Возможно, существует другое измерение, перпендикулярное, незримое с точки зрения физических законов, где те же явления описываются в других правилах, и правила эти хранятся в наших сердцах, в дальних уголках, куда мы сами попадаем только во сне.
Миранда посмотрела на мистера Оду в надежде, что он подмигнет или как-то еще покажет свое отношение, но тот смотрел в зал, страшно серьезно, будто сам о чем-то глубоко задумался, и легонько кивал. Миранда набрала в грудь воздуха и вздохнула.
Она снова взглянула на мистера Бека. Он, видимо, следил за ней, потому что тут же указал глазами на мистера Оду, развернул руку ладонью вверх и большим пальцем потер о подушечки среднего и указательного.
Значит, Бек – мозговой центр, Ода – спонсор. Древнейшие и самые мучительные отношения в мире технологии.
– Нам нужен третий участник, – сказал мистер Бек, читая ее мысли.
– Зачем? – спросила Миранда с вызовом и опаской одновременно.
– Структура всех техномедийных проектов одинакова, – сказал мистер Ода, выходя из транса. Теперь между толпой и оркестром возникла мощная синергия, многие танцевали – кто-то пугающе сложно, кто-то попросту притаптывал и трясся. – Тренога. – Мистер Ода выставил кулак и принялся отгибать пальцы, перечисляя. Пальцы у него были кривые и корявые, как будто их часто ломали. Видимо, мистер Ода в свое время занимался боевыми искусствами, которые большинство ниппонцев теперь презирает из-за их простонародных истоков. – Нога первая: новый технологический подход. Мистер Бек. Нога вторая: адекватная финансовая поддержка. Мистер Ода. Нога третья: артист.
Мистеры Бек и Ода выразительно взглянули на Миранду. Она откинула голову назад и рассмеялась заливисто, от самой диафрагмы. Ей самой понравилось. Она тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Потом подалась вперед и закричала, чтобы перекрыть шум оркестра:
– Ребят, вы офонарели. Я – старая кляча, ребят. В этом зале десяток рактеров с куда лучшими перспективами. Разве Карл не объяснил? Я шесть лет просидела в павильоне за детской рактивкой. Я – не звезда.
– Звезда – мастер существующего рактивного искусства, то есть именно того, от которого мы стремимся уйти, – сказал мистер Бек, немного огорченный, что она все еще не понимает.
Мистер Ода указал на оркестр.
– Среди этих людей нет профессиональных музыкантов, даже любители не все. Тут музыкальные навыки не нужны. Эти люди – новый тип артистов, родившихся слишком рано.
– Почти что слишком рано, – поправил мистер Бек.
– Господи, – выговорила Миранда, начиная понимать. Впервые она поверила, что в словах Оды и Бека – о чем бы они там ни толковали – есть зерно истины. Это значило, что она на девяносто процентов убеждена, однако знали это только Ода и Бек.
Говорить все равно было уже невозможно. Кто-то из танцоров налетел спиной на Миранду и едва не опрокинул ее вместе со стулом. Мистер Бек встал, обошел стол и протянул руку, приглашая потанцевать. Миранда поглядела на бушующую вокруг вакханалию и поняла, что единственный способ уцелеть – это присоединиться. Она взяла со стола брошку и последовала за Беком в гущу танцующих. В то мгновение, когда она пришпиливала стрекозу на свитер, ей показалось, что в пение вплелся еще один голос.
Из Букваря: принцесса Нелл вступает в земли Короля-Койота
/Весь жаркий день Нелл поднималась нескончаемым серпантином; время от времени она брала из мешочка на груди щепотку Мальвининого пепла и бросала через плечо, как семена. Всякий раз, останавливаясь передохнуть, она глядела назад, на раскаленную желтовато-бурую равнину с красновато-бурыми вулканическими выступами и зелеными пятнами эфироносов, лепящихся, как хлебная плесень, за любым укрытием от вечных ветров. Она надеялась, что здесь, на склоне горы, пыли уже не будет, но пыль следовала за ней, липла к губам и ступням. Когда Нелл вдыхала носом, пыль ранила пересохшие ноздри, и она давно перестала различать запахи. К вечеру с горы потянуло прохладной сыростью. Нелл жадно вдохнула свежий ветерок, пока он не нагрелся от камней. На нее пахнуло хвоей.
