, а войско не имело сил, чтобы остановить их.
Некопта не нуждался в сильной армии – она могла помешать ему подчинить царя. И все же он не мог позволить людям моря грабить дельту. Нижний Египет восстанет, если его не защитить. Поэтому верховный жрец Пта придумал блестящий план: новоприбывший отряд хеттов послать против людей моря в составе нового армейского корпуса. Пусть варвары увидят, что человек, похитивший Елену у победоносных ахейцев, очутился в Египте, пусть они узнают, что их подозрения верны и царственная красавица находится под покровительством Повелителя Обеих Земель.
А потом надлежало известить их через тайного вестника, что Елену вернут мужу, если прекратятся набеги на дельту. Более того, Некопта согласен выделить Менелаю и его ахейцам богатые земли в дельте, если они согласятся охранять от нападения прочих народов моря Нижний Египет.
Но сначала Менелай должен убедиться в том, что Елена действительно в Египте, а посему Ориона вместе с его хеттами следует отослать в дельту в качестве жертвенных агнцев, чтобы они пали там от рук варваров. Более того, недовольство слабостью Некопта, узурпировавшего власть, уже ощущалось в городе Менефере, древней столице, где поклонялись Амону у великой пирамиды. Верховный жрец Амона, Гетепамон, возглавлял противников Некопта. И если Орион сумеет невредимым выбраться из дельты, ему придется доставить Гетепамона в Уасет либо в качестве гостя, либо – пленника.
Конечно, если люди моря убьют Ориона, что вполне возможно, придется посылать кого-то другого за Гетепамоном, дабы извлечь ослушника из храма и повергнуть в прах перед могучим Некопта.
Четкая схема говорила о несомненной изворотливости жреца.
Я откинулся в кресле и выпустил разум Неферту из тисков моей воли. Тот слегка осел, потом глубоко вдохнул живительного воздуха, заморгал, потряс головой и улыбнулся мне:
– Неужели я спал?
– Ты задремал, – ответил я.
– Как странно.
– Утро выдалось напряженным.
Он встал на ноги и потянулся, посмотрел через дворцовый двор и заметил, что солнце уже садится.
– Сколько же часов я проспал? – спросил он с величайшим недоумением, обернувшись ко мне. – Наверное, тебе было скучно сидеть возле меня?
– Нет.
С сомнением качнув головой, Неферту проговорил:
– Похоже, сон пошел мне на пользу. Я чувствую себя отдохнувшим.
Меня обрадовали эти слова. Он был слишком честным человеком, чтобы, зная о кознях Некопта, не поделиться этим с другом.
И все же выходил от меня Неферту слегка озадаченным. Я попросил его позавтракать со мной на следующее утро, чтобы переговорить с ним о встрече с царем.
То, что я увидел на ужине, который устроил для нас царь египетский, могущественнейший из правителей мира, фараон, изгнавший израильтян из своей страны, встревожило меня.
Предстоявшая встреча с великим царем невероятно взволновала Елену. Весь вечер она гоняла служанок, они купали и умащали ее благовониями, укладывали волосы, ниспадавшие золотыми кольцами, чернили глаза на прекрасном лице, румянили щеки и губы. Елена оделась в свою лучшую, расшитую золотом юбку с позвякивавшими серебряными бубенцами, украсила себя ожерельями, браслетами и кольцами, сверкавшими в свете ламп… Наконец последние лучи заходившего солнца исчезли на фиолетовом небе.
Я облачился в кожаную юбку, дар Неферту, и хрустящую белую льняную рубаху, также предоставленную мне египтянином. Разумеется, я вооружился – мой неизменный кинжал на сей раз был привязан к ноге.
Елена открыла дверь между нашими комнатами, трепеща от ожидания.
– Ну как, я не оскорблю царского взора? – поинтересовалась она.
Я улыбнулся и ответил без колебаний:
– Правильнее было бы спросить, достоин ли царь египетский созерцать прекраснейшую женщину на свете.
Она ответила улыбкой. Я подошел к Елене, но она отстранила меня рукой:
– Не трогай! А то что-нибудь испачкаешь или помнешь!
Я запрокинул голову и расхохотался. Больше мне смеяться не пришлось.
Дюжина стражей в золотых панцирях повела нас по узким коридорам и лестницам, казалось построенным специально для того, чтобы запутать человека, не знающего расположения покоев во дворце.
Обдумывая утреннюю встречу с Некопта и все сведения, которые, не ведая того, сообщил мне Неферту, я понял, что мы с Еленой на самом деле пленники главного жреца Пта, а не гости царя.
Так что вместо великолепного пиршественного зала, полного веселившихся гостей, шутов, развлекавших всех песнями и плясками, слуг, разносивших яства на массивных блюдах или разливавших вино из золотых кувшинов, мы оказались в небольшой комнате без окон. Затем нас подвели к обычной деревянной двери. Слуга открыл ее и проводил нас внутрь небольшого зала.
Мы оказались первыми. Стол был сервирован на четверых. С потолка свисал светильник из полированной меди. Вдоль стены стояли сервировочные столы.
И снова по моей шее побежали мурашки; я ощутил, что за нами следят. Стены покрывали фрески с охотничьими сюжетами, на них фараон изображался огромней всех и поражал львов и леопардов.
Я заметил блеск черных глаз вместо карих – львиных, за нами наблюдали через отверстие в стене.
– Неужели и у вас в Спарте гостей встречают настолько равнодушно, что могут оставить их в комнате без еды, питья и без развлечений? – спросил я Елену.
– Нет, – ответила она негромко. Выглядела она разочарованной.
Двери зала отворились, пропуская внутрь Некопта. Его белое одеяние струилось до пола. Он напоминал оживший стог сена.
Как и Елена, он был просто усыпан драгоценностями, а краска на его лице лежала куда более толстым слоем.
Я заранее подготовил Елену, рассказав ей о Некопта и о том, что я о нем думаю. Некопта слышал каждое мое слово, это подтверждало выражение его лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47