Продолжая взбираться, она вновь и вновь пересекала эти сладостные воздушные токи, так что на каждом следующем повороте у нее был стимул ползти дальше. Кустики на камнях и в трещинах стали больше и гуще, появились цветочки, сперва маленькие и белые, как просыпанная на камнях соль, потом покрупнее, синие, пурпурные, ярко-оранжевые, наполненные душистым нектаром. В них суетились желтые от ворованной пыльцы пчелы.
На дорогу ложились короткие тени от приземистых уродцев-дубов и густых карликовых елей. Горизонт приблизился, повороты стали менее крутыми, склон – более пологим. Нелл страшно обрадовалась, когда серпантин кончился. Дальше дорога вилась по лиловому от цветущего вереска альпийскому лугу мимо редких, отдельно стоящих елей. Сперва Нелл испугалась, что это лишь очередная ступень, и придется лезть выше, но дальше дорога пошла под уклон, и, ступая тяжело (на спуске вес тела принимали новые группы мышц) она полувошла, полувбежала на огромную глыбу, всю в лужицах чистой воды и нашлепках мокрого снега. Внезапно глыба начала уходить из-под ног, и Нелл резко затормозила на самом краю. Отсюда, как соколу-перегрину, ей открылась страна голубых озер и овеянных серебристым туманом зеленых гор./
Нелл перевернула страницу и увидела все, о чем говорила книга. Картинка была на разворот. Каждый отдельный кусочек выглядел, как на застывшем видеофрагменте, но геометрия была какая-то странная, словно художник строил перспективу по канонам древнекитайской пейзажной живописи: горы (явно слишком крутые) уходили в бесконечность, ничуть не теряя в четкости. Всмотревшись, Нелл различила на головокружительных склонах высокие замки; над замками колыхались знамена с геральдическими животными, вытканные грифоны приседали, львы рычали, стоя на задних лапах, и она видела мельчайшие подробности, хотя от замков ее отделяли многие мили; все, на что она смотрела, превращалось в живую картинку, а стоило отвлечься – сморгнуть или повести головой – снова складывалось воедино.
Она смотрела долго, ведь замков были десятки, если не больше, и Нелл догадывалась, что выискивать их можно до бесконечности. Однако здесь были не только замки, но еще горы, города, реки, озера, птицы, звери, великое множество караванов и путешественников.
Довольно долго Нелл смотрела на кучку людей. Они стащили свои фургоны на придорожный луг, разбили лагерь и грели у костра руки, а один наигрывал рил на крошечной, раздуваемой мехами волынке – за столько миль звуки ее были едва слышны. Внезапно Нелл поняла, что книга уже давно молчит.
– Что было потом? – спросила Нелл.
«Иллюстрированный букварь для благородных девиц» не ответил.
– Нелл отыскала безопасный спуск, – попробовала Нелл.
Картинка двинулась. В поле зрения мелькнула полоска снега.
– Погоди, – сказала Нелл. – Сперва она набрала во фляжки чистого снега.
На картинке появились ее голые розовые ладони: они сгребали снег и понемногу запихивали в горлышко фляжки. Закончив, Нелл вставила пробку (об этом говорить не пришлось) и пошла по глыбе, ища, где будет не так круто. Это тоже не надо было объяснять в подробностях; осторожно пройдя по краю камня, она нашла вырубленную в скале лестницу – та продолжалась, насколько хватал глаз, и терялась в облаках далеко внизу. Принцесса Нелл начала спускаться по лестнице.
Через некоторое время Нелл попробовала ускорить повествование:
– Принцесса Нелл спускалась по лестнице много часов.
Последовала серия эпизодов, как в старой пассивке: ее ноги крупным планом преодолевают несколько ступенек, вид на равнину с новой, гораздо более низкой точки, снова крупный план – принцесса Нелл откупоривает фляжку и пьет талую воду; опять равнина, уже в другом ракурсе, значительно ближе; Нелл садится отдохнуть; парящий орел; облака, вид сверху; большие деревья; спуск в тумане; наконец Нелл устало преодолевает последние десять ступеней и оказывается в густом хвойном лесу, на мягкой от ржавых сосновых иголок поляне. Темнеет, слышится волчий вой. Нелл приготавливает ночлег, разводит костер и ложится.
Устроившись в надежном месте, Нелл начала закрывать книгу.
Она только что вошла в земли старейшего и могущественнейшего из волшебных королей. Замки в горах принадлежали его герцогам и графам. Нелл подозревала, что придется побывать во всех, прежде чем она завладеет желанным ключом. Небыстрое приключение для субботнего утра. Когда она уже захлопывала книгу, на странице появились новые слова и картинка, и что-то в ней заставило Нелл снова открыть книгу. Принцесса Нелл спала. Над ней на ветке сидела ворона. В клюве она держала золотую цепь с одиннадцатью ключами; похоже, дальше в книге ворона похитит их у Нелл. Под картиной был стишок, который произносила ворона на ветке:
Серебро, дворцы и злато
Для умами небогатых
Вроде Нелл; но умудренный,
Ведает, к чему стремится
Царь-Койот; ему вороны
Власть сбирают по крупицам
И по тайникам хоронят.
Нелл закрыла книгу. Все было так ужасно, что не хватало духу думать об этом прямо сейчас. Эти одиннадцать ключей она собирала, сколько себя помнит. Первый похитили у Короля-Сороки вскоре после их с Гарвом прихода в Город Мастеров, остальные десять набрались за следующие годы. Она путешествовала по землям волшебных королей и королев, завладевших ключами. Ей приходилось пускать в ход все знания, полученные от Ночных друзей, и каждый ключ доставался иным способом.
Тяжелее других дался ключ, который попал к одной старой королеве. Та разгадывала все хитрости Нелл, отбивала все ее атаки. Наконец, в отчаянии, Нелл бросилась перед королевой на колени и рассказала горестную историю про Гарва и Темный замок. Старушка угостила Нелл куриным бульоном и с улыбкой протянула ей ключ.
Вскоре после этого Уточка встретила на дороге молодого красавца-селезня и улетела вить гнездышко. Принцесса Нелл и Мальвина несколько лет скитались вдвоем, и часто ночами, сидя у костра при полной луне, Мальвина делилась с Нелл тайными науками, почерпнутыми из волшебных книг и древними знаниями, которые хранила в голове.
Недавно они проехали тысячу миль на верблюдах по пустыне, населенной джиннами, демонами и калифами, и, наконец, оказались перед дворцом местного султана, который сам был великий джинн и правил этой пустыней. Принцесса Нелл составила хитрый план, как проникнуть в сокровищницу. Для этого им с Мальвиной пришлось прожить в городе два года и много раз отправляться в пустыню на поиски волшебных ламп, колец, потайных пещер и тому подобного.
Наконец принцесса Нелл и Мальвина проникли в дворцовую сокровищницу и увидели последний ключ. Однако здесь их заметил сам джинн, и напал на них в облике огнедышащей змеи. Мальвина превратилась в орлицу с железными крыльями и когтями, к большому удивлению Нелл, не подозревавшей за своей спутницей подобных талантов.
Битва между Мальвиной и джинном длилась день и ночь. Противники меняли обличья и насылали друг на друга самые сокрушительные заклятья. Под конец от замка не осталось камня на камне, пустыня выгорела на много миль вокруг, а Мальвина и джинн лежали мертвыми на полу разрушенной сокровищницы.
Нелл подняла с полу одиннадцатый ключ, прицепила себе на шею, сожгла Мальвинины останки, а прах рассеяла на пути через пустыню и горы в зеленую страну, где теперь у нее похитят все одиннадцать ключей.
Нелл в школе; ненавистная мисс Страйкен; наказание дополнительными занятиями; мисс Матесон объясняет свою философию образования; пути подружек расходятся
АГЛАЯ – СИЯНИЕ
ЕВФРОСИНА – РАДОСТЬ
ТАЛИЯ – ЦВЕТЕНИЕ
Имена трех граций и сами леди в представлении различных художников, нарисованные, написанные маслом, изваянные в мраморе и вылепленные из глины, украшали Академию мисс Матесон как изнутри, так и снаружи – куда ни посмотри, та или иная порхает над цветущей лужайкой, венчает лавровыми венками достойных, возносит факел к небесам или изливает лучезарное сияние на внимательных юниц.
Нелл больше всего любила уроки Талии – им отводилось по часу с утра и в конце занятий. Когда мисс Матесон дергала за старую веревку и по школе разливался короткий мелодичный звонок, Нелл и другие девочки из класса вставали, приседали перед учительницей, строились в цепочку, выходили по коридору во двор – и гурьбой неслись в зал, где снимали тяжелую, в кусачих оборках школьную форму и надевали более легкую, просторную, в кусачих оборках школьную форму, дававшую больше свободы движениям.
Цветение вела мисс Рамануджан или кто-то из ее помощниц. По утрам девочки занимались чем-нибудь атлетическим, вроде хоккея с мячом, в конце уроков – чем-нибудь изящным, например, бальными танцами, или (хи-хи!) учились ходить, стоять и сидеть, как настоящие леди.
Часы Сияния принадлежали мисс Матесон, хотя она обычно перепоручала их кому-нибудь из помощниц, а сама въезжала то в одну, то в другую классную комнату в старом плетеном кресле на деревянных колесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Миранда посмотрела на мистера Оду в надежде, что он подмигнет или как-то еще покажет свое отношение, но тот смотрел в зал, страшно серьезно, будто сам о чем-то глубоко задумался, и легонько кивал. Миранда набрала в грудь воздуха и вздохнула.
Она снова взглянула на мистера Бека. Он, видимо, следил за ней, потому что тут же указал глазами на мистера Оду, развернул руку ладонью вверх и большим пальцем потер о подушечки среднего и указательного.
Значит, Бек – мозговой центр, Ода – спонсор. Древнейшие и самые мучительные отношения в мире технологии.
– Нам нужен третий участник, – сказал мистер Бек, читая ее мысли.
– Зачем? – спросила Миранда с вызовом и опаской одновременно.
– Структура всех техномедийных проектов одинакова, – сказал мистер Ода, выходя из транса. Теперь между толпой и оркестром возникла мощная синергия, многие танцевали – кто-то пугающе сложно, кто-то попросту притаптывал и трясся. – Тренога. – Мистер Ода выставил кулак и принялся отгибать пальцы, перечисляя. Пальцы у него были кривые и корявые, как будто их часто ломали. Видимо, мистер Ода в свое время занимался боевыми искусствами, которые большинство ниппонцев теперь презирает из-за их простонародных истоков. – Нога первая: новый технологический подход. Мистер Бек. Нога вторая: адекватная финансовая поддержка. Мистер Ода. Нога третья: артист.
Мистеры Бек и Ода выразительно взглянули на Миранду. Она откинула голову назад и рассмеялась заливисто, от самой диафрагмы. Ей самой понравилось. Она тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Потом подалась вперед и закричала, чтобы перекрыть шум оркестра:
– Ребят, вы офонарели. Я – старая кляча, ребят. В этом зале десяток рактеров с куда лучшими перспективами. Разве Карл не объяснил? Я шесть лет просидела в павильоне за детской рактивкой. Я – не звезда.
– Звезда – мастер существующего рактивного искусства, то есть именно того, от которого мы стремимся уйти, – сказал мистер Бек, немного огорченный, что она все еще не понимает.
Мистер Ода указал на оркестр.
– Среди этих людей нет профессиональных музыкантов, даже любители не все. Тут музыкальные навыки не нужны. Эти люди – новый тип артистов, родившихся слишком рано.
– Почти что слишком рано, – поправил мистер Бек.
– Господи, – выговорила Миранда, начиная понимать. Впервые она поверила, что в словах Оды и Бека – о чем бы они там ни толковали – есть зерно истины. Это значило, что она на девяносто процентов убеждена, однако знали это только Ода и Бек.
Говорить все равно было уже невозможно. Кто-то из танцоров налетел спиной на Миранду и едва не опрокинул ее вместе со стулом. Мистер Бек встал, обошел стол и протянул руку, приглашая потанцевать. Миранда поглядела на бушующую вокруг вакханалию и поняла, что единственный способ уцелеть – это присоединиться. Она взяла со стола брошку и последовала за Беком в гущу танцующих. В то мгновение, когда она пришпиливала стрекозу на свитер, ей показалось, что в пение вплелся еще один голос.
Из Букваря: принцесса Нелл вступает в земли Короля-Койота
/Весь жаркий день Нелл поднималась нескончаемым серпантином; время от времени она брала из мешочка на груди щепотку Мальвининого пепла и бросала через плечо, как семена. Всякий раз, останавливаясь передохнуть, она глядела назад, на раскаленную желтовато-бурую равнину с красновато-бурыми вулканическими выступами и зелеными пятнами эфироносов, лепящихся, как хлебная плесень, за любым укрытием от вечных ветров. Она надеялась, что здесь, на склоне горы, пыли уже не будет, но пыль следовала за ней, липла к губам и ступням. Когда Нелл вдыхала носом, пыль ранила пересохшие ноздри, и она давно перестала различать запахи. К вечеру с горы потянуло прохладной сыростью. Нелл жадно вдохнула свежий ветерок, пока он не нагрелся от камней. На нее пахнуло хвоей.
Продолжая взбираться, она вновь и вновь пересекала эти сладостные воздушные токи, так что на каждом следующем повороте у нее был стимул ползти дальше. Кустики на камнях и в трещинах стали больше и гуще, появились цветочки, сперва маленькие и белые, как просыпанная на камнях соль, потом покрупнее, синие, пурпурные, ярко-оранжевые, наполненные душистым нектаром. В них суетились желтые от ворованной пыльцы пчелы.
На дорогу ложились короткие тени от приземистых уродцев-дубов и густых карликовых елей. Горизонт приблизился, повороты стали менее крутыми, склон – более пологим. Нелл страшно обрадовалась, когда серпантин кончился. Дальше дорога вилась по лиловому от цветущего вереска альпийскому лугу мимо редких, отдельно стоящих елей. Сперва Нелл испугалась, что это лишь очередная ступень, и придется лезть выше, но дальше дорога пошла под уклон, и, ступая тяжело (на спуске вес тела принимали новые группы мышц) она полувошла, полувбежала на огромную глыбу, всю в лужицах чистой воды и нашлепках мокрого снега. Внезапно глыба начала уходить из-под ног, и Нелл резко затормозила на самом краю. Отсюда, как соколу-перегрину, ей открылась страна голубых озер и овеянных серебристым туманом зеленых гор./
Нелл перевернула страницу и увидела все, о чем говорила книга. Картинка была на разворот. Каждый отдельный кусочек выглядел, как на застывшем видеофрагменте, но геометрия была какая-то странная, словно художник строил перспективу по канонам древнекитайской пейзажной живописи: горы (явно слишком крутые) уходили в бесконечность, ничуть не теряя в четкости. Всмотревшись, Нелл различила на головокружительных склонах высокие замки; над замками колыхались знамена с геральдическими животными, вытканные грифоны приседали, львы рычали, стоя на задних лапах, и она видела мельчайшие подробности, хотя от замков ее отделяли многие мили; все, на что она смотрела, превращалось в живую картинку, а стоило отвлечься – сморгнуть или повести головой – снова складывалось воедино.
Она смотрела долго, ведь замков были десятки, если не больше, и Нелл догадывалась, что выискивать их можно до бесконечности. Однако здесь были не только замки, но еще горы, города, реки, озера, птицы, звери, великое множество караванов и путешественников.
Довольно долго Нелл смотрела на кучку людей. Они стащили свои фургоны на придорожный луг, разбили лагерь и грели у костра руки, а один наигрывал рил на крошечной, раздуваемой мехами волынке – за столько миль звуки ее были едва слышны. Внезапно Нелл поняла, что книга уже давно молчит.
– Что было потом? – спросила Нелл.
«Иллюстрированный букварь для благородных девиц» не ответил.
– Нелл отыскала безопасный спуск, – попробовала Нелл.
Картинка двинулась. В поле зрения мелькнула полоска снега.
– Погоди, – сказала Нелл. – Сперва она набрала во фляжки чистого снега.
На картинке появились ее голые розовые ладони: они сгребали снег и понемногу запихивали в горлышко фляжки. Закончив, Нелл вставила пробку (об этом говорить не пришлось) и пошла по глыбе, ища, где будет не так круто. Это тоже не надо было объяснять в подробностях; осторожно пройдя по краю камня, она нашла вырубленную в скале лестницу – та продолжалась, насколько хватал глаз, и терялась в облаках далеко внизу. Принцесса Нелл начала спускаться по лестнице.
Через некоторое время Нелл попробовала ускорить повествование:
– Принцесса Нелл спускалась по лестнице много часов.
Последовала серия эпизодов, как в старой пассивке: ее ноги крупным планом преодолевают несколько ступенек, вид на равнину с новой, гораздо более низкой точки, снова крупный план – принцесса Нелл откупоривает фляжку и пьет талую воду; опять равнина, уже в другом ракурсе, значительно ближе; Нелл садится отдохнуть; парящий орел; облака, вид сверху; большие деревья; спуск в тумане; наконец Нелл устало преодолевает последние десять ступеней и оказывается в густом хвойном лесу, на мягкой от ржавых сосновых иголок поляне. Темнеет, слышится волчий вой. Нелл приготавливает ночлег, разводит костер и ложится.
Устроившись в надежном месте, Нелл начала закрывать книгу.
Она только что вошла в земли старейшего и могущественнейшего из волшебных королей. Замки в горах принадлежали его герцогам и графам. Нелл подозревала, что придется побывать во всех, прежде чем она завладеет желанным ключом. Небыстрое приключение для субботнего утра. Когда она уже захлопывала книгу, на странице появились новые слова и картинка, и что-то в ней заставило Нелл снова открыть книгу. Принцесса Нелл спала. Над ней на ветке сидела ворона. В клюве она держала золотую цепь с одиннадцатью ключами; похоже, дальше в книге ворона похитит их у Нелл. Под картиной был стишок, который произносила ворона на ветке:
Серебро, дворцы и злато
Для умами небогатых
Вроде Нелл; но умудренный,
Ведает, к чему стремится
Царь-Койот; ему вороны
Власть сбирают по крупицам
И по тайникам хоронят.
Нелл закрыла книгу. Все было так ужасно, что не хватало духу думать об этом прямо сейчас. Эти одиннадцать ключей она собирала, сколько себя помнит. Первый похитили у Короля-Сороки вскоре после их с Гарвом прихода в Город Мастеров, остальные десять набрались за следующие годы. Она путешествовала по землям волшебных королей и королев, завладевших ключами. Ей приходилось пускать в ход все знания, полученные от Ночных друзей, и каждый ключ доставался иным способом.
Тяжелее других дался ключ, который попал к одной старой королеве. Та разгадывала все хитрости Нелл, отбивала все ее атаки. Наконец, в отчаянии, Нелл бросилась перед королевой на колени и рассказала горестную историю про Гарва и Темный замок. Старушка угостила Нелл куриным бульоном и с улыбкой протянула ей ключ.
Вскоре после этого Уточка встретила на дороге молодого красавца-селезня и улетела вить гнездышко. Принцесса Нелл и Мальвина несколько лет скитались вдвоем, и часто ночами, сидя у костра при полной луне, Мальвина делилась с Нелл тайными науками, почерпнутыми из волшебных книг и древними знаниями, которые хранила в голове.
Недавно они проехали тысячу миль на верблюдах по пустыне, населенной джиннами, демонами и калифами, и, наконец, оказались перед дворцом местного султана, который сам был великий джинн и правил этой пустыней. Принцесса Нелл составила хитрый план, как проникнуть в сокровищницу. Для этого им с Мальвиной пришлось прожить в городе два года и много раз отправляться в пустыню на поиски волшебных ламп, колец, потайных пещер и тому подобного.
Наконец принцесса Нелл и Мальвина проникли в дворцовую сокровищницу и увидели последний ключ. Однако здесь их заметил сам джинн, и напал на них в облике огнедышащей змеи. Мальвина превратилась в орлицу с железными крыльями и когтями, к большому удивлению Нелл, не подозревавшей за своей спутницей подобных талантов.
Битва между Мальвиной и джинном длилась день и ночь. Противники меняли обличья и насылали друг на друга самые сокрушительные заклятья. Под конец от замка не осталось камня на камне, пустыня выгорела на много миль вокруг, а Мальвина и джинн лежали мертвыми на полу разрушенной сокровищницы.
Нелл подняла с полу одиннадцатый ключ, прицепила себе на шею, сожгла Мальвинины останки, а прах рассеяла на пути через пустыню и горы в зеленую страну, где теперь у нее похитят все одиннадцать ключей.
Нелл в школе; ненавистная мисс Страйкен; наказание дополнительными занятиями; мисс Матесон объясняет свою философию образования; пути подружек расходятся
АГЛАЯ – СИЯНИЕ
ЕВФРОСИНА – РАДОСТЬ
ТАЛИЯ – ЦВЕТЕНИЕ
Имена трех граций и сами леди в представлении различных художников, нарисованные, написанные маслом, изваянные в мраморе и вылепленные из глины, украшали Академию мисс Матесон как изнутри, так и снаружи – куда ни посмотри, та или иная порхает над цветущей лужайкой, венчает лавровыми венками достойных, возносит факел к небесам или изливает лучезарное сияние на внимательных юниц.
Нелл больше всего любила уроки Талии – им отводилось по часу с утра и в конце занятий. Когда мисс Матесон дергала за старую веревку и по школе разливался короткий мелодичный звонок, Нелл и другие девочки из класса вставали, приседали перед учительницей, строились в цепочку, выходили по коридору во двор – и гурьбой неслись в зал, где снимали тяжелую, в кусачих оборках школьную форму и надевали более легкую, просторную, в кусачих оборках школьную форму, дававшую больше свободы движениям.
Цветение вела мисс Рамануджан или кто-то из ее помощниц. По утрам девочки занимались чем-нибудь атлетическим, вроде хоккея с мячом, в конце уроков – чем-нибудь изящным, например, бальными танцами, или (хи-хи!) учились ходить, стоять и сидеть, как настоящие леди.
Часы Сияния принадлежали мисс Матесон, хотя она обычно перепоручала их кому-нибудь из помощниц, а сама въезжала то в одну, то в другую классную комнату в старом плетеном кресле на деревянных колесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70